Глава третья
1 марта 2021 г. в 20:44
Когда Шестая просыпается, вокруг уже ощутимо прохладно. Она ёжится и пытается поплотнее завернуться в свой плащ. К сожалению, несмотря на свои многочисленные положительные свойства, он совсем не греет, и её попытка вновь уснуть оказывается тщетной.
Девочка открывает глаза и устало смотрит в пустоту. Небо окрашено в тёмно-серый монотонный цвет, что не поймёшь, то ли сейчас очень рано, то ли просто пасмурно. Опостылевший шум волн никуда не делся и Шестая не сразу понимает, что что-то не так.
Лодка не качается. Осознание этого придает сил, скребется едва ощутимой надеждой. Девочка неловко поднимается на ноги, цепляясь за борт, и потрясённо охает. Лодка пристала к берегу, а точнее к узкой песчаной косе, постепенно переходящей в смешанный лес, что нависал над ней мрачной, зелёной стеной. Не веря в свою удачу, Шестая осторожно вылезает. Коснувшись ногами влажного песка, она начинает мелко дрожать и не может сдержать всхлип, но слезам пролиться не позволяет, похлопывая себя по щекам. Ей невероятно повезло, учитывая все обстоятельства.
Немного придя в себя, девочка потёрла зябнувшие на ветру руки и задумалась. Что дальше? Голод, хоть и притихший под наплывом эмоций, никуда не исчез, как и слабость. Необходимо было поесть и сделать это до того, как разум её покинет. Понимание этого вызывало досаду.
«Может поискать что-то съедобное в лесу?» — она растерянно огляделась. Лес не выглядел приветливым местом, но ведь в нем должны быть ягоды или коренья, правда? Да что уж тут, она попробовала бы и кору с деревьев, но сомневалась, что от этого будет большая польза.
От мыслей её отвлекло нечто неуловимое. Шестая не сразу поняла, что именно. Но очередной порыв ветра принес ответ. Ветер пах рыбой, она могла поклясться.
Это могло значить многое. К примеру, что там есть люди, может даже поселение. Вот только, скорее всего, там будут монстры и, если честно, девочка поставила бы именно на это. Но живот отчетливо урчит, а рот против воли наполняется слюной.
«Нужно быть осторожной, — решила она и медленно побрела вдоль берега, стараясь держаться ближе к деревьям, навстречу запаху, чувствуя, как мутнеет в глазах, — времени немного.»
Где-то на грани видимости то и дело мелькает рябящая тень.
— А я уж надеялась, что ты утонула, — одними губами шепчет Шестая, чувствуя, как ощутимо сложнее стало сохранять ясность сознания. Тень не ответила. Она вообще была весьма загадочной личностью. Да и личностью ли? Девочка знала о своём новом спутнике преступно мало и, по правде говоря, не хотела знать больше. Просто продолжала идти дальше, пытаясь убедить себя, что ей нисколечко не страшно.
Пока она медленно продвигалась вперед, вокруг постепенно становилось всё светлее. Берег расширялся, становясь всё более открытым, а деревья всё более редкими. Впрочем, скоро выяснилось, что в этом виновата далеко не только природа — Шестой тут и там стали попадаться следы срубленных деревьев.
«Это определённо дело рук кого-то разумного, » — подумала девочка, ощущая слабое беспокойство — её дождевик был достаточно ярким пятном, а мест, чтобы спрятаться, всё меньше. Тревога усилилась, когда она вышла на полянку, на которой укрытием можно было считать лишь редкие невыкорчеванные пни, успевшие покрыться мхом от старости.
А дальше…дальше, за узкой речкой, через которую был перекинут мостик, виднелась деревушка. Шестая невольно почувствовала облегчение.
«Там должна быть еда!» — пронеслось в мыслях и девочка ускорила шаг.
«Враги, враги, там наверняка есть враги» — спохватившись, затвердила незамутнённая часть её сознания, когда она почти бегом преодолела половину расстояния до речушки.
«Стой, да стой же, остановись, это может быть опас…»
Резкий звук, похожий на всплеск, отрезвил её. Шестая затормозила и быстро спряталась за ближайшим пнём. Инстинкт самосохранения временно одержал победу над голодом. Девочка прижалась щекой к старой коре и вся обратилась в слух, чувствуя, как испуганно колотится сердце. Скоро звук повторился. Шестая осторожно выглянула из укрытия, пытаясь определить источник.
