Сенека

Зима наступила так быстро, что можно было только удивляться. Еще вчера холод покрыл ровный асфальт, а сегодня метель упала на город. Снег накрыл тонким слоем почти все улицы, и невозможно было уже пройтись по земле, не слыша хруста льда под ногами. Здесь, конечно, зима была немного теплее, чем в России, но всё еще было холодно по сравнению с летом. Я смотрела через спасительную грань стекла в окне на падающий снег, что растворялся в свете фонарей, и расслабленно улыбалась. Мне всегда нравился снег: то, как он раскрашивал серые, будничные переулки, и давал какую-то надежду на лучшее, обновление того, что уже наскучило. Снежинки блестели на солнце, ослепляли уставшие от отчетов глаза, но радости это нисколько не сбавляло. Близился праздник! Разве может настроение падать, когда праздник рядом? Замок не то чтобы был украшен к Новому Году, но какие-то подвижки к этому начинались. В главном зале, где обычно и обедали офицеры, уже была украшена красивая, пышная ёлка. Кажется, Скуало притащил её из какого-то леса, костеря Мадлен, что довольно хихикала. Рядовые побоялись сказать капитану, что другая ёлка уже была заготовлена, уж слишком он угрожающим выглядел. Мы с Элли только переглянулись, не понимая всей этой предновогодней суеты. Для меня это обычно работает так: нет снега, нет зимы — значит, нет и Нового Года. Теперь, когда снег выпал, я, наконец, почувствовала этот витающее в воздухе чудо. Даже руки зачесались украсить какую-нибудь ёлку, только вот где бы её взять? Я еще и подарок Франу не купила, и если он узнает о том, что я сделаю это в последний момент, боюсь, он будет припоминать мне это до конца жизни. Тогда нужно сделать так, чтобы он это не узнал. Я довольно постучала ручкой по заполненному бланку, и прищурилась, пытаясь вспомнить, во сколько кончается мой «рабочий» день, ведь, по идее, у меня нет каких-то рамок работы, это я постаралась поставить себе ограничения, чтобы не отбиться от рук. — В-вы можете так не улыбаться? — побледнел почему-то рядовой, сидящий у меня на перевязке. Бровь поднялась недоуменно сама собой. Солнце недовольно вспыхнуло в груди от того, что он прервал мои мечтания об окончании дня. — Из-звините. — Ничего страшного, — я натянула вежливую ухмылку и дописала последнее слово в отчете. Даже не представляю, как Луссурия не сошел с ума, занимаясь этим в одиночку (кому я вру? Этим занималась Элли). Это был последний пациент на сегодня, и я постаралась закончить с ним поскорее, чтобы направиться на улицу и горячими от постоянно циркулирующего пламени ладонями словить пару тающих снежинок. В этом желании мы с рядовым сошлись: он, почему-то вспотел, не шевелился, разглядывал вместо перевязки мигающую гирлянду; но на это пожала плечами — у каждого человека какие-то свои причуды, мне их знать не дано. Когда перевязка закончилась, и я отвернулась, мужчина совсем пропал, как-то бесшумно покинув кабинет. Просто удивительно, какими быстрыми бывают рядовые, когда совсем недавно нерасторопно сломали себе ногу. В дверь раздался знакомый стук, и уже по одному ритму легких костяшек я догадалась, что это была Элайза. Она тут же, не дожидаясь разрешения, заглянула в открывшуюся прорезь, и осмотрела пустующее помещение: — О, ты закончила? — девушка протянула руку, чтобы потребовать отчеты, но вместо этого я дала ей клубок мигающей гирлянды. Её лицо нужно было видеть. — Дева Мария, тебя тоже заразили? — Можешь звать меня просто Мари, не надо так официально, — я взбудоражено потянула её за локоть к окну, за которым разворачивалась настоящая метель. Ирония по поводу её религиозного восклицания растворилась в тишине комнаты. Ещё никогда я так сильно не любила буйство природы. Это всё напоминало раннее утро, когда ты встаешь, не выспавшись, и вылезаешь из-под теплого одеяла, тут же замерзая. Хочется вернуться обратно, но ты упрямо идешь умываться, где дрожишь от холода, пока под ёлкой дожидаются своего часа незамеченные подарки. На столе лежит кучка мандаринов, и, кажется, остальные члены семьи уже имеют на них аллергию. Вместо того чтобы остаться дома, ты идешь в учебное заведение, не важно, школа это или университет, и там уже всё украшено. Каждый кабинет индивидуален, просто неотразим в своем стремлении подарить какое-то чудо в эту холодную пору. — Смотри-смотри, снег