Порочные игры

Было очевидно, что Себастиан взял новую традицию, потому что эта суббота началась для Мэй точно так же, как и две предыдущие: со звонка курьера в дверь. Этот мужчина явно умел выбирать цветы и не заказывал для Мэй меньше 55-ти штук, в этом она уже убедилась лично. В этот раз было несметное количество темно-бордовых тюльпанов, все в такой же черной бархатной шляпной коробке и с запиской, вложенной в цветы. Сегодня в ней были всего лишь инициалы отправителя без какого-либо текста. С одной стороны, Мэй это раззадоривало, а с другой — казалось, что Себ просто забыл отменить курьерскую доставку, и теперь они на автомате доставляют ей цветы, тратя его деньги. Она не была такой уж большой любительницей подобных жестов, но, черт возьми, как же ей льстило, что он каждую субботу присылает ей цветы… Несмотря на свои угрозы-обещания, Стэн ей не позвонил и не написал, хотя Мэй ожидала, что он может выкинуть что-то такое, прислав ей какую-либо провокационную фотографию и потребовав что-то взамен. Желая отвлечься от подобных мыслей, она засобиралась в спортзал на свою обычную тренировку по растяжке, которой занималась более чем регулярно: из-за сидячей работы был шанс заработать себе что-то вроде искривления позвоночника и прочей приятной мишуры, поэтому Мэй, как истинный ипохондрик, предпочитала предотвращать, чем уже лечить. Добравшись до спортзала, она переоделась в свои дежурные серые спортивные лосины, кроссовки и спортивное бра, которое обеспечивало комфорт в груди, плотно ее придерживая. Мэй знали в этом зале все, потому что была подружкой Рика, который был здесь вторым самым популярным тренером после Дона Саладино. Она занималась со своим инструктором уже не первый год и добилась определенных успехов, сделав себе более рельефные руки, круглую попу и наметки пресса в дополнение к хорошей приобретенной гибкости. Спустя час изнурительной тренировки Мэй сидела на своем коврике и осоловело пила воду из бутылки, когда из-за двери в зал показалась голова Саладино. — Крошка Мэй, ты сколько весишь? — 50-51, — сказала Мэй, даже не повернув голову на источник звука. — А что? — Помоги-ка мне. Побудешь живой штангой? — А мертвые уже все разобрали, что ли? — спросила она, понимая, к чему клонит Саладино. — Прикрою упругую задницу Рика в эти выходные и дам ему три вместо двух дней, — пообещал мужчина, широко улыбаясь в своей обычной манере. — С козырей зашел, а, — проворчала Мэй, вставая с пола и идя к тренеру, желая подарить Айку и Рику лишний совместный выходной. — Что от меня требуется? — Выпей побольше воды, а потом сядешь на моего клиента, и он будет с твоим весом и утяжелителями выполнять упражнения. — А че я-то? — Суббота, утро, ты видишь здесь кого-то еще? И потом, я тебе доверяю, ты на него не накинешься. И с живым весом выполнять упражнения тяжелее, чем с бездушной штангой, будем честными. — Что, клиент развыебывался? — Ну, около того, — уклончиво ответил Дон, приведя Мэй в свой зал. Если бы она не умела себя контролировать, то ее челюсть давно бы стукнулась об пол. В зале уже слегка в испарине после небольшой разминки стоял Себ в своих черных спортивных штанах, тех самых новых кроссовках и майке без рукавов, что-то просматривая в телефоне. — Это твой клиент? — скептически подняла бровь Мэй, уставившись на Себа. — Ага, — кивнул Дон, и Себ убрал телефон, расплывшись в хищной улыбке, увидев Мэй. — Детка, — ухмыльнулся он, — вот это встреча. Тебе стало стыдно, что ты не попрощалась со мной вчера и решила порадовать меня сегодня? — Я бы с удовольствием испортила тебе сегодняшнюю тренировку, но я вешу не так много для этого, — нахмурившись, проворчала Мэй, жадно поглощая воду по просьбе Саладино, чтобы вес был больше. Себ с высоко