Порочные игры

В следующую неделю Себ решил поменять тактику с наблюдателя до наступателя. Он пытался заговорить с Айком, но каждый раз абсолютно безуспешно, ибо мулат не шутил — он больше не хотел иметь никаких отношений с Себастианом. Так и было ровно до того момента, пока последний не на шутку разозлился во время очередного прилива шоколадного игнора. Айк разговаривал по телефону (предположительно с Риком), когда Себастиан ворвался в пустую гримерку, где сидела его жертва и выпалил: — Да, я кусок дерьма и последняя срань. Да, я признаю, что урод и был не прав. Да, я признаю, что ошибся. Да, я признаю, что мне без Мэй тоскливо. И я также признаю, что мне нужна твоя помощь! Мне без тебя не справиться, помоги мне, мать твою! Мне на колени встать перед тобой, чтобы ты понял, что я и правда сожалею? — Я перезвоню, — бросил в телефон нахмурившийся Айк и уставился на Себастиана, сидя на одном из гримерных столиков. — И с чего вдруг мне тебе верить? Откуда мне знать, что это не пустой треп? — Ниоткуда, — честно сказал рослый мужчина, стоя напротив визажиста. — Я просто прошу мне помочь. Если не хочешь помогать, хотя бы просто намекни, с чего стоит начать? — Если я буду тебе помогать, мне пизда от Бэмби. Я не хочу попадать под раздачу, Рика тоже не проси помочь, никто из нас не пожертвует отношениями с ней ради тебя. — Пожалуйста, — умоляюще попросил Себ, отчаянно смотря в темные глаза Айка. — Это будет очень трудно, — неуверенно начал Айк, давая слабину, — и, скорее всего, долго. — Я готов, — пожал плечами Себ, — и я осознаю, что просто не будет. Так ты поможешь? — Срань господня, — выругался Айк. — Стэн, если ты снова кинешь ее через пупок, я набью тебе рыло и в этот раз клянусь, что так и сделаю! И пусть твой цепной пес Нейт затаскает меня по судам, мне поебать, — выпалил он, окончательно смягчаясь. — Я разобью твое лицо в кисель, если она еще раз заплачет из-за тебя. — Принял, — потерянно пожал плечами Стэн. — Мне уже плевать, я не могу видеть, как она злится и ненавидит меня. — Покажи ей, что ты сожалеешь, — неуверенный в правильности своего поступка сказал Айк. — Она не любит слишком настойчивых парней, но и незаинтересованных тоже не переносит. Выключи свою бычку и гон, будь добр к ней. Покажи ей, каким ты на самом деле можешь быть и как сильно ты ее любишь, тупая ты жопа патлатая! — Я не влюблен, — насупился Стэн и тут же получил в лицо какой-то декоративной подушкой. — Ладно, я влюблен! Счастлив?! — Я буду счастлив, когда Мэй будет довольна, — закатил глаза Айк. — А ты тупица, Стэн, и тормоз к тому же. — Да в курсе я, бля, — раздраженно цокнул мужчина. — Стоит возобновить цветы каждую неделю? — Думаю, будет нелишним, — кивнул Айк. — И если ты собираешься слать ей записки в цветах, то пиши что-нибудь более приятное, чем раньше. — Я с ней всегда предельно мил, — хмыкнул Стэн и, увидев скептическое выражение лица Айка, примирительно поднял ладони вверх. — Да понял я, понял. Она реально встречается с этим Блонди? — Я не знаю, — пожал плечами Айк. — Кому ты пиздишь? — закатил глаза Стэн. — Ты ее лучшая подружка, брат, сестра, мать, отец, жилетка для слез. Я никогда не поверю, что есть хоть что-то, что ты о ней не знаешь. — Я действительно не знаю, — честно сказал мулат. — Она сама не говорит, а от прямого ответа уходит, потому я и не настаивал. Но я бы не стал надеяться, что они просто друзья, правда. Я помогаю тебе лишь потому, что мы обязаны с Риком тебе жизнями, буквально. Не думай, что я не знаю, чьих рук это дело было тогда, в больнице, — подытожил он, напряженно смотря на Стэна. — Ты поддержал Мэй, помог нам. Я