***
— Мамуля, передай пулькоги, — улыбается Тэхен и протягивает руки. Папа сидит рядом с мамой и нежно касается ее виска губами, когда она передает сыну угощение. Бабушка с дедушкой сидят напротив. Дедуля как обычно шутит шутки, и бабушка недовольно качает головой, причитая, что не пристало за столом о таком. — Ты скоро лопнешь, внучок, — разражается смехом дедушка, глядя, как Тэхен накладывает себе всего да побольше. Бабушка смиряет строгим взглядом. — Посмотри, какой он худенький, пусть кушает, — улыбается госпожа Исыль и ласково гладит внука по голове. Внутри Тэхена расплывается счастье. Он так любит семейные ужины, разговоры обо всем на свете, дедушкины подколы и добрую улыбку бабушки. В коридоре слышится топот и в комнату заходит Джин. Все умолкают, разглядывая вошедшего. — Пойдем, Тэхен, нам пора, — Джин подходит и, взяв племянника за руку, заставляет подняться. — Уже? — огорченно вздыхает младший Ким, — но я не хочу уходить. Я хочу остаться. — Еще не время, Тэ-Тэ, — мягко отвечает Джин и ведет младшего к выходу. — Бабушка, — кричит Тэхен, когда Джин выволакивает его из гостиной, где семья собралась на ужин, — бабуля, забери меня. Я хочу с тобой, я хочу остаться. Пожалуйста. Тэхен просыпается от настойчивого стука в дверь. Он первое время вообще не понимает, что происходит и где он находится. Оглядывается по сторонам, случайно опрокидывает полупустую банку соджу и отодвигает пустые бутылки. Трет глаза, пытаясь прийти в себя. Он не помнит, сколько прошло времени с того утра в больнице, когда он узнал о смерти самого родного человека. Не помнит даже как доехал до их старой квартиры и где его телефон, так противно жужжащий где-то в комнате. Стуки в дверь становятся все громче и каждый пульсацией отдается в висках. Голова раскалывается. Тэхен, кажется, выпил целое озеро алкоголя, ведь как иначе объяснить то, что подняться и пройти к входной двери стоит ему невероятных усилий. Тэхен нехотя открывает двери и, даже не глянув, кто пришел, плетется обратно на кухню. Он возвращается в реальность только в ту секунду, когда Юнги грубо отбирает у него бутылку с каким-то пойлом. За те три дня, которые Тэхен не просыхал, он перестал различать алкоголь. — На тебя смотреть больно, — сипит Юнги. Тэхен криво усмехается. Уверен, так и есть. Он не менял одежду с того самого утра, о душе вообще не вспоминал, только пил, потому что как только приходил в себя и вспоминал, трещал по швам и кидался в истерику. — Да ты и сам-то паршивенько выглядишь, — он отбирает у Юнги бутылку и прикладывается к горлышку. Мин не спорит. У него красные опухшие из-за бессонницы глаза, волосы причесаны кое-как, одежда мятая, потому что на глажку сил не было. — Ты уже три дня пьешь, — констатирует Юнги и подходит к опершемуся на подоконник Тэхену. — Я запишу в свой календарь, спасибо за уточнение, — мрачно бросает Ким. Юнги сглатывает. Это Чонгук позвонил ему и сказал, где Тэхен, потому что ему Ким не открыл, сколько бы Чонгук не пытался достучаться или дозвониться. Юнги, пока ехал, лихорадочно пытался придумать, что сказать, но так и не вышло. Даже сейчас, глядя на то, что осталось от дорогого ему человека, Юнги не может подобрать слов, не знает, как поддержать и утешить. — Джину звонили с твоего агентства, ты какое-то интервью пропустил, и они в ярости. — Плевать, — делает глоток Тэхен. — Джин звонил тебе, приходил, искал тебя, он готовится к похоронам. — Плевать. — Чонгук тоже очень переживает за тебя. И Хосок, и Чимин, все. — Плевать, — выдыхает Тэхен. — Я тоже переживаю. Тэхен поднимает на него затуманенный взгляд. — Слушай, у тебя сигары с собой? — Завтра похороны, ты не можешь не прийти. Тебе нужно привести себя в порядок и.. — И что? — взрывается Тэхен, — стоять там и смотреть, как я ничего не смог сделать? Смотреть на то, насколько я беспомощен, что не смог спасти ее, насколько был слеп, что не замечал, как ее состояние ухудшается? Она же постоянно