Мои 50 оттенков

— Пока к вам ехал словно в сказке побывал! Ёлки стоят, снеговики, деревья украшены, Санты и всё в фонариках, мишуре, блестит-сверкает, ещё и снег срывается, такая красота, — воодушевлённо протараторил Хидан отряхнув волосы. Пусть из-за цвета не было видно, но на прядях постепенно таял снег, — я ещё домик пряничный видел, но его быстро проехали, я толком не рассмотрел, было бы здорово там погулять. — Да, я видел, — скучающе отозвался Какузу из кабинета, — куча бесполезного хлама, собирающего пыль и зря тратящего электричества. — Хах, похоже у кого-то нет праздничного настроения, — убрав волосы назад Мори подошёл к столу, — или сейчас слишком много работы и совершенно не до праздника? — У меня его никогда и не было, я не люблю Рождество и Новый год, — ответил Камата не отвлекаясь от ноутбука, — праздник что нужен для продажи хлама. — Ох, прошу прощение, как я мог вас не признать, мистер Скрудж, — саркастично бросил Хидан, совершив дурашливый реверанс, — я бы не стал называть все эти украшения бесполезными, они как минимум поднимают настроение. — Поднять настроение можно и другими способами, — фыркнул Какузу вздёрнув верхнюю губу. — Ага, например, еблей с помощью бесполезного хлама, — крикнул Хидан уйдя вглубь пентхауса. Регулярно поддерживая чистоту ему нужно было в основном протереть пыль, помыть полы, покормить кошку и убрать за ней, приготовить еду на день, а также заправить постель, которую Какузу с упорством избалованного ребёнка отказывался заправлять сам. — У тебя пунктик приводи в пример наше хобби? — Камата повысил голос, но не кричал, эхо подхватило его слова. — А что такого? Если так посмотреть вся ваша комната склад бесполезного хлама, — Мори плотно завязал фартук и вооружённый тряпкой прошёл мимо кабинета. — Для меня это не хлам! — строго и даже с какой-то обидой ответил Какузу, высунувшись из-за стола. — А для меня не хлам гирлянды, — не менее строго рявкнул Хидан проходя мимо уже в другую сторону, — ладно, я понял вас, закрыли тему. — Гирлянда, мда, лучше лампу купить, от неё света больше, — проворчал Камата. — Зачем трахать резиновым членом, если настоящий больше? — на этот раз Мори остановился перед тем как пройти мимо. — Ты работаешь или сидишь и слушаешь что я тут бурчу? — возмутился Какузу практически прикрикнув. — Но я люблю слушать как мой парень ворчит, — промурлыкал Хидан, хотя вся игривость растерялась на волне эха. Зато дошёл смех.       Камата цокнул, не став продолжать разговор. Работая он слышал, как топал в глубине квартиры Мори. И это топанье отличалось от обычного. Или нет, или… Какузу не заметил, как руки над клавиатурой замерли, и он сам начал вслушиваться в каждый шаг. И каждый шаг казался не таким, каким был всегда. — Хидан, ты обиделся? — Крикнул Камата, не получив ответа поспешил добавить громче, — Хидан, ты злишься? Хидан! — Да что, блять?! — Мори вновь появился в проёме, утерев руки тряпкой, фартука на нём уже не было, — если бы я обиделся, вы бы об этом первый узнали. — Мы можем поехать к тому пряничному дому на следующее свидание, — предложил Какузу в разы тише, — если хочешь. — Хочу, — помедлив ответил Хидан сжав тряпку, — только мы уже ходили на свидание, а к следующей недели уже всё уберут, так что нет смысла. — Я могу вызвать водителя, и он тебя отвезёт. — С ним и на свидание схожу заодно, — насмешливо бросил Мори, сложив руки на груди облокотился на дверной косяк. Камата напечатав меньше предложения снова замер, подняв хмурый взгляд. Хидан рассмеялся, — не смотрите так, я же шучу. — Мне не нравятся такие шутки. — А мне не нравится, что мой парень на рождество отправляет меня гулять одного, — фыркнул Мори уже не весело. — Я не праздную рождество и тем более не шатаюсь по фестивалям, когда на улице так холодно и сыро, — проворчал Какузу. — Мне всегда казалось, что люди вашего достатка каждое Рождество устраивают грандиозные вечеринки. — Устраивают, но я в подобном не участвую. — А в детстве? Неужели ваши родители не устраивали вам маленькую сказку? — Мои родители дарили мне подарки по первой же просьбе, так что Рождество ничем от обычного дня не отличалось, — Какузу пожал плечами. — Рождество — это не только подарки, — буркнул Хидан и оттолкнувшись от дверного проёма выдохнул надув щёки, — ладно, мне же проще, не надо будет украшать, потом всё убирать, за тортом бегать и праздничный ужин готовить. — Если тебе так неймётся, можешь сварить глинтвейн, — махнул рукой Какузу. — Поставлять алкоголь алкоголику? Ещё чего, сами варите если надо, — скомкав тряпку Мори метко попал ей прямо в лицо, хихикнул, — с уборкой я закончил, хозяин.       