это ценю и лишь поэтому буду давать тебе советы, но не дай бог ты проболтаешься Мэй, я… — Я похож на трепло? — Не особо, — хмыкнул Айк. — Я хочу ей предложить куда-нибудь сходить со мной. — Исключено, — помотал головой Айк. — Она никуда с тобой не пойдет по двум причинам: во-первых, она вроде как занята и не поощряет какие-то встречи за спиной своего партнера. И, во-вторых, она не пойдет просто потому, что ее позвал ты. Нужно придумать что-то более оригинальное, но ты должен быть готов к тому, что будешь каждый раз иметь дело с черствой и холодной стеной. — Я в целом заслужил, — задумчиво протянул Себ, — но спасибо за помощь. И… извини меня за то, что я наговорил тогда, на лестничной клетке, я был груб. — Ты умеешь извиняться? — Иногда, — хмыкнул он, — но бывает так, что заводские настройки лагают. Все последующие дни Себастиан провел в раздумьях о том, как же ему реабилитироваться в глазах Мэй. Он снова стал присылать ей цветы с курьером, но, прислушавшись к советам Айка, записки в них стали менее откровенными, чаще всего в них были лишь его инициалы. Стэн не понимал, хороший это знак или плохой, но возврата цветов с едкими комментариями ему больше не поступало. Иногда он видел ее мельком, когда она приходила одна или с Риком к Айку, или же когда приходила заниматься в зал, но она ни разу на него не взглянула и не обозначила, что вообще в принципе его видит. Все это заставляло взрослого мужчину чувствовать себя школьником, который пытается добиться внимания звезды класса, но безуспешно. Еще через пару дней Стэн не вытерпел и решил сжульничать: позвал на выходные Мэй, сказав, что к нему приедут родители на ужин. Она впервые за всю неделю отреагировала на его телодвижения и согласилась снова ему подыграть, но «только лишь потому, что твои родители — замечательные люди и заслуживают всего самого лучшего, несмотря на то, что у них родился такой ты». В принципе Себастиана этот расклад устраивал, и он вообще не обижался на такие колкости от Мэй, главное было в том, что она согласилась быть рядом. В пятницу вечером он забрал Мэй на машине и повез к себе. — Сколько еще ты планируешь водить их за нос? Не думаешь, что нам пора расстаться уже? Тем более есть мысль, что твои родители в курсе, что ты пиздишь как дышишь. — Мне нужна веская причина для разрыва, — пожал плечами он. — Если у нас было все так охеренно, абы что не подойдет, это должно быть что-то серьезное. — Наплети про разные жизненные ценности, — пожала плечами она. — Скажи, что ты хочешь карьеру, а я — детей и семью, вот и все. — Плохая идея, — отрицательно помотал головой Себ. — Предки уже лет десять хотят внуков, так что мне пизда сразу будет, если я скажу это. — Скажи, что мы просто поняли, что друг друга не любим, — предложила Мэй, смотря в окно без интереса. — Максимум дружеская привязанность, и все. Это серьезная причина для расставания. — Посмотрим, — уклончиво ответил Себ, не желая вообще заканчивать этот спектакль. — Что будем готовить на ужин? — Есть идеи? — Я первый спросил, — хмыкнул Себ. — А я первая ушла от ответа, — отрезала она. — Это называется делегирование обязанностей. — Запечем что-то в духовке, и дело с концом, — пожал плечами Стэн, стоя на светофоре. — Ладно, я придумаю что-то исходя из твоего набора продуктов, — смягчилась Мэй. — Я как раз закупился перед тем, как ехать за тобой. — Я должна буду тусоваться у тебя все выходные? С ночевой? — Ну, логично, что да, — чуть раздраженно ответил Себ, поясняя очевидные вещи. — И как мы будем спать? В твоей комнате только одна кровать. — Ты будешь на кровати, я — на полу, ну, или придумаю