Только вместе!

      В тот вечер она вернулась в гостиницу с неприятным осадком в душе и с полной уверенностью в том, что не понравилась этой старой леди. Что ж, даже если так, разве она многого ждала от этой встречи? Нет, она была лишь одной из многих. Не в правилах Вайолет было падать духом, поэтому она приободрилась и, отдыхая после насыщенного дня, решила выпить чаю.       Перед сном она ненадолго взялась за рукоделие, но часто мысленно возвращалась к разговору с леди Дадли. Другая на месте Вайолет наверняка была бы сердита на нее за грубоватый тон и высокомерие, но девушке почему-то стало жаль ее... Вайолет никогда не позволяла себе судить о людях только по их внешнему виду и одной-единственной непродолжительной беседе, поэтому не спешила с выводами. Кто знает, что пережила эта женщина в прошлом, и какие еще заботы легли сейчас на ее плечи?.. И потом, стоит ли вообще придавать этому такое значение, если Вайолет вряд ли суждено еще раз переступить порог ее дома.       На следующее утро после завтрака девушка по привычке отправилась на прогулку. Ей хотелось отвлечься и осмотреть город, в котором она так давно не была. Но даже теперь, когда она, изучая окрестности, неторопливо и с интересом разглядывала витрины магазинов модных платьев и вдыхала чудесный запах свежеиспеченного хлеба из булочной, мысли ее так или иначе были заняты тем, что происходило в ее жизни в настоящий момент.       Вайолет было двадцать восемь лет, и она вступила в ту прекрасную пору, когда многие представительницы ее пола находятся в расцвете своей красоты, сил и уже обладают жизненным опытом. Но при всех достоинствах в этом возрасте, к сожалению, есть и свои недостатки. В ее годы редкая женщина не была замужем, а большинство замужних имели ребенка и часто не одного. Но Вайолет прекрасно понимала, как невелики ее шансы без связей и приданого составить свое счастье – обрести семью и свой собственный дом, как она того хотела.       В юности она задумывалась об этом не слишком часто. Другие, более важные заботы занимали ее, и больше всего заботы о пропитании… Но теперь, когда Вайолет, наконец, обрела почву под ногами, ей вдруг открылась заново другая сторона жизни. Выходя раз в неделю в город, чтобы зайти к лавочникам и оставить заказы на провизию, она каждый раз задерживала взгляд то на пожилых семейных парах, то на играющих детях, а несколько раз ей доводилось видеть и веселые свадебные процессии. И тогда Вайолет поняла, что жизнь – настоящая, полная жизнь – проходит мимо нее. Она заслужила уважение среди коллег, но у нее было мало друзей, и она так и не обрела душевного покоя. Ей было тягостно осознание того, что большинство окружающих отмечают в ней только полезные моральные и деловые качества, и почти никто не видит в ней просто женщину… Впрочем, был в жизни Вайолет человек, который отличал ее от других женщин, отмечал ее таланты и привлекательность, и более того, пытался за ней ухаживать. Это был мистер Иттон, учитель арифметики. Ему было тридцать пять. Он был холост и всячески намекал, что хочет зажить своим домом. Но его ухаживания не только не приносили девушке ни капли радости, но чаще всего оставляли в ее душе лишь разочарование. Природная красота Обадайи Иттона в сочетании с хорошим образованием и подчеркнутой вежливостью придавали ему некую привлекательность, но это было лишь первым впечатлением, потому что стоило узнать этого человека чуть ближе, как все его достоинства тут же меркли в сравнении с теми особенностями его натуры, которые Вайолет считала для себя неприемлемыми. Мистер Иттон был очень строг с детьми, часто немногословен с коллегами, педантичен даже в мелочах. Ко всему же, что касалось семьи и брака он относился особенно ревностно. Вайолет полагала, что даже самый ярый поборник веры не смог бы в этом сравниться с мистером Иттоном. И хотя он беспрекословно подчинялся всем распоряжениям директрисы, Вайолет часто приходилось слышать его речи о том, что женщине пристало быть хозяйкой дома, женой и матерью, а никак не возглавлять учебное заведение, то есть, говоря его словами, выполнять "чисто мужскую работу" должны только мужчины, "зачем иначе Бог от начала времен установил, что женщина должна во всем слушаться мужчину и быть ему верной помощницей в делах". Сначала Вайолет относилась к таким разговорам с некой долей иронии, но, в конце концов, это стало больше походить на проповеди. Вайолет даже задумывалась над тем, что мистер Иттон, вероятно, лучше справлялся бы с обязанностями священника или преподавателя богословия, но отнюдь не это возмущало и отталкивало в нем больше всего. Он говорил ей о повседневных делах и успехах его учеников, а она слышала в его словах только желание возвыситься в ее глазах, он делился с ней своими идеями об улучшениях, которые можно было бы произвести в школе, а она слышала одни наставления; прекрасно понимая, в какое щекотливое положение ставит мисс Хантер, он без стеснения присылал ей каждое воскресенье букет цветов, от которого она исправно избавлялась; и даже когда он признался ей в нежных чувствах, она ощутила только его желание потешить собственное самолюбие. Его самоуверенность стала совершенно невыносимой. И на его прямой вопрос, станет ли она его женой, она совершенно спокойно ответила отказом. Мистер Иттон выглядел глубоко оскорбленным, но Вайолет знала, что поступила правильно. Она обладала твердым характером. Трудностями и лишениями ее трудно было испугать. Поэтому она не желала видеть своим мужем того, кто лишь отдавал бы ей распоряжения и наставлял. Она презирала такой союз. Ей хотелось совсем иного: она мечтала стать женой человека, который относился бы к ней, как к равной, и по-настоящему любил бы ее. При мысли об этом Вайолет глубоко вздохнула и ее губ коснулась ироничная улыбка. Она словно бы говорила, что все это - только мечты, которые живут глубоко в сердце, но есть ли хоть малейшая надежда на то, что когда-нибудь они осуществятся?..       