Гарриета Поттер

Хогвартс-экспресс, постепенно замедляя ход, окончательно остановился на платформе 9 3/4, выпустив клубы пара, словно облегченно выдохнув: "Довез". Не прошло и минуты, как из вагонов начали выбираться счастливые и возбужденные студенты. Смех, крики, слова приветствия и прощания смешались в многоголосый гул. Если бы экспресс умел чувствовать, ему в этот момент было бы и грустно, и радостно. Так или иначе, но Гарриета в тот момент испытывала как раз эти противоречивые чувства. Она должна была вот-вот, наконец, встретиться с любимой тетей, но перед этим ей предстояло попрощаться с большинством воронят - их забирали родители или родственники, и мало кто из них собирался выходить на маггловский Кингс-кросс, предпочитая уходить с помощью аппарации или камина, который удивительным образом обнаружился в конце платформы. В конце концов, их осталось всего пятеро - Гермиона, Кевин, Джастин, Салли и Гарриета. Вместе они прошли через барьер и принялись оглядываться по сторонам, пытаясь отыскать среди многочисленных пассажиров своих родителей. Первым убежал Кевин, пообещав всем написать в ближайшие дни. С интересом разглядывая высокого мужчину в нелепой шапке с помпоном, который был очень похож на рейвенкловца, Гарриета почти пропустила тот момент, когда ее заметила Петунья и поспешила навстречу. Не удержавшись, девочка кинулась к ней и вскоре оказалась в таких знакомых и любимых объятьях. И, разумеется, почти сразу над ухом послышались такие родные причитания, сквозь которые сложно было не услышать заботу, радость и волнение. - Где ты была? Мы тебя уже потеряли! Утыкаясь носом в тетино пальто и вдыхая знакомый запах, Гарриета тихо отозвалась с широкой улыбкой: - Извини, что задержалась, мам, я просто провожала своих друзей... Кстати! Вмиг оторвавшись от Петуньи, девочка вцепилась в ее рукав и настойчиво потянула к оставшимся воронятам, принявшись тут же знакомить их с тетей. А заодно и с дядей и кузеном, которые, как оказалось, тоже пришли на платформу. В этот момент Гарриета чувствовала себя такой счастливой, что светилась ничуть не хуже рождественской иллюминации. Вскоре к группке взрослых и детей подошли мама Салли, оказавшаяся эффектной блондинкой неопределенного возраста с ярко накрашенными губами, и отец Джастина вместе с его старшим братом. Поначалу Петунья подозрительно косилась на этих людей, но Гарриете удалось шепнуть тете, что все подошедшие - маглы, и женщина успокоилась. Взрослые перекинулись несколькими словами, и вскоре еще двое воронят покинули Кингс-кросс. Вместе с Гарриетой осталась стоять только Гермиона, которая напряженно всматривалась в окружающих людей, безуспешно пытаясь среди них отыскать своих родителей. Петунья, которая все никак не могла поверить, что ее доченька снова рядом, только сейчас вспомнила, что должна была кое-что передать подруге Гарриеты. - Ох, Гермиона, твои родители позвонили сегодня и попросили забрать тебя с вокзала. Мы отвезем тебя до дома, ты не против? Джейн очень извинялась перед тобой, но у них какие-то неотложные дела. Гриффиндорка кивнула на слова миссис Дурсль и, робко улыбнувшись, поблагодарила за заботу. Гарриета заметила, что подругу немного расстроило, что родители не смогли ее забрать, и незаметно взяла ее за руку. В это время, наконец, вспомнили о своих обязанностях мужчины. Вернее, дядя Вернон вспомнил и тут же поручил Дадли один из чемоданов, а сам взял второй и клетку. По лицу мистера Дурсля было заметно, что он предчувствовал поднять какую-то несусветную тяжесть, но, к его удивлению, багаж едва ли весил пару килограмм. Дадли, которому достался чемодан Гарриеты, тоже не оставил этот факт без внимания и поспешил подколоть "дорогую сестричку": - Неужели ты смогла оставить все книги в школе? - с наигранным удивлением тихо