Sorry But I...

«Почему это случилось со мной? Но ещё хуже - почему это случилось с тобой? Всё началось с письма и принесло боль». Как ей и обещали, Сунан устроилась хорошо. У нее своя маленькая квартира, пусть не в самом лучшем районе. Еще хорошо оплачиваемая работа. Она, как и тогда, работает визажистом у китайской хип-хоп группы. Джиен позаботился, чтобы девушке было комфортно и чтобы у нее не возникло желания вернуться обратно, к Сынхену. По вечерам было особенно больно и одиноко. Воспоминания как вязкая тень сжирали ее, и она задыхалась слезами. Несмотря на это, девушка любила сидеть на балконе и писать стихи. Стихи о нем. Ей казалось – это помешательство, и его надо выблевать, хотя бы на бумагу, хотя бы из своей головы, раз не получается из сердца. Она верила в то, что просто его фанатка, одна из многих. Попросту Сунан зашла дальше, ей повезло устроиться на работу к кумиру. А потом он даже обратил на нее свое внимание, и счастье опьянило и ослепило девушку. Сначала она очень волновалась рядом с ним, сердце билось так, что трудно было дышать и помнить свое имя. Уши закладывало, и хотелось проснуться, осознавая, что это все сон. Но Сунан не спала, и, даже когда они занимались сексом, она не верила до конца в реальность происходящего. Неужели она не заслужила простые земные чувства? Неужели, когда спала с ним, она спала с Топом-айдолом? Нет же, с ней был Сынхен, и Сунан любила его настоящего, со всеми его минусами, как любит до сих пор. Слезы от подобных мыслей в очередной раз падали на бумагу, растапливая черные чернила. «Каждый день отчаянья проходит как безумный, И как-то встреча с тобой связала нас дорогой для меня нитью». Здешние мужчины совсем не привлекали ее. Она пыталась забыть Сынхена, начать новую жизнь и новые отношения, но ей было трудно переступать через себя и жить с тем, кого она не любит. А спустя месяц все изменилось, и солнце вышло из-за туч, ведь девушка окончательно убедилась, что теперь не одна. В ней зародилась частичка ее любимого Сынхена. Сунан помнила, на каких условиях уезжала и что теперь она не имела права даже связаться с ним. Но, может, гормоны четвертого месяца беременности или строптивый характер заставили девушку сесть за бумагу и написать письмо Топу. На адрес компании, конечно, отправлять боялась, поэтому отправила нуне, которая работала вместе с ней в гримерной. Очень извинялась и просила передать весточку Сынхену, в надежде, что ей ответят. «Вся вселенная стала казаться прекрасной, Я начала любить то, что любил ты, В наши безоблачные и прекрасные дни Мы делили друг с другом самые потаённые мечты». Нельзя сказать, что у Топа что-то сильно изменилось в жизни. Все было по-старому. Он по-прежнему крутил роман с Джиеном, а как только они ругались, парень находил девицу и всю ночь ее безбожно имел. Эти две упрямых личности пытались свести чувства в одно целое, но как разбитая ваза постоянно рассыпались осколками, царапая душу друг друга. Сынхен думал, что проявлять нежность к случайным чикулям, как он делал это с Сунан, бессмысленно, ведь они или больше не увидятся, или Джиен их изолирует. Он начал мечтать, чтобы Джиен изолировал его самого, потому что ссоры учащались, и выносить друг друга больше, чем день, они были уже не в состоянии. Джиен и сам устал от Сынхена, совсем не радуясь тому, как у них все складывается. Раньше это забавляло, когда их очередная ссора или драка заканчивалась горячим сексом. Им нравилась эта аура борьбы между ними. Но все надоедает, когда мужчине больше 27 лет, и хочется спокойствия, тепла, простого уединения дома. Сынхен не желал больше тусить с Джи по клубам, зажиматься по углам в объятиях и бояться, что их застукают. Ему хотелось лежать на диване с бутылкой соджу и гладить теплую мурчащую голову на своей груди. Кошку, может, завести? Чхве пришел на работу в совсем подавленном состоянии из-за очередной ссоры с Джиеном, и тогда его гримерша, извиняясь и кланяясь, вручила ему конверт с красивой надписью «Сынхену». Некоторое время он вертел его в руках, вопросительно смотря на девушку, но та отказалась отвечать, от кого письмо, быстро убежав с глаз долой. Чхве решительно разорвал конверт и без особого интереса прочитал первые строчки: «Здравствуй, Сынхен. Пишет тебе Сунан, я не удивлюсь, что ты меня не помнишь, но я работала гримером в вашей группе... Змейка, ну, я правда очень хочу избавить себя от неловкого описания, кто я тебе. Просто хотела извиниться, что пропала так резко. Сейчас я живу в другой стране. У меня все хорошо, у меня есть красивый дом и хорошая работа. Здесь очень милые люди, и меня не обижают. Все чаще я пишу стихи и публикую их в газете, читателям нравится. Я бы хотела и тебе что-то прислать, но подходящего под настроение не нашла. Я должна все-таки сказать тебе, что я беременна, и отец ты. Я ни в чем не виню судьбу, воспитаю ребенка сама. А еще я очень-очень счастлива. Береги себя и тоже будь счастлив! Сунан». Последние строчки Сынхен перечитывает с широкими испуганными глазами. Внимательно, раз пять или шесть. «Беременна, - повторяет он про себя, все еще не веря письму. Да, они спали без презерватива, но это было пару раз, неужели так свезло?! А может, просто девушка хочет его шантажировать? - Точно, зачем бы еще ей говорить про это». Сынхен хмурится своим мыслям и царапает ей быстрый ответ: «Вот деньги, прошу, избавься от этой проблемы. Чхве». Слишком сухой ответ, как и его губы, такой же жестокий, как и его взгляд. Сунан получила в конверте чек на крупную сумму и восемь слов, о том, что ее ребенок – это проблема для него. Девушка в принципе не ждала, что он бросится ее искать и радоваться прибавлению семейства. Но после письма она проплакала неделю, проклиная эти чертовы гормоны. Деньги Сунан так и не потратила. Решила сохранить и выслать обратно, как только будет возможность. Сынхен своей маленькой новостью ни с кем не делится, тем более с Джи. Хотя, как бы он ни старался забыть, в памяти всплывают строчки из ее письма и про беременность, и про глупые стихи. Топ напуган и затравлен. Со временем он даже начинает задумываться, в какой стране Сунан теперь живет и избавилась ли от ребенка. Сынхен ежится от мысли, что теперь стал виновником смерти маленького человека. - Все хорошо? – раздается голос Джи. Лидер выглядит испуганным. Сынхен лежа обнимал его на кровати и постоянно вздрагивал. Квон не дурак, понимает, как в последние дни Топ себя ведет и какое у него потерянное выражение лица. В то время сам Топ стабильно держит обет молчания. Он отрицательно мотает головой. - Точно все нормально? – Джиен, переспрашивая, наклоняется к Сынхенову лицу еще ближе, разглядывая каждую черточку. Чхве замирает. Что делать, врать он совсем не умеет, но зато мастерски переводит темы. - Иди сюда, - он ласково манит Джи к себе, касаясь его губ, а после даже хозяйничая во рту языком. Джиен тает, как плавленый сыр. Он всегда был неадекватен из-за этих медовых поцелуев, забывая все тревоги, обиды, и обнимая Сынхена в ответ. Джи не может иначе, не может идти против себя. «Жизнь забавна, это осторожная игра с огнём, Препятствия в этой игре - жизненные издержки, Это всё для того, чтобы твоё сердце стало твёрже, Держи голову выше». Спустя еще три месяца молчания от Сунан приходит новое письмо. И в этот раз у Сынхена трясутся руки. Он не может объяснить своего волнения. Страшно ли от содержания, от слов раскаяния, или там мольбы о помощи? А, может, наоборот, у нее все хорошо. Или она скучает по нему? Сынхен ловит себя на мысли, что все еще помнит вкус ее малиновых губ - это странно. Парень открывает конверт и видит свой нетронутый чек. К нему приложена записка - снова немногословное, ровным почерком выведенное послание: «Здравствуй, Змейка! Спасибо за деньги, но они мне не нужны. Отдай их тому, кому нужнее. Мне врачи сказали, что у меня будет мальчик. Мне ничего от тебя не надо, кроме одного: ты дал ему жизнь, помоги выбрать имя. Сунан.» В немом шоке Сынхен сидит еще некоторое время. Может, десять минут, может, пару часов. Мысли о том, что все-таки у него будет ребенок, пусть даже нежданный, мешают очнуться. Топ никак не может поверить в злую шутку реальности. В груди больно колет, а в висках отчетливо стучит пульс. Облизывая пересохшие губы, парень приходит в себя и, повинуясь секундному порыву, отвечает лишь одним словом: «Юнджун». [Слова из песни T.O.P – Oh Mom, русский перевод. Я знаю историю этой песни, но слова хорошо легли на текст в другом контексте]