что-то, — пожал плечами он. — Когда ты стал таким великодушным? — Если ты не замечала раньше, то я всегда тебе уступал, — уже реально раздраженно сказал Себ, — во многих моментах, в которых обычно никому спуску не даю. — Ладно, не злись, — попросила она. — Я просто не удержалась. Я знаю, что ты мне постоянно уступал, почти всегда. Он ничего не ответил и лишь хмуро вел машину до конца пути. Из авто они вышли одновременно и вместе пошли к нему домой. Уже там Мэй молча оглядывала купленные Себом продукты и сосредоточенно думала, чем бы поразить воображение его родителей на этот раз. Она почувствовала, как мужчина буквально вырос за ее спиной, и сказала: — Не подкрадывайся, я этого не люблю. — Иначе тебя не поймать. — Что ты думаешь о курице, тушенной в сливках с грибами? И можно снова отварить пасту. — Звучит как сонет, — низко сказал он, борясь с желанием обнять ее, зная, что спровоцирует скандал. — Нужно помогать? — Ничего не нужно, — пожала плечами она и стала доставать из холодильника продукты и складывать их на стол, — просто оставь меня одну, я сделаю все сама. — Это будет нормально? — Уйди, пожалуйста, — с нажимом попросила она. — Я так тебе противен? — напряженно спросил он. — Сказать по правде, я не хочу иметь с тобой никаких дел и с трепетом жду момента, когда мне не придется тебе помогать разыгрывать спектакль. И после этого, я очень надеюсь, мы разбежимся навсегда и больше никогда не увидимся. — Мне плевать, — он разозлился снова, как в старые-добрые времена, и выпалил. — Поебать вообще, какое у тебя мнение на этот счет, потому что все будет иначе. Как? Очень просто: я от тебя не отстану, как бы ты не строила высокопарное и брезгливое лицо при виде меня, я знаю, что у тебя в голове на самом деле и как сильно я тебе нравлюсь, до дрожи в коленках! Ты нравишься мне тоже! И весь этот фарс с белобрысым — мне назло, потому что ты знаешь, что даешь мне повод ревновать и я ведусь как малолетка, потому что я хочу оторвать ему руки, которыми он тебя касается, и губы, потому что он не смеет тебя целовать. Но пока рядом с ним у тебя хоть и деланное, но счастливое лицо — он в безопасности, я не стану к нему приебываться. Но о том, что мы разбежимся, ты можешь даже не мечтать, это понятно? — А теперь послушай, что я тебе скажу, — прошипела Мэй. — Ты никогда не будешь стоить и пальца Йена, и я больше никогда не поведусь на твою красивую упаковку! — Да что в нем, блять, такого есть?! — тут же перебил ее Себ, надвигаясь на нее и буквально прижимая к холодильнику спиной. — Он уважает меня! Не врет мне! Не ведет себя как замкнутый и угрюмый придурок, который никого к себе не подпускает! Он ни разу не обидел меня! Он нормальный парень, который нормально за мной ухаживает и заботится! Общается со мной, звонит и пишет, интересуется моей жизнью! — Я тоже так могу! — воскликнул он, оперевшись ладонями о холодильник по бокам от ее головы, приближаясь к ней. — Нет, не можешь! Ты не сделал практически ничего из этого за все время нашего знакомства, а под конец так вообще отличился, — выпалила она. — Люди не меняются, и ты точно так же не изменишься. Ты взрослый мужик, время для становления личности давным-давно позади, Стэн! Ты таков, каков ты есть, и этот факт ничего не изменит, поэтому отодвинься от меня и дай мне начать готовить! Разговор закончен, съеби от меня. — Нихуя он не закончен, — злобно отозвался Себ. — Мы будем возвращаться к нему снова и снова, пока не доберемся до сути. — Ты ебанулся? У тебя плохо с головой?! — раскричалась Мэй. — Ты просто не хочешь принимать очевидных ве… Она не договорила, потому что Себастиан не сдержавшись