обратился к кузине мальчик. - Да тебе памятник надо ставить, заучка! - А зачем мне мои книги, если я собираюсь все каникулы мучить тебя... то есть, я хотела сказать, подтягивать тебя по всем предметам? - не осталась в долгу Гарриета, хитро посмотрев на тут же переставшего веселиться братца. Гермиона, которая, в отличие от взрослых, в этот момент прокладывающих путь к выходу через толпу, слышала этот разговор, прыснула от смеха. Об отношении Дадли к учебе она была наслышана и мысленно даже сравнивала кузена подруги с Роном, который успел изрядно достать гриффиндорку за прошедший семестр. А затем все они вышли с вокзала, и Гарриете на некоторое время стало не до подколок брата. Ей просто не хватало глаз, чтобы оглядеть город, который успел так преобразиться за каких-то несколько месяцев! Вечерний Лондон был покрыт слоем снега, а каждая витрина уже была украшена в честь наступающего Рождества. Сверкали огни, куда-то спешили люди с цветными и явно праздничными пакетами в руках, стояли наряженные елки. Это было так красиво, что Гарриета невольно удивилась, что такое возможно совершенно без применения магии. Может, к Йолю ослабевает действие Статута о секретности, и можно немножко колдовать?.. Оказавшись в машине между Дадли и Гермионой, Гарриета пыталась в подробностях разглядеть город, что весьма мешало сидеть спокойно и не вертеться. - Гарри, успокойся, пожалуйста, - в конце концов не выдержала гриффиндорка, получив в ответ удивленный взгляд. - Разве тебе не нравится предрождественский город? Там так сказочно! Гермиона негромко хмыкнула: - Вспомни Большой зал. Там каждый день - словно в сказку попадаешь. - Да, но тут же... - Гарриета очень хотела сказать "нет волшебства", но покосилась на тетю, которая на переднем сидении оживленно обсуждала с дядей Верноном меню на предстоящий деловой ужин, - ...все по-другому. И неужели тебе не нравится просто ночной город? Ведь это так здорово - ехать в темноте мимо горящих фонарей и окон, за которыми живут люди... Ты только посмотри на этот дом! Повинуясь просьбе Гарри, Гермиона взглянула в окно и наконец тоже попала под очарование городских огней. Почти всю дорогу девочки тихо перешептывались, обсуждая предстоящие праздники... и то, как все эти украшения можно было бы исполнить с помощью магии. Благо, Дадли было куда интереснее слушать музыку на плеере, чем девчачий разговор. Нет, с сестрой он очень даже хотел пообщаться, но две девчонки - это уже слишком много. От разговора Гермиону и Гарриету отвлек дядя Вернон, который уточнял у гриффиндорки дорогу. Вскоре они оказались около дома Грейнджеров, и благодарные стоматологи не могли не пригласить подругу дочери и ее семью на чай. Как ни странно, Дурсли от чая не отказались, и вскоре Гарриета с удивлением обнаружила, что тетя Петунья не просто так на перроне назвала миссис Грейнджер просто "Джейн" - они, оказывается, успели в каком-то смысле сдружиться. Самое интересное, что и главы семейств нашли общую тему для беседу - дрели. Под шумок дети смылись из столовой, и Гарриета принялась "запугивать" Дадли тем, что Гермиона тоже очень любит учиться и, если что, с удовольствием поможет... с уроками. После чего девочка сжалилась над кузеном и попросила в красках расписать ту историю с чесоточным порошком, потому что письма ей было недостаточно. Студентки Хогвартса в ответ немного рассказали про школу - разумеется, в пределах допустимого. В общем, младший Дурсль вроде бы успел немного сдружиться с подругой сестры. Получив приглашение приехать как-нибудь на каникулах, Гарриета вместе с семьей покинула дом Грейнджеров уже довольно поздно. И по дороге в Литтл-Уингинг просто уснула, привалившись к брату. День был очень насыщенным. Разумеется, отпраздновать Йоль девочке никто не дал. Да она особенно и не рвалась, потому