Sorry But I...

Когда все закончилось? И закончилось ли на самом деле? Джиен ласково проводит пальцами по фотографии, на которой изображен улыбающийся Топ, будто гладит мурчащего кота. Лидеру одиноко, и очень хочется в его объятия, зарыться в его волосы и чувствовать его кожу. Звук отчаянья, Джиен разочарованно стонет от собственной помешанности на Сынхене и рвет бумагу с его изображением. Он не может скрывать обыкновенного факта – Топ никогда не принадлежал ему. А сейчас лидеру просто надоело унижаться. Два дня до этого. - Это все из-за девушек?! Джи, не глупи, они ничего не значат для меня, - Сынхен топит сигарету в хрустальной емкости для пепла и выдыхает последний клубок дыма своими губами. У него красивые губы, опять подмечает Джиен. Ровные, очерченные каким-то добрым богом для страданий смотрящих. - Нет, девки и у меня были, не в этом дело, - спокойно отвечает Квон, заставляя себя все же прекратить любоваться лицом Чхве и отвернуться от него. Свою сигарету он почти не курил. Она сама медленно тлела, оставляя длинный остаток пепла на фильтре в руках. – Просто нет смысла продолжать то, чего нет. Сынхен злится, брезгливо сплевывая случайно попавшие кусочки табака. - Вот как, и мое мнение ты даже послушать не хочешь? - Твое мнение я уже слышал, - с завидным спокойствием вновь отвечает Джи, - ты за свободные отношения. Дорожил бы мной - боялся бы потерять. А ты боишься одного – что тебя не поймут. Сынхен прикусывает язык: Джиен прав. Не в том смысле, что ему он не нужен, а в том, что он боится. У Сынхена резко меняется выражение лица на более осмысленное и виноватое, он стыдливо отводит взгляд, так ничего и не отвечая. Джиену горько; дело в привкусе Мальборо во рту, а быть может, это вкус разочарования и расставания. - Когда очень хочется быть вместе с кем-то, то идешь по острому лезвию к цели и, дойдя до конца - лишаешься ног. Это цена страстного желания. Поэтому больше не сможешь ходить и гулять с любимым, - философствует Джиен. Топ хмурится; он понимает, к чему Квон клонит, но его всегда бесило, когда смысл доносили подобными намеками, мол, понимай как хочешь или на сколько мозгов хватит. - Ты слишком приземленный мужчина, - резюмирует Джиен, - ты ценишь какие-то стандартные ценности: семья, дом, карьера, диван с телевизором. - А ты мечтатель, - отвечает Сынхен, все больше злясь, - все летаешь где-то в облаках, веришь в сказки про единорогов и любовь с первого взгляда и на всю жизнь. - Верил и летал, - отвечает Квон, и голос его дрогает, - вот только крылья ты мне изрядно обломал. Поэтому не хочу летать. И тебя тоже… Не хочу. Мне мало просто быть вместе, тебя не устраивает публично всем говорить про это, меня не устраивает твое легкое отношение ко мне, и я недодаю тебе то, что дает тебе любая шлюха. А моя любовь уже так истоптана, что не отмоется в этой луже дерьма. - Забудь. Любви, о которой ты говоришь, не существует. Ты прав, мужчина должен думать о приземленных вещах, на то он и мужчина, - холодно отвечает Топ и слишком черство смотрит на него, как на чужого. - Мне жаль, что ты этого не понимаешь, ставя на первое место плотские утехи. Продолжение рода, создание семьи, воспитание детей - вот в чем смысл жизни, - Сынхен с обреченным видом выкидывает остывший окурок и встает со стула. Он уходит. Ему не надо говорить дважды. Сам Топ не знает, вроде он и хочет быть с Джи, но все эти проблемы отпугивают его. Зачем ему проблемы, когда можно и без них? Если Джиен больше не хочет иметь с ним ничего общего, он не будет настаивать на обратном. Квон осознано пошел на такое, он делал вид, что относится к нему, как к любому мемберу БигБэнг. Они просто коллеги, и все. Трудно было. Такие вещи всегда заканчиваются плачевно, если на работе крутят роман. Два месяца спустя. - Сынхен, ты идешь? – лидер проходит в гримерку, но никого нет. Только забытая сумка Чхве и пара вещей, вываливавшихся из нее. - Свинюшка, - говорит Джи и улыбается своим словам, подходя и укладывая вещи обратно, чтобы застегнуть сумку. На глаза попадается фотография, торчащая из блокнота с записями. Джиен без интереса достает ее и видит младенца. У него черные волосы и большие глаза, так похожие на глаза Сынхена. Джи вздрагивает, понимая, что это бред, неужели его сестра родила? Он поворачивает фотокарточку и видит надпись: «Мы родились. 