Остаться нельзя вернуться

Не выходи из комнаты, не совершай ошибку <…> Зачем выходить оттуда, куда вернешься вечером таким же, каким ты был, тем более — изувеченным? <…> Не выходи из комнаты! <…> Запрись и забаррикадируйся шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса. Иосиф Бродский

День не задался с самого начала. В попытке высушить волосы после душа я сломала фен. Волосы-то высохли, но техника, перегревшись из-за того, что я торопилась, приказала долго жить. Я знала, что врачи в Англии получают гораздо больше, чем в России, но насколько это относилось и к среднему персоналу, чтобы Грейс, работающая медицинской сестрой, воспитывающая троих детей, сокрушавшаяся в «Рубиновой книге» о том, что за поездку в такси придётся выложить ползарплаты, могла безболезненно для кошелька позволить незапланированную покупку — было неясно. Я по привычке заплела косу после того, как оделась в школьную форму, и взяла рюкзак с мыслью, что уже второй день подряд иду в школу неподготовленной. И сегодня это заставляло нервничать. Вчера я была слишком невыспавшаяся, к тому же увлеченная идеей встретиться с графом, но сегодня установки из моей жизни не давали покоя. Конец 2001-го года навсегда в памяти остался мрачным пятном. Мама винила всех подряд в смерти папы, в том числе себя и его самого. Она не раз повторяла, что будь врачи не шарлатанами, а действительно умными людьми, или кто-нибудь из близких людей с медицинским образованием, то мы вовремя бы заметили признаки лейкемии, а не когда было уже поздно. Мне было так её жаль, что я пообещала ей, что обязательно стану врачом, чтобы не допустить повторения. И мама уцепилась за эту идею, как за спасательный круг, что помог ей держаться на плаву. У неё появилась цель — моё обучение в самом лучшем ВУЗе, и она работала ради этого, не покладая рук. В прямом смысле. Бывали времена, когда она сидела по ночам за бухгалтерскими отчётами, занимаясь помимо основной работы подвернувшимися делами. Жизнь матери-одиночки в нулевые была и так не сладкой, а с этими дополнительными заработками и вовсе тяжелой. Деньги уходили на репетиторов, лучшие учебники. Мама решительно настаивала на том, чтобы моё образование опережало школьную программу, и если я не могу учиться в какой-нибудь московской гимназии, живя в Сибири, то это не должно помешать мне в будущем поступить в университет с высшими балами. При таком раскладе даже четверка была плохой оценкой. Мама не ругалась со мной, если они проскальзывали в дневнике или тетрадях, но хмурилась и недовольно поджимала губы, ведя себя холодно и отстраненно, давая понять, что недостойные оценки воспринимаются как личное оскорбление. Поэтому я была обязана учиться только на отлично, оправдывая ожидания, заслуживая родительское поощрение. Грейс, конечно же, не стала бы придавать большого значения, если бы сегодня я сдала на проверку тому же мистеру Уитмену пустую тетрадь со всеми вытекающими последствиями. Но неприятное чувство в душе поселилось и не хотело никуда уходить, потому что невозможно с уже выработанным синдромом отличницы легко забыть одиннадцать лет. Как бы там ни было, оценки Гвендолин были сейчас меньшей из моих проблем. Я глубоко вздохнула, решив признаться в поломке фена сразу же за завтраком, и вошла в столовую, здороваясь со всеми. Бабушки Мэдди не было за столом. Наверное, она спала, пропуская сегодня общий завтрак, потому что новых видений не возникло, а старое набило оскомину окружающим ещё вчера. Грейс и Ник широко мне улыбнулись, а следом и леди Ариста нарушила воцарившуюся тишину. — Доброе утро, дитя моё. Надеюсь, тебе хорошо спалось. — Да, спасибо, — вежливо ответила я, присаживаясь на своё место напротив Шарлотты и не собираясь жаловаться на дурные сны. Кузина и тётя