что все еще не очень хорошо разбиралась в традициях этого праздника. А вот ежегодный поход по магазинам вместе с тетей Петуньей никто не отменял, и Гарриета весело провела время, старательно помогая миссис Дурсль выбирать подарки для Дадли и дяди Вернона. Разумеется, женщина не отказала себе в удовольствии затащить девочку в одежный магазин, якобы для того, чтобы выбрать праздничное платье. Домой обе вернулись уставшие, но вполне довольные собой и друг другом. В субботу, с раннего утра помогая тете готовить ужин для гостей дяди Вернона, девочка на миг поймала себя на мысли, что на самом деле ничего не происходило - не было никакой школы, никакого волшебства, только тепло родного дома и полная вкусных ароматов кухня, а рядом - тетя, которая заменила маму. Это было странное чувство, грустное и счастливое одновременно, Гарриета даже не удержалась и несколько раз шмыгнула носом. А потом на кухню ну очень незаметно прокрался Дадли и попытался стащить что-нибудь вкусненькое. Глядя на брата, который усердно пытался изобразить на лице раскаяние, когда Петунья поймала его на месте преступления, девочка громко рассмеялась, и на душе стало легко-легко. "Я дома, - подумала Гарриета, - и здесь не нужно никому ничего доказывать. Но и там у меня есть дом. Наверно, я очень счастливый человек". Помимо домашних забот и общения с родственниками, девочка также усердно занималась с книгами и писала письма всем своим друзьям. Как хорошо, что большинство из них присылало собственных сов, иначе Хедвиг была бы первой птицей, которая научилась летать сразу в девять сторон. И еще была Гермиона, которой было не обязательно писать, потому что всегда можно было позвонить. Что Гарриета и делала, когда дяди не было дома. Уж кому-кому, а девочкам всегда было, о чем поговорить. Кстати, про "поговорить". Гарриета всерьез вознамерилась рассказать брату о своей "второй жизни". Что успешно и осуществила в понедельник, когда родители без зазрения совести уехали в ресторан отмечать удачную сделку дяди Вернона. Этот день был выбран еще и потому, что он являлся последним учебным днем в Смелтингсе, а это давало надежду, что в случае чего Дадли не побежит на следующий же день рассказывать про странности сестры. Как ни странно, младший Дурсль довольно спокойно воспринял новость о том, что его кузина - волшебница. Правда, поверил не сразу, ведь Гарриета не могла показать никакого колдовства. Немного позже до нее дошло, что совсем не обязательно произносить заклинания, чтобы доказать реальность волшебства. Хватило всего лишь открыть чемодан и вытащить из него все те книги, которые девочка привезла с собой на зимние каникулы. К сожалению, данную демонстрацию Дадли не смог перенести стоически и свалился в обморок, заставив немало поволноваться Гарриету. К счастью, на недобровольных курсах в медпункте она хоть чему-то научилась, и первую помощь (не магическую, разумеется), оказала довольно сносно. В общем, дети в итоге проговорили до самого отбоя, потом дружно сделали вид, что уснули, а когда родители поверили - продолжили разговор. Дадли был немного в шоке и, разумеется, был обижен, что ему не рассказали правду с самого начала. В качестве искупления вины Гарриета могла только предложить придумать еще какую-нибудь неприятную штуку для недоброжелателей брата. Тот, подумав, согласился, но выдвинул ответное требование - чтобы кузина не наседала на него так с учебой. Гарри честно обещала подумать. А потом волшебным образом наступило Рождество. Стоит ли описывать, как здорово отмечать этот праздник в кругу семьи? Наряжать вместе елку с утра, вечером сидеть за общим праздничным столом, любуясь тетей, которой невероятно идет подаренное Гарриетой платье, до самой ночи болтать с братом и упрашивать родителей не спать всю ночь, а потом сдаться