работала. Даже когда Джин приехал, все не хотела бросать работу. Твердила «труд облагораживает человека». Нихрена. У Тэхена выпадает из рук бутылка, и все содержимое выливается на его одежду. Юнги обнимает его крепко, уберечь будто пытается, защитить от этого злого, несправедливого мира. Тэхен жмется синей макушкой Мину в шею, рыдает навзрыд, сжимает его рубашку до побелевших костяшек. Умереть хочется. Рядом с самым дорогим человеком в могилу лечь, раз уж вместо нельзя. Тэхен самый ужасный внук на свете, он никогда себе не простит, что не заставил бабулю уйти с вечных подработок, не уберег. — Тэ, умоляю, — шепчет Мин, но его дрожащий голос тонет в оглушительном плаче. Мин сам вздрагивает с каждым тэхеновым всхлипом, вместе с ним на части разрывается. Он заставляет себя не плакать, заставляет быть сильным, хотя бы ради Тэхена, глотает ком, в горле застрявший, и жмет его к себе, чуть ребра не ломает, боится, если хоть на немного отпустит, то рухнет вместе с ним и вместе с ним подняться больше не сможет. — Твоя бабуля была прекрасным светлым человеком, — Тэхена накрывает новой волной истерики, но Юнги, гладя его по волосам и прижимая к себе, все равно продолжает, — она говорила мне, что гордится тем, какой добрый и сильный ты вырос, что занимаешься музыкой, что не бросил, что учишься, — еле выговаривает Мин, — она хотела для тебя только самого лучшего и точно не желала, чтобы ты закончил вот так, разваливаясь на кусочки и топя себя в алкоголе, — Юнги целует Тэхена в макушку и мысленно радуется тому, что истерика понемногу утихает, — я знаю, что больно, поверь мне, я понимаю, но ты должен взять себя в руки, ради нее, — Юнги лихорадочно гладит котенка по голове, зарывается носом в лазурь тэхеновых волос, целует судорожно, — ради себя.. ради меня, — добавляет шепотом. Тэхен наконец-то успокаивается и, сдавленно всхлипывая, поднимает на Юнги полный горечи взгляд. — Помоги мне, — хрипит. Юнги притягивает его к себе и целует в лоб. Сам себе клянется, что вытащит, что не бросит, поможет, рядом будет, хоть каждую секунду каждого дня, сколько нужно, сколько котенку потребуется. Юнги, поддерживая Тэхена за спину, ведет того в спальню. Сам снимает с него мокрую одежду, тяжело вздыхая на безучастный взгляд, помогает натянуть чистые вещи, просит поспать. — Не уходи, — еле двигает губами Тэхен. Юнги его слышит едва-едва. Тэхен все еще устало всхлипывает, веки прикрывает, снова в сон провалиться хочет, забыться хоть ненадолго. А потом он возьмет себя в руки. Сам себе обещает, что возьмет. Завтра похороны, и он бабулю не расстроит, придет и проводит ее в последний путь так, как полагается. Джин и так взвалил на свои плечи всю подготовку. Последнее, что ощущает Тэхен перед тем, как провалиться в пучину сна — теплые любимые руки, обнимающие сзади.***
Сокджин стоит перед могилой матери, сжимая до боли челюсти и позволяя крупным хлопьям снега обжигать щеки и ложиться на голову. Как иронично, что в такой черный день выпал такой красивый белый снег. Джин сжимает в руках горсть земли и мысленно заставляет себя держаться. Ради Тэхена. Сзади стоит жена, прилетевшая на похоронную процессию поддержать мужа, Тэхен, еле сдерживающий плач и поддерживаемый с одной стороны Чонгуком, с другой Юнги. Собрались и все друзья и знакомые. Они стоят поодаль, но Джину кажется, что на то короткое мгновение, когда он кидает горсть земли на могилу, он остается один. Один во всей этой необъятной, безграничной Вселенной. Джин сильно жмурит глаза, надеясь, что начнется снегопад, и его слезы никто не увидит, но снег как назло лишь дразнит, опускаясь на головы мягкими красивыми искорками. Приходит очередь Тэхена. Джин молится за него. Упираясь взглядом в его безучастное лицо, Джин вспоминает, что дал младшему успокоительное утром, и надеется, что он выдержит. Мама для Сокджина была очень важным человеком в жизни, он любил ее сильно и искренне, но любовь Тэхена к бабушке была