идет! — я восхищенно притиснулась к окну, но, вместо летающих хлопьев, могла рассмотреть только своё по-детски очарованное лицо. Элли закатила глаза, и она была единственным человеком во всём замке, не считая офицеров, на которую эта атмосфера совершенно не действовала. Леви, который всё еще меня немного пугал, недовольно посматривал в сторону всех украшений, и часто от него можно было услышать слова о том, что боссу это не понравится. Босс, по обычаю, не показывался простым смертным — изредка разрушал отстроенные части, один раз сломал ёлку, и чуть не лишил нас электричества на целый месяц. Никогда не смогу привыкнуть к тому, насколько этот человек опасен в гневе. Бельфегор был не очень подвержен атмосфере праздника, потому как был отправлен на задание, а Луссурия, с огромной скоростью листая журнал, пожаловался мне, что в этом году у них не будет корпоративной вечеринки. Изредка можно было услышать крики Скуало: «Ещё немного, женщина, и ты будешь спать вместе с этим снеговиком на улице!», и что я могу сказать? Жизнь научила меня не лезть в чужие конфликты. Фран же… Фран был как всегда. В декабре у него просто зашкаливало количество новогодних каламбуров, поэтому я даже боюсь представить, что будет в день праздника. Он успел вымотать своего напарника настолько сильно, что тот пытался его несколько раз задушить, но Франу слишком повезло иметь в партнерах меня — моему Истинному нужно сильно постараться, чтобы умереть. — Мари, ты ведешь себя, как ребенок, — хотела меня осадить Элли, но я видела, как предательски подрагивают её губы. Ну и ну, взрослая мадам, на которую не распространяется праздничное «сейчас-я-кину-в-тебя-снежок-и-повешу-на-гирлянде». — Может, это ты ведешь себя как взрослая? — парировала, подпрыгивая на месте в предвкушении покупок. Перед глазами уже стояли разнообразные варианты, но я все еще сомневалась, выбрать праздничный пакет или коробку. И то, и другое можно перевязать красивой атласной лентой, но дело во вместительности. — Если кому-нибудь буду нужна, скажи, что я оч-чень занята. — И что же ты будешь делать? — она, как довольный кот, стащила с края стола заполненные отчеты, прижимая родительски к своей груди. На ней был уродливый, застиранный свитер с оленями, и боже, это было ужасно. — Только не говори, что… — Да, я не купила подарки, нет, только попробуй сказать это Франу, — я назидающе махнула рукой, разрезав теплый от отопления воздух. В самом замке было очень жарко, поэтому все внутри ходили полураздетыми, и сразу было заметно, кто пришел с улицы. — Не дай боже с ним разговаривать, — открестилась девушка, уже собираясь уходить. Я пошла за ней — мне нужно было захватить куртку с шапкой, чтобы на улице не дрожать, как лист на ветру. У меня был теплый пуховик с эмблемой этой преступной организации (не то чтобы у меня был выбор) и простая черная шапка, хоть Фран и хотел подарить мне что-то с забавной рожицей. Как будто я бы стала что-то такое носить. Рядовые куда-то спешили с коробками, и поспешно с нами здоровались, на что мы привычно кивали. Как какой-то обряд, уже традиция, так что никто не обращал на это внимания. Мы завели ничего не значащий разговор о том, стоит ли разводить Луссурию на дополнительный выходной, и единолично решили, что это никому не повредит. Луссурия согласится, хоть и разыграет сцену, что очень нас осуждает, а потом уедет развлекаться в клуб, и будем надеяться, что не на кладбище. — Предлагаю тебе встретиться за чаем завтра, — Элли прощально похлопала меня по плечу, когда я натягивала куртку около выхода. Здесь очень сильно продувало из-за постоянно открывающихся-закрывающихся дверей, но отходить было как-то лень, поэтому я постаралась просто сделать это быстрее. — Почему бы и нет, — я в это время пыталась найти перчатки, хмыкнув ей вслед. Перчаток в карманах не оказалось, но важно ли это? Думаю, не успею замерзнуть. Кто бы мог подумать, что призрак утонувшего ребенка помог мне обрести подругу (хорошую знакомую?). В тот момент, когда это происходило, у меня было только одно желание: во всем этом не участвовать. Но впоследствии плюсов оказалось больше, чем минусов. Взять хотя бы то же пламя… Я толкнула дверь, приложив максимальные усилия — кажется, она немного примерзла. Пахло зимой. Это никак не объяснить, просто морозная свежесть, заставляющая