3100гр» - И как давно ты в моих вещах лазишь? – слышится голос за спиной. Сердце у Джиена бухает, падая в пятки, и он роняет фото, испугано разворачиваясь. - Я хотел сумку принести, я, это, не специально... – сразу начинает оправдываться лидер. Сынхен злится, он молча поднимает фото с пола и кладет его обратно в блокнот. У Квона что-то сверлит, он прикусывает губу, видя явное раздражение хена. Ему интересно, очень интересно. Ведь они с ним больше не общались как раньше и старались даже не разговаривать, это их самый длинный диалог за все эти месяцы. - Племянник? – осторожно интересуется Джиен. Сынхен достает другое фото из блокнота, где этот ребенок постарше, с надписью: «Три месяца. Улыбаемся тебе». - Сын, - спокойно отвечает Сынхен и разглядывает совершенно белое, даже мраморное лицо Джиена. Он ухмыляется: другой реакции и не ожидал. – Да, у меня сын, зовут Юнджун, что означает… - Вечная любовь, - заканчивает за него Джиен, более-менее оклемавшись от первичного шока. - Всегда хотел назвать сына именно так, - Топ жмет плечами. - Подумал, пусть хоть у этого ребенка имя будет красивым, раз с семьей не повезло. - На тебя похож, - произносит вслух Джиен, разглядывая разрез глаз, положение ушей и даже губы; губы тоже его. В душу проскальзывает… зависть. К ребенку или к матери, к чему-то невесомому и непонятному. То, как Сынхен смотрит на фото, то, как он говорит о сыне. С нежной любящей меланхолией. - Я знаю, - отвечает Чхве. Джиену хочется плакать, но он душит в себе это желание. Пинает ногами скулящее «я» и с мыслями, кричащими «заткнись уже!», смиренно прикрывает глаза. Губы тоже дрожат. Сынхен отводит взгляд, убирая фото, как самое драгоценное, во внутренний карман куртки. - Пошли. - Стой, - Джиен хватает его за руку и резко отдергивает, словно обожжённый. – И ты ничего не будешь делать с сыном? - А что я могу? - Быть отцом. Сынхен тогда ничего не отвечает, не отвечает и спустя месяц, когда Джи пробует завести эту тему вновь. Сейчас он остро ощущает, как Топ отдаляется и становится ему совершенно незнакомым человеком. Сынхен меняется, становится старше, мудрее, серьезнее, скрытнее. Джиен тоже взрослеет, и горячему пылкому сердцу приходит на смену расчетливый пытливый ум. Сознание, которое четко знает, как поступить, чтобы это было выгодно всем. Это очень пригождается Джиену, когда Бигбэнг распадается, и каждый начинает заниматься своей деятельностью. 25 лет спустя. Берег моря на закрытом пляже. Молодой дизайнер, девушка в возрасте 20 лет, контролирует фотосъемку своей новой линии женских купальников. У нее длинные черные волосы и живой, жизнерадостный взгляд. Ее улыбку можно сравнить разве что с утренними лучами солнца, так тепло греющими лицо перед пробуждением. Джанми Квон, с 11 лет занимается дизайнерской деятельностью, разрабатывая свой собственный стиль одежды. Еще с малых лет девочка отличалась отличным вкусом и выделялась из толпы прочих детей если не улыбкой, то своим гардеробом точно. Со школой балета не сложилось, и она подалась в дизайнеры, ведь с детства любила рисовать и фантазировать новые образы для себя. Теперь она фантазирует и для других. А еще у Джанми большое доброе сердце. Оно любит весь мир вокруг. И природу, и птиц, окружающих ее. Но больше всего она любит его. Того юношу, который ее манит своей рукой, закатав брюки по колено и ощущая теплые волны ногами. Широкая спина, черные волосы, большие кошачьи глаза. А губы - эти губы вычерчены, словно у статуи. Ни секунду не сомневаясь, она срывается, оставляя работу за спиной, и прыгает в его крепкие горячие объятия. Парень ласково проводит руками по ее лицу, а потом целует любимую родинку на левой щеке. Джанми счастлива, ведь Юнджун нашел время забыть свои военные обязанности и приехать к ней, познакомиться с семьей и уже сказать, наконец, о помолвке и дате свадьбы. Они слишком поглощены друг другом и не замечают, как за ними наблюдают. В сторонке, около ограждения, стояли двое мужчин, солидного возраста, где-то около пятидесяти лет. Они странно смотрятся вместе. Тот, что повыше, с проседью на черных коротко стриженых волосах, одет в элегантный черный пиджак, выглаженные брюки и так нелепо смотрящиеся на фоне песка лакированные туфли. Второй - пониже, с тростью, у основания которой была голова дракона. Волосы у него каштанового цвета и длинные, ниже плеч завязанные в хвост. Одет он во что-то пестрое и летнее: шорты и майку. И еще много украшений: браслетов и колец с подвесками. Его руки и тело украшают татуировки, их очень много, одна перекрывала другую, и смотрятся они все достаточно органично, хотя между собой сюжетной связи не имеют. - Глупо смотришься, не по возрасту, - замечает тот, который в пиджаке. Другой пристально оглядывает с ног до головы говорящего и ухмыляется. - Как и ты, мой друг… Не к месту одет, - он закуривает свои любимые сигареты Мальборо. У Сынхена екает что-то в груди, потому что ухмылка у Джи осталась такая же, пробивающая