◭ ◬ ◮
— Привет, Чонгук, — Тэхён заходит без стука. Мастерская брата открыта едва ли не круглосуточно, готовая принять клиента. Тэхён сегодня тоже, считай, клиент. Чонгук оборачивается так резко, что становится боязно за состояние его позвонков. — Брат… Тэхён иронично хмыкает. — Разве? Чонгук, с такой надеждой потянувшийся к нему, словно спотыкается и замирает на месте. — А?.. — растерянно выдаёт он. — Так ведь не брат больше, насколько я помню, — беззлобно напоминает Тэхён. Но улыбка горчит. Чонгук стыдливо опускает взгляд в пол. — Мне так… — начинает он, шумно вдохнув и на мгновение подавившись воздухом от волнения, — так невыносимо жаль за эти слова, Тэхён. — Я знаю, — Тэхён, ободряюще похлопав понурого брата по плечу, проходит мимо, вглубь помещения. — Жаль только, что это ничего не меняет. — Что?.. — Чонгук озадаченно смотрит брату вслед. — О чём… Тэхён присаживается на лавку и принимается разворачивать алый платок на своей шее. Взгляд Чонгука невольно цепляется за чужие действия. — Что ты… — только открыв рот, он ошарашенно захлопывает его обратно, осознавая едва ли не единственную причину, по которой брат мог бы надеть платок на шею. — Нет… Тэхён, ты… Пожалуйста. Не делай этого, — Чонгук и в своей голове-то ещё не сформулировал, чего конкретно Тэхёну не делать, а ему уже страшно так, что даже глаза невольно слезятся. Брат тепло улыбается ему в ответ — надо же, не разучился. — Не обманывай сам себя, Гуки. Ты ведь прекрасно понимаешь, что… я уже сделал. «Гуки» отчаянно кусает собственные губы. Он ещё как понимает. Брат не стал бы прятать татуировку — только её отсутствие. Хочется выть от наплыва самых неприятных чувств, ведь надежды на то, что Тэхён вдруг решил перейти во фракцию Овец, практически нет — брат и так всегда считал их жизнь слишком размеренной и скучной, а уж после всего случившегося наверняка и вовсе презирает. А потому… остаётся лишь одно место, куда тот может уйти. Но наивное сердечко продолжает цепляться за любую ниточку. До последнего. Ведь… ведь есть же ещё… Чимин? — Чимин! — выкрикивает Чонгук, нервно указывая на брата пальцем. Да, верно. Вдруг у них там действительно всё серьёзно? Вдруг Тэхён… решил перебраться в более безопасную фракцию ради этого парня? Вдруг Чимин смог уговорить его на это? Почему нет? — Нет, — Тэхён, словно прочитав все его мысли, сочувствующе поджимает губы на попытку брата угадать более благоприятный вариант и отрицательно машет головой. — Чимин здесь не при чём. Да и не в таких мы всё же отношениях, чтобы они влияли на мой выбор фракции, — возможно, немного преуменьшает он. — Иногда мне кажется, что он просто хочет забрать тебя себе, — словно обидевшись на Чимина за то, что его реальная версия всё же не уговорила Тэхёна, как это сделал Чимин из воображения Чонгука, брат от досады совершенно по-детски мстит ему за собственное разочарование нелепой жалобой. Тэхён вдруг очень ясно видит то, о чём говорил Чимин. — Мгновение назад ты был готов меня ему сосватать, лишь бы он забрал меня в вашу фракцию, а теперь что? — он снисходительно улыбается. — Раз план не удался, то нужно выплеснуть на кого-то свою неудовлетворённость? Чонгук смотрит в сторону. В порыве эмоций он не может контролировать себя и свои слова, а потому становится для брата абсолютно открытым. — Или ревнуешь? — вкрадчиво предполагает Тэхён, и то, каким тоном и голосом он это озвучивает, заставляет задуматься — насколько сильное влияние на него оказывает Чимин? Чонгук вздрагивает. На мгновение ему действительно кажется, что напротив сидит вовсе не брат. Ещё и платок этот алый… Тэхён подобное никогда не носил. — Ты ещё такой ребёнок, Гуки, — грустно, с толикой ностальгии. — Я действительно очень люблю тебя и хотел бы, чтобы ты как можно позже столкнулся с трудностями взрослой жизни, но тогда… ты не сможешь научиться жить без меня. Младший брат горестно хмурится. — А если я не хочу?.. Не хочу учиться, не хочу… жить без тебя? Зачем ты говоришь всё это, Тэхён? Зачем… уходишь? — Потому что я больше не могу так, братишка, — Тэхён грустно улыбается, наконец закончив разворачивать платок. Чонгук видит, что он прятал под яркой тканью. И Чонгуку очень больно на это смотреть. Брат всегда так гордился своей татуировкой… Чонгук помнит, как светились его глаза, когда он только получил эту метку. Как светились они на протяжении всех этих лет. Тэхён всегда был отличной Овчаркой, именно в этом, вне сомнений, было его призвание! Так почему же… Почему Чонгук видит красное месиво на том месте, где раньше гордо восседал каменный пёс? Рана выглядит ужасно, хоть уже и подсохла. Чонгуку страшно представить, что там было раньше. Что