безгранична, она была для него всем, и Сокджин понимает, почему Тэхен не может смириться с утратой. Сокджин становится рядом с женой, вытирающей слезы белым платком, и приобнимает ее, наконец-то позволяя слезе скатиться и по его щеке. Тэхен из рук Юнги буквально выплывает. Кажется, он на восемьдесят процентов состоит сейчас из успокоительных. Он невидящим взглядом смотрит на могилу впереди, ступает тяжело, еле дышит. Повторяет себе в тысячный раз, что бабуля хотела бы, чтобы Тэхен жил, чтобы счастлив был, чтобы не хоронил себя рядом, не лишал жизни, не убивался. Он берет в руку горсть земли, кидает. Потом еще горсть и еще одну. Тэхен задерживает взгляд на цветах, обрамляющих могилу, и, отойдя на два шага, падает на колени. Он закрывает лицо руками и содрогается от рыданий. Глава траурной процессии прерывает погребальную речь, люди позади, пришедшие проводить госпожу Исыль, не знают как себя вести, кто-то начинает рыдать вслед за Тэхеном, кто-то и вовсе отходит и отворачивается, не в силах смотреть. — Пожалуйста, — воет Тэхен, — только не ты, пожалуйста, — он нагребает в ладони землю, прижимает к себе и вскидывает голову к небу, — забери меня, меня, не ее, прошу, — рыдает Тэхен. Никто не в силах пошевелиться. Даже Джин, попытавшийся приблизиться, глядя, как по черному костюму Тэхена рассыпается земля с могилы, не может сдвинуться с места. — Умоляю, — кричит Тэхен, — не оставляй меня, бабушка, умоляю. Юнги сгребает его за плечи и пытается увести. Тэхен брыкается, пачкает его руки землей, но Юнги не отпускает, гладит, тащит куда-то, и Тэхен зарывается носом в его грудь, умоляет забрать его, кричит, что не переживет, что не сможет без бабушки, воет лихорадочно. Юнги уводит его к машине. Дает еще две таблетки. Тэхен не запивает даже, жует и глотает, содрогаясь от рыданий. — Увези его, — говорит подошедший Чонгук, — процессия скоро заканчивается, сейчас будут опускать гроб, не надо, чтобы он видел. Мин лишь кротко кивает. Он застегивает на Тэхене ремень, убирает снег с его головы и умоляет держаться. Они приезжают к Юнги домой, Тэхен перед собой не видит ничего, только не уходить просит. И Юнги сам не понимает, кого Тэхен просит не уходить. Он на руках доносит его до квартиры. Ставит лишь для того, чтобы двери открыть. Просит попить воды, а потом ведет в спальню, по спине гладит, ком в горле сглатывает и дает Тэхену снотворные Чонгука, чтобы хоть немного поспал и пришел в себя.***
— Спит? — спрашивает Джин, ставя на стол кружку с кофе, заботливо приготовленным Юнги. — После похорон как заснул, ни разу не просыпался. — Хорошо, пусть спит, — говорит Джин. — Ты хорошо держался, — встревает подпирающий столешницу Чонгук, — я думал у меня у самого сердце разорвется, когда Тэхен на колени упал. — Не надо, — просит обнимающий его Чимин, стоящий рядом, и вытирает Чонгуку слезы. — Я скоро уезжаю. У меня закончились съемки и контракт, соответственно, — безэмоционально сообщает Сокджин, — потому мы с женой приняли решение лететь домой. — Когда самолет? — мрачно спрашивает Юнги. — В следующую пятницу. — Это жестоко с твоей стороны, — выпаливает Мин, — он и так еле справляется, а без тебя вообще развалится. — Юнги, — холодно обращается к нему Ким, — я мать похоронил. И я не могу здесь оставаться, понимаешь? Не могу смотреть на стены своей квартиры, на этот город. Я не хочу, — Джин отставляет кружку и накрывает голову сложенными в замок руками, — не могу, — шепчет. — Держись, — Чимин кладет ладонь на его спину и чуть сжимает, — мы понимаем. И ты можешь не волноваться, мы позаботимся о Тэхене. — Какой ты дядя после этого, — выплевывает Мин и, подорвавшись с места, уходит к Тэхену. — Не думай об этом, его попустит. Сегодня для всех нас был тяжелый день, — говорит Чонгук, стараясь приободрить Джина, — мы сделаем все возможное, чтобы Тэхен оправился. Обещаю. — Я хочу забрать его с собой, — неожиданно выкладывает Джин. — В Америку? — уточняет Чимин. — Да, я хочу, чтобы какое-то время он пожил с нами. — У него контракт, — напоминает Чонгук, — у этих людей ничего святого нет. Они уже весь телефон ему оборвали. — Ладно, может, так даже лучше для него будет, — вздыхает Сокджин. — Да, — поддерживает Чимин, — может, если он окунется в работу, его хоть немного отпустит.***