Это оказался некто, похожий на человека, а точнее старого мужчину. Голова его была покрыта растрёпанными тусклыми волосами, напоминающими большую щётку, и с такой же неопрятной бородой. Вместе они делали его голову несоразмерно большой по сравнению с худым до изнеможения телом. Сквозь распахнутую простую жилетку видны были выпирающие рёбра. Старик стоял по колено в реке недалеко от мостика, держа наготове заострённую палку и внимательно следя за водой. В какой-то момент он сделал быстрое и точное движение, и вот уже на конце палки отчаянно извивается весьма крупная рыба. Шестой стало откровенно не по себе, когда она представила себя на месте несчастной рыбёшки.
Тем временем рыбак повернулся в сторону берега и, пользуясь длиной своих рук, стряхнул жертву в ведро, стоящее на пне, а затем снова уставился в воду. Проследив за этим, девочка отстранённо подметила, что до рыбы не так уж и далеко, буквально одна короткая перебежка.
«Нет! Нет, нет и нет», — замотала головой она, чувствуя, как рот снова наполняется слюной. Живот снова подал о себе знать. Девочка тревожно взглянула на старика, но тот вроде ничего не услышал.
«Я точно туда не пойду», — почти беспомощно подумала Шестая, пытаясь вновь вызвать в голове картину того, как она сама дёргается, насаженная словно добыча. Снова раздаётся плеск, а затем «шлёп» и вот уже о железные стенки бьётся ещё одна живая рыба. Девочка глубоко вздыхает и решается. Осторожно выйдя из укрытия, она, пригнувшись, быстро направилась к цели. Рыбак всё ещё наблюдал за водой.
Добравшись до пня, она с небольшой опаской схватилась за край ведра и подтянувшись, заглянула внутрь. Лежащая сверху рыбина была ещё жива. Это, впрочем, уже не имело значения. Близость еды окончательно помутила сознание, и девочка плюхнулась внутрь.
Разум её погрузился в тёмные воды. Звук, мучительно дрогнув, исказился. Словно ослепнув, она нашарила нечто гладкое и склизкое, что, отвечая на прикосновение, отчаянно забилось в её руках. По телу, начиная от зубов и заканчивая нутром, прошлась жадная дрожь. Не в силах сдерживаться, она впилась зубами в чешую. И потеряла счёт времени. Лишь с жадностью вгрызалась во что-то трепещущее, наслаждаясь и насыщаясь.
А потом на неё что-то упало. От неожиданности Шестая вскрикнула и метнулась в сторону, с силой врезаясь в железную стенку, от чего ведро с грохотом перевернулось. Оказавшись вместе с рыбой на покрытой редкой травой земле, девочка ошалело огляделась.
На неё уставились два чёрных провала. Старик не двигался, словно тоже был ошарашен её появлением.
Девочка опомнилась первой и, резко вскочив, бросилась бежать. Деревянный мостик был совсем не далеко. Сзади запоздало последовало яростное восклицание, но Шестая бежала быстро. Несмотря на колотящееся в страхе сердце, бежать было легко. Она улыбнулась, чувствуя прилив сил.
Воткнувшаяся в землю рядом с её ногой палка подействовала как никогда отрезвляюще. Девочка ускорилась и позволила себе оглянуться только около моста. Как ни странно рыбак её не преследовал. Он был занят тем, что ползал на четвереньках по траве и собирал рыбу.
Не став дожидаться, пока рыбак вспомнит про неё, девочка поторопилась пересечь мост. Поселение, в которое она попала, представляло собой одну единственную мощёную галькой улицу, берущую своё начало от пирса и уходящую вдаль, к горам. С обеих сторон к ней жались деревянные домишки. Шестой они неприятно напомнили сторожку охотника, только эти постройки казались гораздо более ветхими, почти заброшенными. Где-то в отдалении раздавались голоса, но пока никого видно не было.
Не собираясь долго стоять на открытой местности, девочка хотела уже спрятаться где-нибудь между постройками, но тут мир вокруг закружился и вытянулся. Пошатнувшись, она, невольно дрожа, подняла взгляд к горам, только сейчас различая терявшееся на их фоне поместье. Нечто внутри, то, что впиталось вместе с кровью Хозяйки, словно услышало что-то. И узнало.
С опозданием до сознания донёсся глухой звон колокола. Людские голоса стихли, но на смену им, тут и там, пришли скрипы отодвигаемых стульев, старые половицы застонали под чужими массивными шагами, а где-то уже хлопнула дверь.