Гленда не проронили ни слова, сомкнув губы в тонкие полоски. А Шарлотта ещё и странно посмотрела, приподняв одну бровь. Кэролайн подвинула мне миску с хлопьями и молоко, а я повернулась к Грейс. — Мам, прости, я сломала фен, — пробормотала я, но в столовой было так тихо, что меня все расслышали. — Ну, конечно, у тебя ведь не только обе ноги левые, но и обе руки, — ехидно произнесла тётя Гленда. — Не удивлюсь, если хронограф сломается в ближайшие дни. — Гленда, ну сколько можно? — возмутилась Грейс. — Это просто фен. Рано или поздно всё ломается. Кажется, Шарлотта приняла это замечание на свой счёт, потому что отставила свою тарелку с нетронутой овсянкой и встала из-за стола. Неужели она считает теперь себя ненужной вещью, которую сдали в утиль? — Шарлотта, ты должна поесть, — сказала в её удаляющуюся спину тётя Гленда. — Голодание не пойдёт тебе на пользу. Шарлотта развернулась на каблуках. — Я не могу, мама. Мне кусок в горло не лезет, как ты не можешь понять? — и, получив лёгкий кивок от леди Аристы, она гордо удалилась. — Гленда, тебе не кажется, что ей проще будет смириться, если ты не станешь постоянно возвращаться к темам, которые мы уже обсудили? — строго спросила леди Ариста и, не дожидаясь ответа, стала дальше разделывать ветчину в своей тарелке на малюсенькие кусочки. Гленда вытянулась в лице, но не вышла вслед за дочерью, а с достоинством взяла чашку и медленно из неё отпила, а потом также медленно поставила её обратно на блюдце и только после этого встала и под тяжёлые вздохи Грейс и леди Аристы покинула столовую. Ник не выдержал и прыснул от смеха. — Тебя заберёт сегодня мистер Джордж, — сказала Грейс. — Он пообещал мне, что больше не будет никаких встреч. Тебя отправят в безопасный подвал в 1956-й год, где ты сможешь в тишине выполнить домашнее задание. — Скукотища, — протянул Ник. — Даже в прошлом школа. Ах, если бы. Лучше бы сидеть мне одной в подвале, а не разбираться с тем, что сегодня реально произойдёт. Тем более, в ду́ше мне пришла одна мысль, которая запутывала положение ещё больше. — После этого ты сразу же отправишься домой, — сказала леди Ариста, на что я кивнула, так как рот был занят хлопьями. Грейс, как и вчера, поцеловала Ника, Кэролайн и меня на прощание, а потом положила руку мне на плечо и тихо сказала: — Вдруг тебе доведётся случайно увидеть моего папу, поцелуй его от меня. Леди Ариста при этих словах вздрогнула. Она молча допила свой чай, затем посмотрела на часы и произнесла: — Если вы хотите прийти в школу вовремя, поторопитесь. Даже зная из книги о возможной вечерней элапсации в 1948-м, я не думала, что Грейс была в курсе встреч Лукаса и Гвен. Наверняка Люси ей рассказывала, что их с Полом походы на спектакли организовывал Лукас, поэтому она и сделала такой вывод. Я снова отправилась в школу пешком. Ник и Кэролайн не были против, однако сестра напоследок шутливо погрозила мне пальчиком со словами: — Только смотри, не опоздай. На самом деле, я просто хотела прийти в школу со звонком и встретиться с Лесли прямо на первом уроке, а не перед ним. Потому что прикидываться перед лучшей подругой было тяжелее всего. И если предыдущие дни в моих руках был козырь в виде новой информации и вопросов, которыми я загрузила Лесли, то сегодня этим преимуществом похвастаться было нельзя, так как к телефонному разговору после прыжка добавить мне было нечего. И её голова теперь могла работать не в мою пользу. Уже трижды мне казалось, что табличка со словом «выход» призывно горит зелёным светом. И если в первый раз она погасла также быстро, как и зажглась, из-за моего неумения настраивать хронограф, то следующие два раза я довольно много часов подряд упивалась надеждой, которая потом превращалась в ничто. Как долго мне здесь ещё предстоит