и все-таки пойти по кроватям, чтобы с утра проснуться и первым делом побежать к елке, где должны быть подарки. Можно ли описать эту рождественскую атмосферу, этот праздник, который объединяет семьи и заставляет верить в чудеса даже прагматичных маглов? А то счастье видеть дорогих тебе людей счастливыми и знать, что в этом счастье есть немного и твоей заслуги? Рождество ведь учит, что дарить - куда приятнее, чем получать. Впрочем, получать тоже весьма приятно. В этом Гарриета убедилась на собственной шкуре, когда обнаружила под елкой не только подарки от семьи, но и от друзей. Каким образом они там оказались? Это - особая рождественская магия, на которую наложить запрет просто невозможно! С ее помощью можно отправить подарок человеку, где бы он ни находился. Жаль, работает она только один-единственный день в году. Надо ли говорить, что больше всего в тот день Гарриета получила книг? Сборник сказок барда Бидля от Энтони, "История артефакторики в лицах" от Гермионы, "Сборник бытовых чар: как одним заклятием приготовить суп и убрать пыль?" от Лаванды, "Квиддич сквозь века" от Кевина, "Многовековая аристократия: история в анекдотах" от Блейза (он прикладывал к книге записку, что, несмотря на название, книга толковая, а информация там подается в очень легкой форме), "Алиса в Зазеркалье" от Джастина (в которую заботливо был вклеен листок с десятью рецептами приготовления пудинга). Салли прислала два пакетика с печеньем, одно из которых оказалось для Хедвиг. Невилл прислал набор перьев, пишущих разными цветами, и записку от своей бабушки, которая выражала желание познакомиться с Гарриетой (да, именно с Гарриетой, а не Гарри). Сестры Патил прислали волшебную заколку, которую можно было заговорить держать волосы именно так, как нужно. Больше всего удивили близнецы, от которых девочка совершенно не ждала подарка. Они прислали книгу "1000 и 3 способа уговорить кого-либо сделать что-либо", на последней странице которой было написано следующее: "Не упусти возможность записаться на каббалу и алхимию на шестом курсе!" Гарриета долго разглядывала книгу и ее никак не хотело покидать ощущение, что Фред и Джордж стащили ее в библиотеке, ловко уничтожив все следы. Нет, ну как иначе объяснить выдранную из начала страницу, где в библиотечных книгах находился формуляр? Тем не менее, ей было приятно получить подарок и выдавать близнецов она никому не собиралась. Очень Гарриету порадовала тетя Петунья, которая подарила девочке набор для черчения - толстый альбом, несколько карандашей, набор разных линеек, коробочку с угольками и такую же - с мелками. И небольшой самоучитель в придачу. Это было именно то, что нужно, и Гарри долго обнимала тетю и благодарила ее. От дяди девочке достались наручные часы на простом кожаном ремешке. Самые обычные, но на циферблате был изображен ворон, из чего Гарриета заключила, что тетя все-таки пересказывала мужу ее письма. Дадли щедро поделился полученным в подарок шоколадом. Учитывая, как тот любил сладкое, это был поистине царский подарок! В ответ Гарриета несколько позднее отдала кузену три шоколадные лягушки, совершенно случайно забыв предупредить, что те могут ускакать, если не уследить. Самым удивительным подарком стал неприметный сверток, который Гарриета заметила только чудом. Нечто было завернуто в простой пергамент, перевязанный бечевкой, и только нарисованные словно детской рукой елочки наталкивали на мысль о том, что это может быть подарок. Взяв его в руки и удивившись легкости, Гарриета осторожно принялась развязывать веревки. Нечто воздушное, серебристо-серое выпало из свертка и, шурша, мягко опустилось на пол, поблескивая складками. Довольно быстро девочка угадала в этом мантию. Петунья, которая украдкой наблюдала за манипуляциями девочки, едва заметно улыбнулась