будет потом — и представлять не нужно, без шрама во всю шею не обойдётся. — …Сам? — Сам. Чонгук неосознанно протягивает руку, словно хочет прикоснуться, но останавливается на полпути, понимая, что не сможет ничего сделать. Не сможет ничего исправить. Всё уже кончено. Если Тэхён пошёл на такое… значит, он сломлен окончательно и бесповоротно. И не забрать назад свои слова, не оживить погибших. Не вернуть потухшим глазам прежнее сияние. Чонгук не в силах больше сдерживать слёз. Его брат перенёс столько боли, и он… просто не может не думать о том, как всё сложилось бы, не оттолкни он тогда Тэхёна. Не наговори он ему тех ужасных слов. Неужели отправной точкой всего этого безумия действительно стал тот короткий разговор? Чонгук ведь никогда себе этого не простит. — Но ты ведь… ты всегда ненавидел Волков! Как ты можешь уйти к ним, брат?.. — всхлипывает он. — Я убил двух человек — они примут меня с распростёртыми объятиями, — горько шутит Тэхён. Чонгуку не смешно. Тэхён видит немой вопрос в его глазах. — Я убил Мамору, Чонгук. Застрелил его в грязной подворотне, не оставив и шанса оправдаться. Ты можешь сколько угодно считать меня монстром… — Тэхён не даёт открывшему было рот брату и шанса перебить его, — и каждый раз я буду с тобой соглашаться. Но лучше я буду монстром, который избавил родных и близких от преследований одного ублюдка, чем хорошим человеком, который похоронил всех любимых. Чонгук обречённо молчит. Сейчас он очень хорошо осознаёт, что должен был бороться с Чимином за право поговорить с Тэхёном в тот день. Да и в последующие. «Уступи место лекарю», «не лезь, он должен отдохнуть», «приходи в следующий раз, ты можешь спровоцировать новый приступ» — Чонгук так легко сдавался каждый раз и уходил, вместо того, чтобы настоять на своём, поговорить со сломленным братом, убедить его в том, что никакой он не монстр… Теперь же, спустя столько времени, проведённого наедине со своими травмирующими мыслями, Тэхён убеждён в обратном. Нет и шанса его переубедить. — А монстры должны жить в лесу, Гуки.◭ ◬ ◮
— Я убью тебя, — яростно раздаётся из-за спины Тэхёна. — Я убью тебя, просто чтобы ты не убил себя сам, слышишь, безбашенный ублюдок?! Тэхён замирает на месте, потому что Чимин создаёт впечатление человека, который способен воплотить свои угрозы в жизнь. Может быть, если не провоцировать его лишними движениями и дать остыть, у Тэхёна есть шанс выжить?.. — Не-е-ет, паршивец, пародия на статую тебя не спасёт! Я так! Крайне! Зол! Ты даже представить себе не можешь, насколько… Да, кажется, до такого Тэхён его ещё не доводил… Спина буквально горит от чужого гневного взгляда. Но хоть поджилки невольно и трясутся, Тэхён мужчина, взрослый мужчина, он имеет право принимать решения сам и делать со своим телом всё, что душе угодно, а потому!.. Медленно оборачивающийся Тэхён неловко улыбается (словно это может его спасти), прекрасно понимая, что говорить что-то подобное Чимину в таком состоянии (да в любом, если честно…) это верная смерть. Мучительная. И крайне болезненная. — Я… — начинает было он, хоть и не представляет даже, что говорить в этой ситуации. Повязка на его шее не то чтобы что-то скрывает… скорее, наоборот, привлекает лишнее внимание, а Чимин, похоже, откуда-то всё узнал — хотя что тут гадать, знал только лекарь, консультирующий его по заживлению подобных ран (какова вообще была вероятность, что они где-то пересекутся?) — так что соврать, ровно как и сменить тему, у него не получится. — Закрой свой рот, негодяй мелкий! — Чимин одной рукой хватает его за воротник, притягивая к себе, а второй грозно тычет Тэхёну в лицо, заставляя кожу на нём едва ли не плавиться от чужого горячего дыхания. Тэхён не сопротивляется от слова совсем, он лишь поражённо рассматривает чужое разъярённое лицо, покрасневшее от эмоций: оскаленные зубы, словно их хозяин вот-вот зарычит, сморщенная в гневе переносица, сведённые вместе брови — угроза читается в каждом жесте, ей-богу. Тэхён никогда… никогда не видел на этом лице настолько сильные эмоции (вероятно, потому что, дважды находясь при смерти, был в отключке или бреду). Чимин действительно превосходно себя контролирует, но сейчас ни о каком контроле и речи быть не может. Тэхён видит этот бесконечный страх в чужих глазах… Страх, заставляющий Чимина так сильно злиться сейчас. Страх, невольно делающий его таким искренним в своих эмоциях, что Тэхён словно теряет связь с мозгом и полностью отдаётся желанию эти эмоции… попробовать. Чимин, кажется, даже дышать перестаёт от неожиданности, когда чужие губы порывисто накрывают его собственные. Тэхён жмурится, помутнение длится всего пару секунд, а после он