находиться — неизвестно, но какая-нибудь неучтенная мелочь может стоить более пристального внимания со стороны Лесли, и это заставляло меня нервничать. Конечно, можно было дать ей новую пищу для ума ради отвлечения, так как оставались нераскрытые секреты в виде подробностей встречи с леди Тилни и нашего с Гидеоном взаимодействия, которые вчера я обошла стороной. Но про Гидеона, не считая его помощи с машиной из прошлого, что Лесли и так известно, мне было нечего рассказать, чтобы не выдать себя. А про Маргарет я сообщила Лесли только то, что слышали от меня хранители. Вчера я рассуждала об этом с одной позиции: рядом вертелся мистер Уитмен, умеющий читать мысли. И если свои я хоть как-то могла контролировать, то за Лесли и её любопытство не могла поручиться. Но сегодня в ду́ше меня осенило: леди Тилни спокойно упомянула при мне Люси, не боясь собственного разоблачения. Если бы на моём месте была Гвен, то она бы, скорее всего, задавала вопросы: откуда вы знаете Люси; почему вам известно, что она скучает по джинсам? А ещё резонно заметила бы: зачем ей сейчас хроники, если проще всё нормально объяснить без толстенных книг в ночи? Как ни крути, выходило, что Маргарет действительно знала, кто я такая, что я самозванка, и что я оставлю всё в тайне. Надо полагать, за десять лет с 1912-го до 1922-го, откуда Нефрит элапсировала, Гвен успела рассказать нашу с ней историю, потому что я ведь не могу этого сделать! Представляю, с какой «охотой» ринутся Пол и Люси рисковать жизнью и помогать не своей дочери. Да и как это вообще возможно преподнести?! «Я прочитала книгу, в которой вы были вымышленными персонажами». Ага, три «ха-ха». А самый идиотизм состоял в том, что при Гидеоне сегодня предупредить «родителей» о том, чего ещё для них и для всех в 2011-м не произошло, я не могла, но и двойной прыжок из 1956-го, чтобы обезопасить Пола, я тоже совершить не могла! Потому что хронограф ещё не заправлен, а из-за боязни крови у меня и у Лукаса этого сделать не получится. Есть хронограф в доме, но у меня нет ключа от сундука, потому что у Гвен он появился после четвертого неконтролируемого прыжка в документариуме в неизвестно какой год. Ладно ключ, сундук можно взломать, но пользоваться машиной времени я так до сих пор и не умею. А ещё по моим собственным ощущениям на календаре должно быть первое января 2015-го, а не седьмое апреля 2011-го, что сбивало с толку. И, несмотря на мои знания книг, я даже приблизительно не могла ответить — как закончится для меня предстоящий день. Удастся ли хоть кратко переговорить с Люси и Полом, будет ли Гидеон размахивать пистолетом, смогу ли уговорить отправить меня в 1948-й, чтобы не нарушать ход событий? От знаний легче не становилось. Вот совсем. Сейчас бы не помешал кто-то, с кем можно поделиться и посоветоваться, избавляясь от вихря мыслей. Но проблема как раз в том, что я одна. Будучи Настей я не получала ни сообщений, ни звонков, а бабушка согласилась на телефон только в мои зимние каникулы на первом курсе в начале 2013-го года. Маме и брату я точно также не звонила, иначе они дали бы знать мне ещё тогда. Ох, я даже не могла вообразить, что рассказываю всё творящееся со мной хоть одному человеку. Я так глубоко задумалась, что сама не заметила, как на пути в школу автоматически стала переставлять ноги быстрее. Здесь сказывалась жизнь в быстром московском темпе. И, конечно же, я столкнулась нос к носу с Лесли в школьном дворе, стараясь максимально быстро подавить стон разочарования. — Привет, Гвенни, — подруга была рада нашей встрече, в отличие от меня. — Что, совсем всё плохо? — Привет, Лес, — поздоровалась я в ответ. — Да нет, — жалкая попытка соврать. — Знаю, вопрос не в тему, — она обняла меня. — Тебя вчера душил старик в прошлом, угрожал, пользуясь