щеки краснеть под колючим ветром, и этот удивительно-ускользающий запах снега. Руки быстро начали замерзать без перчаток, хоть и покоились в карманах. Я махнула водителю рукой, на что он понимающе мигнул фарами. — Куда едем? — спросил Альберто, когда я подсела к нему, чуть не ударившись макушкой о потолок корпуса машины. Неловко закрыв дверь, я взбудоражено растянула губы в улыбке, и он всё понял без слов. — В город. Я кивнула. Так прекрасно, когда водитель понимает тебя без лишних объяснений. Хотелось поболтать с ним, это было удивительное желание для меня, и также слишком сильным желанием во мне, чтобы я сопротивлялась. В машине было слишком холодно, значит, он только недавно включил обогреватель. — Как настроение? — решила начать с легких вопросов. Альберто качнул головой. — Это не ответ. — Вы мне нравились больше, когда были очень молчаливой, — поделился размышлениями водитель, вызывая у меня разочарованный вздох. Подумать только, впервые за несколько месяцев у меня хорошее настроение, а людям это не нравится. — Господин Фран просил передать, чтобы вы выбрали ему что-то еще кроме чая. Вот черт, и откуда он всё знает? Не припомню, чтобы записывала где-то мысль о его подарке, чтобы Фран вот так вот сходу мог меня раскусить. Что-то еще кроме чая… и что бы это могло быть? Он такой скрытный, что я даже не могу представить, какой подарок нужно ему подарить. Размышления об этом заставили меня затихнуть на всю оставшуюся дорогу, погрязнув в мыслях о том, стоит ли тогда выбрать ему подушку с моим изображением, чтобы больше такого не говорил. За тонированным стеклом было прекрасно видно и мигающие вывески магазинов, и детвору, что лепила снеговиков из кристально чистого снега. Шары получались огромными, и ребятам приходилось толкать их толпой, но останавливало ли их это? Боюсь, что нет. Рано или поздно они создадут такого снеговика, что он захватит всю Италию. Боже мой, может, Бьякуран когда-то тоже был снеговиком? Меня передернуло от одних только воспоминаний о нем, и я поскорее затолкала его образ в темный угол памяти, чтобы не думать. В любом случае, люди здесь веселились от души в преддверии праздника: оставалось всего несколько дней, и мне самой не терпелось прочувствовать вновь все то, что так привлекало меня в детстве. Так тяжело описать все эти эмоции! Это и предвкушение, и ожидание чуда, и легкая усталость от украшательства дома, и знание наперед всех новогодне-рождественских фильмов. Тот самый тихий момент, когда вы всей семьей смотрите телевизор, пока отец пытается распутать гирлянду, мать готовит салат, старший брат очень незаметно ворует со стола пачку чипсов, а ты сама уже впервые попробовала шампанское. Ёлка в центре поселения была очень щедро наряжена жителями, и Вария приложила немалые усилия в благотворительности. Иногда меня поражало то, как Донна Савада мастерски управляла фондами, что даже закоренелые преступники были вынуждены жертвовать деньги. Хотя это очень обеляло репутацию, тут не поспоришь. — Где остановить? — водитель внимательно вгляделся в туманное пространство, и свет фар освещал лишь падающий снег. — Давай у торгового центра, — он проехал по моей просьбе еще несколько десятков метров, прежде чем остановился. Я поблагодарила его и попросила подождать, хоть он и так не собирался уезжать без меня — приказ Франа, который не хочет вновь потерять меня при «прогулке». Здесь, почему-то, было намного холоднее, чем у замка, но мне не нужно было долго бродить на холоде, лишь прошмыгнуть в знакомый магазин. У витрин толпился народ: некоторые, как и я, только сейчас решили купить подарок кому-то из близких, другие же либо пришли за компанию, либо просто прогуливались. Я оглянулась, не совсем понимая, что же хочу купить ему, и тогда решила присмотреться ко всему, что есть, чтобы выбрать из того, что понравится. Часы с лягушкой? Рамку? Кружку? Теплый плед? Может, игровую приставку? Или передник (он меня задушит им ночью, я уверена). Или… Я остановилась, всматриваясь в гадальные карты, и почувствовала: вот оно. Готова поспорить, что он будет играть ими в дурака, а не гадать. Ну, это уже не мои проблемы. Ну и, может быть, взять все-таки чай? Да-да, примитивно, и он уже об этом знает. А я знаю, что он подарит мне уродливый свитер с лягушками, но ничего же не говорю! * — Я