забранными волосами на затылке и выбившейся из прически прядкой выглядел невероятно горячо, Мэй не могла этого не отметить про себя. Она впервые видела его оголенные руки и с трудом могла отвести от них взгляд: так много рельефа, такие огромные и накаченные руки, каждый мускул которых был больше, чем все лицо девушки. Сам Себастиан почти без каких-то видимых эмоций разглядывал Мэй, останавливаясь подолгу взглядом на свободных от одежды участках ее тела, бедрах, тонкой талии и груди в спортивном лифчике. — Так, Стэн, упор лежа, отдых закончился, — сурово скомандовал Саладино и хлопнул в ладоши. — Крошка Мэй, залезай на него сверху. — Каким образом? — нехотя спросила она, наблюдая за тем, как Себастиан, — о, чудо! — беспрекословно слушается своего тренера. — Дадим нагрузку на все тело, так что ложись сверху, — кивнул он. — Ты издеваешься надо мной? — нахмурилась она и подошла ближе к Себу, неуверенно смотря на его спину. — Пользуйся моментом, детка, — хмыкнул ожидающий мужчина, — это единственный раз, когда я позволю тебе быть сверху. — Пнуть бы тебя, серьезно, — прошипела она и кое-как забралась на него сверху, обхватив руками его за торс и прижавшись щекой между лопаток. Его тело было очень горячим от бешеного ритма тренировок, и она почувствовала, как он тихо выдохнул, когда Мэй умостилась на нем сверху: на его руках и ногах были утяжелители плюс только что добавился вес живого человека. Ему явно было тяжело все это выносить, в особенности из-за этих самых утяжелителей. Но Мэй было как никогда неожиданно волшебно: она слышала, как Саладино скомандовал Себу двигаться, и тот начал активно и быстро отжиматься, так сильно, что пряди на забранных волосах Мэй стали развеваться от созданного им самим ветерка. Она прикрыла глаза и чувствовала всем своим телом тепло Себастиана, его мощь, величину, запах его тела, разогретого от физической нагрузки, и запах все такого же хитрого парфюма, от которого буквально находилась в зависимости. А еще это был первый раз, когда она до него дотронулась и он не остановил ее. Осознав это, она машинально обняла его чуть крепче, слегка царапнув своими длинными ногтями его кожу через футболку, от чего послышался смешок снизу. — Достаточно, — кивнул Саладино. — Перекур десять секунд и приседания с весом на плечах. Когда Себ остановился, Мэй тут же убрала с него руки и слезла на пол, нервно отпивая воду. Ей было страшно поднять на него глаза и еще страшнее было признаться самой себе, что такая близость ей была более чем по душе. Десять секунд пронеслись со свистом, и Саладино скомандовал Мэй забираться уже на плечи Себастиана. — Мне прям сесть ему на шею и свесить ноги? — неуверенно переспросила она, с опаской глядя на разгоряченного и тяжело дышащего Себа. — Именно, — непреклонно кивнул тренер. — Бегом! Себ присел на пол, упираясь в него коленями и выжидающе уставился на свою живую штангу. Мэй подошла к нему, обойдя со спины и неуверенно, но аккуратно села ему на плечи, свесив ноги вперед так, что своими бедрами она фактически обжимала крепкую шею Стэна. Он обхватил ее широкими ладонями чуть выше колен так, чтобы и ему было удобнее, и чтобы «штанга» не свалилась. Когда он стал подниматься с колен, Мэй слегка взялась за его голову, случайно зарывшись пальцами в мягкие, густые и чуть влажные волосы Себа, чисто машинально, потому что боялась упасть. Она с удивлением для себя обнаружила, насколько приятны эти ощущения, и насладилась бы ими сполна, если бы Себ не подал голос: — Если ты хочешь потрахаться прямо в раздевалке или в душевой сразу после моей тренировки — продолжай лапать меня дальше, за голову, шею, за торс, — сдавленно хрипло сказал он, технично приседая с Мэй на плечах. — Я не против, мне нужна