телекинезом, а потом тебя чуть не пристрелили, — и похлопала по спине в ободряющем жесте. Следом она отстранилась и широко-широко улыбнулась. — Но у тебя есть верная подруга — неспящая Лесли. У меня теперь ку-уча информации. Я убила на это уйму времени, но оно того стоило! Сейчас я тебе всё расскажу. Я не могла не улыбнуться в ответ. Всё-таки Лесли милая. А ещё у меня появился шанс хотя бы сегодня выйти сухой из воды. — Моя папка изрядно потолстела, — она похлопала по папке, зажатой у неё под мышкой. — Некоторым идёт быть пухленькими, — я пожала одним плечом. — В точку, — Лесли подмигнула и направила указательный палец в мою сторону в одобрительном жесте. Она потянула меня к ближайшей скамейке. — Так, смотри, ты можешь снова встретиться с графом на суаре у этого лорда… — Бромптона, — подсказала я. — Именно, — поддакнула Лесли. — Столько фактов, что мелочи поневоле вылетают. Но бояться тебе не следует, так как там наверняка будет скопление людей. Это что-то типа нашей вечеринки. Побольше разговаривай, веди светские беседы, — Лесли взяла в руку пару листочков и воспользовалась ими в качестве веера, часто поморгав. Я рассмеялась, а она продолжила, — можешь для верности пофлиртовать с кем-нибудь, привлекая внимание, и тогда граф просто не посмеет повторять свои фокусы. — Лесли, вчера присутствие посторонних ему не помешало, — заметила я. — Да ты сама подумай, как ему могли помешать Ракоци под белладонной, толстяк, заглядывающий в рот и ждущий трюков, и Гидеон, с детства посещавший Ложу имени того самого типа?! Мне кажется, они там все должны быть в неописуемом восторге от своего графа. Я сейчас про хранителей. Лесли всё говорила правильно, кроме того, что касалось Гидеона, потому что о нашем разговоре перед каретой я тоже решила умолчать. Побоялась, что она начнёт спрашивать, с чего это вдруг ему меня поддерживать отсылками к фильмам. А там и Хичкок, которого Гвен с Лесли не смотрели, и… Короче, лучше совсем промолчать, чем недоговаривать, а Лес ведь может ухватить ниточку, начиная разматывать пока небольшой клубок. Но с Гидеоном мне не казалось всё однозначным хотя бы потому, что он знал больше хранителей, встречаясь с остальными путешественниками, да и меня прикрыл. — Кстати, — протянула Лесли и захлопнула папку. — Колись, Гвенни. Он хоть симпатичный? — Кто? — недоуменно спросила я. — Ну не граф же. Гидеон, конечно, — Лесли приподняла одну руку ладонью вверх, жестом демонстрируя возмущение от моей недогадливости. — Да парень как парень, — неуверенно начала я. — Волосы длинные, глаза зелёные, высокий. Было видно, что Лесли мой ответ не удовлетворил, и она жаждет подробностей. — Привет, вам бы всë парней обсуждать? На историю-то идëте? — определенно Гвен на моём месте не была бы настолько рада подошедшей Синтии. — Ну, конечно, Син, — язвительно ответила Лесли. — С некоторых пор я думаю, что история — наше всё, — она поиграла бровями, улыбаясь мне. — Ой, только не надо ревновать меня к своему бельчонку, — мы одновременно хихикнули над слегка покрасневшей одноклассницей. Я попросила у Лесли папку, чтобы просмотреть её перед уроком, ссылаясь на то, что мистер Уитмен явно не одобрит расследования хранимых им тайн, и опешила от одной детали. Лесли распечатала некоторые страницы про Ракоци и колонии прямо из интернета, и внизу страницы мелким шрифтом стояли дата и время. Черт возьми, то самое время, когда я развлекала Бромптона в 1782-м, и Лесли ещё не могла знать об этом, так как в Темпле меня никто не предупреждал. — Давай прогуляем географию и обсудим это как следует, — предложила с воодушевлением Лесли, когда я отдала ей папку перед входом в кабинет. Ага, в туалете Уитмен отнимет папку, и тогда мне точно не сдобровать. — Давай обсудим это на