Кукловод: пропавшее дитя

      Тсуна не могла сказать, что она с кем-то подружилась — не тот возраст. Даже про приятельские отношения можно было не заикаться — в конце концов, все обитатели поместья были старше неё минимум на десять лет. А то и двадцать, тридцать… дворецкий Валентино и вовсе был видным таким дедушкой. Поговаривали, что он служил хозяину больше шестидесяти лет, но не было никого, кто мог бы подтвердить это. Главной горничной, Беатрис, было около пятидесяти, а старше неё и Валентино никого не было.       На столь долгий срок здесь никто больше не задерживался.       Друзей у Тсуны и правда не было, но остальные слуги хорошо к ней относились. Беатрис несколько раз медленно повторила ей её обязанности и даже выдала расписание для наглядности, где кратко и чётко было расписано, что и во сколько она должна делать. Многие слова Тсуне были незнакомы, но в комнате у неё был словарь, так что она смогла что-то перевести. Ещё ей очень помогала с этим Сильвия, которую, наверное, попросили присматривать за глупой новенькой. Сильвия проверяла её работу и в полдень, когда у Тсуны было свободное время, помогала ей вслух читать.       Тсуна была знакома с латинскими буквами, но это всё равно вызывало огромные сложности. Японский был проще, куда проще, что бы про него не говорили иностранцы.       В целом, за неделю она вполне освоилась, за это время увидев хозяина поместья от силы раза два. Он вечно был в делах, то пропадая в кабинете, то в тренировочном зале, ключ от которого был лишь у главной горничной. Тсуне оставалось только с интересом рассматривать дверь. Кажется, работа здесь была не столь сложной, как она думала. Тсуна мыла пол и вытирала пыль. Мелкие предметы ей не доверяли, уже поняв, что девочка была склонна падать и всё ронять, а для чего-то масштабного были слуги постарше. С той же стиркой штор Тсуна бы попросту не справилась — слишком длинными и тяжёлыми они были, пусть именно стирала их машина, а не нежные руки девушек. Пока что она была для этого слишком мала.       Ей выдали несколько платьев, наподобие того, что носила Сильвия и остальные, две пары обуви, осеннюю куртку и три комплекта белья. За этим Тсуне предстояло следить самостоятельно, но одежды было не так уж и много, и как включать стиральную машину ей показали — тоже ничего особенно сложного. Главное, не забыть вовремя вытащить оттуда одежду.       Она справится, обязательно. А потом, когда чуть-чуть освоится в поместье, ей разрешат выходить в сад. Раньше Тсуну Нана выгоняла на улицу пинками, потому что и дочь, и сын у неё были домоседами, предпочитавшими проводить всё время дома, в тепле, под боком у любящей маман. Однако сейчас, когда это оказалось запрещено, Тсуна резко поняла, что, оказывается, ей нравилось гулять и находиться на свежем воздухе.       Она не могла дождаться получить разрешение. Скорее бы. Но…       — Месяц. Месяц, минимум, — медленно повторяла Сильвия, давая ей возможность осмыслить новые слова. Тсуна уже много понимала, но говорила до сих пор с трудом и отдельными фразами. Итальянский был сложным, — или господин должен сам это разрешить.       Хозяина поместья звали Данте Эспаде, и по идее он был восьмым главой семьи, однако семьи предыдущих глав не видели. Ни разу. Только имена в списках. Просто в какой-то момент появлялся очередной Эспаде и занимал место предыдущего. Да и внешность его была смазанная, словно нарисованная поверх чего-то.       Тсуна была уверена, что это иллюзия, и что настоящий его внешний вид — то самое лицо, что она увидела в их первую встречу. Тёмные волосы, собранные позади в хвост, короткая чёлка, тёмные глаза. То же лицо, что и у человека на огромном портрете над лестницей, ведущей на второй этаж.       Сильвия тогда, увидев её интерес к картине, пояснила: — Это Деймон Спейд, основатель семьи Эспаде, и его невеста, Елена. Они умерли где-то два столетия назад. Они стали историей.       Тсуна на это только кивнула, но про себя подумала, что уж чем-чем, а историей Деймон точно не был. Хотя бы потому, что он так и остался жив, выдавая себя за своих потомков. И от этого было слегка жутко.       