Оставить позади

      Если подумать, то Моно даже не был удивлён. То, что Шестая жива и относительно здорова, не стало для него новостью. Он ведь видел её совсем недавно. В каком-то смысле он здесь из-за неё. Надежда на встречу, призрачная, но неискоренимая, жила где-то внутри, сплетённая в тугой узел со страхом и жаждой ответов, причиняя постоянный дискомфорт, подталкивая действовать, пусть даже эти действия и казались бесполезными.       Моно ждал их встречи, просто не был готов к тому что, это случится так скоро.       Они оба застыли, словно громом поражённые, не в силах оторвать взгляд друг от друга. И если мальчик был лишь слегка ошарашен, то Шестая, кажется, совсем не была готова к подобному. Её глаза, широко распахнутые, выдавали потрясение, а сама она побледнела как полотно. Не осознавая, что делает, девочка отступила назад, не отрывая взгляда от Моно, словно он был чем-то настолько опасным, что даже моргнуть стало бы равносильно смерти. Мальчик видел подобное выражение на её лице лишь раз за время их совместного путешествия. Когда Тощий забрал её.       — Шестая… — тихо позвал Моно, чувствуя, будто невидимая рука сжимает горло. При звуке его голоса девочка встрепенулась и, кажется, немного пришла в себя. Моно чувствовал, что надо сказать что-то ещё, но не мог подобрать нужных слов. Что он мог сказать? Что он хотел сказать? Не раз и не два, он представлял себе их встречу, но сейчас… Девочка, стоящая в метре от него, могла стать ответом на все вопросы. Надо лишь набраться смелости спросить.       — Ты…это ты… — её голос прозвучал так непривычно робко, что Моно не сразу его узнал. Мальчик кивнул, чувствуя слабое облегчение от того, что тяжесть разговора не ложится полностью на его плечи.       — Что ты здесь делаешь? — её тихий шепот приносит больше неприятных чувств, чем мальчик мог ожидать. Он недоумённо посмотрел ей в глаза. «Что я здесь делаю?» — с негодованием пронеслось в его голове, смешивая и так беспокойные мысли.       «Ты! Да, ты!..», — перед глазами встал её образ, нависающий, со скрытым тенью лицом. Словно наяву, он ощутил, как её рука выскальзывает из пальцев: «О, ну, конечно, естественно, ты хочешь знать!»       — Не ожидала увидеть меня здесь? — слова вырываются необдуманно. Мальчик жалеет почти сразу: слишком уж горько они прозвучали. Обиженно и жалко. Шестая отшатывается, а взгляд её мечется по комнате:       — Нет-нет…я просто…просто не ожидала…я рада тебя видеть… — голос её затихает под конец фразы, а на лице мелькает странное выражение, словно она вдруг осознала, что именно сказала. Моно на миг застывает, ошарашенный, а потом скрещивает руки на груди, хмуро глядя на девочку. Это даже не смешно.       «Зачем ты врёшь?» — мысленно спрашивает он, но вслух говорит лишь:       — Что, правда?       — Конечно! Почему это должно быть неправдой? — нервно отвечает она, а её взгляд то и дело обращается к чему-то за его спиной. Моно не нужно оборачиваться, чтобы понять к чему именно. Всё это, вместе с её словами, наполняют мальчика разочарованием вперемешку со злобой. Ещё вопрос чем больше.       — О, я даже не знаю… — тянет он, чувствуя, как внутри всё кипит. — Может потому, что ты бросила меня умирать в чертовой бездне! — голос повышается против воли, руки дрожат, а в голове бардак. Моно понимает — так нельзя. Они здесь не одни.       — Нет, стой! Подожди! Послушай! — тараторит девочка, вытянув руки в успокаивающем жесте, когда он делает шаг ей навстречу.       — Зачем ты это сделала? — Моно вглядывается в её лицо, пытаясь прочесть там ответ. — Я думал… Мне казалось, мы были друзьями.       Голос позорно дрожит, и мальчик замолкает, делая глубокий вдох в тщетной попытке успокоиться. Шестая медлит с ответом, внимательно за ним наблюдая, от чего Моно подавляет желание отвернуться.       — Это была случайность…я не удержала тебя, — спустя несколько мучительно долгих, давящих секунд отвечает она.       «Ложь», — ему трудно объяснить свою убеждённость. Может быть дело в том, что за их краткий разговор она уже успела солгать. Может потому, что в её спокойных выверенных словах не чувствуется ни капли сожаления. А может ответ его просто не устраивает.       «Ложь, ложь, это неправда!» — бьётся внутри. Мальчик почти оскорблён. Ему кажется, что Шестая насмехается, даже не стараясь звучать искренне. Моно от этого трясёт.       Комната шатается, а в глазах темнеет. Мальчик хватается за голову, внезапно отозвавшуюся болью: «Всё враньё! Лгунья! Наглая лгунья! Зачем ты врёшь?»       Сквозь стук крови в висках до него доносятся её слова, но Моно не слушает. Не хочет слушать.