резко приходит в себя и растерянно отстраняется. — А… То есть… — нервно выдаёт Тэхён, даже близко не представляя, что и зачем сейчас натворил. — О чём ты там говорил?.. Нервная улыбочка растягивается на его губах, которые от волнения он бесконтрольно облизывает. Чимин обречённо вздыхает… — Блять, как же я тебя ненавижу, — и за тот же воротник притягивает Тэхёна обратно, на этот раз целуя со всей серьёзностью. И страстью. Словно хищник, наконец дорвавшийся до куска мяса, он безжалостно терзает губы и язык Тэхёна, который от неожиданного напора делает несколько шагов назад до тех пор, пока не упирается в старое кресло. Чимин давит ему на плечи, заставляя сесть, а сам нависает сверху, опираясь коленом на мягкую обивку между чужих ног. Рука прекращает сминать несчастный воротник и зарывается в тёмные волосы на затылке Тэхёна, сжимая их. Вторую ладонь Чимин пристраивает на чужую щёку, пока сам Тэхён, не замечая своих действий, обвивает руками его шею словно в попытке притянуть к себе ещё ближе — чем заставляет Чимина довольно улыбаться в поцелуй. Забывшись, Чимин ведёт ладонью с его щеки по его шее, из-за чего Тэхён болезненно шипит ему прямо в губы — любое прикосновение, даже через повязку, отзывается в ране обжигающей болью. Чимин отдёргивает руку и слегка отстраняется, тяжело дыша. Тэхён и сам всё не может отдышаться. Пульс зашкаливает, и в попытке успокоиться он приваливается лбом к чужой вздымающейся груди. Чимин мысленно просит у небес побольше терпения и опускается на его макушку щекой, пропуская через пальцы тёмные пряди. — Вот зачем ты это сделал? — Что именно? — глухо раздаётся снизу. Чимин закатывает глаза. — Ну конечно, вариантов же так много! Меня сейчас, наверное, крайне волнует то, зачем ты меня поцеловал, да? Вовсе не то, какого вообще чёрта ты решил поиграть в рабовладельца с клеймом. Тэхён отстраняется, прислоняясь к спинке кресла, и серьёзно смотрит на Чимина. — Я хочу уйти. Чимин хмыкает. — Если бы ты просто хотел уйти, ты бы не стал испытывать на себе средневековые орудия пыток. Ты бы просто поговорил со мной. Но ты молча пошёл и сделал это. Так что, нет, Тэхён-а, ты не «хочешь» уйти, ты «решил» уйти. Это разное, — как ребёнку объясняет он. — Значит, я решил уйти, — Тэхён пожимает плечами. — Это осознанный выбор? — Это не выбор. Это единственный для меня вариант. Иначе однажды просто пущу себе пулю в лоб, чтоб не мучиться. Чимин мрачнеет на глазах. — Прости, — искренне извиняется Тэхён за подобные мысли. — Но мне действительно уже просто невыносимо здесь оставаться. Буквально всё, что окружает меня, напоминает мне о произошедшем. Так много разных мыслей давит на меня, каждый день я буквально тону в них и всё никак не могу выбраться. Я должен уйти. Сменить обстановку. Заняться чем-то новым. Отвлечься на что-то. На этот раз… я просто хочу подумать о самом себе. Подумать о своём спасении. Часть меня говорит, что я не заслужил этого, что я должен продолжать страдать… другая же всё напоминает мне, как все те люди отвернулись от меня, как отвернулся мой собственный брат. Я никогда не был злопамятным, но этого, кажется, не смогу забыть. Я не злюсь и не держу обиды, просто думаю о том, что все люди ошибаются, а я… тоже ведь человек, да? Чимин слушает внимательно, не перебивает. Он присаживается на подлокотник кресла, оставив одну ногу на полу, а вторую пристроив туда же, куда опирался коленом. — Конечно, Тэ. Но что конкретно ты считаешь своей ошибкой? Тэхён тратит несколько секунд на раздумья. — Навязывание своей помощи? Чимин прячет за рукой порывистую довольную улыбку и быстро возвращает себе серьёзный вид. — Наивность, — начинает перечислять Тэхён, — импульсивность, упрямую веру в свою исключительную правоту. Убийство того парня я не считаю ошибкой. Да, я никогда не прощу себе этого, но попади я в прошлое — поступил бы так же. Спас бы брата. Поэтому ошибка — это всё, что к данной трагедии привело. Всё, что я сделал до этого. Я бы даже сказал — череда ошибок. Не знаю, почему я так спокойно об это говорю сейчас, — Тэхён вздыхает и смотрит в потолок. — Мне кажется, я так сильно почерствел за всё это время… Чувства словно притупились. И это, к слову, вовсе не то качество, которым должна обладать Овчарка. Я бы остался… — неожиданно выдаёт он и замолкает. Чимин весь словно подбирается. — …если бы был уверен, что всё так же сильно хочу всем помогать, — продолжает Тэхён всё так же внезапно, неосознанно позволяя Чимину выдохнуть. — Но я не уверен. И поэтому ухожу. — Ты не пожалеешь? Ты отказываешься от прошлой жизни, но я уверен, что от брата ты не сможешь отказаться. От Хосока. От меня. Тэхён иронично думает в ответ: «Ещё бы ты позволил мне от тебя отказаться, ага». — Ты ведь буквально не способен что-либо сделать со своей привязанностью к конкретным людям. Ты прекратишь всё общение? Порвёшь все связи? — всё наседает Чимин. Тэхён колеблется. — Я не смогу, — обречённо признаётся он. Чимин, прекрасно видя, как это волнует его, тепло улыбается и нежно целует чужую макушку. — Я знаю. Но тебе и не нужно, слышишь? — он берёт лицо Тэхёна в свои ладони, поворачивая его к себе. — Ты сможешь навещать их. — Но меня здесь многие знают. Хоть новость о моём уходе распространится и не особо быстро, всё же это неизбежно произойдёт. И тогда у говоривших со мной будут проблемы, — Тэхён хмурится. Чимин вздыхает. — И всё-таки, что бы ты там ни говорил, ты никогда не перестанешь думать о других… Ладно, во-первых, если тебе не взбредёт в голову набить второе тату там же, на шее, то ты легко сможешь его скрывать. — Но так нель… — пытается было возразить Тэхён, однако его сразу же настойчиво перебивают. — Никаких «но»! Боже, перестань думать, как Овчарка! Вы что там, уже рождаетесь, что ли, такими правильными? — Чимин, похоже, знает его слишком хорошо. — Забудь все «нельзя»! Ты, чёрт возьми, уходишь к Волкам. К Волкам, Тэхён! Не к милым Овечкам. Поэтому давай, привыкай заменять каждое «нельзя», всплывшее у тебя в голове, вопросом «а мне это поможет или помешает?». Поверь, жить станет намного проще. Тэхён смотрит так, как будто бы не верит. Чимин закатывает глаза. — Да не сделает это из тебя злостного нарушителя и беспринципного ублюдка. Вот, смотри, пример — жестокий, но жизненный — нельзя убивать людей. Делаем замену — убийство этого человека поможет мне или помешает? Мне жаль тебе напоминать об этом, но ты уже убедился, что иногда оно может помочь — например, чтобы спасти брата. В ином случае убийство точно тебе помешает, ведь оно растревожит твоё доброе сердечко, и ты снова будешь страдать и мучиться от вины. Вот видишь, мы убрали «нельзя», но это не сделало тебя безжалостным убийцей — ты всё та же булочка с корицей, которая пойдёт на подобное лишь в самом крайнем случае. — Ладно… — неуверенно соглашается Тэхён, которого всё ещё держат в чужих руках (а когда Чимин увлекается, ещё и случайно сжимает ему щёки, делая губы бантиком… ну или неслучайно). — Но долго скрывать всё равно не получится — они знают, как я выгляжу, так что им и не нужно видеть новую татуировку, чтобы считать меня тварью из леса. — Осуждение будет в любом случае, — соглашается Чимин. — Не боишься? — Привыкну, — отмахивается Тэхён. — Уже начал. Так что там? — Что ж, твоя известность — тоже не проблема, дорогой… — загадочно улыбаясь, обещает Чимин.◭ ◬ ◮
— Не напрягают взгляды в спину? — Господи! — Хосок подскакивает на месте. — Нельзя так подкрадываться к людям! Чимин улыбается. — В данном случае мне это помогло, так что… — Что? — недоумевает в ответ Хосок. — Да не вдавайся, — ехидно отвечает Чимин. — Как переживаешь уход Тэхёна? Хосок мрачнеет на глазах. — Мне его не хватает. — Хорошо, а что, всё-таки, насчёт взглядов? Не достали людишки, которые после исчезновения своего объекта для ненависти и беспочвенных обвинений переключились на тебя, как на единственную Овчарку, поддержавшую мерзкого предателя? — Что тебе нужно? — устало спрашивает Хосок. — Достали ведь? — не отстают от него. — Ну, достали, и что? — неохотно признаётся Хосок. — Я ничего не могу с этим поделать. — О, поверь мне, можешь. — О чём ты?.. Чимин вдруг подмигивает ему. — Что ты думаешь о переезде?◭ ◬ ◮
— У тебя ведь здесь никого больше не осталось. — Уходи, — кажется, кто-то совсем не настроен на разговор. — Что, так и будешь жалеть себя? Бедный, несчастный Гуки остался совсем один. Чонгук вскакивает с места. — Ты!.. Не смей меня так называть, слышишь?! — Как же, покусились на святое… — саркастично бормочет Чимин. — И у меня есть друзья, понял? Чимин скептически выгибает бровь. — Друзья были у неё. С тобой они общались только потому, что ты, как её парень, шёл к ней в довесок. Где сейчас все эти друзья? Общаетесь, как прежде? — Ублюдок… — зло выплёвывает Чонгук. — Что тебе от меня нужно? Поиздеваться пришёл? — Ой, ну зачем же так грубо? Разве у нас есть причины друг друга недолюбливать?.. — Чимин театрально смотрит вверх и чешет подбородок, словно задумавшись. — Ах, да. Тэхён. Он самодовольно ухмыляется. — Ну прости уж, что забрал у тебя братика, я же не знал, что это так сильно ударит по твоему чувству собственничества. Чонгук не выдерживает и замахивается на Чимина кулаком. Он крупнее в плечах и немного выше, но это не помогает ему, когда Чимин использует чужую силу против самого Чонгука, по инерции одним ловким