«Они же сейчас все выйдут на улицу!» — спохватилась девочка. Времени на обдумывание не было. Заметив в стене полузаброшенного дома достаточно большую щель, Шестая осторожно протиснулась внутрь. Обстановка внутри была небогатая: грубо сколоченная мебель, на стенах развешаны рыболовные снасти и сушёная рыба. Но замереть, словно мышонка перед змеёй, её заставило вовсе не это…
***
Из леса Моно вышел уже днём, там, где деревья почти вплотную примыкали к поселению. Заметив впереди тусклые стены покосившихся домов, он остановился, задумавшись, идти ли ему дальше. Мальчик даже сел на землю, скрестив ноги, и подпер голову рукой. Спешить было некуда.
Там, впереди, кто-то живёт. Моно видел подтверждение этому ещё по пути сюда. Особенно интерес вызвал сломанный телевизор неподалёку. И не просто сломанный — сожжённый. Нелепейшим образом примотанный цепью к деревянному столбу и оставленный истекать расплавленным вонючим пластиком. Такое обычно делают люди. Или монстры. Впрочем, разница не велика, если учесть, что еду мальчик планировал стащить.
Где-то зачирикала птица. Ребёнок апатично разглядывал сереющие между стволами деревьев стены, прислушиваясь к голосам, доносившимся с деревни. Они смешивались со звуками леса за его спиной, такими ненавязчивыми, неотличимыми от тишины. Ничто не отвлечет тебя от твоих мыслей. Резкий звук в чаще редкость. Возможно даже трагедия. Впереди Моно ждёт совсем иное.
Мальчик улыбнулся, но как-то совсем не радостно. Поднявшись с земли и закинув свою ношу на плечо, он осторожно двинулся к поселению, стараясь на всякий случай оставлять как можно меньше следов. Лес словно хотел поглотить деревушку, наступая на дома. А они будто и не сопротивлялись. Завалившийся забор не мог служить хорошей преградой и мальчик с лёгкостью его перелез, оказавшись почти у самой стены ветхой лачуги недалеко от окна. Подпрыгнув и схватившись за отлив, он подтянулся, опасливо заглядывая внутрь сквозь пыльное стекло. Но не заметил там никого живого. Зато вдоль стен кроме рыболовных принадлежностей висела рыба.
«Отлично», — подумал мальчик, спрыгивая, и направился к задней двери, мимоходом перепрыгивая через рыбьи потроха, высыпавшиеся из перевёрнутого ведра. Достигнув цели, он в очередной раз подпрыгнул и повис на ручке двери, отчего та с протяжным скрипом отворилась.
«Это было просто, — пронеслось в его голове, — даже слишком. Я что, подрос?»
Мальчика передёрнуло. Он с тревогой оглядел себя, но одежда, казалось, всё ещё была по размеру. Правда, это не значило абсолютно ничего. Пытаясь унять нахлынувшее беспокойство, он потряс головой.
«Сосредоточься!» — сказал сам себе Моно, заходя в дом. Внутри стоял стойкий запах рыбы, плесени и алкоголя. Мальчик кратко поморщился, обходя стоящие на полу бутылки, большая часть которых была пуста. Пытаясь понять, как лучше добраться до еды, он снова осмотрелся. Массивный стол стоял неподалёку от стены, окружённый такими же грубыми стульями. Решив, что так будет удобней всего, Моно полез наверх.
Уже забравшись, он заметил аккуратно сложенную тоненькую стопку бумаги. Подойдя ближе, мальчик с удивлением понял, что это детские рисунки. Верхний был слегка размыт, словно попал под мелкий дождь, но сюжет легко угадывался. Яркое солнце, зелёная трава, схематичный домик и пара кривоватых человечков — отец и дочь. Обычный детский рисунок. Кажущийся инородным в столь пустынном месте. Моно осторожно коснулся бумаги. Рисунок вызывал в нём смешанные эмоции. Он чувствовал себя странно отстранённо. Словно…словно он больше не смог бы нарисовать нечто подобное.
Протяжный колокольный звон отвлёк его от раздумий. Мальчик тревожно замер, прислушиваясь. Звучавшие вдалеке человеческие голоса, ставшие почти привычными, резко стихли, а на смену им пришли глухие скрипы открывающихся дверей. Моно тихо спрыгнул на пол, не отрывая взгляда от основной двери, и готовый в любой момент дать дёру. И тут, сбоку, раздалось шуршание.