разрядка. Покрасневшая до корней волос Мэй смущенно уставилась на Саладино и тут же убрала руки с Себа, скрестив их на своей груди, ничего ему не ответив. Все же Стэн имел гадкую способность абсолютно все опошлить. Спустя время, когда тренировка с участием живого веса закончилась, Мэй тут же ушла в раздевалку переодеваться, потому что хотела как можно быстрее сократить количество времени, проведенного вместе со Стэном в опасной близости. Она переоделась в свою обычную одежду и оставила волосы как есть, в свободном растрепанном пучке, и когда собралась выходить из помещения, столкнулась с мощной грудью Себастиана. — Куда лыжи натерла? — низко спросил он, преграждая ей путь. Он, судя по всему, только что закончил тренировку, ибо тяжело дышал и был весь в испарине, от его тела веяло жаром даже на расстоянии, а серо-голубые глаза были под дымкой томности. — Домой, — буркнула Мэй. — Пропусти меня. — Ты так настойчиво лапала меня через футболку во время отжиманий, даже пыталась поцарапать, — ухмыльнулся он. — Могу снять ее и ты сделаешь это еще раз, хочешь? — предложил он, уверенный в ее отказе. — Нет, — слишком быстро выпалила Мэй и сглотнула. — Не смей этого делать! — Боишься, что тут случится девятый вал? — он положил руки ей на бедра и крепко сжал их. — Давай решим этот вопрос наконец, хватит уже ломаться. — Стэн, отвали от меня, — раздраженно сжала кулаки Мэй, смотря в его глаза, в которых плескалось злобное веселье. — Ты уже заебал! — Еще нет, но мы вернемся к этому вопросу, — он провел костяшками пальцев по ее тонкой шее, очерчивая подушечкой большого пальца контур ее губ под ошеломленный взгляд Мэй. — Иди. Он убрал руки и отошел в сторону, после чего Мэй пулей вылетела из зала. *** Следующие несколько дней Мэй отходила от своего похода в спортзал. Она на самом деле не сильно понимала, влечет ли ее к Стэну или же он ей действительно нравится? Она хотела, чтобы он был рядом, но его тяжелый характер отталкивал ее, каждый раз заставляя плеваться: «да чтобы я еще раз с ним заговорила!» Так и прошло время до вторника, а в среду все мысли о Себастиане улетучились сами собой: их вытеснила физическая боль. Каждый месяц все девушки отдают кровавую дань. Для кого-то это является легким делом, для кого-то болезненным. В этот раз Мэй относилась ко второй категории несчастных. С самого утра она не могла найти себе места от боли, разрывающей ее изнутри. Она бродила по своей квартирке, согнувшись в три погибели, пытаясь отвлечься, но все было без толку. Рик и Айк были заняты на своих работах, и Мэй осталась один на один со своей болью, ощущая полное бессилие перед ситуацией. В какой-то момент она просто легла на диван в гостиной и, обреченно смотря в потолок, ощущала комок в горле от полной усталости и измотанности. Она не знала, сколько прошло времени, но встрепенулась, только когда дверь ее квартиры хлопнула и кто-то зашел внутрь. — Рик? Ты закончил раньше? — спросила Мэй, не меняя своего положения, держась за живот. — Лучше, детка, — раздался низкий бархатный голос, обладатель которого приближался к ней из прихожей. — Тебя не учили, что дверь нужно держать закрытой? — Стэн, проваливай отсюда, я тебя не звала, — слабо огрызнулась Мэй, поморщившись от спазма в животе. — Мне не до тебя. Себ наконец-то показался сам, зайдя в гостиную в своих голубых джинсах, сером пуловере, с только что снятыми солнечными очками и распущенными волосами, целой распущенной гривой волос, в которую так и не терпелось запустить руки. Он окинул взглядом небольшую гостиную и увидел Мэй, лежащую на диване. Она была в свободных тонких домашних штанах серого цвета в тонкую белую полоску, которая своим пересечением образовывала квадраты, маечке-алкашке белого цвета и