Но другие слуги явно не придавали этому значения, так что не стала этого делать и Тсуна, не осознавая, что другие сквозь иллюзию ничего увидеть попросту не могли.       Как-то Сильвия принесла ей подарок. Деймон почти не контролировал расходы слуг, считая, что те имеют право тратить деньги на несущественные мелочи, так что во время очередного заказа продуктов и бытовой химии Сильвия вписала туда пару комиксов — итальянский вариант манги, — раскраску и цветные карандаши.       Тсуна не была к такому готова, так что оказалась тронута до глубины души.       — Ну-ну, не плачь, мне только в радость, — улыбалась девушка и машинально переводила взгляд в сторону окна. — Мне нравится принимать заказы, так что всё в порядке.       Сильвия ничего об этом не говорила, но интуиция Тсуны в поместье стала лишь сильнее, и доработать картину проблемы не возникло.       Девушке нравился курьер, и ради него Сильвия готова была летать. Обычно за таким следили Беатрис и Валентино, однако Сильвия работала в поместье уже долгие годы, так что ей доверяли приём товаров в одиночку, а она, не стесняясь, пользовалась этим, чтобы поговорить с человеком из внешнего мира. Считала его своим лучиком света в кромешной тьме. И чувствовала, что тоже ему симпатична.       — Как его зовут? — из любопытства спросила Тсуна.       Сильвия слегка растерялась: — Кого, mia amica?       — Мальчика, который тебе так нравится.       Тсуна думала, что это безобидный вопрос, но Сильвия застыла и несколько побледнела. Она быстро огляделась по сторонам и, не заметив никого лишнего, резко присела перед Тсуной на корточки: — … кто тебе сказал? Откуда ты об этом знаешь? Ты кому-нибудь говорила? — трясла её служанка. Тсуна покачала головой. Сильвия выдала незнакомое ей выражение. — … почему тогда ты вообще решила об этом спросить?       — Ты выглядишь радостной.       Услышав такой ответ, Сильвия слегка расслабилась и натянуто улыбнулась: — Вот как. Нет никакого мальчика, тебе показалось. Больше не говори об этом никому. Здесь даже у стен есть уши.       — Хорошо, Силь-ви-я, — её имя до сих пор произносилось с трудом.       Больше эту тему они не поднимали, и, кажется, Сильвия снова стала прежней. Ещё неделю она проходила окрылённой, даже не скрывая своей радости и, кажется, чего-то с предвкушением ожидая.       Тсуна больше не задавала вопросы, но она была уверена, что тот таинственный возлюбленный Сильвии пообещал увести её вместе с собой, и сейчас девушка считала дни до своего побега.       Но побег не состоялся. В один из дней после приёма товаров Сильвия вернулась белее мела и просто села там же, где и стояла.       — Его перевели.       Не считая этого срыва, Сильвия старалась вести себя как обычно. Была вежлива, обходительна, работала на совесть. Но иногда она будто выпадала из происходящего, замирая на месте и глядя куда-то вдаль. Могла задуматься и пропустить пыльное место или и вовсе что-то разбить.       Как, например, бокал из старинного сервиза.       Тсуна испугалась за неё, зная, что Сильвии за это точно влетит от Беатрис — главная горничная сурово наказывала за ошибки, а не услышать звон в залах с такой акустикой мог бы только глухой.       Едва Беатрис появилась в помещении, как Сильвия опустилась вниз, собирая осколки, и громко проговорила: — Mia amica, я же сказала, что тебе нельзя пока брать стекло. Почему ты меня не послушала? Тц-тц.       Тсуна застыла. Что?..       — Я же говорила следить за ней внимательнее!       — Простите, синьорина Беатрис, этого больше не повторится.       — Ты, — женщина поджала губы и перевела взгляд на Тсуну, — сегодня без ужина.       Тсуне хватило сил только пролепетать: — Да, синьорина.       Едва женщина удалилась, Тсуна в упор уставилась на свою почти подругу, надеясь услышать если не извинения, то хотя бы объяснение своих слов. Но Сильвия даже не смотрела на неё, продолжая машинально собирать осколки.       — Что стоишь? Неси веник.       Обидно было до безумия, но Тсуна проглотила этот инцидент и молча пошла в кладовую.       Разговаривать с Сильвией больше не хотелось, но приходилось, потому что работала Тсуна чаще всего бок о бок с ней.       