***       Шестая сравнила бы это чувство с тем, как если её внезапно окатили ледяной водой. Также резко и внезапно нечто прерывает все мысли и чувства, сосредотачивая в одной точке. И неважно, что было до этого. Всё к идёт одному. К невозможному.       Осознание приходит мучительно медленно. Вот взгляд девочки скользит по знакомой одежде, в замешательстве останавливаясь на лице, не узнавая. Но тело уже застыло, а по конечностям стремительно ползёт отвратительное предчувствие. Что-то не так. Это неправильно.       Вот глаза её расширяются ещё больше, хотя в голове пока милосердно пусто. Краткий миг, но девочка хотела бы застыть в нем навечно. В тишине. Долго она не продлится. Быстро справляться с потрясениями — это ведь её сильная сторона.       Шестая делает осторожный шаг назад, будто боится рассыпаться. Внутри зарождается желание сбежать. Мальчик напротив стоит растерянный. Его лицо, непривычно открытое, совсем не скрывает эмоций. Его она видела лишь единожды. И не должна была видеть вновь.       «Его не должно здесь быть! — наконец оформляется мысль. — Это невозможно!» Словно по сигналу в голове воцаряется какофония. Мысли несутся бурным потоком, сменяя, сбивая друг друга. Но даже среди всего этого беспорядка девочка могла вычленить главное: «Я в опасности!»       Шестая слабо верит в случайности. А даже если бы верила — их встреча ни разу не случайность. Таких совпадений просто не бывает. И если так, то… то это значит — он искал её. От этой мысли девочка почувствовала, как дрожь пробежала по телу. Моно ведь искал её не потому что соскучился. Не после случившегося.       «Плохо, отвратительно!» — Шестая не была готова, совсем не была. Она лишь недавно утолила голод и вовсе не восстановилась до конца. Что уж говорить о новых способностях. Девочка ощущала себя разбитым, вытекшим яйцом. Да, загнанная в угол она могла бы наброситься на него в отчаянной попытке, вот только это глупо. Моно всегда был сильнее и не выглядел сейчас сильно измотанным, только одежда истрепалась. А что есть у неё?       — Шестая… — при звуке его голоса её передёрнуло.       «Началось!» — пронеслась паническая мысль, но мальчик снова затих, даже не двинувшись в её сторону. Девочка выждала секунду-две, внимательно наблюдая. Но Моно не выказывал враждебности, лишь его лицо отражало сильную задумчивость. Шестая моргнула в замешательстве. Она ошиблась?       «Да нет. Быть не может, — девочка с трудом удержала себя от того, чтобы покачать головой. — Ты не говорить пришел, так ведь? Или?..»       Но в этом был смысл, если подумать. Она сделала то, что сделала, не объясняя причины. И хотя Шестая, окажись она на его месте, не стала бы медлить, это не значит, что у неё не было бы вопросов. По крайней мере, их разговор может выиграть время.       — Ты…это ты… — нарушить молчание самой оказалось неожиданно сложно, придумать что сказать — не легче. Но ответный кивок со стороны мальчика, как ни странно, немного придал уверенности. Кажется, на неё и правда не собираются нападать сейчас.       — Что ты здесь делаешь?.. — она расслабилась, наверное, чересчур рано, раз позволила себе задать действительно интересующий её вопрос. Девочка почти услышала звук, с которым Моно закрылся от неё. Черты лица его заострились, и она не могла больше считать его реакцию. Впрочем, Шестая догадывалась.       — Не ожидала увидеть меня здесь? — в его словах неприкрытая угроза. Шестая отпрянула, пытаясь одновременно найти пути отступления и не спускать глаз с мальчишки. Тот факт, что поблизости не наблюдалось ничего, чем он мог прямо сейчас расколоть ей голову, словно школьным марионеткам, успокаивал даже сильнее, чем приоткрытая дверь. Возможно потому, что путь к выходу преграждал Моно.       -Нет-нет… я просто… — «Думай! Тяни время!» — …просто не ожидала… — «Тебя вообще не должно быть в живых!» — перед глазами против воли мелькает картинка: его фигурка, стремительно уменьшаясь, тает в темноте бездны. — Я рада тебя видеть…       «Чёрт!» — Шестая подавляет в себе желание схватиться за голову. Что она несёт?! Но она никогда не была сильна в переговорах. Это просто было не нужно. Не с монстрами же болтать, а временным союзникам, зачастую, хватало и простых жестов. Жизнь приучала к тишине.       Моно после её слов, кажется, опешил. Впрочем, он быстро пришел в себя, скрестив руки и нахмурившись. В его тёмных глазах девочке почудилась насмешка:       — Что, правда? — ядовито произнёс мальчик. Естественно он не поверил. Никто бы не поверил. Моно ведь был не глупее неё, разве что наивней. Пытаться убедить его тем, что не убедило бы её саму просто глупо. Вот только сказанного не вернёшь. Придётся гнуть ту же линию.       — Конечно! Почему это должно быть неправдой? — «Жалкое зрелище. Что делать? Попытать пробежать мимо него? Может он этого и ждёт. Вернутся назад? Да там же вся деревня этих монстров! Чёрт! Чёрт! Как же всё не вовремя!»       — О, я даже не знаю… — мальчик даже не потрудился придать своему голосу вопросительное выражение. — Может потому, что ты бросила меня умирать в чертовой бездне! — выпалил Моно звенящим шепотом, впиваясь в неё взглядом.       — Нет, стой! Подожди! Послушай! — девочка выставила перед собой руки в защитном жесте, лихорадочно думая, что сказать. Мальчик сделал шаг в её сторону, сжимая кулаки.       — Зачем ты это сделала? — выдохнул он, не отрывая взгляда от её лица. — Я думал… Мне казалось, мы были друзьями, — его голос дрогнул.       Конец фразы кольнул странным чувством, но девочка не придала этому значения. Сейчас есть нечто более важное. Вся их встреча вела к этому вопросу. Её сердце забилось быстрее.       Зачем она сделала это? Ответ не так прост. Шестая плохо помнила произошедшее. В воспоминаниях остались лишь обрывки: рушащиеся стены, трясущийся пол, а за ними, под ними — живая плоть и бесчисленные глаза. Всё вокруг иллюзия, само здание живое, злобное и ненасытное. Она помнила, как они бежали: она впереди, он, слегка отставая, следом. Помнила бездну и хрупкий, рушащийся под ногами мост. Помнила, в конце концов, и его отчаянный слепой прыжок и боль в плече, когда она поймала его. Моно никогда не был лёгким, но в тот момент казался неподъёмным. И всё же Шестая держала крепко. Смотрела ему в лицо. Она могла его вытащить. Но не стала.       Почему? Сыграла ли свою роль усталость? Боялась ли девочка не успеть и кануть во мрак следом? А может не могла простить ему слабость? Или же дело в детской обиде за драгоценность, что никогда и не была её? А вдруг всё дело во взгляде, обращенным на неё, от которого мурашки бежали по телу. Взгляде, через который, казалось, сама бездна глядит в ответ. Она не знает. Всё вместе, наверное.       Так или иначе, всё ведёт к одному. Она выдернула руку из крепкой хватки и ушла, не дожидаясь того, как безграничная тьма окончательно проглотит его тело. Ушла, ни разу не обернувшись.       Был ли её поступок правильным? Был ли справедливым? Нет. Шестая это понимала, но не жалела. Необдуманное и импульсивное — это было её решение. И она была готова к последствиям. К тому, что со всеми проблемами ей снова предстоит справляться в одиночку, не рассчитывая на чью-либо помощь. К тому, что придётся беспокоиться только за свою безопасность. К этому она была готова, но… но он выжил.       Впрочем, она отвлеклась. Её размышления — не то, что стоит озвучивать. А мальчик, напротив, ждёт ответа. Что будет, если тот ему не понравится?       — Это была случайность…я не удержала тебя, — этот вариант выглядит наиболее безобидным. Безопасным. Но уверенность тает, когда после её слов лицо Моно искажается, словно от боли и он отступает, неверяще глядя в ответ.       — Ложь… — он шепчет так тихо, что девочка скорее читает по губам, чем слышит. Сердце пропускает удар. Мальчик хватается за голову, едва заметно трясясь и продолжает исступлённо шептать. Слов не разобрать, но Шестая может представить.       — Нет, я… мы оба были измотаны… — ни на что уже, впрочем, не надеясь, лепечет она, на что слышит более-менее разборчивое «лгунья».       «Это катастрофа», — девочка чувствует, что её саму уже трясёт от ситуации. На неё накатывает безысходность. Моно не слушает. Но, кажется, это только её вина. Она сцепляет подрагивающие руки вместе, когда замечает Это. Вокруг мальчика, появляясь прямо из воздуха, кружатся черные хлопья. И ей становится по-настоящему страшно. В панике Шестая снова оглядывается, как с улицы доносится громкий трубный звук. «Хватит!» — бей или беги, что ей ещё остаётся? Поэтому, пользуясь тем, что Моно отвлекся, Шестая бросается к выходу. К щели, из которой пришла. От монстров хотя бы знаешь чего ожидать. Девочка по-змеиному просачивается сквозь брешь, когда слышит брошенное вдогонку:        — «Стой!»       Фора маленькая, но её хватит. Шестая выскакивает на мостовую, краем глаза отмечая вокруг множество высоких иссушенных фигур. План прост и авантюрен: перебежать на другую сторону и затеряться между домами, а Моно, в идеале, не сможет последовать за ней, задержанный жителями деревни. Девочка была уже почти на половине пути, когда странно знакомое чувство настигло её. Воздух сгустился как кисель и всё вокруг замедлилось, словно во сне. Или же только она сама. И тут её больно схватили за руку чуть выше локтя и рывком развернули. Шестая ошеломлённо встретилась глазами со злым взглядом Моно. Слишком близко, всего в шаге друг от друга.       «Как он так быстро?» — только и смогла подумать девочка. Он ведь даже не запыхался. Мальчик кажется хотел что-то сказать, но, внезапно, почти ровно между ними вонзилась палка. Дети совершенно круглыми глазами синхронно уставились сначала на неё, а потом, следуя за громким раздражённым шипением, на нападавшего. Это был уже знакомый Шестой старый рыбак, но он…он изменился. Поношенная жилетка распахнулась, обнажая раздувшийся полупрозрачный живот, в котором, как в мутном переполненном пузыре, копошилась рыба. Ноша перевешивала старика, поэтому он стоял, откинувшись назад и ощутимо шатался. Несмотря на ситуацию, девочка ощутила смутное облегчение, что съела не эту рыбу.       Моно с опозданием отпускает её руку, хмуро оглядываясь. Оценив ситуацию, мальчик, мельком взглянув на девочку, бросается назад к дому, оставляя её позади. Шестая медлит секунду и это стоит её выбора: жители оправляются от удивления, окружая её постепенно уплотняющейся живой стеной. Может быть она и рискнула проскользнуть мимо, если бы их внимание не было приковано к ней одной.       «Я точно пожалею об этом!» — думает девочка, срываясь вслед за мальчишкой. Сердце стучит где-то в горле, когда её чуть не хватает длинная трупно-бледная рука, но она успевает юркнуть в щель. Уже в лачуге она краем глаза замечает край старого плаща, исчезающего за скрипящей дверью. Всё это будто было раньше, но по-другому. В другую дверь уже стучатся и то, что она ещё держится, кажется чем-то нереальным. Торопясь, девочка сносит пару стоящих на пути бутылок, которые, перевернувшись, с бульканьем исторгают из себя содержимое.       «Точно пожалею!» — пульсирует в голове. Шестая пробегает через заднюю дверь и устремляется в лес, перепрыгивая через поваленную ограду. Серый плащ — плохой ориентир в полумраке деревьев, но девочка старается не упустить его из виду, лавируя между стволов. Под ногами хрустят сломанные ветки, но сейчас это неважно. Важно как можно сильнее оторваться от монстров. Она не слышит погони, но расслабляться не стоит. Одной хлипкой двери их не удержать.       Расстояние между ней и Моно постепенно сокращается. Мальчик кратко оглядывается и, вдруг, резко останавливается и, развернувшись, сгибается, упираясь руками в колени. Не ожидав этого, Шестая с трудом тормозит, неловко взмахивая руками в попытке удержать равновесие. Сердце сотрясает грудь, а дыхание торопливо-прерывистое. Моно тоже тяжело дышит, а лицо его покраснело, но как только она остановилась, он с усилием выпрямился. Какое-то время они стояли, переводя дыхание, следя друг за другом и бросая настороженные взгляды назад. Погони, как ни странно, не наблюдалось.       — Зачем ты побежала за мной? — отдышавшись, хрипловато спросил мальчик, поправляя перекинутый через плечо мешок.       — Там монстры, — едва сдерживая рвущееся наружу раздражение, ответила Шестая, наконец обращая внимание на его ношу. Впрочем, она не была сильно удивлена. В её сознании Моно с его тягой собирать разный хлам, уже давно ассоциировался с кем-то бесконечно запасливым, навроде хомяка. Мешок выглядел как логичная ступень его развития. Сама девочка предпочитала путешествовать налегке.       Мальчик в ответ на её слова нахмурился. Девочка с досадой прикусила щёку: «Да что снова не так? Каких слов ты ждёшь от меня?». Но тот лишь буркнул: «Ясно», старательно избегая её взгляда. Между его бровей залегла глубокая складка и, кажется, он собирался сказать что-то ещё, как громкий звук со стороны деревни отвлёк их обоих.       «Это не колокол, — внезапно осознала девочка. — И там, в лачуге, был не он». Знания это, правда, давало немного, только лишний повод для беспокойства. Шестая тревожно всматривалась между деревьями, слабо надеясь, что это не было сигналом всей округе разыскивать их. Сбоку раздалось шуршание. Дернувшись, она переключилась на новый звук, чтобы увидеть, как Моно ловко лезет на дерево. Выругавшись про себя, девочка немного расслабилась, с невольным любопытством наблюдая, как фигура мальчика скрывается среди веток.       — Псс, — спустя пару секунд послышалось сверху. Девочка недоверчиво нахмурилась, думая, что ей показалось.       — Хэй, — в этот раз тихий шёпот прозвучал более отчётливо. Шестая недоумённо моргнула. Зачем он зовёт её? Он ведь только что был зол из-за того, что она побежала следом. Тем временем среди веток показалось хмурое лицо. Мальчик мотнул головой, словно спрашивая, сколько ещё ждать и снова скрылся.       Девочка поджала губы. Кажется, сейчас она окончательно перестала понимать что-либо. И это начинало раздражать. Немного поколебавшись, Шестая начала осторожно карабкаться следом. Оставалось только надеяться, что Моно позвал её по важной причине, а не для того, чтобы собственноручно скинуть с дерева.       Причина оказалась и правда важной. Поднявшись повыше и стараясь держаться на противоположной от мальчика стороне дерева, Шестая наконец смогла увидеть происходящее. По спине пробежал холодок. С того места, где они расположились, открывался неплохой вид на поселение. Сверху деревня чем-то напоминала разворошённый муравейник. Единственная широкая улица буквально кишела монстрами. Множество человекоподобных силуэтов — седые сгорбленные старики, замотанные в тряпьё старухи, женщины с длинными тускло-серыми косами, заросшие жесткими волосами мужчины — все они сухие, костлявые, одетые в обноски будто бы беспорядочно перемешались. Не видно было только детей.       «Так много!» — девочка невольно крепче вцепилась в ветку. Она почувствовала себя так, словно в последний момент уклонилась от чего-то смертельного. Останься она там, её бы непременно схватили. На какой-то миг Шестой стало казаться, что их едва ли не больше, чем было в Бледном городе.       «Сохраняй спокойствие», — мысленно одёрнула себя девочка. Их не могло быть больше. Просто среди узких улочек, на фоне гигантских многоэтажных домов легко затеряться даже ордам монстров, потерявших свой разум. Проследив взглядом вдоль улицы, Шестая нахмурилась.       — Смотри, — тихо привлекла она внимание Моно.       — Вижу, — напряженным шёпотом ответили ей. По дороге медленно ехало несколько крытых повозок. Толпа перед ними торопливо расступалась, освобождая путь. Но странность заключалась не в этом — каждую тянула мощная, отдалённо напоминающая человеческую, фигура, голова которой была лошадиной. «Это что ещё такое?» — нервно подумала девочка, не ожидая ничего хорошего. Наконец толпа в большинстве своём успокоилась, отступив к домам. Лишь несколько стариков остались посреди улицы. Выглядели они, признаться, опрятней остальных. При виде них «лошади» остановились и от повозок стремительно отделилось нечто невысокое красно-чёрное. Сначала у Шестой мелькнула глупая мысль, что это собака в красной одежде и треугольной шляпе, но вот существо остановилось перед стариками, вставая на задние лапы…       — Это… маска? — озвучил её сомнения Моно. И правда, с такого расстояния было точно не разглядеть, но либо лицо новоприбывшего скрывала чёрная маска, либо существо не имело нижней челюсти. Тем временем между чудовищами, очевидно, завязалось общение. Слов, конечно, было не слышно, ветер доносил разве что обрывочные звуки, но жесты весьма красноречиво указывали на это. Девочка даже немного удивилась — большинство монстров не выглядело шибко умными. Попадались, конечно, всякие, но разумными были единицы и каждый подобный всегда сулил серьёзные проблемы. Её передёрнуло от воспоминаний.       