— Юнги, — шепчет Тэхен, когда Мин кладет ему ладонь на лоб и убирает челку, — Юнги.. — Я здесь, мой хороший, я рядом. — Юнги, — только и может выдавить Тэхен, — не уходи. Хоть ты не бросай меня, Юнги. — Я никогда тебя не брошу, слышишь? И не отпущу больше никогда, — Юнги целует тэхеновы руки и всеми силами сдерживает накатывающиеся слезы, — я рядом, — давит сипло, — я всегда буду рядом.***
— Мы все вещи положили? — Все, милая, не беспокойся, — Джин целует супругу в лоб и закрывает багажник машины такси. — Пора ехать, — подмечает Чонгук, косясь на стоящего в сторонке Тэхена. — Тэ-Тэ, — зовет Джин. Тэхен подходит молча, только снег под ногами хрустит. В его глазах застыла печаль, он не слазит с седативных и чувствует себя ходячим зомби. Если бы Чонгук не привез его, то он бы и проводы дяди пропустил. — Тэ, — Джин увлекает Тэхена в теплые объятья, — помни, что у тебя есть семья. Мы очень любим тебя и всегда ждем, в любой момент. Тэхен равнодушно кивает. В его глазах пустота. Он будто не здесь, будто умер в тот самый день, когда бабушку похоронил, и сейчас слоняется бесполезным призраком по земле и не может найти покоя. — Тэ, прошу тебя, звони, когда нужно. Днем, ночью — не важно. Двери моего дома открыты для тебя всегда. Если что-то понадобится, что-угодно, слышишь, дай мне знать, — прижимает к себе Сокджин. Супруга подходит к Тэхену со спины и приобнимает. — Милый, мы всегда тебе рады. — Спасибо, — устало шепчет Тэхен, — спасибо, что ты приехал тогда и спасибо, что ты есть, — Тэхен с последних сил бросается Джину на шею, сознавая, что он — вся его семья, что больше у Тэхена никого нет. — Я молю тебя, Тэ, держись. Мама хотела, чтобы ты пел, чтобы стал звездой, как и хотел, — Джин смыкает руки на его спине и еще раз крепко прижимает к себе, — помнишь, как ты говорил, что будешь ярче звезд сиять? Сияй, Тэхен, прошу тебя, сияй, не прячь свой свет. И бабуля будет тобой гордиться, как и всегда гордилась, — заканчивает Джин, и Тэхен, отстранившись, утирает рукавом слезы и часто-часто кивает, обещая себе, что обязательно даст бабушке повод для гордости. Смотрит на небо и мысленно говорит ей, что будет сиять, будет для нее, дедушки и мамы с папой. Чтобы они все могли гордиться сыном и внуком. — Прости, я опоздал, — неспешно подходит Юнги и протягивает Джину руку, — не мог уйти раньше с работы. Он становится рядом с Тэхеном и кладет руки на его плечи. — Ты в порядке? Тэхен кивает и смотрит на Джина. Тот улыбается ему, слабо, устало, но по-доброму, тепло. — Уже пора ехать, любимый. — Да, милая, — кивает Джин и в последний раз обнимает Тэхена, повторяя, что будет очень ждать его приезда. Он прощается с Юнги, Чимином и Чонгуком, стоящими позади, и уезжает, оставляя за собой бесконечную благодарность Тэхена за то, что он у него есть, его семья и его опора.***
— Давай отвезу тебя куда-нибудь покушать? — предлагает Юнги, когда машина такси скрывается из виду. Тэхен отрицательно мотает головой. — Может, тогда к нам? Я закажу что-нибудь. Ты же совсем не ешь, Тэ. — Не надо, Юнги, я в порядке, — давит Тэхен. — Поехать с вами? — обеспокоенно спрашивает Чонгук, обнимая Тэхена. — Нет, не стоит, езжайте домой, вы и так у нас практически ночуете. Тэхен невольно дергается, услышав в речи Юнги «у нас». Чонгук обнимает друга, просит держаться. Чимин делает тоже самое, и они уезжают, оставляя Тэхена и Юнги молча сидеть в авто. Они сидят так с долгих пять минут, молча, каждый в своих мыслях, пока Тэхен не нарушает тишину. — Почему ты возишься со мной? — Что? — впадает в ступор Юнги. — Ты слышал, — вздыхает Тэхен, — тебя давно ждет