Тряпка упала на колени, открыв хмурое лицо. Хидан рассмеялся сильнее, вздрогнул стоило креслу со скрипом отодвинуться и бросился убегать, когда Камата встал. С хохотом сбежал по лестнице, Какузу нагонял его шагом, быстрым, но достаточно сдержанным чтобы не граничить с бегом. Мори перескочил через диван, резко развернувшись выгнулся точно разыгравшийся кот. Дёрнулся в право, когда Какузу шагнул в лево, затем прыгнул в лево, когда Камата передумав пошёл в лево. Они обошли диван следя друг за другом так внимательно, что в один момент Хидан запнулся о собственную ногу. Какузу непроизвольно вытянул руку, собравшись ловить, хотя стоял слишком далеко, да и Мори не падал. — Зачем ты бросил в меня тряпку? — Камата отбросил на пол вышеупомянутую тряпку. — С каких пор для подобного мне нужна веская причина? — усмехнулся Хидан. — Хидан, ты плохо себя ведёшь, — строго констатировал Какузу. — Я плохо себя веду, — промурлыкал Мори и не думая отрицать. — Тебя следует наказать, — медленно, стараясь не спугнуть Какузу подбирался к любовнику. — И как же вы намерены меня наказать? — Так же медленно уходил от доминанта Мори, но намеренно задерживался, практически в последний момент ускользнув из-под пальцев. — Я отшлёпаю тебя по заднице, да так что ты даже лежать не сможешь, — гавкнул Камата и дернулся вперёд, но стоило Хидану побежать, как Какузу развернулся, изловив любовника. Тот задергался, слишком вяло для натуральной попытки вырваться.       Камата стиснув руки поперёк спины не сводя взгляд с малиновых глаз начал приближаться к губам. Мори перестал дёргаться, прикрыл глаза и когда уже практически почувствовав поцелуй отвернулся. Губы Какузу мазнули по шее, щеке, но от них снова отвернулись. — Отпусти, — Хидан дёрнулся, надув губы. — Ты меня обычно не таким тоном отпустить требуешь, — прошептал Камата поцеловав кожу чуть ниже уха. — Отпусти! — строго рыкнул Мори, топнув ногой так, что случайно попал пяткой по носку доминанта. Тот даже не дёрнулся. — Ну в чём дело? Неужели ты не хочешь поцеловать меня, потому что у меня на лице побывала грязная тряпка? — Какузу ослабил хватку, но руки оставил на спине.       Хидан поджал губы, мягко обхватив лицо поцеловал так страстно, так напористо, что Камата невольно отступил. Всего на шаг, а затем завалил Мори на диван. — Я буду бить, а ты считай, если собьёшься мы начнём сначала, — предупредил Какузу смотав полотенце в плотный канат.       Хидан кивнул, ткнувшись лицом в спинку дивана, которую стискивал руками, колени упёрлись в неё же. Мори вжимался в неё всем, кроме задницы, которую нетерпеливо выставил, прогнувшись в спине. Камата нарочно медлил, то перематывал полотенце, то менял позу заставляя опуститься или наоборот приподняться. Хидан ждал, стараясь глубоко дышать через нос и не оборачиваться. От ожидания внутри всё скручивалось в узел, натягивалось до скрипа чтобы в момент удара лопнуть. Мори вскрикнул так громко и так протяжно, что крик разошёлся по всему дому. — Ах, один, — не смотря на волну удовольствия всё же смог начать счёт он. Положив подбородок на спинку дивана пальцами впился в обивку, сжимая сильнее при каждом ударе, — два… да! Три, ах, блять, четыре… ум. — Я не слышу, сколько? — спросил Какузу перекручивая полотенце туже. — Четыре, — выдохнул Хидан, сильнее выгнув спину и в этот раз получив по ней, — агх, пять, теперь пять! — Больно? — Камата провёл костяшками пальцев вниз по позвоночнику, прихватил задницу. — Да, — у Мори заметно участилось дыхание. — Мне бить легче? — Ни в коем случае, — протянул Хидан покрывшись румянцем от возбуждения. — Испорченный мальчишка, — удовлетворённо ответил Какузу и ударил ещё раз. — Пять! — Крикнул Мори дёрнувшись, а дальше больше бормотал, чем вскрикивал, сводя ноги в попытках хотя бы так приласкать эрекцию, — шесть… восемь… двадцать, двадцать пять… ах.       Хидан тяжело дышал, положив щёку на спинку дивана, влажную от пота. Руки обессиленно сползли, оставив после себя замятости. Зад болезненно-приятно пульсировал, Какузу не снимал его брюки, но в том, что ягодицы сейчас красные не стоило и сомневаться. Камата сел на диван, бережно убрав с лица растрепанные пряди, поцеловал в висок. — Хватит тебе, отдыхай, — поцеловав ещё раз шепнул он.       Мори выпрямился, смотря расфокусировано не на любовника, а куда-то в его сторону. Наклонился и буквально упав на него, повалил жарко целуя. — Вы забыли про десерт, — прошептал в самые губы Хидан, прежде чем скинуть с себя тяжёлую кофту.       «Десерт» закончился к середине дня. Растрёпанный, запыхавшийся Мори лежал на диване прикрытый одной только чужой рубашкой. Какузу стоял рядом деловито застёгиваю брюки. Он смотрел куда-то в пол так отстранённо, точно это не по его плечу струилась кровь из свежей царапины, а бок украшала ссадина. Затянув завязки, он сложил петельку чтобы завязать бантик, но так и не завязал. — Мы закрыли эту рождественскую тему? — спросил Камата. — Ну да, а что? — Хидан положил подбородок на подлокотник, лежать на спине ему правда было больно. — Ничего, — Какузу чуть помедлил и нехотя добавил, — ты не будешь на меня тихо дуться или шантажировать, требуя праздника? — Мне же не пять лет, — фыркнув Мори перелёг на щёку. — Да, но ты же хочешь отпраздновать. — Хочу, но это не значит, что я буду вас заставлять. Праздничное настроение не появится по принуждению, — Хидан зевнул, спустившись с подлокотника, но тут вспомнил о чём-то и выглянул снова, — а, точно, у меня там в рюкзаке, принесите мой рюкзак!       Камата вздёрнул бровь, но расспрашивать не стал. Молча принёс потёртый рюкзак поставив его у дивана. Мори практически закапался в рюкзаке обеими руками, оттуда торчала сменная одежда, бутылка воды, какая пачка закусок, скорее всего чипсов. С самого низу Хидан достал помятый с угла конверт, разгладил прежде чем вынуть уцелевшую открытку. — Это вам, — он протянул открытку любовнику, — с рождеством.       Какузу принял розово-фиолетовую открытку, повертел в руках. На обложке в мультяшном стиле были нарисованы два медведя, бурый в красном шарфе и панда в рождественском колпаке. Они наряжали ёлку, нелепую от того, что с одной стороны на ней висела рыба, а с другой яблоки и ростки бамбука. Хидан приподнявшись на локтях внимательно смотря на реакцию любовника. Камата раскрыл открытку, внутри был нарисован целый комикс из трёх фреймов и только на последнем красовалась надпись. — «Мы даже любим друг друга по-разному, но главное любим», — прочитал Какузу, только после взглянув на картинки. — Они мне напомнили нас, я панда, а вы бурый медведь, — Мори ткнул пальцев в первый фрейм комикса, — панда ест бамбук, а медведь рыбу, — затем на второй, — панда спит на дереве, а медведь в берлоге, — на третий, — но не смотря на все эти различия они друг друга очень любят. — С биологической точки зрения это невозможно, — буркнул Камата. — Мы смотрим не с биологической точки, а с романтической, — строго ответил Хидан надувшись. — С такой точки я никогда не смотрел, — вздохнул Какузу разгладив большим пальцем открытку, перевернул. На тыльной стороне открытки панда и медведь сидели спинами, прижавшись друг к другу формируя сердце. — Если не нравится отдайте, — фыркнул Мори, протянув руку. — Нет, мне нравится, они и правда похожи, — помедлив ответил Камата сложив открытку, — вот только у меня нет для тебя подарка. Примешь деньгами? — Не нужно, я просто не смог пройти мимо этой открытки, — Хидан заметно покраснел, отведя взгляд.       Какузу отложил открытку на стол, вспомнив что так и не закончил с брюками. Мори довольно улыбался, смотря то на любовника, то на открытку. Его мысли разбредались и собирались, пока в какой-то момент не сошлись. — Я вот шутил про Скруджа, но это же просто шутки, и вы не лишаете своих работников рождественский выходных? — озвучил мысль Хидан. — Тебе нужен выходной? — Я не про себя, я про сотрудников ваших компаний. — Ну, по закону положено давать выходной, так что конечно даю, — пожав плечами Какузу наконец завязал брюки. — А если бы было не положено? — Мори прищурился с легким подозрением и явной игривостью. — Если бы попросили дал бы, пара дней выходных мне погоды не сделают, — неприятным тоном рявкнул Камата, но практически сразу же выдохнул. Сел на диван, погладив скрытую рубашкой спину, — так ты не ответил, тебе нужен выходной? — Не нужен, — спустившись с подлокотника Хидан лёг боком, лицом к спинке, подложил под щёку руку, — у меня нет близки с которыми можно было бы отпраздновать, так что в выходном нет смысла. — Так уж и нет, — в ворчливом тоне Какузу слышалась так не присущая ему обида. — Ну, есть, но он не празднует так что, — Мори широко зевнул, зажмурившись продолжил говорить, не смотря на раскрытый рот, — не надо, ох. Я его толком никогда не праздновал, так что от ещё одного пропущенного Рождества мир не рухнет. — Так уж никогда, — раскрыв рубашку сильнее, Камата постарался прикрыть как можно больше кожи любовника, — а как же, как ты там говорил? Маленькая сказка для детей? Неужели тебе такой не устраивали? — Нет, родители таким никогда не занимались, а когда я попал в приют уже был слишком большим, чтобы передо мной прыгали с песнями и дарили подарки, — перестав зевать Хидан прикрыл глаза, начав засыпать. — И сколько тебе было? — Какузу сложил руки на груди. — Десять, — едва размыкая губы ответил Мори. — Как по мне это мало чтобы быть слишком большим, — Камата не поворачиваясь смотрел на любовника. — Достаточно чтобы начать помогать готовить праздник и не визжать без подарка на полу, — Хидан подложил и вторую руку под ухо, — их всегда покупали слишком мало чтобы раздать всем, но мне иногда доставались кукурузные палочки. — Они тебе нравятся? — Не особо, — прогудел Мори и уснул.       