перемене, — шепнула я в ответ, усаживаясь за парту. Надо признать, мистер Уитмен был отличным учителем. Хоть в прошлом мне и не пригодилось бы знание каролинской эпохи: абсолютизм Карла I, его реформы, политика в Шотландии, повлекшая гражданскую войну, вследствие которой короля казнили. Но слушать об этом, тем не менее, было увлекательно. — Пойдем в туалет, там никто не помешает, — сказала Лесли после урока. — Давай я почитаю на уроке, — ответила я. — Ну серьезно, миссис Каунтер абсолютно все равно, кто и чем занимается на географии. Ты же знаешь, что она меня с пятого класса путает с Синтией, а тебя вообще Лили называет. Не хочу сидеть в тесной кабинке. — Ладно, уговорила, — сдалась Лесли. Был несомненный плюс в их с Гвен отношениях — они доверяли друг другу и прислушивались. Именно поэтому она ни разу не усомнилась в правдивости моих слов, начиная с самого первого телефонного разговора. Все, что она хотела — помочь, и неважно, откуда Гвен узнала про хронограф. И главное, мне это доверие не разрушить своими промахами. Миссис Каунтер что-то вещала заунывным голосом про географию Прибалтики, пока я вчитывалась в находки Лесли. Там было про Черчилля, Веллингтона, про масонов, среди которых значились и другие фамилии, упомянутые Фальком предыдущей ночью. В принципе, ничего экстраважного. И вдруг на глаза мне попалась заметка про вóрона и его значение в разных культурах, в частности факт, что ворон в мифологии олицетворяет связь мира людей и мира богов и является проводником между живыми и мёртвыми. А что, если тело Гвен обладает еще и таким свойством магии ворона? Само тело — проводник, и дело не просто в умении общаться с привидениями и демонами. Сееру ведь держит что-то в школе, и это наверняка пока не сделанная Гвен прививка Джеймсу. И если допустить, что тело Гвендолин стало для меня проводником в эту жизнь, то что здесь держит меня? Ради какого дела стоило выдернуть обычную студентку из недалекого будущего? — Эй, это все эзотерическая ерунда, — прошептала мне Лесли. — Тебе нужно опираться на факты, — она забрала у меня папку и пролистала ее до страниц с Сен-Жерменом. — Вот, это гораздо важнее. Смотри, алхимия, философский камень. — Лесли, мне кажется важным видение тети Мэдди, — прошептала я, листая обратно. — Мама сказала, что они сбываются потом. — Вот поэтому тебе и надо читать про графа, чтобы над тобой не кружила большая птица, олицетворяющая опасность. Он — опасный человек. — Не сомневаюсь, — я чувствовала, что нашла верное направление, — но дай мне прочесть там, это интересно… — Гвендолин Шеферд, — раздался на весь кабинет голос миссис Каунтер. Кажется, я переусердствовала в споре с Лесли, а учительница географии никого ни с кем не путает. — Будь добра, выйди к доске. Я встала из-за парты и прошла вперед. — Прошу прощения, миссис Каунтер… — начала я, но миссис Каунтер не позволила мне закончить. — Я тоже считаю, что два урока географии в неделю в десятом классе — это слишком, тем более два дня подряд, — спокойно сказала она. — Но придерживаюсь мнения, что это не является уважительной причиной, чтобы в один из дней практически спать на уроке, а на следующий разговаривать с соседкой по парте, что-то бурно обсуждая, — по классу прокатились смешки. — Возможно, твои знания предмета на достаточном уровне, но не помешает это проверить. Назови, пожалуйста, систему теплых течений в северной части Атлантического океана. — Гольфстрим, — вспомнила я тут же. География в моей родной школе преподавалась из рук вон плохо, а упор в моем обучении делался на биологию и химию по очевидным причинам. Следующими по списку были математика и английский, потом история России и физика, но никогда в наш дом не ступала нога репетитора по географии. — Хорошо, а какое происхождение