Год Дракона

      …Всё это безумным вихрем пронеслось в голове Тихиро, пока она стояла и смотрела, как танцует старый нищий Тэтсуо под дождем посреди проезжей части и как, сигналя, аккуратно объезжают его машины.       Встряхиваясь и прогоняя наваждение, девушка зашагала к парковке, а когда села в свой автомобиль, почувствовала, что волосы ее распущены и мокрыми прядями свисают на спину и плечи. Посмотрела в зеркало — так и есть: впервые за все эти годы она где-то потеряла свою лиловую заколку.       — Завтра же я уволюсь отсюда, — твердо сказала она своему отражению и вздрогнула, на секунду увидев там вместо себя покатившуюся со столика зеленую голову Дарумы в спальне. Кукла с грохотом рухнула на пол и вдребезги разбилась, как будто была сделана не из дерева, а из фарфора.       Еще пара выволочек от Исами-сама — и она в самом деле сойдет с ума. Нет, довольно. Когда начальник подпишет ее заявление, Тихиро уедет наконец в Токио и поступит на факультет журналистики в третий раз. «Как только ты изменишь хоть что-то в себе, начнет меняться и что-то вокруг тебя!» — только что (и целую вечность назад) сказала ей Мияко. И, заведя машину, девушка поехала за город, к храму ками Инари.       Перед тории у небольшого, уединенного среди холмов святилища она, как и хотела, купила инари-дзуси с тофу и улыбнулась замершему в приветливой позе каменному изваянию лисицы при входе. Может быть, ей почудилось, но краем глаза, проходя мимо, она заметила, как встряхнула длинным ухом и дернула поднятым хвостом мокрая от дождя статуя кицунэ.       В зале хайдэн было немноголюдно. Прямо сказать: кроме нескольких служителей и одинокого прихожанина здесь вообще не было никого. Положив дзуси на протянутый ей жрецом поднос для подношений богине, Тихиро повернулась к алтарю и бегло, ради любопытства, посмотрела на соседа, явившегося сюда раньше нее.       Это был высокий, хорошо сложенный мужчина в мягкой черной куртке с капюшоном, наброшенным на голову, и в обычных синих джинсах. Она подошла ближе и исподтишка взглянула еще раз, уже в профиль. Молодой человек, заметив движение сбоку, тоже мельком посмотрел в ответ, хотел было отвернуться, но, словно опомнившись, уставился на нее в оба глаза. В оба разноцветных глаза.       Ну конечно! Вот почему он показался ей знакомым, хотя теперь был не в официальном костюме с бейджиком на лацкане, а в демократичной одежде, которую встретишь на каждом втором парне в городе! Это был один из онкологов клиники «Токио Мидтаун», приехавших на медицинский форум, посвященный вакцине на основе дендритных клеток. Вот из-за них, этих нобелевских столичных светил, устроил ей сегодня головомойку Исами-сама, недовольный ее модераторской деятельностью: «Вы позорите нас как устроителей мероприятия, понимаете вы, Огино Тихиро, или даже на это у вас недостаточно сообразительности?!» Точно-точно, а этот парень, примеченный ею сегодня утром в конференц-зале из-за гетерохромии и необычного оттенка глаз, так и залипал на ней взглядом. И, кстати, потом она видела его в компании Ёсикава Мияко, он что-то говорил красотке, и оба они как-то слишком внимательно посмотрели тогда на заполошную Тихиро.       — С наступающим! — сказал он, улыбнулся и, стянув с головы черный капюшон, встряхнул густыми каштановыми волосами с озорно растрепанной от дождя челкой — не то что был на форуме: весь приглаженный, причесанный, элегантный, как модель с обложки. — Кажется, мы сегодня виделись!       — И вас с наступающим. Да, виделись утром… э-э-э…       — Канэко, — представился он, и она, вспомнив иероглифы на его бейджике, договорила вместе с ним в один голос: — Юкити!       Парень кивнул. Оба они засмеялись.       — Какое совпадение, что мы встретились и тут, — сказала Тихиро.       — Такое неожиданное, — доктор лукаво двинул бровями, — и приятное.       — Неожиданное? А-х-ха… Ну-ну!       — Абсолютно неожиданное! Даже не сомневайтесь!       Неожиданное! В предрождественский вечер. За двадцать минут езды от города. В храме, куда немногие наведывались и в обычные дни. Тихиро смотрела на него, и ей казалось, что они знакомы тысячу лет. И голос у него такой хороший… Ах, Мияко! Ах, лиса! Ах, ах!       — Я не покажусь слишком навязчивым и бестактным, если спрошу о ваших планах на Кристмас? — спросил он, не сводя с нее разноцветных, божественно красивых глаз. Ведь рождаются же на свет люди с такими чудесными глазами!       — А у меня нет планов на Кристмас, Юкити-сан. Зато у меня есть планы на завтра: завтра я увольняюсь и очень счастлива, потому что уеду отсюда!       Юкити хотел удивиться или сделать вид, будто удивляется, но этот процесс нарушил подошедший к ним служитель с подносом, на котором одиноко лежала рисовая лепешка:       — Мне велено передать это госпоже, — почтительно сообщил жрец; когда Тихиро с поклоном взяла ответный дар ками, он быстро и неслышно удалился.       — Странно, — сказала девушка, держа на ладони такой знакомый по виду и по ощущениям кругляш. — Почему только мне? Так нечестно!       Юкити снова засмеялся, взял протянутую ему моти за два противоположных края:       — Так в чем проблема? — спросил он, разламывая лепешку на две одинаковые части и лукаво прищуриваясь. — Пополам, Сэн?       

Конец истории

11 октября 2015 г.

      

. . . . . . . . . . . . . .

      

«Не теряй себя из-за одной ошибки.

Главное — не утратить впоследствии

присутствия духа».

Такэда Нобусигэ (1525–1561), воин