Какузу свёл брови, опустив взгляд на плечо, покрывшееся гусиной кожей от холода. Вздохнув подхватил саба и унёс в кровать.       Проснулся Хидан уже в игровой, укрытый мягким, красным одеялом. После того как Какузу проспал, он купил в игровую дешёвенький будильник, стоящий на прикроватной тумбочке у початой пачки презервативов. Зелёные цифры показывали четыре с половиной часа. Мори широко зевнул, потянувшись немного покатался на подушках прежде чем встать. Потирая глаза, он сходил умыться и переоделся. Его новая одежда по началу хранилась в гардеробе Камата, но постепенно переехала в комод игровой. Всё-таки именно там его раздевали чаще всего и ходить на второй этаж отсюда было откровенно лень. Особенно после хорошего секса. Надев свитер мелкой вязки и тёплые брюки, Хидан вышел. Какузу разговаривал по телефону, да так громко, что каждое его слово чётко можно было расслышать. — Что значит нигде нет? Я же не звезду с неба прошу, а какую-то жалкую курицу. Тц, если бы мне нужно было раньше, я бы заказал заранее, — рычал Камата в телефон, — расшибись в лепёшку, но найди.       Мори заглянул в гостиную, где Камата рылся в коробках, прижимая плечом телефон к уху. Коробок до этого в доме точно не было. Не слышимо шагнув вперёд, Хидан пригляделся. На диване между коробками блестела мишура, поверх которой лежал увесистый комок гирлянды. Мори поспешно отступил, спрятавшись за угол. Как спрятался бы любой ребёнок, заставший родителя за подготовкой торжества или, что ещё важнее, прятаньем подарков. Сразу же пришло понимание, чего же так требует Какузу. Похоже он отправил водителя, а то что это был именно водитель не стоило и сомневаться, на поиски ведёрка жаренной курицы, без которой никак не могло обойтись Рождество. Вот только найти заветное ведёрко сейчас, в само рождество попросту невозможно. Все заказывали курицу за день, два, а то и за пару недель, так что к долгожданному дню всё кончалось и большинство ресторанов попросту закрывались раздав заказы. Сползя по стене Хидан невольно ощутил себя виноватым. Стоило затронуть тему рождества раньше. Но Какузу был погружён в работу так, что им не удавалось найти время друг для друга. А когда удавалось они тратили его на секс, после же неизбежно проваливаясь в крепкий сон. Так что поговорить толком не удавалось. Подумав немного Мори хотел крикнуть любовнику, чтобы вместо готовой курицы купили сырую, но удержал себя. От чего-то казалось, что, если он сейчас высунется, Какузу передумает и забросив украшения в коробку выбросит. Или всё вовсе окажется сном. Хидан снова выглянул из-за угла. Закончив разговаривать Камата сел на диван, ругаясь начал собирать штырь, доставая трубочки для него из коробки. Мори закрыл рот, сдержанно хихикнув. То, что Камата решил украсить дом, отнюдь не значило что он будет тратить на это много сил. Поставив шест Какузу водрузил на него зелёный шар, вынутый из той же коробки, повертев головой выдернул небольшой шнурок. В то же мгновение шар спустился по шесту спиралью превратившись в ёлку, уже с висевшими на ветвях золотыми и красными шариками, бусами, даже гирляндой. Что засверкала в шахматном порядке тёплыми, жёлтыми огоньками. Хидан поднялся, раскрыл рот зачарованный этими огоньками. Какузу вернулся на диван, продолжил ругаться, сбив всю сказочную атмосферу. Комок гирлянды отказывался поддаваться так же легко, как ёлка-шар. Камата дёргал его, стараясь распутать, но только сильнее затягивал узлы. Мори не выдержал, смотреть на мучение гирлянды было так больно, словно это его волосы дёргали и тянули. — Вы же так порвёте, — быстро проговорил Хидан забрав гирлянду, найдя конец с вилкой он быстро, узелок за узелком размотал её, намотав после на ладонь. — Ты что тут делаешь? Иди спать, — строго велел Какузу, тоном родителя отправляющего ребёнка спать перед приходом Санты. — Помогаю моему парню готовить мне сюрприз, — улыбнулся Мори, сняв с руки аккуратный моток