у Гольфстрима? Я впала в ступор на втором же вопросе. Попыталась порыться в памяти Гвендолин, но там были какие-то обрывки, говорящие, что все океанские течения различаются по происхождению, но в чем суть понятия — по нулям. Сдавая зачеты и экзамены в университете, я всегда осуждала студентов, которые юлили перед профессорами, когда было ясно как день, что они даже не представляют в какой стороне находится правильный ответ. Самым лучшим вариантом на их месте, чтобы не тратить ничье время, я считала прямой ответ: «не знаю». Я никогда не попадала в подобную ситуацию. Никогда до этого дня. И, соответственно, выкручиваться не умела. — Я не знаю, — сказала и опустила голову. — В какие течения переходит Гольфстрим на пути в Скандинавию? — продолжала миссис Каунтер. Скандинавия, полуостров. Норвегия, Дания, Швеция. Мозг пытался лихорадочно найти ответ. — Норвежское? — неуверенно спросила я и посмотрела на учительницу. Она кивнула. — Еще. Вряд ли повезет также с другими странами. — Я не знаю, — повторила три слова, за которые родная мама убила бы меня. — Нордкапское, Гвендолин. Его температура в среднем составляет три градуса по Цельсию. Оно тëплое, нейтральное или холодное? — Нейтральное, — почти пискнула, встречаясь взглядом с Шарлоттой, чье выражение лица сейчас было надменным и победоносным. Только вчера она мне говорила, что я ничего не знаю и не умею. И она была права насчет меня, а не Гвен. В этой жизни я ничего не знала и не умела. Моя фарма с образцово-показательной зачеткой, душащая меня похлеще Сен-Жермена, даже не помогла мне вчера скрывать как следует от него свои мысли. Если бы не гимн, который я в наглую пела по памяти Гвен. — Теплое, оно теплое, — поправила миссис Каунтер добродушно, но я была не в том состоянии, чтобы утешиться тоном ее голоса. — Может, ты знаешь что-то о суше? Полезные ресурсы Скандинавии? — Я не знаю. — Основные области промышленности в Скандинавских странах? — Я не знаю, — я уже не могла ответить ничего другого. Голова просто отказывалась соображать, когда я оказалась в ужаснейшей для своей жизни ситуации, гипнотизируемая взглядом Шарлотты, которая брала реванш. — Географический рельеф полуострова, основные реки? Это ведь материал прошлой недели. — Я не знаю, — эхом отзывалось в мыслях. — Я вынуждена поставить тебе «F», но ты всегда можешь исправить положение, при условии, что будешь должным образом относиться к предмету, — мягко произнесла миссис Каунтер и жестом показала следовать на место. Я плюхнулась на стул и опустила лицо в ладони. Чтобы обсуждать что-то на уроке надо иметь опыт, чего я категорически не учла. А оценки за этот триместр — последний в учебном году — Гвен придется рассылать по учебным заведениям. И «F», если я ее не исправлю, а Гвен потом забьет на географию, считается непроходной для поступления. Это почти «провал», как подсказывала память, аналог российской оценки между двойкой и тройкой, если такая существовала бы. — Не расстраивайся, — Лесли погладила мое предплечье. — Это я виновата. Я помогу тебе потом с докладом для миссис Каунтер. — Мисс Хэй, — сделала замечание учительница, после которого мы с Лесли затихли до самого конца урока. Случай на географии привлек внимание ко мне, и одноклассники то и дело косились в нашу с Лес сторону. И я дергалась еще сильнее, хотя и продолжала читать наработки подруги. Мне мерещилось, что вот-вот кто-нибудь заметит несоответствие в поведении Гвен и потом сообщит об этом Лесли. Приходилось проверять воспоминания на счет каждого проходившего мимо человека и отношения Гвен к нему, но эмоциональной окраски с ее стороны не было, что осложняло ситуацию. Какой мне быть: приветливой и улыбчивой, или язвительной и колючей? В итоге голова налилась свинцом уже к обеду, который я