Хосок. Он расстроится, что ты уделяешь столько времени мне, а не своему парню. Юнги нервно усмехается. Он не видел Хосока с прошлой недели, хоть тот и пишет и звонит ежедневно по несколько раз, спрашивая как Тэхен и сам Юнги. — У меня нет парня, — тихо отвечает Юнги, уводя взгляд в сторону. Тэхен поворачивает к нему голову и непонимающе сводит брови. — Мы расстались еще в тот вечер, после вечеринки Тэмина, — поясняет Юнги и сглатывает. Тэхен снова опускает голову, и из его глаз вновь брызгают слезы. — Эй, ты чего? — Юнги подается вперед, чтобы обнять, и вытирает мизинцем тэхеновы слезы, — не плачь, прошу. — Это я виноват во всем, — всхлипывает Тэхен, и Юнги, насколько это возможно, обнимает его. — Ни в чем ты не виноват. Это я дурак, — выдыхает Мин, — дурак, что отпустил тебя, что позволил тебе уйти, хотя ни на секунду не переставал тебя любить. Ни на секунду. Тэхен поднимает на Юнги заплаканные глаза. — Ни на секунду, — шепчет Мин в третий раз. Будто Тэхену нужно подтверждение. Он сам засыпал и просыпался с мыслями о нем, с его именем на губах, умирал каждую ночь без него и воскресал, лишь бы однажды увидеть снова. — Юнги, — сдавленно сипит Ким. — Мне все равно кто там был у тебя и почему ты ушел, это больше не важно. Да никогда и не было. Я пытался разлюбить тебя, пытался заставить себя полюбить другого, внушал себе, что нам не суждено, что не сложилось и пусть, что хочу, чтобы ты был счастлив, даже с другим если будешь, но я не мог. Все равно не мог представить тебя с другим. Отпустить тебя. Я никогда не мог и сейчас не могу. Потому что чтобы я ни делал, чтобы не говорил себе, я все равно не могу не любить тебя. Тэхен берет Юнги за руку и крепко сжимает. Ему все еще трудно говорить, даже дышать трудно, но он решается все-таки сказать, ведь бабуля всегда говорила, что с теми, кого любишь, всегда стоит быть честными. Потому сейчас Тэхен решается снова распахнуть душу перед Юнги. И будь, что будет. Даже если им не суждено, даже если Юнги не сможет быть с ним снова, Тэхен откроется ему, расскажет правду. — У меня никого не было, Юнги, — севшим голосом говорит Тэхен, — да и быть не могло. Я всегда любил только одного. После того, как я проспал нашу встречу, я понял, что так продолжаться не может и что мучить тебя не хочу. Потому попросил расстаться. Но, веришь, я даже не представлял, что без тебя будет так больно. Успокаивал себя мыслью, что как-то жил до тебя, что смогу и после, но так и не смог. Да и ключевое тут «как-то». С твоим приходом в моей жизни все поменялось. Бабуля говорила, что ты хороший, почти сразу приняла наши отношения. Наверное, даже быстрее поняла, чем я, что ты в моем сердце, — слабо улыбается Тэхен, — после нашего расставания, когда я все-таки решился заблокировать твой номер, я соседа по комнате об этом попросил, потому что не смог, сидел перед экраном и просто не мог нажать на чертову кнопку. А потом выбросил твой кардиган. Рыдал после этого, как идиот, а на утро рылся в мусорке, чтобы найти, — всхлипывает Тэхен. Губы Юнги трогает слабая улыбка. В уголках его глаз бриллианты слез застывают. Он слушает и поверить не может, насколько они были глупы. Оба. Потеряли друг друга, оттолкнули, два года не общались, страдали, мучались, так и не смогли друг друга из сердца выгнать, потому что одно напополам, потому что друг без друга никак. И надо было потерять друг друга, чтобы это понять? — Нашел? — еле выдавливает Юнги, слезы смаргивает. — Нашел, — губы Тэхена трогает едва заметная улыбка, — все мусорки перерыл, но нашел. Юнги нервно хихикает и сильнее подносит к губам тэхенову руку, костяшки целует, к щеке прижимает, насытиться не может. — Но это не главное, — тихо говорит Тэхен. Юнги отпускает его руку и растеряно в миндальные глаза вглядывается. А тот продолжает, также шепотом: — Главное, что тебя нашел. — И больше не потеряешь, — гладит его щеку Юнги. — Никогда, — шепчет Тэхен. — Никогда, — вторит ему Юнги.