серой найковской толстовке, которая съехала с ее плеч, но самой Мэй было плевать на это. Волосы, все так же распущенные, были слегка растрепаны, а все ее тело блестело от испарины, меж бровей залегла глубокая складка. — Что с тобой? — спросил он, снова особенно не показывая эмоции, оглядывая ее. — Лучше скажи, что ты так выглядишь, потому что в тебе сразу два дилдо. — Пошел ты, — огрызнулась она. — Проваливай отсюда, — она чуть повернулась на бок, слегка подбирая колени к груди, стараясь хоть как-то облегчить свою участь. — Болит живот? — уже мягче спросил он, кидая на рядом стоящее кресло свой рюкзак. — Ежемесячное развлекалово? — У тебя бешеная дедукция, поздравляю! Теперь свали, — попросила она, уткнувшись лбом в диван. — Колеса пила? — спросил он все так же мягко. — Тебя ебет? Я сказала: уходи, — повторила она четко. — Мне сходить за мылом и вымыть твой до безобразия грязный рот? — спросил он, как коршун нависнув над Мэй, опаляя ее щеку своим дыханием. — Отвечай на поставленный вопрос, не заставляй меня вытягивать из тебя ответы, тебе это не понравится. — Пила, — проворчала она, сдавшись и еще больше отвернувшись от Себа. — Обезболы, как раз предназначенные для таких целей. — Когда? — Пару часов назад, результат нулевой. — Горячий душ, грелка? — Мне нельзя, может открыться кровотечение, а у меня низкое давление, я могу упасть в обморок. — Ясно, — холодно ответил он и пошел к холодильнику. Мэй было плевать, что он там делает, ей было все равно вообще на все, что происходило вокруг, потому что ей было просто невыносимо больно, ее буквально разрывало изнутри от острых спазмов внизу живота. Она снова легла на спину и согнула ноги в коленях, положив ладони на свой живот, тихо захныкав, проронив одинокую слезу на мягкую обивку дивана. Стэн вернулся к Мэй с кружкой и, бесцеремонно, но аккуратно подвинув ее ноги, уселся на диван и протянул ей свою добычу. — Пей, — коротко и не слишком дружелюбно приказал он, — до дна. — Что это? — спросила она неуверенно, беря из его рук кружку. — Пей, блять, и не задавай лишних вопросов, — раздраженно ответил Себ. Она посмотрела внутрь и обнаружила там прозрачную жидкость на дне стакана, наверное, там было не больше 100 мл, а, может, даже и меньше. Не успев принюхаться, она залпом выпила все до дна, подумав, что она слишком уж доверяет злому Себу. Проглотив все, она зажмурилась и шумно выдохнула: — Ты меня споить решил? Зачем ты мне дал текилу из моего холодильника? — За пряниками, — отрезал он и забрал пустую чашку. — Лежи и не двигайся. Носки теплые есть? — Есть, на кровати в спальне валяются, — сказала она, указывая пальцем направление. Стэн, заполняя всю ее квартиру своим парфюмом, прошел в спальню, выцепил оттуда носки и сразу же вернулся на диван к Мэй. Он молча и очень аккуратно надел на ее голые ноги шерстяные носки и после этого стал задирать ее маечку кверху. — Ты чего творишь? — опешила Мэй. — Успокойся, у меня нет цели тебе присунуть конкретно сегодня, — раздраженно сказал он. — В другой раз, когда ты не будешь истекать кровью. — Какой же ты мерзкий. — Это я уже слышал, — усмехнулся он и положил одну свою ладонь ей на живот, которая закрывала его почти целиком. — Что ты творишь? — уже испуганно снова вопросила девушка, на автомате вцепившись двумя своими маленькими ручками в огромную лапу Себастиана. — Руки убери свои и лежи спокойно, — прошипел он, спускаясь ладонью ниже и чуть залезая за линию ее белья. — Тут у тебя болит? Внизу живота? — Д-да, — сбивчиво пробормотала она, все еще держа Себа за запястье и не в состоянии расслабиться с его хваткой на своем животе. — Расслабься ты уже, — снова закатил глаза он. — Даю тебе слово, что секса сегодня у нас не будет, но только сегодня, — хмыкнул