гирлянды, — я же говорил, не надо, если вы не хотите. Мило конечно, но не стоило, мне неловко. — Сюрприз не получился, — положив ладони у копчика, Камата затащил любовника себе на колени, — я захотел сделать тебе приятно, вот только не успел. — Я могу уйти и притвориться что ничего не видел, — Хидан обхватил лицо доминанта ладонями и поцеловал. Долго, нежно, стараясь выразить всю степень своей благодарности. Какузу обхватил одну из ладоней, прервав этим поцелуй. — Но ты видел, — выдохнул он, не сводя взгляд с розовых губ, — тебе нравится? — Очень, — мазнув ещё одним поцелуем Мори улыбнулся, упёрся лбом в лоб Камата, — только пожалуйста, не мучайте водителя, он сейчас нигде не найдёт жаренную курочку. Пусть купит сырую, я приготовлю. — А торт? — Его тоже он скорее всего не найдёт, тогда сливки и клубнику, торт я не сделаю, но хоть какой-то десерт получится, — Хидан положил щеку на плечо, сплетя пальцы с рукой, которая держала его. — Решать тебе, у меня уже есть десерт, — Какузу ухмыльнулся, опустив ладони на ягодицы. — Пошляк, — Мори хихикнул, игриво прикусил мочку уха. Спустил колени на диван, обхватив ноги любовника. Мишура пощекотала икру, заставив напрячься. Хидан подвинул украшения, цокнув фонариками друг о друга, — можно было обойтись и одной ёлкой, не особо хочу потом лазить по дому всё это снимать. — Это не для дома, — Камата многозначительно дёрнул бровью.       Мори выпрямился, широко раскрыв глаза, мотнул головой, как бы показав, что не уверен, что понял правильно. Какузу ухмыльнулся, придвинув коробку немного порылся в ней прежде чем вынуть упакованное в прозрачный пакет красно-белое платье. Хидан расхохотался, да так сильно, что свалился бы на пол, если бы его не держали за талию. — Я в деле, — отсмеявшись Мори утёр слёзы, выступившие от смеха, — давайте. — Ты не против? — не смог скрыть удивления Камата. — Я за! — Радостно хлопнул в ладоши Хидан заулыбался, — я буду подарком получше чем какая-то открытка. — Не какая-то, а очаровательная открытка. Да и ты никак не можешь стать подарком, ты же не вещь, — Какузу огладил щеку, скользнув пальцами в волосы, — скорее это будет наш с тобой способ привлечь рождественское настроение. — Мне нравится, — воодушевлённо выдохнул Мори и резко выдернув из коробки упаковку одежды побежал переодеваться.       Костюм представлял из себя набор из красной шапочки с белым, пушистым помпоном, пары перчаток из красной, кружевной, полупрозрачной ткани, боди из той же ткани и с оборкой на груди, белой и пушистой как помпон, пары длинных, красных чулок без кружева, но с помпончиками и тонкого ошейника с золотыми бубенчиками. Хидан несколько раз ударил пальцем по бубенчику, выбив веселый, по-настоящему рождественский звон, улыбнулся. Огладил бока, рассмотрев себя в зеркале игровой. Боди сидело плотно, слегка утягивая, так что мужская, практически невидимая талия обрела привлекательные очертания. Мори просунул палец под край боди, оттянув поправил, но даже так ткань отказалась полностью закрыть ягодицы. Чулки оказались тонкими как капроновые колготки, вынудив ступать на цыпочках по холодному полу. Выскочив в гостиную Хидан невольно замер. Темноту комнаты рассеивали пляшущие на ёлке золотые огоньки и лепестки пламени свечей, расставленных на столе. Пахло какао и корицей. Подойдя к ёлке Мори заметил, что пол у ней устелен серебристой-зелёной мишурой, так что складывалось впечатление словно снег засыпал траву или скорее мох. — Какузу, — тихонько позвал Хидан ощупав колючую веточку ели. — Да? — голос прозвучал неожиданно близко. Мори резко развернулся, только сейчас заметив Какузу сидевшего в кресле. В темноте было видно лишь его силуэт, Камата сидел, положив ногу на ногу. Хидана же в свете гирлянды было видно хорошо, но прикрываться он не спешил. Медленно подошел, позволив положить горячие ладони на озябшие, голые бёдра. — А водитель скоро приедет? — спросил Мори, сев на колени боком, как садятся дети на колени аниматора в торговом центре. — Зачем он тебе? — Какузу скользил рукой по бедру, заходя пальцами на внутреннюю сторону. Складывалось впечатление что он больше не лапал, а грел, убирая ладонь, когда кожа под ней теплела. — Будет неловко если он застанет нас в процессе, — сняв шапочку Хидан водрузил её на голову Камата, натянув так что белая окантовка закрыла уши. — Скоро, — ответив Какузу убрал упавший на глаза помпон назад, поправил шапку, — если тебе так будет спокойно, можем его подождать. — А вы сможете? — с лёгкой насмешкой спросил Хидан, прикоснувшись к руке, обхватившей его грудь. — Смогу, — кивнул Камата, перенеся ладонь на плечо, — хотя признаю, сдерживаться трудно, тебе так идёт.       