предпочла пропустить. — Все равно там отвратительно кормят, — поддержала меня Лесли, закрывая дверь в пустой кабинет. — Ну не кисни, Гвенни. За тобой приедет лимузин, ты теперь знаешь про Сен-Жермена. Без рода и племени, неизвестного происхождения, неизвестно как ушедший из жизни, и ушедший ли вообще, судя по некоторым источникам. Дюжина языков и сочинение музыки в значащихся талантах еще не говорят о том, что он не главный злодей в этой неразберихе. Я присела на подоконник. — Намекаешь на то, что это он подослал к нам убийц в Гайд-парке? — Лесли кивнула на мой вопрос. — Исключено, Гидеон ему нужен, чтобы замкнуть круг крови. — Повторяй за мной, — Лесли встала напротив и положила руки мне на плечи. — Мы справимся, мы сможем, — она светло улыбнулась. — Лесли, через несколько дней суаре, а я только реверанс умею делать. — Вот только не говори снова, что ты не знаешь. Попроси Гидеона помочь тебе, пусть хранители проведут пару уроков, в конце концов, у нас есть интернет! — мне пришлось улыбнуться, а затем отвернуться к окну, чтобы скрыть свой растерянный взгляд. Идеальным вариантом для подготовки к прыжкам в романе был Джеймс, Сеера мне точно не поможет с тонкостями этикета, Гидеону банально некогда, а книги из библиотеки на Бурдон-плейс не смогут заменить хорошего учителя, тем более, в такой короткий срок. Если бы с Шарлоттой не были натянутые отношения, можно было бы обратиться к ней, но я сама вчера всë испортила. Что за дурацкий день, черт возьми?! — Ты не обижаешься на меня? — спросила Лесли неожиданно виноватым голосом. — Ну, за географию. — Нет, Лесли, как я могу на тебя обижаться?! — поспешила успокоить ее. — Ты вообще ни при чем. Это все жизнь. Новая — не новая, моя — не моя. Какая разница, в конце концов?! А ты думала, Настя, героям книжек сладко живется? Вот мне бы проблемы Гвен с парнем и путешествиями в прошлое? Как бы не так. Последним уроком в среду была химия. И вновь вынужденное прикрытие, когда я могла в легкую решить все задачи, но, оценив предыдущие записи в тетради Гвен, сделанные не ровным почерком, передавшимся и мне, воздержалась. Я не помнила, радовалась ли Гвен хоть раз за всë действие трилогии перспективе поехать в Ложу, но я была точно рада. Из трёх постоянных мест пребывания именно в Темпле я могла чувствовать себя свободнее и легче. Да, эгоистично, и Гвен потом придется расхлебывать последствия в разнице нас как личностей, но мне физически нужен был отдых, чтобы не свихнуться. Просто побыть собой, пусть и не до конца. Не задумываться о возможном разоблачении, не считая мистера Уитмена. Один трехсотлетний человек, вынужденный сам следить за собой и не вызывать подозрений, это не двадцать подростков, которые обычно чутко реагируют на изменения в привычном окружении. — Что, Гвенни, любишь почесать языком, люби и к доске выйти? — приклеился Гордон третьим к нам с Лесли, поэтому Сеере я просто украткой улыбнулась и легко кивнула. — Гордон, а тебе разговаривать я бы вообще не советовала, — парировала я, вдохновленная возможностью покинуть школу. — Так и людей лишить слуха можно, переходя с ультранизких на ультравысокие звуки за секунду. — Это нормально, — ощетинился он. — Скоро это пройдëт. — Да, только это скоро уже тянется давным-давно, — пришла на подмогу Лесли. — Сами-то, наверное, опять о парнях говорили, — продолжил Гордон. — А у тебя лучшая подружка что ли завелась с именем Синтия Дэйл? — сказала Лесли. — Нет, а тебя это так задевает? — он поиграл бровями. — Пойдем в кино сегодня вечером? — Нет, — отрезала Лес, с долей брезгливости посмотрев на парня. — Да я всё равно не смогу, — сказал Гордон, следуя за нами по вестибюлю словно тень. — Мне же надо писать это тупое сочинение про перстни с печатками. Я уже говорил, что ненавижу