и предложила, бросив осторожный взгляд на Дадли (она пока что не могла привыкнуть, что ее мальчик уже знает о магии): - Примеришь? Кивнув, девочка вскочила на ноги и отметила, что мантия будет ей слегка великовата. А потом накинула на себя материю... и поначалу не поняла, отчего испуганно вскрикнула тетя Петунья, Дадли побледнел, а дядя Вернон, наоборот, покраснел. Недоуменно оглядев родственников, Гарриета взглянула вниз и сама чуть не пискнула от страха - ее ног не было там, где им положено быть. Девочка поспешила снять с себя мантию и осторожно сложила ее на горку полученных книг. - От кого? - едва ли не с рыком спросил дядя Вернон, который еще не пришел в себя. Как же хорошо, что все остальные подарки оказались "мирными" и не выкидывали никаких "штучек"! - Я... я не знаю, - запинаясь, отозвалась Гарриета, мысленно ругая этого неизвестного дарителя. Своих друзей-то девочка успела предупредить, что ей нельзя дарить ничего экстраординарного. Значит, это был кто-то, кто плохо ее знает. Но тогда резонный вопрос - кто? - Хей, а тут записка. Дадли протянул Гарриете небольшую бумажку. Вчитавшись, девочка очень сильно поблагодарила брата, который не стал читать ее сам. Мелким почерком с завитушками в записке было написано: "Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне. Пришло время вернуть ее его сыну. Используй ее с умом. Желаю тебе очень счастливого Рождества" Не заметив, как смяла листок, девочка посмотрела на дядю и ровным голосом сообщила: - Этот человек не подписался. Но, кто бы он ни был, он мне не друг. А эта вещь... досталась мне от отца. Но, пожалуйста, не волнуйся, я не буду носить ее в доме или где-либо поблизости. На некоторое время в гостиной повисло молчание. Гарриета смотрела прямо в глаза дяде Вернона и не собиралась уступать, потому что в кои-то веки не считала себя виноватой в чудесах, которые происходят вокруг нее. Виноват был этот некто... завитушный. Кем бы он ни был, но он наверняка один из тех, кто весь семестр отравлял жизнь девочки неприязненными взглядами и комментариями. Гарриете так и хотелось крикнуть, что это она тут пострадавшая сторона, а вовсе не дядя, в доме которого, какой ужас!, случилось небольшое колдовство. Мистер Дурсль был же просто упрям и не обращал внимание на внешний вид девочки. Зато на это обратила внимание Петунья. И поняла, что все-таки в школе ее дочурке не так легко, как та пыталась показать в письмах... Пообещав поговорить с Гарриетой до ее отъезда обратно в Хогвартс (если этот отъезд вообще будет - очень уж не хотелось миссис Дурсль отпускать своего ребенка туда, где ему плохо), женщина бросила взгляд под елку и нарочито громко и удивленно воскликнула: - О, Вернон! Ты не распаковал подарок от Мардж. Давай взглянем, что она прислала? Зрительный контакт оборвался, и Гарриета тут же метнулась к себе в комнату, не забыв прихватить с собой злосчастную мантию. Там девочка хотела забросить нежданный подарок на дно чемодана, но в последний момент передумала. Сев на самый краешек кровати, Гарриета задумчиво погладила пальцами ткань... и неожиданно для себя заплакала, уткнувшись носом в мантию. "Интересно, папа смотрел бы на меня так же, как дядя Вернон? Злился бы он на меня за что-то также яростно? Он... бил бы меня, если бы я делала что-то неправильно или просто оказывалась не в том месте не в то время?.. А как бы он относился ко мне, если бы знал, что я не... не оправдываю ожидания многих? Что я... неправильная? Как бы он относился ко мне? Какой он хотел меня видеть? Смог бы полюбить?.." Как же много вопросов обречено было остаться без ответов... Как ни странно, утраченное было рождественское настроение удалось вернуть ближе к обеду. В семье Дурслей была одна довольно приятная, хоть и немного странная для такой семьи традиция - после