Мори улыбнулся, снова побил в колокольчик на ошейнике. — Мне кажется это лишнее, — немного подумав сказал он, — такие бубенчики обычно на оленях висят, а костюм больше походит на Санту. Может вы наденете? — Тогда получится что олень трахнет Санту? Похоже на сезонный запрос на порно сайте.       Хидан засмеялся, опасно запрокинув голову, от движения колокольчики зазвенели. Замер, но сказать не успел, его оборвал звонок в дверь. Какузу поднялся, усадив любовника на своё место и пошёл открывать. На пороге его ждал водитель. Краснощёкий от мороза, запорошённый снегом и с пакетом в руках. Пакетом с поистине рождественским чудом, ведь через белый полиэтилен просвечивало легко узнаваемое красно-белое ведерко. — Вам очень идёт, — шмыгнув носом сказал водитель, указав на колпак. — Сколько я тебе должен? — ворчливо поинтересовался Камата, проигнорировав комплемент. — Три тысячи, восемьсот восемь ен, — выдохнув ответил водитель и повернул пакет, он оказался не один, — а это передайте от меня Мори-сану, с рождеством его и вас. — С чего ты взял что он со мной? Может я просто захотел отметить в этом году Рождество? — с ревнивым раздражением рявкнул Какузу.       Возможно ему бы и удалось убедить в этом водителя, если бы в этот момент позади не раздался крик: — И премию ему выдайте, за такие труды двойную! Отличный подарок на рождество, он заслужил.       Камата невольно обернулся на крик, а когда повернулся обратно отдёрнулся от протянутой руки, точно от жирного таракана. — Ещё чего захотел, — достав из кошелька деньги Какузу отсчитал ровно три тысячи восемьсот восемь ен, до последней монеты. — Мори-сан, не стоит я в этом году был плохим работником, — крикнул вглубь квартиры водитель всё ещё держа протянутую руку. — Чё, не даёт? — сразу же понял Хидан, — я сейчас выйду и сам у него из кошелька достану!       Тут у Камата буквально волосы на затылке дыбом встали. Он быстро отсчитал десяток крупных купюр и впихнул в протянутую руку. — Ой, спасибо вам Камата-сан, так приятно иметь такого щедрого начальника, — намеренно громко поблагодарил водитель и уже тише добавил, — мой вам совет, женитесь на нём, лучше у вас любовника не будет. — Иди давай, — гавкнул Какузу выхватив пакеты.       Водитель поклонился и для безопасности закрывшись дверью спросил: — А, вы будите все праздники с ним дома? Я получается могу в эти выходные не приезжать? — Ещё немного и тебе вообще не нужно будет приезжать, — процедил сквозь зубы Камата.       Водитель поднял ладонь, показа что понял и исчез за дверью. Фыркнув Какузу вернулся в гостиную. Хидан сидел в кресле как посадили, явно даже не собиравшись выходить для демонстрации наряда посторонним. Оживился он, только увидев пакеты, в который вцепился сразу же, забыв обо всём, включая любовника. — Быть не может, он его нашёл! — достав ведёрко, отличающееся от стандартного не только снежинками и зелёным венком вокруг портрета дедушки, похожего на Санту, но и размером, — какое огромное, и, ох, оно даже горячее, а пахнет как, вау, вот это я понимаю рождественское чудо. — Раз я велел, в любом случае достал бы, даже из-под земли, — буркнул Какузу, не зная стоит ли ему ревновать к водителю или ведёрку курицы, которое сейчас зажато между любимых бёдер. — Оно металлическое, впервые вижу металлическое ведро для курицы, хотя я и бумажное ни разу не заказывал, — Мори не замечал ревности, он вообще ничего не замечал поглощённый курицей. Сняв крышку, такую же металлическую, как и ведро, ахнул, — тут и картошка есть! Тут всё есть, так много. — Хидан, ты ничего не забыл? — вся ревность и злость в миг сошла, стоило Хидану набить рот картошкой фри. Отвлечённый вопросом он точно хомяк сжевал брусочек и протянул такой же, разве что чуть длиннее, любовнику. Какузу обхватил картофель губами и резко отвернулся, закрыв глаза руками спешно переживал пробормотав, — слишком милый.       Мори хотел откусить жаренное во фритюре филе, но сразу же разомкнул зубы. Слишком горячее. Положив тронутый кусок с краю отставил ведёрко на стол аккурат между коротких свечек. Во втором пакете ожидался торт, но содержимое удивило в разы сильнее любого торта. Эта был прозрачный свёрток с большим, красно-белым сапожком полным разных сладостей. — Это он! — воскликнул Хидан поднявшись на колени, — подарок для малышей о котором я говорил! Даже кукурузные палочки такие же! Я сколько себя помню на него слюни пускал. — Ты же не любил их, — сказал Какузу, явно недовольный тем, что чужой подарок вызвал столько эмоций. — Ностальгия всё делает вкуснее, — поспешно, но в тоже время аккуратно открыв свёрток Мори первым же делом откусил ту самую, кукурузную палочку, — умм, блять, реально вкуснее, она даже хрустит!       