до дрожи. - А мне врач запретил курить, бронхит хронический, - говорит между прочим Топ, немного обижено, потому что Джи дымит рядом с ним. Джиен затягивается, отмахиваясь рукой от дыма, и снова ухмыляется. - Мне тоже, но мне пофигу. Очередь ухмыляться Сынхену. Все-таки Джи совсем не поменялся за те года, которые они не виделись. - Если честно, я не ожидал, что она твоя дочь, - оправдывается Сынхен, - их женитьба для меня такой же шок, как и для тебя. Судьба смешная. - Да, судьба такая. А я сразу понял, что он твой сын, когда только его увидел, - Джиен снова затягивается, и Сынхен облизывает губы, потому что ему сейчас хочется украсть сигаретку и нарушить обещание, данное Сунан. – Он же точно твоя копия, только моложе и умнее. Это в маму, – подмечает Квон. Сынхен оскорбляется: и сколько он будет припоминать ему его прозвище?! - Да, дедушка позаботился, чтобы внук пошел по его стопам, раз со мной не вышло. Но я не сильно расстроен, Юнджуну очень нравится путь, который он выбрал, а это главное. Дочь у тебя красивая, в маму? – он с интересом выгибает бровь, и Джи хихикает. - Вся в меня, не видишь, что ли, одно лицо! Ну, ладно, чуть посимпатичнее. - Чуть? - Ну, больше, чем чуть. - Хорошо, - Сынхен теперь тоже подхихикивает. Вот и не думали они, что спустя столько лет болезненных расставаний сейчас будут так легко разговаривать друг с другом. И главное - без ненависти на душе. Время - лучшее лекарство. - И как тебя угораздило-то детьми обзавестись, младшему сколько? – продолжает Топ после неловкой паузы. Джи уже докурил и сейчас закапывает окурок в песок. - Четырнадцать, стажируется в YG, там сейчас сын Ян Хенсока управляет всем, - с гордостью отвечает Квон. Топ кивает, разделяя его радость и гордость. – А по поводу как угораздило... Я много думал над твоими словами. Но не понимал их смысла. Изменилось все после появления в моей жизни Джанми. Когда я взял маленький комочек радости в свои руки, она открыла глаза, и тут я понял, что влюблен. В жизнь влюблен. И крылья выросли вновь. Теперь я ради дочки готов был свернуть горы, чтобы она жила, как ей хочется, чтобы у нее не было такой жизни, как у меня. - Да, - понимающе тянет Топ, - когда добился всех целей, самое сокровенное, что у тебя есть - это дети. Ради них и живешь. - Я понял это очень поздно. - Я рад, что ты это понял. «Поздно» в этом случае не бывает, - Сынхен жмется, замечая краем глаза, что дети двигаются в их сторону, и решается задать вопрос, мучивший его все эти годы: - Ты не жалеешь, что у нас так вышло? Джиен снисходительно улыбается, так тепло и смиренно. Он машет рукой дочке и потом снова переводит взгляд на Чхве. - Сначала жалел и даже ненавидел, но я уже говорил, я счастлив, что все вышло именно так. Это было временное помешательство, и мы правильно сделали, что решили забыть. А ты как считаешь? - Я люблю Сунан, - уверенно отвечает Сынхен, - потому что она хорошая жена, хорошая мать и замечательный человек. Я не жалел ни разу, что приехал к ней после армии, потому что я был рядом с сыном и видел, как он рос. Я был хорошим отцом, как мне кажется. Джиен не успевает ответить, хотя Сынхен уверен, что ему есть много чего сказать в ответ. - Поедемте домой, мамы там уже ужин давно сготовили, стынет же, - хмурится Джамин, Юнджун крепче обнимает ее за плечо, и девушка смягчается. - Твоя мать никогда не умела хорошо готовить, - ворчит Джиен, - ты хочешь меня отравить. - Ну, пааап! Что подумает дядя Сынхен про нас? - Подумает, что я тот еще родственничек, и ему изрядно «повезло», - отвечает Джи, двигаясь в направлении машин, где их ждет вся съемочная группа и модели. - Да, мне вообще со всеми вами повезло, - улыбается Сынхен, переглядываясь со своим счастливым и безумно влюбленным сыном. Вечерний ветер, обдувающий лицо Сынхена, такой теплый. И внутри тоже тепло, сейчас, когда он смотрит на спину Джиена и на влюбленных детей, как никогда ему кажется: все в их жизнях будет хорошо. Это история о том, как каждый из нас делает выбор. Жить ли ему по правилам, быть ли счастливым. Некоторые обретают счастье, ломая стереотипы, другие мирно существуют в тени социума. И лишь вам самим решать, как поступить. Только помните об одном: никогда не осуждайте чужой выбор, потому что вы не знаете, сколько боли мог испытать человек, делая его.

Этот рассказ я назвал именно так: Sorry But I... Потому что это фраза из песни БигБэнг. Потому что это открытое название, говорящее о всей сути этого рассказа. Извини, но я... беременна ... люблю тебя ... ненавижу тебя ... не позволю тебе ... не могу без тебя ... не могу быть с тобой Извините, но я... написал "этот рассказ"