Ещё три дня прошли в относительных тишине и спокойствии. Тсуне не хватало живого общения, хотя бы для закрепления новых слов, но идти на контакт с Сильвией первой она не хотела, а старшей служанке, кажется, было плевать на молчаливость младшей.       Впрочем, Тсуна и до этого редко начинала разговор. Она знала, что говорила большую часть предложений неправильно, тем самым затрудняя понимание, и очень этого стеснялась. Оставалось надеяться, что ещё несколько месяцев всё решат.       На этот раз их отправили убирать третий этаж. До этого Тсуна была здесь лишь однажды, когда только прибыла в поместье. Здесь располагались покои хозяина, его кабинет, а также комнаты для важных гостей. Последних, кажется, здесь никогда не было, потому что Деймон Спейд никому не доверял, но время от времени уборку в них делать всё равно приходилось, убирая пыль и следя, чтобы не испортились подушки и матрас. В этом регионе была слишком высокая влажность, чтобы их игнорировать.       Чаще всего уборкой занимались в двух помещениях: кабинете и спальне Деймона — единственных комнатах, которыми пользовались. Со спальней Сильвия быстро закончила, не дав ей даже войти, а потом они обе направились к его кабинету. Насколько Тсуне было известно, чаще всего здесь прибирались старшие горничные. Их двоих сюда направили лишь потому, что обе женщины были заняты уборкой мастерской, и им просто не хватало рук. Неудивительно, что до этого Тсуна сюда не попадала.       Хоть бы ничего не разбить… Впрочем, она была максимально аккуратна, и единственное, что била в последние дни, это свои локти и колени. Тот чёртов бокал не в счёт. Деймон и сам был в кабинете, так что свалить свой просчёт на Тсуну снова у Сильвии не получится. Волноваться не о чём.       … но почему-то на душе было тревожно.       Сильвия вручила ей пипидастр и тряпку и произнесла: — Господин Данте, принести вам чай? Уже полдень.       Тсуна удивилась. В конце концов, Сильвия заметно побаивалась хозяина поместья, потому, на взгляд Савады, такое бы не предложила. Разве станет кролик добровольно идти в клетку ко льву? Сильвии бы закончить поскорее с уборкой и сбежать отсюда прочь. Это бы было ей свойственно.       Но сегодня Тсуна не видела ни капли страха в её глазах. Только напряжённость и лёгкую настороженность.       Деймон Спейд поднял взгляд от документов на столе и кивнул: — Да, будь добра.       Вежливо поклонившись, Сильвия тут же выскользнула прочь, оставив Тсуну в кабинете одну. Савада коротко выдохнула — кажется, Деймон даже не смотрел в её сторону, но слежка всё равно чувствовалась. Словно бы он затылком видел, чем она занимается, что заставляло Тсуну нервничать и торопиться. Убрать бы здесь поскорее и уйти прочь. Может, она так хорошо приберётся, что ей дадут разрешение выходить в сад! Надо постараться!       Сильвия вернулась быстрее, чем можно было ожидать.       Тсуна мгновенно отошла в сторону, чтобы не мешать девушке нести поднос. Не хватало только, чтобы Сильвия упала.       Грациозно войдя в помещение, Сильвия закрыла за собой дверь и направилась к рабочему столу. Она поставила поднос на самый край, где не было документов, и налила напиток в чашку. Всего за несколько секунд сильный запах бергамота и миндаля заполнил всё помещение. Тсуна машинально сглотнула — слугам такие изыски не полагались.       — Прошу, — Сильвия поставила чашку прямо перед Деймоном и отошла чуть назад, — это новый сорт. Называется «Смесь Пикадилли*». Его только привезли.       — Вот как, — Деймон усмехнулся и взял чашку в руки.       Тсуна знала, что он предпочитает чай с небольшим добавлением сахара, потому на подносе осталась стоять сахарница, но новые сорта было принято пробовать без добавок, чтобы в лучшей мере ощутить вкус. Об этом ей рассказали на кухне, как раз на случай, если ей придётся подавать напитки господину.       Но… что-то было не так.       Деймон сделал глоток и слегка нахмурился: — Он горчит. Ты сделала его слишком крепким, завари заново.       — Простите, господин Данте, я сейчас же его переделаю, — она забрала кружку и поставила её на поднос, собираясь уходить. Но не успела она сделать и шага, как Деймон схватил её за руку.       