движением закручивая руку ему за спину. Следующее движение Чимина вовсе не обязательно, ведь запал нападавший уже потерял, но он не может отказать себе в довольствии и сшибает Чонгука с ног, прижимая того к земле. Чонгук шипит от не самых приятных ощущений. — А теперь серьёзно, — Чимин и в правду принимает серьёзный вид (даже устрашающий). — Собери уже свои яйца, если они у тебя вообще есть, в кулак и прекрати ныть. Мне на тебя плевать, но Тэхёну — нет, поэтому, хочешь — не хочешь, но, будь уж так любезен, живи в здоровье и радости. Я предложу тебе отличный вариант, удовлетворяющий обе стороны, а ты впервые поведёшь себя как взрослый разумный человек и согласишься, понял меня? Чонгук определённо хочет что-то возразить, но Чимин давит ему на руку, и тот с болезненным шипением замолкает. — Ты ведь осознаёшь… — Чимин наклоняется к самому его уху, — что предал своего брата? Чонгук замирает на месте испуганным кроликом. — Ты разбил ему сердце, мелкий ублюдок. Вряд ли ты знаешь, ведь тебе совести не хватило даже сходить к нему и извиниться за свои слова, но все те дни до фестиваля он буквально не видел смысла жить. Если бы я не вытащил его тогда, я даже не уверен, был бы ли у тебя сейчас брат. Тэхён так сильно любит тебя, а ты только и можешь, что пользоваться его любовью. С каждым его словом Чонгук словно становится всё меньше и меньше. — И ведь даже в тот день, когда он пришёл к тебе за татуировкой и объяснил, что для него будет лучше уйти, ты устроил целый спектакль слёз, ведь это не лучше для тебя. Ты хоть когда-нибудь думаешь о ком-то, кроме себя любимого? Не знаю уж, что конкретно сделало тебя таким эгоистом, смерть ли родителей, забота ли брата, но при выборе фракции ты удивительно метко попал именно в ту, которая тебе больше всего подходит — глупые, прикидывающиеся добрячками Овцы, которых заботит только их собственная шкурка. Я ведь даже не предлагаю тебе чего-то невыгодного, сам же будешь в плюсе, если, чёрт возьми, просто выслушаешь меня, паршивец. Почему бы тебе хоть раз не сделать что-то ради брата? Чонгук неловко прочищает горло. — Что за вариант?.. — пристыженно переспрашивает он. Чимин наконец-то позволяет ему подняться. Руку, впрочем, не подаёт. — Предлагаю сменить обстановку и завести новых друзей на новом месте. Здесь не осталось ничего, что могло бы тебя удержать, даже работу ты без проблем найдёшь новую — хорошие мастера ценятся везде. — Ты… не шутишь?.. Чимин закатывает глаза. — Какие шутки, Чонгук? Собирай вещи.◭ ◬ ◮
— Да они никогда не согласятся переехать в другое поселение! — Ой, я тебя умоляю. Переедут, как миленькие. Тэхёну не нравится эта улыбочка Чимина. — Они выросли здесь, здесь вся их жизнь, не может быть, что… — всё не соглашается он. — Да не жизнь уже это, ну! Твоему любименькому младшему брату пора бы уже обрасти собственными связями: дружескими, рабочими, наставническими там, я не знаю, да даже с любовными ещё не всё потеряно. А то он вроде в другую фракцию перешёл, жить стал один, а ходить за тобой хвостиком не перестал. Он ведь из мастерской своей почти не выходил, да и общался только с погибшей. В общем, очень тяжко переживал расставание со своим любимейшим братом и никого особо к себе не подпускал. А теперь всё уже, все друг друга знают, у всех свои компашки. Нужны новые люди, понимаешь? Нужно попробовать сначала, практически с чистого листа. Новое место, отсутствие твоей постоянной опеки — согласись, уж из леса ты не сможешь постоянно бегать ему зад подтирать, ой божечки, да не хмурься ты, я фигурально — может, хоть так он начнёт жить своей собственной жизнью. Тэхён задумчиво молчит. — У Хосока вообще трудностей никаких не будет, он отлично умеет находить с людьми общий язык. Да и поспокойней ему станет, знаешь, он так трясётся за свою мать, что только рад будет оказаться подальше от того места, где всё ещё обитают приспешники Мамору. Да и с тобой он очень хотел бы видеться хоть пару раз в неделю. А в другом поселении это будет проще простого. Вот видишь — все в плюсе! Тэхён кивает ему, неуверенно соглашаясь с последней фразой, но мысленно всё прогоняет слова Чимина о «псах» Мамору. От досады он сжимает кулаки. Тэхён не хочет, чтобы его друзья чего-то боялись. И всё же очень больно осознавать, что он сам в этом виноват. Что даже известие о смерти этого ублюдка не вернуло его близким былого спокойствия. Впрочем, кажется, в тот момент беспокойства им придавало его состояние, а вовсе не мысли о приспешниках Мамору…◭ ◬ ◮