Ласковые лучи солнца заставили разрумяниться веснушчатое личико мисс Вайолет и она повернулась навстречу ветру, в котором еще чувствовалась утренняя свежесть и прохлада. Сидя на скамье в парке девушка слушала, как шумят над ее головой кроны деревьев и поют птицы. Столица в этом отношении, разумеется, во многом уступала Уолсолу: разве можно было сравнить прекрасный дубовый лес и тисовую рощу с лондонскими парками! Но, все же, этот уголок природы в большом городе подействовал на девушку умиротворяюще. На некоторое время она почти забыла, как звенят школьные колокольчики, звучит грубая речь прислуги и детский гомон. И, главное, впервые за много лет она ощутила в своем сердце покой.       В жизни всегда есть место прекрасному, в том числе и мечтам, но реальность всегда напоминает о себе и заставляет думать и действовать сообразно существующему положению вещей. Еще будучи в Уолсоле Вайолет ответила на те предложения о работе, которые показались ей наиболее подходящими, и в следующие два дня ей предстояло нанести два визита. Один – на Бритни-роуд в семейство мистера Смита, нажившего себе состояние торговлей тканями, который имел двух дочерей пяти и семи лет, другой – на Генриетта-стрит к миссис Саммервуд, которая желала нанять гувернантку для четырнадцатилетней дочери.       Когда часы на башенке близлежащей церкви пробили одиннадцать, Вайолет встала и медленно пошла к выходу из парка. Ее путь лежал обратно в гостиницу. Но на полдороге ее ждала неприятная неожиданность: в двух кварталах от гостиницы улица оказалась оцеплена полицейскими, и вокруг собралась большая толпа зевак. Понять, что происходит было почти невозможно, но по долетевшим до нее обрывочным фразам девушка поняла, что полицейские поймали грабителя или грабителей. Стало очевидно, что ей теперь придется обойти место преступления по одной из соседних улиц.       Количество любопытствующих все увеличивалось. Навстречу Вайолет сплошным потоком двигалось такое количество людей, что ей приходилось буквально протискиваться сквозь толпу. Вдруг далеко за ее спиной раздались крики, Вайолет на мгновение оглянулась назад и неожиданно столкнулась с шедшим ей навстречу джентльменом. Она пошатнулась, но все же устояла на ногах.       - Прошу прощения, сэр! – воскликнула Вайолет впопыхах, и робко подняла глаза.       Перед ней стоял молодой мужчина в темно-сером костюме и черном котелке. На его лице она не заметила ни тени неудовольствия или неприязни из-за этого происшествия. Правой рукой он опирался на трость, а в левой держал небольшой саквояж.       - О, нет, это я должен просить у вас прощения, мисс, - произнес он.       Его голос был очень приятным и странно знакомым. Где она могла слышать его раньше?..       - С вами все в порядке? - спросил мужчина с искренней заботой.       - Да, вполне.       - Вы уверены? – спросил он, немного наклонился и заглянул ей в лицо.       Его брови вдруг нахмурились, а глаза превратились в узкие щелочки.       - Прошу прощения, мисс, - произнес он. – Мне кажется… Ваше лицо мне знакомо. Где я мог видеть вас раньше?..       - Прошу извинить, но я не думаю, что... - начала Вайолет и взглянула мужчине в глаза.       - Бог мой! Ну, конечно!.. – воскликнул он вдруг. Брови его взлетели, а губы сложились в теплую дружескую улыбку. – Мисс Хантер, не так ли?!       Вайолет была в замешательстве. Она тщетно пыталась понять, откуда этот человек ее знает, припоминая всех своих немногочисленных знакомых, но тут мужчина сам пришел ей на помощь.       - Вы очевидно не помните меня, - сказал он. – Несколько лет назад вы обращались за помощью к моему другу, Шерлоку Холмсу. Это было связано с мистером Рукаслом и его дочерью.       Лицо Вайолет просветлело. Наконец-то все встало на свои места.       - О, боже, как же я не узнала вас сразу! – радостно воскликнула она и улыбнулась ему в ответ. – Мистер Ватсон!       - Я рад, что вы меня вспомнили!       Тут они одновременно оглянулись вокруг и, наконец, заметили, что стоят посреди оживленной улицы, а прохожие начинают обращать на них внимание.       - Вы не возражаете, если мы выберем менее оживленное место для беседы, мисс Хантер? - спросил доктор и с тревогой добавил:       - Здесь становится слишком многолюдно и мы рискуем быть раздавленными этой толпой.       Он переложил саквояж в правую руку и подставил ей локоть левой.       - Прошу вас, - добавил он.       - С удовольствием, - проговорила Вайолет, взяла его под руку, и, вынырнув из этого бесконечного людского потока, почти не заметила, как вместе со своим спутником оказалась на другой стороне улицы.