Красный

Гарри не сразу приходит в себя. Его сознание затуманено, мысли путаются. У него точно что-то где-то болит, но он не совсем уверен, что и где. Он не выныривает из сна, как это бывает обычно, а медленно-медленно всплывает на поверхность. Забытье, о котором он молил последний на памяти час, наступило и прошло, и теперь ему ничего не оставалось, кроме как открыть глаза и попытаться вспомнить, кто он есть, где находится, и что-то наконец сделать с этой чертовой болью. Первое, что он увидел в тусклом свете, было копной черных волос. Поначалу они показались ему рваной грозовой тучей где-то на горизонте, но когда сознание прояснилось, он понял, что это все-таки волосы. Спутанные, кудрявые, и явно не очень чистые. В ужасе вскрикнув, Гарри вскочил, признав в обладательнице шевелюры Беллатрису Лестрейндж. При иных обстоятельствах он бы не среагировал на приверженицу своего врага так бурно, но последние события, которые его память отчаянно пыталась спрятать в самые далекие и потаенные свои уголки, вымотали парня настолько, что он испугался бы и собственной тени, будь она первым, что он увидел по пробуждению. Беллатриса осклабилась - улыбкой это назвать было невозможно, - обнажая до уродства кривые зубы. - Тише, - пробормотала она, - тише, жалкий мальчишка, не то уйду. "Уходи", - хотелось возопить Гарри, но в горле его пересохло настолько, что ничего кроме невразумительных звуков ему выдавить из себя не удалось. Беллатриса улыбнулась еще шире, ее взгляд блуждал, не в силах на чем-то задержаться. Со стороны могло показаться, что у нее кружится голова, но Гарри знал - эта женщина безумна. Каждая их встреча лишь сильнее убеждала его в этом. Беллатриса вновь склонилась над ним где-то в районе ног, и Гарри потерял ее лицо из виду. - Ты... что... делаешь? - с трудом прохрипел он, и, не дождавшись, решил рискнуть: - А... можно мне воды? Гарри снова вздрогнул, потому что Беллтриса внезапно взорвалась громким визгливым смехом. - Поттер, ты свихнулся? Я тебе не нянька, - прогнусавила она глумливо и зашептала что-то, что Гарри разобрать не мог. Он попытался было приподняться на локтях, но его грубо пихнули обратно. - Если ты будешь мне мешать, я уйду, - повторила Беллатриса свою абсурдную угрозу. Гарри тяжело вздохнул. Думалось с трудом. И все же он думал. "Я жив. Это уже кое-что. Я в плену. Я... ранен, - даже в мыслях Гарри не мог произнести того иного, позорного слова. - Лестрейндж... здесь. Чем она там занимается?" Он почувствовал, как его бедра коснулось что-то тонкое и твердое. Волшебная палочка? - Да что ты творишь? - В изумлении Гарри встряхнул ногами; Беллатриса зашипела и влепила ему звонкую пощечину, оцарапав своими корявыми ногтями. - Черт бы тебя побрал, Поттер! Еще и это, - наморщив нос, она схватила его за подбородок и принялась критически осматривать собою же оставленные царапины. С минуту поразмышляв, она выругалась, порылась в юбках и достала из одного из карманов замызганый грязный флакончик. Внутри флакончика покоилось нечто густое и темно-коричневое. И очень неприятно пахнущее, как выяснилось после того, как Беллатриса откупорила флакончик. Зачерпнув оттуда мази с горошек, женщина осторожно распределила его по царапинам. Вероятно, мазь была очень дорогая. Затем, почти сразу, Лестрейндж стерла мазь, вновь вооружилась палочкой, произнесла несколько слов, и неприятный запах исчез, как исчезли и неприятные пощипывающие ощущения. Таким образом Гарри окончательно убедился в том, что Беллатериса растеряла последние крохи рассудка. Сомнений быть не могло - она лечила его. - Значит, слушай внимательно, мальчишка, - зло бросила она. Игривое ее настроение без следа испарилось, очевидно из-за того, что пришлось тратить драгоценное снадобье, - я здесь почти закончила. Когда придет повелитель, ты должен будешь стонать и кричать. Понял? Будто страдаешь. Тебя лечить не велено, и если ты будешь неправдоподобно играть, я изуродую тебя так, что родная мать не узнает. Ох, прости, - издевательски воскликнула она, прикрыв рот ладонью, - я и забыла. Ну, ты все запомнил, недомерок? Только посмей сдать меня, и... - Я все понял, - Гарри недоуменно хлопал глазами. Его мучил вполне резонный вопрос, - только почему?.. - А, - Беллатриса отмахнулась, - не лезь ко мне. Такому недоумку как ты все равно не понять. - И, вопреки собственным словам, все же ответила: - Мой повелитель, разумеется, самый умный и великий маг на земле... - Гарри закатил глаза, и Беллатриса зашипела на него, - но он может перестараться. Он переоценивает твои способности. - Она презрительно усмехнулась. - С такими ранами, которыми одарил тебя мой повелитель, ты бы долго не прожил. А вот я бы... - На миг она отвлеклась и воодушевленно уставилась куда-то в стену, но почти сразу на ее лицо вернулось озлобленно-глумливая маска. - Он расстроится, если ты сдохнешь раньше времени, так ясней? Гарри неопределенно кивнул. Он не совсем понимал, про какие раны говорила Беллатриса, разум его был еще затуманен. Без предупреждения Лестрейдж запустила в него заклятьем сна. *** Проснулся Гарри через несколько часов от голодной боли в желудке. Пролежав на жесткой деревянной кушетке с полчаса, он наконец решил осмотреться. Еще одна безликая камера. А вот у двери его ждал неожиданный сюрприз, если в данной ситуации так можно было выразиться. Ничего особенного - несколько сэндвичей с жестким мясом непонятного происхождения и кувшин воды. Но Гарри и такому скудному пиршеству обрадовался безмерно и съел все до последней крошки. Он отбросил в сторону ненужную сейчас гордость. "Все-таки, важнее, чтобы я оставался живым. Только вот я преследую другие цели, нежели Беллатриса". Голова болела. Он вернулся на жесткую кушетку. "Итак, меня..." - Гарри поморщился. Хотелось забыться, не думать, возможно, напиться до полусмерти, но не говорить о том, что произошло, даже с самим собой. И пусть воспоминания об этом казались ему как бы из сна, нереальными, все же... Все же. Гарри оглядел себя. На нем была другая одежда, целая, но насквозь пропитанная высохшей уже кровью. Скрепя сердце, Гарри приподнял ворот мантии и оглядел тело. "Так странно, - подумалось ему, когда взгляд его уперся в неровные края рваных ран. Это были ненастоящие раны. - Не знаю, что там наколдовала эта чокнутая, но выглядит потрясающе. - Отпустив мантию, он уставился на свои руки. Покрутил запястьями. Все было цело. - Я совершенно ничего не понимаю". Как бы то ни было, учитывая свое положение, содержание и дальнейшие перспективы событий, Гарри был даже немного... счастлив? Впервые за несколько дней он не чувствовал явной боли и даже не был голоден. "Так что же получается? Беллатриса вылечила меня, чтобы ее ненаглядный повелитель смог поиграться со мной подольше? Интересное дело, хотела как лучше, а получилось... Если Волан-де-Морт действительно ничего не знает об этих ее играх в доктора, выходит, у меня есть преимущество. - Гарри потер кисти рук и запястья. - Лестрейндж права, я должен достоверно сыграть свою роль".