— Он тут, — тон, не сулящий ничего хорошо. Чимин заходит в дом и поджигает свет. Тонувшая прежде в темноте комната являет его взору своего хозяина. — Насколько всё плохо? — взволнованно уточняет с улицы Хосок, после случая с руками даже не знающий, чего и ожидать. — Ты хотел спросить, насколько всё плохо будет, когда я посажу его на цепь, чтобы он перестал исчезать, никого не предупредив? — миленько улыбаясь, уточняет Чимин. Хосок наконец заходит в дом и немного успокаивается, когда не находит на друге, сидящем в кресле и смотрящем в одну точку, видимых новых ран. — Можно, пожалуйста, без подробностей вашей бурной семейной жизни? — от облегчения он даже язвит, но быстро замолкает, наткнувшись на взгляд Чимина. Который неожиданно хлопает Хосока по плечу, словно одобряя (но так, что тот едва не валится с ног). — А ты не так плох, пёсик. Живи пока, но помни, что тебя спасло только то, что я действительно не отказался бы от подобного зрелища в своей постели, — Чимин отходит к креслу. — Ну я же просил… — едва слышно стонет Хосок. Что ему теперь делать со своей сломанной психикой? Тэхён не двигается и даже направление своего взгляда не меняет, когда к нему подходят. — Мало того, что ты в очередной раз подверг себя опасности, не дождавшись полного выздоровления… — начинает Чимин, присаживаясь перед его ногами на корточки и руками сжимая чужие бёдра, — так ты ещё и заставил нас оббегать в поисках тебя всё вокруг. Перед казнью, так уж и быть, даю тебе последнее слово. Тэхён наконец переводит взгляд на неуверенно улыбающегося Чимина. Если этот человек начал шутить, хотя ему самому не до шуток — а Чимину явно «не», выглядит действительно запыхавшимся — значит, Тэхён выглядит не очень хорошо. Настолько не хорошо, что его вместо того, чтобы отчитать заслуженно, пытаются развеселить. Чимин может сколько угодно запугивать Хосока, но Тэхёна ему не обмануть — он определённо куда лучше и добрее, чем пытается казаться. Тэхён хмыкает. Пока этот человек перед ним будет спокойно жить, не опасаясь подлого нападения засланного убийцы, Тэхён не пожалеет о содеянном. — Я убил Мамору. Улыбка сходит с лица Чимина. — Что? — слышится на заднем плане, но Чимин резко выбрасывает назад руку в жесте «стоп», без слов приказывая Хосоку заткнуться. — Где труп? — спрашивает он самое главное. — В подворотне напротив бара, который ближе к главным воротам, — безэмоционально отчитывается Тэхён. Чимин вскакивает на ноги и уже направляется к выходу, когда вдруг замирает на месте и оборачивается. — Ты просто оставил его там? Тэхён кивает. — Почему? Вопрос остаётся без ответа, но Чимину, в общем-то, он и не нужен. По апатии в чужих глазах он и так всё понимает. Тэхён просто… был бы не особо-то и против, чтобы его поймали. Возможно, нынешнее его состояние даже хуже, чем то, когда он раздирал себе руки в кровь. — Останься тут, — бросает Чимин Хосоку, прежде чем выйти из дома. — Опять пошёл делать за меня всю грязную работу, — невесело хмыкает Тэхён. Хосок подходит ближе к нему. — Мне не нравится, как ты выглядишь, чувак, — с одной стороны серьёзно говорит он, а с другой — подначивает друга на ответ «как прежде», но Тэхён лишь пожимает плечами. Хосоку это не нравится. — Я не умею разговаривать с тобой, как Чимин: подбирать все эти слова, которые возьмут тебя за душу, мотивировать, успокаивать, приводить в чувства… Но ты мне очень дорог, Тэхён, и мне так невыносимо, когда тебе плохо. Если честно, никогда бы не подумал, что ты так сильно подвержен всем этим эмоциональным переживаниям — ты ведь даже после смерти родителей смог встать на ноги и жить дальше. — Тогда я был сильным ради Чонгука. Надевал для него радостную маску, держал всё плохое в себе. Наверное, теперь плотину просто прорвало. Осталось всего лишь подождать, пока всё не вытечет, и тогда я наконец перестану ныть, — буднично рассуждает Тэхён. — Ты такой дурак. Люблю тебя очень, но какой же ты дурак, серьёзно… Ноют маменькины сынки, решившие, что из них выйдут отличные Овчарки, когда сталкиваются с реальностью и натирают бёдра в кровь из-за нескольких дней в седле. А ты, друг, просто делишься своей болью с нами, и это нормально, так и должно быть, — Хосок берёт стул и садится перед креслом. — Ты помнишь, как плох я был, когда матушка несколько дней не приходила в себя из-за укуса змеи? Неужели действительно считаешь, что всё то время я просто ныл? Хосок улыбается. Он знает, что это не так, просто провоцирует Тэхёна на эмоции. Апатия — это ведь тоже, считай, в какой-то мере удерживание собственных чувств где-то глубоко внутри себя. И это тоже плохая идея. — Ты же знаешь, что нет, — Тэхён тоже слегка улыбается, прекрасно понимания, что его друг пытается сделать. — А когда я узнал, что из-за воздействия яда одна её рука навсегда перестала функционировать? — Хосок, — Тэхён смотрит