Камата фыркнул, его лицо едва было видно в свете свечей и Хидан никак не мог увидеть на нём обиду. Причём обида эта была не на водителя, а на самого себя. Подарки, которые дарил он вызывали больше неловкость, нежели восторг, тем более такой. Какузу опустился на диван, со вздохом запрокинув голову. И это Мори заметил, подсел рядом предложив свою кукурузную палочку, но от неё отмахнулись. — Ты сердишься? — растеряв весь восторг, осторожно спросил он. — Нет, — Камата выдохнул, — просто это подарок от водителя, а не от меня. Мои подарки не вызывают у тебя такого восторга не вызывают. — Вам не обязательно что-то мне дарить, чтобы обрадовать. Я был в восторге только от того что вы ёлку поставили, — убрав чужой подарок на стол, Хидан вновь забрался на колени любовника. — Как-то очень тихо ты восхищался, — ворчливо ответил Какузу не поднимая головы. — Это был скромный, влюблённый восторг, — ухмыльнувшись Мори погладил широкую грудь. — Влюблённый, — буркнул Камата прежде чем всё же выпрямился, — Хидан, что подарить тебе на рождество? — Да ничего не надо, я же вам просто открытку подарил, — попытался отмахнуться Хидан, но наткнувшись на жалостливый, именно жалостливый, а не сердитый взгляд замялся, — ну, когда я ехал видел рекламу электронного пледа. У меня в отличие от вас отопления нет, так что оно бы мне пригодилось. Матрас ещё протёрся, но он пока нормальный. — Матрас и одеяло? Я могу и оплатить проводку отопления, это мелочь. — Это слишком, — прервал Мори, положив палец поверх губ, — мне достаточно будет одеяла. — Хорошо, одеяло так одеяло, — прихватив палец Какузу оставил на нём поцелуй, — может быть пока так холодно, ты поживёшь у меня? Не переедешь, а просто переночуешь несколько раз. — Я подумаю, — невольно приоткрыв рот Хидан убрал палец, приблизился практически начав поцелуй, — а сейчас, кажется мы кое о чём забыли.       Камата ухмыльнулся, сам поцеловал, подхватив любовника под бёдра.       Мори усадили на ковёр из мишуры, пушистой, но в тоже время колющей. Какузу похлопывая двумя пальцами по ногам, без слов велел их согнуть. В полумраке Камата действовал на ощупь, медленно, но, как и всегда умело. Гирлянда плотно обвила щиколотки, спиралью поднялась по правой ноге до пояса. — А током не ёбнет? — спросил Хидан, когда гирлянду обвязали вокруг груди на манер портупеи. — Это гирлянда для улицы, она выдерживает и холод, и влагу, и натяжение, так что нет, не волнуйся, — деловито ответил Какузу сделав несколько витков вокруг шеи с лёгким звоном задел бубенчики. Просунув два пальца проверил не затянул ли слишком сильно, — с током поиграем потом. Хаха, если так подумать это твой первый бандаж, не волнуешься? — С вами нет, — уверенно ответил Мори, сомкнув запястье прежде чем любовник об этом попросил.       Камата сглотнул, обхватив запястья обмотал концом гирлянды завязал аккуратный узелок. Осталось только зажечь. Хидан закрыл глаза, точно это как-то спасёт от надуманного удара током. О том, что гирлянда зажглась он узнал, когда к золотым переливам на веках прибавились разноцветные огни. Первым что Мори увидел, наконец открыв глаза, было лицо любовника. Мелкие огоньки отбрасывали на него тени, делая страшным, для кого угодно, но не для Хидана. Подавшись вперёд он поймал губы в поцелуй, страстный, торопливый и неожиданный. Настолько что Какузу натурально растерялся, машинально ответив прежде чем отпрянуть. И темнота на его скулах была уже не тенью, а смущением. — Не хулигань, — поругал Камата придя в себя. — Ладно, — это было не покорное согласие, а не скрытое ничем одолжение. — Я сейчас вернусь, — Какузу поднялся, коснувшись белых волос на прощание. — Да, — и в этом ответе покорности не было слышно.       Камата не было пару минут, вернувшись он бросил под ёлку подарки, поистине подходящие им. Упаковку презервативов и бутылку смазки, без запаха мандаринов, к сожалению. Хидан стиснул мишуру пальцами ног, сглотнул стараясь не сбить дыхание. Огоньки, касающиеся кожи нагрелись, но недостаточно сильно чтобы обжечь. — Бить не будете? — Почему я слышу в твоём голосе разочарование? — Какузу усмехнулся, — нет, тебе на сегодня хватит.       Мори прикусил нижнюю губу, не успел надуть щёки как его перевернули словно подарок у которого искали бантик. Встав на колени, он перенёс вес тела на руки и сейчас, вжавшись в кожу фонарики начали больно печь. Хидан заойкал не сдержав ругательств. — Держи руки навесу, — подняв связанные руки так, что любовник упёрся в мишуру локтями, велел Какузу.       