просто прильнул к ее губам, снова, как раньше, сжав ее кисти, но не для того, чтобы она не смогла до него дотронуться, а чтобы не смогла его оттолкнуть. Мэй не то чтобы не предполагала такого исхода событий, но конкретно в данный момент времени не ожидала, что Себастиану в голову придет идея ее поцеловать именно тогда, когда они будут ругаться. Она стояла прижатая его телом к прохладной поверхности холодильника и на самом деле не могла отрицать, что наслаждается их близостью, но природная упертость и гордыня не позволяла ей поддаться на такую желанную ласку, и поэтому она так и не разжала губ, не пустив его внутрь. Себастиан оторвался от нее, смотря в ее раздраженно-растерянные глаза. — Мы с тобой очень похожи, — тихо начал он, — Мы оба слишком упертые, чтобы отступать от намеченной цели, я понимаю. Но я не собираюсь уступать тебе в этот раз, можешь делать что угодно, развлекайся. Я не оставлю тебя в покое и буду рядом до тех пор, пока ты не сдашься и не признаешь, что ты моя и что хорошо тебе может быть только со мной, а все остальное — блажь. — Ты заставляешь меня силой? — Нет, куколка, — сказал он более мягко, все еще держа ее запястья. — Я всегда прямо говорю, что думаю и чего хочу. И жду того же и от тебя. — Я повторяю в сотый раз, — она твердо смотрела ему в глаза чеканя каждое слово, — поздно. Момент проебан и его больше не вернуть, я не встану на те же грабли снова. И тебе придется в полной мере ощутить, каково это. Она вывернула свои руки из цепкой хватки и легко оттолкнула его в сторону, снова возвращаясь к готовке. Мэй сосредоточенно нарезала грибы и курицу, не смотря на Себастиана, который решил в это время подготовить обеденный стол — они молчали и каждый из них думал о своем. Себастиан думал о том, что придерживаться советов Айка он сможет лишь частично, в силу собственной темпераментности и вспыльчивости, но сдаваться он все равно не планировал. Мэй же очень злило наглое и нахальное поведение Себа тогда, когда это было совсем не к месту, но тело ее отзывалось приятной истомой в ответ на его руки и губы, и на данный момент времени, пока она резала шампиньоны, самым большим ее желанием было даже не повторить сам поцелуй, а просто по-человечески, нормально оказаться в его объятиях. Родители Себастиана не заставили себя долго ждать: приехали как раз в тот момент, когда Мэй поставила все томиться в духовку и молча мыла посуду, совершенно не обращая внимания на Себа. Но как только дом пополнился гостями, ситуация изменилась: Мэй терлась около мужчины и выглядела вполне себе счастливой и довольной жизнью, хоть и не касалась его руками и не целовала его сама, лишь позволяя держать себя за талию и почти целомудренно целовать в губы, щеки и виски. Ужин и время после него прошли достаточно хорошо и даже непринужденно, и когда стрелка часов перевалила за 11 вечера, родители Себастиана засобирались отдыхать и удалились в отдельно выделенную им комнату, оставляя влюбленных наедине. Мэй не торопясь убирала со стола, складывая грязную посуду в раковину, когда Себастиан мягко отодвинул ее в сторону. — Отдыхай, я сам уберусь. — Мне нетрудно, — она все еще держала в руках чашки из-под чая, равнодушно смотря на него. — Ты готовила, отказалась от помощи, — сказал он, забирая посуду из ее рук. — Кто готовил — тот не убирается. Иди. Она молча воспользовалась его предложением и ушла в его комнату, выуживая наиболее закрытый комплект пижамы из возможных в наличии, и скрылась в одной из его ванных, предварительно закрыв дверь на замок: она знала, что если Стэн случайно сюда зайдет — так просто не выйдет. Мэй умылась и