Что, если мы согреем друг друга?
Очень страшно и больно, но у меня нет времени на сомнения. Если начну колебаться, то демоны это почувствуют и тогда я потеряю всё. Вскинув меч в правой руке вверх, я указываю направление атаки планетарной гвардии. И тут же слышу трубы земного Альянса. Они словно со всех сторон, оглушают, и я на секунду хочу просто закричать, чтобы всё заглохло. Но ведь это не поможет. Вижу, как на меня бежит демон и взмахиваю цепью. Она разрезает его пополам, окутывая меня фонтаном тёплой крови. Отступление. Не наше, хвала богине. Я устало разминаю больную руку и иду. Просто иду вперёд, сквозь толпу людей. Взрослых, старых и ещё совсем сопливых мужчин, которые с ужасом смотрят на меня. И расступаются. Они что-то шепчут, некоторые даже кричат, но я не слышу. Не могу разобрать их странное грубое наречие, которое режет слух. Замечаю в толпе седую макушку и иду уже туда. Ноги сами шагают, на автомате, просто чтобы что-то делать. Нельзя останавливаться. Иначе, она найдёт, поймает и убьёт. Я чувствую, как справа меня берет под руку Марс, приобнимает и наконец-то мы у цели. Я поднимаю глаза на Кунсайта и шепчу едва слышно: — Сон, душ и еда, — и чувствую, как земля уходит из-под ног. Но не падаю, со спины меня подхватывает Юпитер и шепчет на межпланетном на самое ухо: — Спи, Верховная, ты молодец. Я прикрываю глаза и едва слышно вздыхаю. Очень устала. Усталость буквально сковывает всё тело, и мне хочется остаться под обжигающими струями душа навсегда. Но, раз просила душ, то надо его использовать с умом. Моя форма промокла до нитки, и я стягиваю её, всю в крови. И понимаю, что её не отстирать. Перчатки летят в общую сырую кучу. Но руки всё равно в крови. Я беру кусочек мыла, серого и жёсткого, но уже без разницы. Сколько недель идёт эта война? Я привыкла уже ко всему. Кроме этого. Руки, кровь, снова и снова. Я тру их, а она не смывается. Я вся в крови. Она словно вторая кожа, и я не могу от неё избавиться. Пожалуйста, пожалуйста, уходи, пожалуйста, исчезни! — Хватит, Венера. Холодные руки обнимают со спины, но голос совсем не холодный. Он ломкий, но не как лёд, а как тончайшая вафля. Я оборачиваюсь и вижу Кунсайта. Он снимает с себя промокший китель, кидает его в кучу с моей формой и возвращаться к злополучному мылу. Мы не говорим, потому что не о чем. И не зачем. Я просто сижу на горячем кафеле, дышу влажным паром от воды, больше похожей на кипяток, а он трет мою спину с каким-то особым вниманием. Его касания приятны, но они всего-то забота. Без эротического подтекста, без похоти и намёков. Да, мы голые, мы касаемся друг друга, но это так естественно. Я оборачиваюсь к нему и мыльными ладошками провожу по груди, обводя каждый шрам. Он так устал. Глаза, словно ледяные озера, но в них есть особое тепло для меня, которое он прячет. Мы ещё долго греемся под душем, обнимая друг друга. А потом он помогает подняться, заворачивает в большое махровое полотенце и уносит на руках в спальню. Под общее одеяло, где мы делим кошмары друг друга уже неизвестно сколько недель. И не понимаю, сколько ещё это продлится.Что, если мы согреем друг друга?