Даже с другого конца кабинета Тсуна смогла заметить, что он как-то резко побледнел. На лбу выступила испарина: — Что ты мне подсунула. Отвечай!       Сильвия попыталась выдернуть руку, но Деймон держал её слишком крепко. Впрочем, её это не слишком заботило. Сильвия демонстративно прищурилась, глядя ему прямо в глаза: — О, вас что-то не устраивает? Всё же делается ради вас, господин. Чтобы вы были счастливы. Разве я смогла бы вам навредить? — Сильвия снова попыталась вырвать руку, но не получилось. Деймон молчал, и в комнате было слышно лишь его тяжёлое надрывное дыхание. — Разве смогла бы что-то подсыпать? Цианистый калий**, например, который Валентино использует, чтобы травить крыс.       — Сильвия…       — Меня зовут Ядвига и всегда так звали! Но вы отняли это имя, как и мою нормальную свободную жизнь, как и единственного человека, которого я любила. Что ж, Данте, — она прошипела, слегка наклоняясь к нему, — а теперь я украду у тебя последние годы жизни.       И она резко выдернула руку. На этот раз ей это удалось, и она поспешила к выходу, нервно оглядываясь на господина.       Деймон вскочил на ноги следом за ней, но его тут же повело в сторону. Он с силой схватился за край стола, пытаясь удержать равновесие, но падение было неизбежно.       Он не просто тяжело дышал — он задыхался.       Тсуна стояла на месте, как вкопанная, не зная, что ей делать. Она медленно отступила назад, намереваясь выйти. Ей же нужно позвать дворецкого, не так ли? Он поможет?.. Наверное?.. Или наоборот — просто стоять и смотреть? Если Деймон умрёт, она скорее всего уже никому не будет нужна и сможет спокойно покинуть поместье.       Она сможет вернуться к семье!..       Нет, не сможет. Чтобы попасть в Японию, нужно будет пересечь океан. Это слишком далеко. А никакие друзья из Италии её не вывезут.       Что же делать?..       Своим неосторожным движением она привлекла внимание Сильвии. Девушка криво улыбнулась: — Что-то не так, mia amica? Прости, я так и не запомнила, как тебя зовут. В этом доме слугам дают новые имена, так что твоё я даже не запоминала. Но и бог с этим. Куда ты собралась, дорогая? Разве не стоит остаться и убедиться, что он мёртв?       Тсуна не смогла ответить. Она, наверное, должна была бы ненавидеть этого человека. Желать ему смерти. Хотеть убить его самой, как это в итоге и сделала доведённая до отчаяния Сильвия. Но в ней просто не было этих эмоций. Легко ненавидеть тех, кто поступает с тобой плохо, но это не Деймон похитил её. Не он переправил в другую страну через океан и не он продал с человеческого аукциона.       Да, он её купил, но на этом его злодеяния заканчивались, и здесь Тсуна не голодала, была тепло одета и просто работала среди таких же людей, как и она.       Да, она не могла покинуть дом. Но не более того, и такая мизерная причина не стоила убийства человека.       Ведь не стоила же?..       Тсуна опустила взгляд вниз, так и не ответив на её вопрос, и бросилась к шкафам. Беатрис говорила, что в каждой комнате есть аптечка.       Позади кто-то фыркнул — кажется, Сильвия сразу поняла, что она ищет. В конце концов, она проходила тот же инструктаж, что и Тсунаёши.       — Ну и дура. И оставайся здесь, вся такая жалостливая и святая. Спасибо тебе за это никто не скажет. А я собираюсь жить.       И Сильвия вышла прочь. Тсуна всё-таки нашла аптечку, но названия в ней все были на итальянском, и пусть она уже неплохо понимала местный язык, это всё же был не тот уровень, чтобы разбираться в лекарствах. Потому она молча впихнула коробку в руки осевшему на пол Деймону и сама поспешила к двери. Осторожно её приоткрыла и выглянула, надеясь не нарваться на Сильвию.       Мало ли, как та отреагирует на её поступок.       И, не увидев поблизости служанку, поспешила по коридору вниз, искать Валентино. Он давно работает в особняке. Он должен знать, что делать при отравлениях.       Тсуна быстро нашла комнату дворецкого, но в ней мужчины не оказалось. Она проверила кухню, но и там пусто. Пробежалась по залам, запнувшись о порожек одного из них. Она и раньше частенько падала, но на этот раз весьма основательно сбила себе колени. Выступила кровь. Плотные тёмные колготки оказались порваны.       