мистера Уитмена? — Да, всего лишь раз сто, — сказала Лесли. Выйдя на крыльцо школы, сначала мы наткнулись на томно вздыхающих Сару и Синтию, и проследив за их взглядами, увидели причину такой реакции. Шарлотта и Гидеон мило общались посреди школьного двора. — Никогда бы не подумала, что эта зануда водится с парнями, — сказала Сара. — А тем более, с такими симпатичными. — Может, это её двоюродный брат, — неубедительно возразила Синтия. — Или даже родной. — Нет, не брат, — проговорила я, а потом шепотом добавила Лесли на ухо. — И можешь теперь не спрашивать меня, какой Гидеон. — Я-то думала, что у него длинные волосы, — укоризненно сказала она. — Ну да, а какие же? — поддавшись общему настроению, я разглядывала без стеснения его хорошо сложенную фигуру в обычной футболке и джинсах. —  Длинноватые, — сказала Лесли. — Это разные вещи. Он очень крутой. — Он голубой, ставлю пятьдесят фунтов, что он голубой, — сказал Гордон. Он облокотился на моё плечо, чтобы лучше видеть, и выглядывал между мной и Синтией. Я попыталась стряхнуть его руку, бесцеремонно вторгшуюся в мое личное пространство, но Гордон, будучи гораздо крупнее, даже не заметил. — О боже, он коснулся её! — сказала Синтия. — Он взял её за руку! В этом движении не было чего-то вызывающего, но со стороны оно казалось таким привычным для пары, что мне стало немного неудобно. Улыбку Шарлотты было видно даже отсюда. Похоже, ее настроение стремительно окрашивалось в яркие цвета. Гидеон улыбнулся ей в ответ, а затем обнял и что-то сказал на ухо, судя по движению его губ. Раздался приятный смех Шарлотты, которая запустила пальцы в его волосы и слегка взлохматила. На ступеньках рядом со мной ни раздавалось ни звука, все затаили дыхание. — Ребят, он не голубой, — сказала я. — На что спорим? — спросил Гордон. — Ну, посмотри на его перстень! Шарлотта одарила Гидеона ещё одной лучезарной улыбкой и летящей походкой направилась к воротам. — Лесли, правда, не спрашивай меня больше о Гидеоне. Он занят, — тихо констатировала я факт. Лесли изогнула левую бровь. — Одно объятие еще ничего не значит. Я скептично ухмыльнулась ей, и в этот миг Гидеон крикнул: — Гвендолин! Ну наконец-то! Синтия, Сара и Гордон дружно обомлели, а я вздрогнула. Только Лесли не так-то легко было вывести из равновесия. Она легонько толкнула меня в бок. — Давай-ка скорее. Твой лимузин где-то за углом. И все забывала сегодня сказать, коса тебе очень идет. Почему ты раньше не заплетала? На негнущихся ногах я стала спускаться вниз по лестнице, мысленно отвешивая себе затрещину. Я заплела волосы утром по своей привычке. — Привет, — сказала я, подойдя к Гидеону. Больше я не могла издать ни звука. Вот она, та мелочь, на которой я попалась. Какая-то косичка. — Привет, — он посмотрел на меня внимательно, одаривая фирменным нечитаемым выражением лица. Что-то в его глазах заставило меня насторожиться, несмотря на дружелюбную улыбку на губах. — Как спалось? Гидеон начал идти, не дожидаясь ответа, я зашагала рядом. — Если честно, ужасно, — призналась я. — И день такой же. А как у тебя дела? Мы уже дошли до ворот и повернули направо в сторону лимузина, который теперь был виден. — Также, — бросил он. — И что так? — я почувствовала, как волосы на моем затылке начинают становиться дыбом. Гидеон наверняка от леди Тилни, а я сама призналась хранителям, что столкнулась с ней в прошлом. Гидеон остановился перед лимузином. — Измучился в подозрениях, — он открыл передо мной дверцу. — Добрый день, Гвендолин, — поздоровался мистер Джордж и потер платком свою лысину. Когда мы с Гидеоном уселись, а лимузин тронулся, хранитель сказал: — Гвендолин, ты можешь подробнее описать вашу встречу с леди Тилни в прошлом? Меня прошиб холодный пот. Худший день, и это только его середина.