Бой. И боль. Я вижу смерть так близко уже так долго, что совсем перестал ей удивляться. И бояться тоже. Только по привычке выискиваю в толпе золотую макушку и найдя, могу позволить себе сконцентрироваться на атаке. Мы защищаем замок, последний оплот человечества уже несколько недель, не сдаёмся. И нам помогают силы планетарного альянса. Мы выстроим. Мы справимся. Наконец-то, где-то вдали трубят победу. Я стою в толпе солдат, они перемазаны кровью, пеплом и напуганы. А ещё пьяны. Не алкоголем, а тем, что живы. Эта жажда жить, дышать и любить пьянит лучше любого спиртного. — Идёт. Кровавая богиня идёт! — кричит кто-то в толпе и я оборачиваюсь. И вижу её. Венера, идёт сюда, двигаясь механически. И совсем не замечает ничего. Её подруги, одна за другой, сбегаются к ней на клич и льнут к ней, поддерживая и согреваясь её силой. Марс обнимает её за руку и поддерживает, потому что боится, что блондинка рухнет. Они всё в грязи и крови, местами, но Венера вся покрыта кровью. Её форма, её кожа и даже волосы — все выкрашено в алый. Её хрустальный меч пропитан кровью на множество десятилетий вперёд. Наконец-то, она останавливается напротив меня и шепчет: — Сон, душ и еда, — и теряет сознание. Но ей не даёт упасть Юпитер, подхватывает на руки раньше меня и что-то говорит ей на своём языке. Им, совсем юным девочкам, едва шагнувшим во взрослую жизнь, плевать на косые и некоторые похотливые взгляды солдат. Но мне не плевать. Я киваю им в сторону замка и, подозвав Нефрита, мы всегда вместе идём отдыхать, предварительно мы с Юпитер делим обязанности: она несёт меч, а я несу её подругу. — Венера не щадит ни врагов, ни себя. Ещё немного и совсем слетит с катушек, — бурчит Марс и тяжело вздыхает. Она волнуется за подругу, но спорить не может. — В любом случае, сейчас ей надо поспать и набраться сил. Всём нам надо поспать, — Меркурий в секунду поднимается по лестнице и открывает дверь в замок. По какому-то негласному договору мои друзья лорды и сенши разбились на пары, и живут вместе хоть и пытаются это скрывать. Приоткрыв глаза, я слышу журчание воды в ванной. Девушки нет в кровати, и не нужно быть гением, чтобы понять, где она. Было конечно глупо не приняв душ забираться в кровать, но с другой стороны, когда вы только что прошли сквозь поле боя, играют ли действительно важную роль такие вещи. Я стаскиваю с кровати грязную простынь, заправляю новую и иду в ванную. Густой пар не даёт спокойно дышать и поэтому я расстегиваю китель. Все повторяется из раза в раз. Грязным комом в углу ванной валяется её форма. Я слышу её плач и подхожу ближе. Она не видит меня, не чувствует и не слышит. Только сидит и трет руки. Моет с мылом, снова и снова, старается смыть кровь, но на самом деле уже расцарапала себя и сейчас борется со своей же кровью. Я чувствую, как к горлу подступает комок из тошноты и горьких слез и нежно, боясь напугать, обхватывают её руки своими. Как можно тише и спокойнее шепчу: — Хватит, Венера. Она вздрагивает и оборачивается. Её взгляд пустой, стеклянный, словно она не здесь. Плечи опускаются, из рук падает кусок мыла. Я снимаю уже намокший от воды китель и смотрю на неё. Она тоже смотрит, но так же пусто. Очень устала, я вижу это и едва сдерживаю слезы. Откинув одежду в угол, сажусь рядом с ней. Не волосы сырые и на них осталось совсем немного крови. Венера так и сидит, не шевелится, позволяя себя мыть. И я мою, с максимальной, какая вообще от меня возможна, заботой. Провожу ладонями по животу, поднимаясь к груди, шее и волосам. Раньше, когда все только началось, мы проводили ночи занимаясь либо грубым и жёстким сексом, чтобы выместить злость и боль, либо медленным и нежным, когда боялись потерять друг друга. Теперь же только обнимаем, благодаря всех богов, что живы. Венера оборачивается ко мне, проводит мыльными ладошками по телу, ощупывает каждый шрам. Боится, что появились новые. Обнимая друг друга, чувствуя сердцебиение, мы сидим так ещё очень долго. Вода греет, расслабляет зажимы и блоки, физические и психологические тоже. Как только понимаю, что ещё немного и девушка уснёт прямо тут, решаю перебраться в спальню. Замотав её в большое полотенце, и наскоро обернувшись в своё поменьше, я несу её на руках в кровать. Как принцессу. Хотя, вообще-то она и есть принцесса. Засыпая, она совсем не похожа на ту кровавую богиню с поля боя, и я счастлив, что могу видеть обе её стороны.