Но, что важнее, она осознала, что в поместье Валентино не было. Это был первый раз, когда она собиралась его покинуть. И, наверное, не стоило бы этого делать, но верность Валентино дому Эспаде не оспаривалась никем. И Тсуна слишком опасалась нарваться на ещё одну Сильвию, потому она сделала глубокий вдох, отчаянно сжала кулаки и понеслась в сад.       Она не знала, куда именно бежит. Какого-то определённого направления у неё не было, просто было ощущение, что бежать надо именно сюда. Потому, игнорируя все остальные доводы здравого смысла, именно это Тсуна и делала, оставляя себя на откуп судьбе.       Хоть бы в этот раз интуиция не подвела её.       Тсуна вплотную подошла к зелёному ограждению и проскочила через него, до последнего опасаясь, что просто врежется лбом в дерево. Но её разум и правда безошибочно определил иллюзии, и она спокойно добежала, если не учитывать одышку. Но плевать — главное, прямо по пути виднелась фигура дворецкого.       — Сеньор Валентино! — крикнула она, с трудом переводя дыхание. — Случилось!..       И замерла. Она хотела рассказать, что случилось в поместье — тем более, она как раз обратила на себя его внимание. Однако Валентино пусть и был удивлён её появлением, но не слишком. И по большей части его интересовала не она, новенькая служанка, а то, что находилось левее него, скрытое поворотом лабиринта.       Чем ближе подходила к нему Тсуна, тем заметнее была ей кровь.       Она ахнула, тут же зажав рот ладонью. У ограды находилась Сильвия, широко распахнув глаза и протянув руки к воротам.       Голова её лежала отдельно от тела.       В нескольких шагах от неё стоял Деймон Спейд: спокойный и абсолютно здоровый, словно и не он десять минут назад задыхался в собственном кабинете. Он просто стоял рядом с ней, скучающе опустив подбородок на древко косы.       Окровавленной косы.       В том, кто именно убил её, не было ни капли сомнения.       — О, а вот и наша сегодняшняя героиня, — мягко, почти чарующе произнёс он и направился в сторону Тсуны. Девочка машинально отступила назад, хоть и понимала, что ей это не поможет, — если ты так боишься, то стоило и правда остаться в кабинете и убедиться, что я мёртв. Теперь это делать уже поздно. Тино, убери это.       — Да, господин Данте.       Деймон проследил, как дворецкий подходит к трупу и снова перевёл внимание на Тсуну. Коса в его руках исчезла, а сам он приобнял её за плечи, насколько это вообще позволяла их разница в росте, и повёл за собой, обратно к поместью: — Здесь нам больше делать нечего. Идём.       Тсуне не оставалось ничего, кроме как подчиниться.       — Редко увидишь таких храбрых детей. Попытаться помочь, а потом отправиться за взрослым… — Тсуна отчётливо осознала, что всё отравление было лишь фарсом. Либо иллюзия, как и те, что на лабиринте, либо актёрская игра, — я впечатлён. Как тебя зовут, дорогая?       Он просто хотел посмотреть на её реакцию.       —… Тсуна.       — Тсуна, — повторил он, словно пробуя её имя на языке, — это что-то японское, так?.. Пожалуй, так не пойдёт. Видишь ли, это поместье расположено в Италии, так что я предпочитаю придерживаться традиций именно этой страны. Имена в этом правиле не исключения. Тсуна… Как же тебя назвать?.. Тсуна… Тсура… Тсера… О, а ведь точно.       У Тсуны холодок побежал по коже.       — Церера. Римская богиня, которая, по легендам, одним взглядом могла свести человека с ума. Тебе подходит, — Тсуна подняла на него взгляд, не понимая, как это имя могло ей подходить, — в конце концов, Сильвия проработала в этом поместье двенадцать лет, и лишь после твоего появления решила меня убить. До чего глупое дитя.       —… я не виновата.       — О, ты очень виновата, дорогая моя Цера. В конце концов, разве кто-то просил тебя спрашивать имя того, кого ей хватило глупости полюбить?       «Нет никакого мальчика, тебе показалось. Больше не говори об этом никому. Здесь даже у стен есть уши»       Тсуна застыла, только сейчас окончательно понимая его слова. Деймон был прав.       Именно Тсуна её и погубила.