он. — Это сложно, — сдавленно сказала она, чувствуя приятное давление горячей руки Себа на своем животе. — Меня никто не трогает за живот, я никому не разрешаю этого делать. Все ее тело было напряжено, как струна, от болезненных ощущений и Себ чувствовал это, прикасаясь рукой к ее миниатюрному телу, сплошь покрытому испариной. — Мышцы живота слишком напряжены, расслабить их можно только разогрев, если не помогают обезболы. В душ тебе нельзя, грелку тоже. Крепкий алкоголь согревает изнутри, что тут только кстати, поэтому тебе предназначалась терапевтическая доза, — стал пояснять он в желании отделаться от вопросительного взгляда Мэй. — Моя рука тоже достаточно горячая, так что в сочетании с ней и алкоголем внутри тебя должно скоро расслабить, — пообещал он, чуть поглаживая ее живот своей ладонью. — Ты что, врач-гинеколог? — кое-как спросила она, все еще машинально держа его за ладонь на своем животе, морщась от болезненных ощущений внутри, ощущая, как на нее накатывает волной усталость. — У меня хорошо развито критическое мышление и смекалка, к счастью для тебя, — проворчал он, все так же массируя ее напряженный живот. — Не думай о боли, расскажи мне что-нибудь. Почему друзья называют тебя Бэмби? — Из-за глаз, — слабо ответила она, наморщив носик. — Большие добрые глаза, как все говорят. И характер такой же — кроткий, добрый, отзывчивый, как у Бэмби. Правда, со своими недостатками. Просто прицепилось. А у тебя есть кличка? — Себас, — коротко ответил он, смотря на ее повлажневшие глаза и ресницы, — в колледже приросло. — Ни разу не видела тебя с друзьями, — пробормотала она, вытягивая подбородок вверх, обнажая влажную шею, — кроме Криса. — Я защищаю свою личную жизнь. — Тяжело это, наверное, постоянно жить в таком напряжении, — сказала она тихо, смотря в его серо-голубые безэмоциональные глаза. — Защищать всех, кто тебе дорог от назойливого внимания репортеров. Ты сам выбрал такую жизнь, но твои близкие нет, и это, должно быть, давит на тебя, — пробормотала она, чувствуя, как слипаются ее глаза от усталости. — Я справляюсь, спасибо за заботу, — холодно усмехнулся он. — Долбанная колючка. — Часто ты садишься на мужиков, чтобы они с твоим телом выполняли упражнения? — Нет, — она бормотала без сил, уже прикрыв глаза и ослабив хватку на ладони Себа. — Ты был моим первым, можешь гордиться. — Я польщен, — хмыкнул он. Он замолчал, чувствуя своей ладонью, как ее тело расслабляется и обмякает под его рукой. Мэй вскоре заснула, наклонив голову чуть вбок, от чего на лицо упало несколько спутанных прядей волос. Она так долго терпела боль, что теперь, полностью расслабившись, просто оказалась обессилена и провалилась в сон. Себастиан спустя еще несколько минут наконец убрал свою руку, вернул на место задранную майку и укрыл пледом Мэй до самых плеч, чтобы она не замерзла. Задумчиво вглядываясь в ее лицо, он не смог удержаться и аккуратно убрал щекочущие ее пряди волос, открывая ее безмятежное лицо. Тяжело вздохнув, он поднялся с дивана и решил осмотреться, раз уж пришел сюда. Квартира была небольшой, двухкомнатной, но очень светлой и крайне уютно обставленной. У каждого жилища был свой запах, это неизбежно приобретается с новым жильцом. И у квартиры Мэй был самый «девчачий» запах: пахло конфетами, чем-то фруктовым, косметическим и чем-то свежим. Небольшая кухня с таким же небольшим обеденным столиком, кофемашина. В гостиной был диван, пара кресел в одном стиле, журнальный столик с тем самым букетом белых роз, который присылал Себастиан, телевизор, несколько забитых от пола до потолка книжных стеллажей. В спальне был небольшой комод, двуспальная мягкая кровать с большим количеством подушек и прикроватная тумбочка, на которой покоился букет