распаковки подарков вместе отправляться на кухню и готовить обед. Да, тоже вместе. Разумеется, основная работа ложилась на хрупкие плечи женской половины дома, но вот приготовление праздничного гуся брал на себя дядя Вернон, совершенно не доверяя это дело женщинам. Дадли же обычно торжественно поручали нарезать что-нибудь или слепить из теста какие-нибудь фигурки, закрывая глаза на то, что он в процессе половину теста съедает. Можно ли продолжать сердиться или обижаться друг на друга, работая сообща в окружении аппетитных запахов? Тем более, взрослые позволили выпить себе по бокалу вина, и в итоге совершенно расслабившийся и подобревший Вернон даже рассказал детям несколько забавных случаев со своей работы. И хоть Гарриете было немного сложно понять, в чем забавность этих ситуаций, очень скоро она начала широко улыбаться, забыв, что совсем недавно так отчаянно плакала. А вечером девочка получила еще один... подарок, если это можно так назвать. Поднявшись к себе в комнату за какой-то чепухой, Гарриета заметила, что у нее на подоконнике сидит крайне представительный филин. Он сидел практически неподвижно, гордо глядя куда-то вдаль, и всем своим видом давал понять, что он никого не ждет, просто милостиво прощает нерадивым двуногим их небольшие грешки. Девочке показалось, что филин заметил ее появление в комнате, но виду не подал, не постучал в стекло, как обычные почтовые совы. Открыв окно и передернувшись от порыва холодного ветра, Гарриета на миг замялась и осторожно поприветствовала филина: - Эм... Здравствуйте. Вы ко мне? Повернув голову к девочке, птица окинула ее царским взглядом и с чувством собственного достоинства протянула лапку, к которой было привязано письмо. - Благодарю вас, - сама не зная зачем, пробормотала Гарриета и отвязала послание. В ее руках оказался позолоченный конверт с эмблемой Гринготтса, подписанный ее именем с указанием крайне точного адреса, невольно напомнив этим письмо из Хогвартса. Пока девочка разглядывала послание, филин никуда и не думал деваться. Подняв на него взгляд, Гарриета почувствовала себя несколько неловко и снова с невольным почтением обратилась к птице: - Должна ли я вам какую-либо плату за доставку, сэр? Быть может, вы хотите отведать совиного печенья? "Вот бы Дадли покрутил пальцем у виска, если бы видел, как я расшаркиваюсь с совой," - мелькнула в голове шальная мысль. Но, несмотря на нее, Гарриета каким-то седьмым чувством ощущала, что поступает более-менее верно. Ну как можно с такой гордой птицей обращаться как с обычным почтальоном или как с Хедвиг, которую девочка воспринимает скорее как друга? Филин между тем наклонил голову сначала на один бок, потом на другой (то ли думал, то ли внимательнее разглядывал такой интересный экземпляр двуногих), а потом с высокомерным видом влетел в комнату и устроился на жердочке для Хедвиг, которая в это время относила письмо к Невиллу. Поскольку ответ был неоднозначным, Гарриета снова замялась, но решила предложить и плату, и еду. Даже не взглянув на деньги, филин с высокомерным видом съел несколько печений и, не прощаясь (как будто можно было ждать прощания от птицы), покинул комнату. - И что это было?.. - вслед птице растерянно прошептала девочка и, опомнившись, принялась читать письмо. В целом, гоблины не писали ничего удивительного - простое, можно сказать, скупое поздравление с Йолем и Рождеством за подписью "поверенного рода Поттеров, Грипхука". И можно было бы воспринять это как простую вежливость, но Гарриета искренне сомневалась, что банк вот таким образом поздравляет каждого мага. Пообещав себе в ближайшее время написать письмо Энтони или Блейзу с вопросом, девочка, наконец, вспомнила, зачем вообще поднималась в комнату и поспешила спуститься к семье в гостиную, а то ее там и так заждались.