приняла душ, довольно отмечая про себя, что оставить здесь свои банки-склянки было вполне удачным решением, но к концу уикенда придется все это забрать. Она вышла из ванной и зашла в комнату Себа, массируя у корней длинные волосы, которые только что были в тугом пучке, когда мужчина сам стоял у своего шкафа и искал что-то из одежды. — Спать? — спросил он, бегло скользнув взглядом по ее брючной пижаме. — Почитаю еще, — пожала плечами она. — Ты решил, где будешь спать? — На полу, — отозвался он. — Возьму дополнительное одеяло и подушку, плед в несколько раз сверну в качестве матраса, так что нормально устроюсь, расположусь перед кроватью, чтобы тебя не смущать, так и быть. — Мне все равно, можешь лечь спать сбоку от кровати, на случай если твоя мама зайдет навестить нас. — Не зайдет, я запру дверь, — пожал плечами он, кидая на пол из шкафа подушку и одеяло. — Даже не думай после выходных забирать свои вещи отсюда. — Это еще почему? Они мои. — Они тебе еще понадобятся здесь. — Моя актерская игра подходит к концу, я больше не бу… — А я и не имел в виду притворство, — перебил ее мужчина, кидая сверху на пол толстый плед. — Рассчитываешь, что наши отношения наладятся настолько, что я буду проводить с тобой время с ночевой? Закатай губу обратно, Стэн. — У меня имя есть, — с нажимом произнес он, уперто глядя на нее. — Ты забыла? Мне напомнить тебе? — Как интересно выходит, не находишь? Ты бесился в начале, когда я называла тебя по имени, тебя буквально воротило от этого, но теперь ты из кожи вон лезешь, лишь бы я вернулась в то время. — Люди меняются, Мэй, — сказал он твердо. — И я тоже человек, несмотря на то, что ты уверена в обратном. Я знаю, я обидел тебя, сделал больно и неприятно, это понятно. И я осознаю, что ты многое мне прощала и на многое закрывала глаза, просто потому что такова твоя натура, ты стараешься не судить по первому впечатлению, хоть тебе и дается это с трудом в моем конкретном случае. Я знаю, что я облажался… — он не договорил и был тут же перебит Мэй. — Молодец, что знаешь, — сказала она, абсолютно не меняясь в лице. — Всегда была уверена в том, что ты умный парень и все прекрасно понимаешь, отдаешь себе отчет в том, что делаешь. Только, видимо, не до конца. И нет, Стэн, люди не меняются. Ты ведешь себя словно пай-мальчик, говоришь то, что нужно сказать, но я тебе не верю. Ты всегда такой шелковый, когда тебе что-то нужно. Особенно когда тебе нужно присунуть, просто жизненно необходимо. Ты всегда становишься покладистым, как только дело касается твоего члена, так что можешь даже не пытаться! — Ты решила, что я все это говорю только от того, что меня к тебе влечет? — чуть удивленно поднял брови вверх Себастиан. — Не спорю, да, влечет. Да, ты для меня привлекательна, да, я засматриваюсь на тебя, как бы ты ни была одета и в каком бы настроении ни была. Выражаясь моим, а не твоим языком, да, я хочу трахаться с тобой до звезд перед глазами и полуобморочного состояния. Но все это никак не влияет на то, что я говорю тебе, когда пытаюсь извиниться, а ты этого даже слышать ничего не хочешь. К твоему великому разочарованию, у меня не одна извилина и она не болтается у меня между ног. — Меня все это слабо интересует, — сказала она, усевшись на кровать поудобнее и укрывшись одеялом, держа в руках свою книжку. — Я не собираюсь тебя слушать, не собираюсь с тобой общаться, я не хочу тебя видеть, слышать, чувствовать твое присутствие, запах твоего парфюма, твой взгляд, я не хочу, чтобы ты в принципе существовал рядом со мной. Так понятно? — У нас никогда не было каких-то серьезных отношений, мы договорились сразу у