по-доброму укоризненно. — А что «Хосок»? Тогда я рыдал, не переставая, но ты ни разу не сказал чего-то вроде «дружище, нужно просто подождать, пока вся эта боль из тебя не выйдет, и тогда ты, наконец, перестанешь ныть», — передразнивает его друг. — А всё потому, — Хосок важно поднимает палец вверх, — что ты уважаешь меня. Меня и мои чувства. Так имей же уважение к самому себе и никогда не говори мне, что ты просто ноешь. Хосок смотрит серьёзно, но потом всё же не сдерживается и улыбается вновь. — А то побью тебя. На этот раз Тэхён улыбается в ответ пусть и всё так же слабо, но уже куда более живо. — Ага, как же. Хосок протягивает ему руку. — И всё-таки не нравится мне, как ты выглядишь, чувак, — ухмыляясь, повторяет он. — Это ты себя ещё в зеркале не видел, — подкалывает в ответ Тэхён, с силой пожимая чужую ладонь. Через рукопожатие благодаря за поддержку. Он сможет жить дальше. Всем назло, ради себя и близких. Сможет. Цепь глухо трескается и распадается на звенья где-то внутри него.◭ ◬ ◮
— Ладно, это имеет смысл, — наконец соглашается Тэхён. Чимин фыркает. — Ну ещё бы. — Подожди, но… — вдруг вспоминает о чём-то Тэхён, — как же ты? — А что я? — не понимает Чимин. Тэхён хмурится. — У тебя же здесь семья. Ты не сможешь переехать. — А ты… — Чимин наклоняется к нему ближе, хищно заглядывая в глаза, — хочешь, чтобы я переехал? Тэхён отворачивается, смотря в сторону. — Я не могу просить тебя о подобном. — Не можешь… — Чимин хватает его за подбородок и поворачивает обратно, — или не хочешь? — Тц, да не важно, чего хочу я, ты!.. — эмоционально начинает Тэхён, но его твёрдо перебивают: — Только. Это. И важно, — Чимин смотрит, словно опасный дикий зверь, в любой момент готовый наброситься и разорвать его. — Только то, чего хочешь ты, имеет для меня значение, понял? Тэхён замирает. Он не уверен, пора ли ему начинать опасаться за собственную жизнь, ведь человек перед ним выглядит довольно угрожающе (а ещё он сидит на том же кресле, фактически блокируя любые возможные попытки бегства). — А ну… — Тэхён, вообще-то, тоже не пальцем деланный, — не смотри на меня так! — он хватает Чимина за щёки и мстительно тянет их в разные стороны. — Понял я, понял. От вида опасного хищника не остаётся и следа. Чимин недовольно выдыхает через растянутый рот. — Держи свои альфа-замашки при себе, — Тэхён отпускает его, напоследок похлопав по щеке, словно хорошего пса (может быть, он всё-таки злопамятный). Но не успевает Тэхён отвести руку от чужого лица, как Чимин цепко хватает его за ладонь, самодовольно ухмыляясь. — А что, тебе очень пойдёт роль моей омеги, — смотря ему прямо в глаза, Чимин целует захваченную конечность в центр ладони. Покрывшийся мурашками Тэхён шипит, пытаясь освободить руку, но Чимин держит очень крепко, посмеиваясь с его попыток. — Да ни в жизнь! — с пассивной агрессией улыбается Тэхён, нагло скалясь в чужое лицо. Он выворачивает ладонь так, чтобы самому тоже сжимать чужую руку в ответ. — А это мы ещё посмотрим: в жизнь или ни в жизнь, — возвращает ему оскал Чимин, лишь усиливая рукопожатие в молчаливой борьбе за статус «альфа-самца». Впрочем, он быстро успокаивается, расслабляя руку и позволяя Тэхёну почувствовать себя победителем. Пока тот самодовольно улыбается, Чимин быстро проводит пальцами по внутренней стороне его руки вплоть до сгиба локтя и обратно. Тэхён дёргается из-за щекотки и, возмущённый подобной выходкой, на этот раз окончательно возвращает себе свою несчастную конечность. Смотрит укоризненно. Чимин не скрывает своего умиления и тыкает пальцем в его невольно надутую от недовольства щёку с ехидным «буп», словно нарочно выводя Тэхёна из себя. И смеётся. — И вообще, — всё так же недовольно говорит Тэхён, уничтожая Чимина взглядом, — мы не в волчьей стае, чтобы меряться тут статусами. — Это пока, — туманно отвечает Чимин вполголоса, а после улыбается так сладко-сладко и выдаёт куда громче: — Ты зря отказываешься, я мог бы зализать тебе рану. Знаешь, животные ведь так делают. Ну, или… вылизать тебя всего в придачу к этому. Он медленно проводит языком по своим губам. Тэхён вспыхивает, словно спичка, как прежде, но реагирует уже куда спокойнее, чем раньше. Может, привык, может, действительно чувства немного притупились после всего, но Чимин не сильно расстроен, напротив, лишь воодушевлён, ведь это значит, что приручение протекает успешно. — Ты… — сердито выговаривает Тэхён, прекрасно чувствуя, как сильно горит лицо, и спихивает Чимина с кресла (не от большого желания, а скорее для профилактики), — прекрати уже меня дразнить, паршивец. Тот лишь смеётся, довольный собой, и отходит на безопасное расстояние на всякий