тюльпанов, тоже присланный Себом. Также тут было зеркало в полный рост и множество гирлянд с огоньками на батарейках. По всей квартире тут и там были расставлены комнатные растения, большие и маленькие, что только добавляло уюта. Себастиан отметил про себя, что Мэй, судя по всему, обожает разные ароматические свечки, спреи и лосьоны для тела, которые были просто в невероятном количестве натыканы почти повсюду. Уперевшись взглядом в прикроватную тумбочку, он бесцеремонно ее открыл, так как знал, что обычно здесь хранится все самое интимное, но его ждал сюрприз: в тумбочке лежала книжка, упаковка обезболивающих и бальзам для губ. На самой тумбочке, рядом с пышным букетом, покоилась еще одна книжка и крем для рук. Чуть ухмыльнувшись, Себ вышел из спальни и направился на кухню. *** — Ты собралась проспать до следующего утра? — недовольный Себ возвышался над лежащей Мэй, не церемонясь и не стараясь сделать тон тише. — Ты еще тут? — нехотя разлепляя глаза, вопросила Мэй. — Сколько я спала? — Час, — сказал он и вернулся на кухню, из которой доносились вкусные запахи. — По ощущениям, пять, — пробормотала девушка и кое-как встала с дивана, накинув на себя плед сверху, как халат. — Нашел у тебя заморозку в морозилке, поешь, — бросил он, кивая на стол, на котором стояла тарелка, полная макарон с сыром, и чашка с дымящимся чаем. Подойдя к Себу и увидев еду на столе, она ошарашенно уставилась на него: это был очевидный акт заботы. — Оно отравлено? — Нет, я просто туда плюнул, — раздраженно закатил глаза мужчина. — Ешь и не зли меня. — Тогда ты тоже поешь, — заупрямилась она и села за стол. — Тем более это слишком большая порция для меня. — Ладно, — нехотя согласился он. Мэй подвинула тарелку с едой на середину столика, и Себастиан, взяв вилку для себя, сел напротив девушки и первый снял пробу, после чего уже подключилась и она сама, с аппетитом жуя. — Сходи к врачу, — пробубнил Себ недовольно, — такие боли как у тебя — ненормально. — Я сама разберусь, — отмахнулась Мэй. — Мне тебя за ручку отвести, как сикилявку? — прошипел он. — Я сказал иди, блять, к своему пиздатому доктору, что непонятного? — Я, блять, сама разберусь со своим внутренним миром, что непонятного? — с таким же нажимом отчеканила Мэй, уставившись в ледяные глаза напротив. — Зачем ты вообще пришел? — Неважно, забудь, — пожал плечами мужчина и, так особо и не поев, встал из-за стола. — Я уже ухожу. — Тебе уже 38, сука, лет, а ведешь себя как шмакодявка 15-летняя в разгар пубертата, — выпалила Мэй, сидя за столиком и даже не оборачиваясь на Себа, который уже преодолел приличное расстояние до выхода из ее квартиры. Но, услышав эти слова, он остановился, мысленно про себя считая до трех, после чего развернулся, быстрым шагов вернулся обратно и навис над Мэй со спины, говоря ей прямо в ухо, задевая горячим дыханием и губами ушную раковину: — Я сделаю вид, что не слышал, но этот добрый жест возможен только сегодня и только потому, что ты плохо себя чувствуешь, — он говорил это с такой злостью, что у Мэй побежали мурашки по спине. Своей рукой он взял ее спереди за шею, накрывая ее горло крепко, но снова не больно и не слишком сильно. — Следующего раза не будет, я просто прижму тебя к стенке и сделаю с тобой все, что захочу, и мне будет глубоко поебать, что ты там будешь чувствовать. Причем ты ощутишь, насколько глубоко мне будет поебать. Будь хорошей девочкой и больше мне не груби, уловила? Он прикоснулся губами к ее виску, чуть коснувшись языком ее кожи, затем убрал руку, перестал над ней нависать и быстро ушел из ее квартиры, хлопнув дверью, оставив Мэй сидеть в застывшей позе с вытаращенными от испуга глазами, полной потерей аппетита и стойким желанием нагрубить Себастиану еще раз.