берегов, что нас связывает. Но ты ведешь себя так, будто бы мы встречались несколько лет, обручились и я выебал твою лучшую подружку у тебя на глазах накануне свадьбы, — злясь с каждым словом все больше, говорил Себастиан. — И если тебя все это так злит и раздражает, значит, надо решить эту проблему. Сделать так, чтобы раздражитель перестал таковым быть. Хочешь вообще потерять к хуям личное пространство? Хочешь, чтобы я был третьим в твоем спектакле с этим блондинистым псом? Хочешь, чтобы я был третьим в вашей койке? Ты меня знаешь, я и не посмотрю на твои вялые протесты, сделаю так, как хочу я. Не зли меня, прекрати этот злоебучий сраный спектакль, — прошипел он, уставившись в ее злые глаза. — Пошел ты, — выплюнула она яростно. — Ты меня напугать решил таким образом? Ты всегда делаешь так, как хочешь ты, ебаный эгоист мирового масштаба! Делаешь так, чтобы было тебе хорошо! Пока она яростно кидалась в него словами, Себастиан швырнул в сторону свои пижамные штаны, которые держал в руке, и решил отложить визит в ванную, в несколько шагов преодолевая расстояние от шкафа до кровати, забираясь на нее и нависая над Мэй так, что их носы буквально соприкасались. Она, в силу своего природного упрямства, не отвела взгляд, не зажмурилась и не отодвинулась, продолжая говорить: — И что ты мне сделаешь? Как обычно то, что хочешь сам? — Я делаю то, чего мы, блять, оба хотим, — прошипел он и грубо поцеловал ее в губы, в момент перехватывая ее руки, которыми она снова хотела его оттолкнуть. — Но из нас двоих только я один открыто это признаю, а ты все еще не научилась этому или до конца не разобралась в себе, я хуй знает вообще! Или ты сворачиваешь все это дерьмо, или я точно так же начну портить тебе жизнь в ответ, — говорил он и ежесекундно целовал ее мягкие губы, после чего она приняла растерянный и смущенный вид. — Наверное ты… на самом деле прав, Себастиан, — тихо сказала она в момент погрустнев, чем буквально сбила с толку нависнувшего над ней мужчину настолько, что он ошеломленно сел на кровати напротив нее, не ожидая такого легкого согласия. — Ты прав, я веду себя как ребенок, и это на самом деле некрасиво по отношению к тебе в первую очередь. Да и Йену я тоже жизнь порчу своими интригами. И ты действительно прав, говоря, что мне хорошо будет только рядом с тобой, мне правда хорошо. Мне так спокойно, когда ты меня целуешь, трогаешь, когда ты обнимаешь меня и просто даже когда рядом стоишь, мне нравится все это. Время, когда мы с тобой ладили и проводили время вместе, было лучшим в моей жизни, и я так по тебе скучаю. Мне плохо без тебя. Себастиан настолько не ожидал подобной речи, что даже слегка приоткрыл рот от шока, не веря в собственную победу, которая досталась ему так легко. Не успел он до конца прочувствовать свой триумф, как Мэй сняла с себя грустное лицо и злорадно тихо рассмеялась, чуть откидывая голову назад: — Таких слов ты ожидал от меня? Спешу тебя расстроить, никогда ты их на полном серьезе не услышишь. Не от меня. Но даю слово, я не буду мешать твоим отношениям с какой-нибудь славной девушкой, если она появится на горизонте. Ты испортишь все сам и без меня. — Какая же ты сука, Мэй, — еще более ошарашенно сказал он, уставившись в ее холодные и злые глаза. — Ты ведь никогда не была такой. — Это твоя вина, наслаждайся творением рук своих, — отрезала она, раскрыв книжку и уставившись в нее, ясно говоря о том, что разговор окончен. Она снова била наотмашь теми же фразами, которыми в свое время ранил ее Себастиан, и он снова осознал, насколько он вляпался. Так просто все это не закончится, это самая настоящая война.