Мори сглотнул. Стоять на мишуре не так сложно, как стоять на рисе, но также со временем становилось всё больнее. Удостоверившись что саб не собирается упасть, Камата убрал из-под его живота руку, переместив на спину. Хидан напрягся точно пружина, расслабившись только когда ладонь достигла ягодиц. Пальцы оттянув эластичную полоску ткани шлёпнул ей по входу. Мори дёрнулся, но позу покорно сохранил. Удовлетворённо улыбнувшись Какузу щедро смазал пальцы и дождавшись, когда смазка немного нагреется вставил сразу пару. Хидан сдавленно промычал, качнувшись сам двинулся навстречу. Всё ещё мягки и податливый с прошлого раза. Камата разрабатывал старательно, неспешно, ласково. Но с каждым новым, довольным мычанием, похотливым стоном, сохранять трезвость ума было всё сложнее. — Какузу, — проскулил Мори, эротично прогнув спину, — ну же. — Ну что за испорченный мальчишка! — рявкнул Какузу прежде чем перевернуть саба на спину.       Хидан вскрикнул от неожиданности и практически сразу крик сменился стоном. Убрав красное кружево в сторону Камата вобрал член в рот, двигая головой в том же темпе, что и пальцами. Мори дёрнул руками, намереваясь коснуться головы, но только натянул гирлянду между руками и шеей. — Стой, нет, не могу, я сейчас, — мишура зашуршала под ёрзающими ногами, Хидан мотнул головой и кончил прямо в рот любовнику.       Какузу сглотнул, дыша через нос и медленно выпустил член изо рта. Широким движением языка прошёлся по красному боди оставив белую плёночку. Мори тяжело дыша вдавил мишуру щекой, блестящие полосочки прилипли к поту. Не смотря на истому после оргазма до его ушей дошёл треск разрывающейся ткани. — Даже если нижнее бельё убило ваших родителей, это не оправдывает вашу ненависть к нему, — выдохнул Хидан с лёгкой усталостью и даже смирением.       Камата прыснул смешком. Убрав часть мишуры сел, положив на плечо сложенные ноги. Мори хотел раздвинуть их, обхватив любовника, но гирлянда не позволяла раздвинуть достаточно широко. Какузу провёл костяшкой пальца под коленкой, пощекотав. За что сразу же получил пяткой по плечу. В качестве извинений Камата поспешно огладил бёдра. Прихватив ягодицы резко дёрнул на себя, войдя одним сильным толчком. Хидан распахнул рот в немом крике, вцепился в гирлянду пальцами. Не дав лишней секунды привыкнуть Какузу сорвался на быстрые фрикции, не сдержав довольных вздохов. Слегка замедлился наклонившись вперёд так, что, практически вынудив коснуться коленям груди. — Какая прекрасная растяжка, — выдохнул Камата поцеловав икру. — Какой прекрасный член, — подмигнул Мори, прервав на миг тяжёлое дыхание.       Ослабив узел Какузу сдёрнул гирлянду с ног, уронив их на пол. Взявшись за бока ускорился, стараясь при каждом толчке войти глубже. Наклонившись пришлось замедлиться, но даже во время поцелуя он старался не останавливаться. Хидан всхлипнул, охотно ответив заметил краем глаза висящий на одной из веток бантик с омелой, улыбнулся целуя напористей. Через пару движений бёдрами Камата наполнил презерватив, видя, как белые капли испортили порванное кружево. — С рождеством, — выдохнул Мори на ухо. — С рождеством, — ответил Какузу шёпотом и сбросил мокрую от пота шапку. Волосы рассыпались по плечам.       Он собирался было отпрянуть, но Хидан удержал его за руку. Пусть он связан, пусть мишура исколола спину, момент единения ощущался слишком хорошо, чтобы не иметь желания растянуть его хоть немного. Камата оперся на локти и наклонившись прихватил губами бубенчик сразу же отпустил, издав звон. Мори хихикнув потряс головой превратив одинокий звоночек в веселый перезвон. Как только хор бубенцов стих, стало слышно странный звук, напоминающий чавканье. Причём не простое чавканье, а деловое, неспешное, перемежавшиеся с шуршанием. Запрокинув голову Хидан выругался. И прежде чем Какузу спросил в чём дело, сам увидел причину ругательств. Освещённая гирляндой Патус сидела и не обращая внимания на хозяев поедала мишуру. — А ну выплюнь! — рявкнул Камата так серьёзно, словно был уверен, что кошка его послушает. Та же дёрнулась и побежала прочь с хвостом недоеденной мишуры торчащим изо рта, — Хидан, лови её!       Мори нелепо крякнул, продемонстрировав с связанные руки. Какузу подорвался сам, на бегу застёгивая штаны устремился в погоню за хвостом мишуры ускользающим в тьму квартиры. Раздалась ругань, грохот мебели и смех Хидана, так и оставшегося под ёлкой.