Что, если ты опоздаешь?
Гаснет свет и громкий визг со всех сторон несётся на сцену. Я обнимаю свою чёрную гитару, перебирая в руке медиатор пальцами, прикрывая глаза за чёрной маской. И начинаю творить магию. Она здесь, выходит из-под моих пальцев и из моей гитары, усиленная стократ с помощью электронных усилителей. Мне уже не больно, вся боль вытекает из меня потоком вместе с музыкой, которая обволакивает зал. Я слышу их крики, зов и смотрю на такие размытые тени людей. Лишь в один момент над потом достаточно низеньких голов софит ловит светлую макушку и тут же она исчезает. Но не важно, сейчас нет ничего важнее довести публику до экстаза. Войны закончены, тьмы не осталось и я, наконец-то, могу стать той, кем всегда хотела быть. Я пою о боли, любви, смерти и снова боли, вместе с моими дорогими согруппниками, которые помогают мне. Из глаз в какой-то момент начинают течь слезы, но их скрывает ткань и я могу продолжать. Снова и снова, минуты проносятся мимо со скоростью света. Мне уже совсем не больно. Только тебя нет рядом. Размяв затекшие уставшие плечи дрожащими пальцами, распутав волосы, я наконец-то выхожу из здания концертного зала с чёрного входа. Щелчок зажигалки, и я вдыхаю ночную прохладу в перемешку с никотином, вдохнув поглубже и улыбаюсь. Шаг за шагом, медленно иду в сторону дома. Усталость обнимает меня тёплым одеялом, разливаясь по телу и запрещая думать о чем-либо. Кроме него. Кунсайт. Стоит посреди переулка, преградив мне путь, сложив свои сильные руки на груди. Я выдыхаю, и смеюсь. Снова голова шалит, а это значит, что пора бы в кроватку и спать. - Я вернулся, - голос всё такой же холодный и властный, каким я его помню. - Поздравляю. И что? - Можем попытаться снова, - и всё. Как же просто, Кунсайт! Где же ты был эти проклятые десять лет?! - Можем попытаться... Сделать вид, что этой встречи не было. Ты очень сильно опоздал. - У тебя кто-то есть? - а это уже нотки ревности и угрозы. Я только усмехаюсь, затягиваясь остатком сигареты и подхожу вплотную. Вспоминаю каждую ночь, проведённую в слезах и одиночестве, пока он где-то пропадал. С кем-то пропадал. Снова и снова, а я прощала и терпела. Почти вплотную приблизившись к его губам, резко выдыхаю в них дым. - Да. У меня наконец-то есть Я. И ты нам не нужен. Шаг за шагом, я убегаю прочь от того, про которого спела сегодня каждую песню, от того, кого звала каждую ночь и молила Богиню вернуть его мне. От того, кто вторгся в мою жизнь снова и хочет её сломать. - Венера! Я люблю тебя! - но уже поздно. Уже поздно, любимый, но я тоже люблю тебя.Что, если ты опоздаешь?
Я смотрю на сцену, которая тонет в обилии тьмы и едва сдерживаю улыбку. Спустя долгие десять лет я наконец-то понял, что никого лучше Минако нет, что только она любила меня. И я нервничаю. Свет полностью гаснет в зале и я слышу визги девчонок, лет шестнадцати, со всех сторон. И слышу первые ноты, которые играет она. Моя золотоволосая богиня. Софиты ловят её в фокус и я забываю, как дышать. Она всё такая же, красивая и грустная, половину лица закрывает чёрная тканевая маска. Неизвестно, к чему такие приёмы, ибо таких длинных волос как у неё нет ни у одной девушки. Я слышу её голос, такой родной и в тоже время далёкий, и улыбаюсь, как идиот. Она зовёт меня, плачет по мне и каждая её песня, это концентрация боли и любви, перемешанная в мелкую крошку, которую её чарующие губы втирают в сердца слушателей. Это больно. Это приятно. Хочу ещё. Концерт давно закончился, и я стою и жду её в одном и переулков рядом со зданием концертного зала, чтобы.. Что? Поговорить, извиниться за своё поведение и попросить шанса. Слышу лёгкий шелест ветра и напев, который срывается с её губ. Максимально сосредоточенный, замечаю ее. Минако останавливается в паре метров от меня, замирает и рвано выдыхает. И смеётся хватаясь за голову. В пальцах сигарета, которая осыпается пеплом на землю. - Я вернулся, - совсем не то, что нужно сказать, но могу выдавить только это. И когда я стал таким нерешительным рядом с ней? - Поздравляю. И что? - Можем попытаться снова, - и это совсем не то, что я должен сказать. Я вижу, как слова мои вызывают в ней приступ гнева и боли, она закусывает губу и теребит серёжку в ухе, глядя куда-то на уровень моей груди, боясь встретиться взглядом. - Можем попытаться... Сделать вид, что этой встречи не было. Ты очень сильно опоздал. - У тебя кто-то есть? - почему ты просто не можешь заткнуться, идиот? Но ревность она и есть ревность, приподнимает голову и шипит на девушку, выплескивая недовольство. Минако усмехается и наконец-то докуривает, вдыхая полной грудью. Роняет окурок и подходит близко, вплотную, и выдыхает дым прямо в лицо, заставляя жмуриться и откашливаться. Ненавижу за это её. - Да. У меня наконец-то есть Я. И ты нам не нужен. Она бросается прочь и я ничего не могу сделать, только слышу шелест ветра и её рваное дыхание. - Венера! Я люблю тебя! - но ей всё равно. Она скрывается за углом, так и не обернувшись. Сажусь на землю, прикрыв глаза и уткнувшись затылком в стену. Каждая строчка её песен застряла в голове, приманила, заколдовала меня и теперь медленно душит, заставляя солёную влагу скатываться по щекам. Сколько раз ты думала о смерти в этом сломанном мире? Прости, Минако, что опоздал.