Хоть слов невозможно было разобрать, кое-какую информацию Шестой удалось вынести. Во-первых, все жители деревни ужасно боялись новоприбывших, а в частности «собаку», которая, даже встав на задние лапы, едва доставала сгорбленным старикам до груди. Это становилось очевидно по их реакции на её решительные резкие жесты — они отшатывались, горбились ещё больше, будто стараясь выглядеть как можно более жалко. А во-вторых, девочке не давал покоя костюм Собаки. Её одежда была старой, но не такой старой, как обноски монстров деревни, а по-другому. Словно она была из другого времени. Удлинённая красная куртка, светлые штаны до колен, странная шляпа… Мысль крутилась в голове, дразня своей неуловимостью. Девочка уже видела подобную одежду, когда-то давно, в старой книжке с картинками. Внезапно внутри словно что-то щелкнуло и картинка собралась.       «Старая одежда…нет, не старая — средневековая…охотничья одежда. И собака. Охотничья собака. Гончая.» — её глаза расширились. В памяти быстро замелькали смутные воспоминания рисунков, изображающих собак, несущих в зубах окровавленные тушки животных, вперемешку с более свежими, настоящими картинами убитых Охотником зверей. И не только…       В этот момент один из стариков начал активно размахивать руками, а из толпы, шатаясь, вышел Рыбак и принялся что-то объяснять. Шестая оцепенела. Сбоку тревожно подобрался Моно. Внезапно, Гончая припала к земле и, по-звериному ловко передвигаясь на четвереньках, принялась обнюхивать мостовую. Пару раз крутанувшись на одном месте, она безошибочно направилась к тому самому дому, Шестая была в этом уверена. Мальчик с девочкой обменялись тревожными взглядами. Но прежде, чем они успели хоть что-то предпринять, существо выскочило, словно ошпаренное и набросилось на стариков с яростными воплями. Даже до их дерева донеслись её раздраженные скулящие повизгивания. Толпа на это разразилась причитающим воем. Воцарился сущий бардак, который принялись усмирять лошадиноголовые.       — Она не почуяла нас? — ни к кому конкретно не обращаясь, прошептала девочка.       — Может она не совсем собака? — предположил Моно, немного расслабляясь. Девочка с сомнением покосилась на него. Если честно, ей слабо в это верилось.       — Кажется, им сейчас не до нас, — продолжил мальчик. Шестая кивнула, соглашаясь. Вот только надолго ли? Расклад в любом случае выходил паршивый. Целое поселение монстров, в которое пришли другие монстры, по виду ещё опасней, один из которых прекрасно чувствует запахи. В памяти хорошо сохранилось, как сложно было скрываться от слепого Сторожа. И в дополнение ко всему он.       Девочка задумчиво посмотрела на Моно, чувствуя, как в животе тугим узлом закручивается тревога от того, что она собирается сделать. Если бы всё это не сошлось вместе, она бы вряд ли попробовала снова.       — Моно… — осторожно позвала девочка. Сердце против воли забилось быстрее. Мальчик, словно подозревая, что сейчас произойдет, посерьёзнел. Она глубоко вдохнула, решаясь.       — Мне очень жаль, — голос дрогнул, несмотря на все старания. — Я совершила чудовищную ошибку.       Его глаза расширились, а взгляд забегал по её лицу, ища подвох. Шестая попыталась сглотнуть внезапно образовавшийся корм в горле:       — Я…Ты не представляешь, как я хочу, чтобы ты простил меня.       Вот оно. Всё или ничего. Если он не поверит этому, значит не поверит уже ничему. Потому что она не врала.       На лице Моно недоверие боролось с чем-то иным, беззащитным. И неизбежно проигрывало. Мальчик отвёл взгляд, часто заморгав.       — Ясно, — сдавленно и немного невпопад произнёс он. — Хорошо.       — Хорошо, — эхом повторила Шестая, облегчённо выдыхая. Получилось. Потому что она не врала. Это и правда было ошибкой.       В следующий раз следует убедиться, что он действительно мёртв.