случай. Спокойнее-то оно спокойнее, а как рванёт вдруг — мало не покажется. — А что я? Животные и так делают. — Но мы-то не животные. — Хочешь сказать, только это останавливает тебя предаться вместе со мной животной страсти? — продолжает провоцировать Чимин, усевшись на чужую кровать. — Так это не проблема — предадимся человеческой. Тэхён не ведётся. Он вдруг поднимается с кресла, подходит к Чимину и толкает того на спину, забираясь на чужие бёдра сверху. Пока растерявшийся Чимин пребывает в небольшом ступоре, Тэхён наклоняется к нему и выдыхает прямо в губы. — А тебе лишь бы меня в постель затащить, да, пёс похотливый? Так чё откладывать, давай разберёмся по-быстренькому с этой твоей ненасытностью да разойдёмся по разные стороны, м-м-м, как тебе идейка? Пришедший в себя Чимин хитро скалится, руками сжимая его талию. — Вот как мы уже умеем, да? Неплохо, — он резким движением меняет их местами, придержав, впрочем, Тэхёна за затылок, чтобы тот не потревожил раненую шею в момент приземления. — Вот только одним разом меня не насытишь, волчонок. — Я не волчонок, — возмущается Тэхён. — Так это единственное, что тебя не устроило? — Чимин улыбается. — Ещё какой волчонок. Кусаешься, рычишь, в руки не даёшься… Приручить собаку легко, это скучно и неинтересно, другое дело — волк. Вот, где преданность становится настоящим трофеем. — Так я для тебя трофей? — Тц, любишь же ты придираться к словам, засранец, — Чимин щиплет Тэхёна за нос. — Ты для меня — всё. А постель — лишь очень приятный бонус. Но только в том случае, если ты сам этого захочешь, ведь что? Тэхён закатывает глаза. — Лишь то, чего хочу я, имеет для тебя значение. — Умница. Так что и речи быть не может ни о каком «разойдёмся по разные стороны». Заберу себе и никому не отдам. — Так ты хочешь лишить меня свободы? Чимин вдруг мрачнеет. — Да всё, что я делаю, направлено лишь на то, чтобы свободу эту ты наконец приобрел. Тэхён не понимает. — Но я вроде… всегда был свободным?.. — Никогда не был! — зло выдаёт вдруг Чимин, словно его самого это задевает не на шутку. Уже не в первый раз Тэхён, видя Чимина в подобном состоянии, невольно хочет его успокоить. Может быть, его действительно приручили уже? Что ж, Чимину он в любом случае этого не расскажет — много чести. — Ладно, вернёмся к нашим тараканам, — куда спокойнее говорит Чимин. — Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я был рядом, и я пойду за тобой хоть на край света. — А ты — хочешь? — Больше всего на свете, — словно само собой разумеющееся отвечает он. — Но твоя семья… — продолжает гнуть свою линию Тэхён. — Они не будут против переезда? — Господи, лучше бы кто-нибудь сказал тебе, что я сирота… — хнычет Чимин. — Забудь о них, я тебя умоляю! — Да как я… — начинает было Тэхён, но его перебивают: — А вот так! Всё. Не думай о них. — Нет, я хочу узнать о них, — упрямо вторит Тэхён. — Что это за семья такая, которая будет не против переезда ребёнка в другое поселение? Чимин вздыхает и просит помощи у небес. — Во-первых, я уже не ребёнок, во-вторых… — Расскажи мне! — Как-нибудь позже, волчонок, пожалуйста, давай мы не будем обсуждать мою семью в такой недвусмысленной позе? — умоляет Чимин, нависая над ним. — Я с этими людьми не в самых лучших отношениях, и они точно не будут против моего переезда, а если и будут, мне глубоко плевать — это всё, что тебе пока нужно знать о них, ладно? — Ладно… — неохотно идёт ему навстречу Тэхён. — Но потом ты мне всё расскажешь. — Обязательно, — Чимин мило улыбается и целует его в нос. — А теперь… ответь ты уже мне на мой неоднократно заданный вопрос. Тэхён уверенно и даже слегка нагло (давно научился-то?) смотрит ему в глаза, словно даже в этом показывая свой непростой характер и то, на что Чимин добровольно подписался, но в последний момент тушуется и отводит взгляд в сторону прямо перед тем, как звучит судьбоносное: — Хочу. Тэхён неловко смотрит обратно и тает под самой нежной улыбкой, адресованной ему. Одной рукой он обвивает чужую спину, а другой — шею, и притягивает к себе, осторожно обнимая и заставляя буквально лечь на себя. Сам прячет лицо в районе чужой ключицы. — Я, честно говоря, без тебя уже и не смогу, — признаётся Тэхён, пока Чимин, бережно обнимающий его в ответ, старается даже дышать тише, чтобы не спугнуть чужие откровения. — Только рядом с тобой я могу дышать полной грудью, не задыхаясь под тяжестью всего, что натворил. Ты словно мой ангел-хранитель, который забирает всю мою боль себе. Я ведь даже думал, что не заслуживаю тебя, но… сейчас мне плевать, я просто хочу, чтобы ты был рядом. — Буду, — уверенно отвечает ему Чимин и, слегка отодвинувшись, целует Тэхёна в лоб.