не буду это надевать, — повторяю уже десятый раз за последние пять минут, пока Фран стоит над моей душой. В руках у меня коробка с предсказуемо-некрасивым свитером, колючим до жути, с узором из лягушек, а над головой — равнодушно-обидчивое лицо парня. — Хватит на меня так смотреть, я сразу тебе сказала, что свитер не нужен. — Я-а тебе-е то же са-амое ска-азал про чай, — он махнул перед моим лицом коробочкой с чаем в пакетиках, на что я захихикала. — И те-ебе сме-ешно? — Могу поплакать, если хочешь, — слегка поддразнила его, убирая подарок в сторону. Сколько бы я ни упиралась, этот свитер я всё же надену, потому что понравился мне. Какой кошмар, во что я превратилась во время отношений с Франом? — Ладно, теперь настоящие подарки. Мы, не сговариваясь, протянули другие коробки, и теперь моё лицо вспыхнуло настоящим интересом, когда я открывала свою. Сразу же после этого я озадаченно нахмурилась: во-первых, лента не хотела поддаваться, и даже пыталась укусить… — Фран, — шикнула на него, чтобы перестал изменять реальность, и альфа только дернул бровью, уже перемешивая гадальные карты. Как я и говорила, пользоваться по назначению он ими не собирался. Лента затихла и перестала двигаться. Во-вторых, на дне лежали теплые перчатки черного цвета, что очень утешило мою страдающую от лягушек душу. Интересно, не сам ли Фран стал виновником исчезновения моих прошлых перчаток, раз уж они так «выгодно» пропали под Новый год? Я с подозрением на него посмотрела, на что он наигранно вскинул брови в недоумении. У него никогда не получалось выглядеть непричастным. Перчатки были мягкими, с мехом, и я тут же решила, что всю зиму их снимать не буду. — Будем смотреть новогодние фильмы? — заинтересованно подалась вперед, оставляя перчатки на тумбочке. Экспериментальным путем было выяснено, что некоторые фильмы здесь были такими же, как и в нашем мире, без налета менталитета альфо-омежеских отношений. Фильмы такие, конечно, снимали беты, за что им отдельное спасибо. — Не-ет, все-е собра-ались в за-але смотреть. Бе-ел-семпа-ай будет надо мно-ой издеваться, — Фран сделал вид, будто чужие издевательства хоть сколько-нибудь его задевали, а я сделала вид, что в это поверила. Как ни странно, на сам праздник вся организация собралась вместе. Это было ужасно: мы что, в ситкоме? Прямо-таки обретенная семья преступников, где Луссурия в виде мамочки-некрофилки, Леви предстает той самой нелюбимой собакой, а Бельфегор — сын-гений, который пугает всех остальных ножами. Мадлен запретила даже запах мандаринов в общих комнатах, потому что от цитрусовых её сильно тошнило, так что один элемент новогодних праздников нас покинул. — Тогда мы можем украсить ёлку, — искусственная красавица стояла в уголке, дожидаясь своего звездного часа. Фран посмотрел на меня с присущей ему трагичностью, не желая чем-то заниматься в свой единственный выходной. — Ну, или ты посмотришь, как я украшаю ёлку. Легкое пожатие плеч в ответ, и я, закатив глаза, шествую к деревцу, чтобы достать из-под него коробку с новогодними шариками. В их отражении лицо искажалось, что не могло не смешить — парень лег на кровать позади, внимательно следя за моим украшательством. — Не-ет, сли-ишком много кра-асного, — решил предупредить меня Истинный, когда я с легкой улыбкой развешивала шарики, — и не-е хвата-ает какого-то креа-атива, экспре-ессии. — О, ваше лягушачье величество, не соизволите ли вы своими руками эстета украсить ёлку самостоятельно? — я грозно повернулась к нему, уперев руки в бока, из-за чего игрушки на ёлке опасно покачнулись. Несмотря на то, что она была искусственной, в комнате пахло специальными амортизаторами — всё для атмосферы. — Нет-нет, — Фран махнул рукой, — я-а предпо-очитаю крити-иковать, не вме-ешиваясь. Я обещала самой себе не спать всю ночь, и в какой-то степени крики Скуало, раздающиеся на весь корпус, этому помогали. Но обещание я все же не выполнила: зажигая бенгальские огни, я уже чувствовала, как засыпаю. Единственное, что слегка приободрило — это городской салют, запущенный где-то в час ночи. Широкая улыбка растянулась на лице, и я даже не увидела, как Фран слегка приподнял губы в легкой усмешке, глядя на меня. Не увидела — почувствовала связью его тихое веселье, облегчение и усталость. Надеюсь, этот год будет лучше, чем прошлый.