Equal Opportunity Employer/Работодатель равных возможностей

«This is late breaking news Air force One has been shot down….» … У меня такое чувство, будто меня сейчас стошнит. Во рту стоит кислый привкус. Это просто нервы…помимо всего прочего. Я стою в стороне и смотрю, как мои товарищи по группе выходят на сцену. Сначала Шон, размахивая палочками, затем Гленн, небрежно подойдя к микрофону, поднимает кулаки. Потом я. Я чувствую себя той последней резинкой, туго натянутой на самый большой клубок резинок из Книги рекордов Гиннесса. Меня может разорвать в клочья в любой момент. Я подхожу к микрофону и машу толпе. Из зала ко мне летят мягкие игрушки и цветы. Я вижу плакат в толпе с надписью «Боб = Рок!» Черт! Это то, что я оставляю позади?! Это то, от чего я отказываюсь?! И это не единственное… Толпа разражается какофонией аплодисментов и криков, когда Дэйв подходит к микрофону. Он одет во все черное — джинсы и рубашку на пуговицах, его волосы выглядят огненно рыжими в свете софитов. Он сканирует прищуренным взглядом пространство перед ним, оскаливается на меня губами и поет «Blackmail the Universe». Я увидела это выражение в его глазах. Теперь он меня чертовски ненавидит. Почему я должна была это сделать? Почему я все испортила? Зачем? Несмотря на то, что я чувствую дрожь во всем теле, стараюсь не пропустить ни одной ноты. Это трудно, учитывая тот факт, что мое тело переполнено адреналином…и другими вещами. Клянусь богом, мое сердце работает в два раза быстрее, чем барабаны гребаного Дровера. Мне трудно не думать о головной боли. Беруши я не использую на сцене, и мой мозг и впрямь может взорваться в любую минуту. Я подбегаю к микрофону и задираю подбородок вверх. «Cold wars are heating up again.» Я откидываюсь назад, чтобы посмотреть на Дэйва, когда он играет соло. В конце он поворачивается лицом ко мне. Черт, да, я знаю, что он хочет пристрелить меня. Удивляюсь, что он этого не сделал, когда увидел то дерьмо у меня на носу. Я чертовски глупа. Я никогда не должна была этого делать…но все же должна была… Это так горько и сладко, знать, что это последний раз, когда мы на сцене вместе. Боже, я люблю его. Он даже не знает, насколько… И как тяжело было для меня — сделать это, чтобы предать его. Часть меня хочет объяснить почему, но лучше ему не знать. Ему лучше поверить, что я подсела на кокс. Я подхожу к микрофону и вижу сет-лист, лежащий на полу передо мной. Он даже вычеркнул «Cemetery Gates» из сет-листа. Он не хочет, чтобы я даже пела рядом с ним…даже чтобы почтить память его погибшего друга. Когда мы переходим к «Tears in a Vial», одна строчка западает мне в душу. Она о том, как уйти от того, что любишь, ради того, чем ты дорожишь еще больше. Он не узнает. Когда мы вчетвером стоим вместе на сцене в конце выступления, он делает так, чтобы Шон оказался между мной и ним. Он даже не возьмет меня за руку, чтобы поклониться в последний раз. Он так сильно меня возненавидел. Чувствую, как полотенце скользит по моему плечу, когда я иду через холл в зеленую комнату отдыха. Лица людей — расплывчатые цветные пятна, когда быстро прохожу мимо них. Я не слышу, как кто-то говорит; это просто шум и мимолетные прикосновения, когда люди похлопывают меня по спине. Как только за нами закрывается дверь, Дэйв оборачивается, хмурясь, указывая пальцем в сторону. — Вы, ребята, убирайтесь. Идите и примите душ. Мне нужно поговорить с Бобом наедине. Он все еще не смотрит на меня, хватая «Эвиан» со столика с закусками и выпивая его залпом. Я слышу щелчок закрывающейся двери, перед этим Рик проскальзывает вслед за мной. В руке он держит что-то похожее на маленькую стеклянную бутылочку. Это та самая, которую Хэнк положил в мои вещи. — Это то, что ты нашел? Глядя на меня, Рик бросает пузырек Дейву и кивает. — Ты притащила эту мерзость в мой автобус? Я пытаюсь придумать, что бы сказала, если бы это было правдой. Смаргиваю слезы. Ну все, сейчас начнется. — Где ты это нашел? , спрашиваю я. Рик прислоняется к стене, скрестив руки на груди. — В твоей сумке. Я вся дрожа пытаюсь сделать глубокий вдох, но выражение чистого отвращения на лице Дэйва, когда он встряхивает белый порошок, высасывает из меня весь воздух. — Я… — Даже не пытайся врать мне, Боб. Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понять, когда ты лжешь. Я могу сказать ему правду, но именно ее он примет за ложь и не поверит. Но так и нужно. Пусть так все и будет. — Но, по-видимому, это все, что я знаю о тебе. По моей щеке скатывается слеза. Голос срывается. — Мне очень жаль, Дэйв. Его взгляд метнулся к Рику. — Убирайся. Я хочу поговорить с ней наедине. Раздается звук шагов, а затем дверь снова захлопывается. Он швыряет пузырек на столик с закусками и крадучись подходит ко мне. Я не могу смотреть ему в глаза. Поэтому я смотрю вниз на свои ужасные неухоженные руки без идеального маникюра. — Но почему, Боб? , я слышу, как он сглатывает. — Скажи мне почему? Я поднимаю глаза, и из них выкатывается еще одна слеза. — Я так устала… — Есть и другие способы… — Они не срабатывают так быстро и эффективно. — Блядь, Боб! — орет он, отворачиваясь от меня. — Наркотики?! После всего, что я пережил в своей жизни, ты оказываешься такой идиоткой? Ты не можешь даже проявить минимум заботы? — Я хотела бы заботиться о тебе… — Протащив наркоту в мой автобус?! О чем, черт возьми, ты говоришь? Он хватает бутылку с водой и швыряет ее через всю комнату. Брызги разлетаются и окатывают меня, когда она ударяется о стену рядом. Я вытираю капли воды со лба. — Я только что потерял каждую гребаную унцию уважения, которое когда-либо имел к тебе…прямо в этот самый момент! Еще одна слеза катится по моей щеке. — Я думала… Я думала… — Что ты подумала? Что мне все равно? Что, блядь, ты была такой классной, что я бы с чем угодно смирился? Ты такая тупая сука! Убирайся! Убирайся отсюда, пока я не вышел из себя и не сделал с тобой чего-нибудь такого, за что меня отправят за решетку! Гляжу ему в лицо. Я никогда, никогда еще не видела его таким злым. Его щеки покрыты красными пятнами, руки сжаты в кулаки, он стискивает зубы. Я так пытаюсь объяснить ему все без слов, одним лишь только взглядом. Если бы он только мог видеть это… — Убирайся!!! Я медленно подхожу к двери. Мне безумно хочется остаться здесь, рядом с ним…вот почему я должна была это сделать…почему я должна уехать… Я положила руку на дверную ручку. — И подумать только, я думал, что люблю тебя! Тут я втягиваю голову и плечи в грудь и болезненно всхлипываю. Он любил меня. — Я не хочу слушать твои гребаные рыдания! Убирайся! Я распахиваю дверь и быстро иду по коридору. Размазанные лица и вещи пролетают мимо моего периферийного зрения. Единственное, на чем я сосредотачиваюсь, — это задняя дверь. Зеленый неон. Выход. Я бью по ней кулаками, заставляя ее с размаху ударить о стену снаружи. Здесь чертовски холодно. Пытаюсь дышать, но все химические вещества, проносящиеся внутри меня, заставляют мои внутренности сжиматься. Мой желудок похож на сморщенный изюм. Я наклоняюсь и тут же блюю спортивным напитком, который выпила на сцене. Это не просто Гаторейд, я вижу какую-то ебаную простоквашу. Черт возьми, в чем моя проблема? Почему я пялюсь на свою рвоту? Я просто ушла… — Бобби? Поворачиваю голову в сторону. Сквозь слезы я вижу фигуру, похожую на Хэнка. Бросаюсь в его объятия в полном изнеможении. — Ты в порядке, девочка. Ты поступила правильно. Теперь все кончено. Когда мы добираемся до отеля, я узнаю через Рика, что Мастейн был достаточно любезен, чтобы заплатить дополнительно, чтобы мне выделили свой собственный номер на последнюю ночь. Конечно, он сказал, что Дэйв предпочел бы, чтобы Ганнибал Лектор съел его яйца, чем находиться в одной комнате со мной. Это понятно. Было бы крайне неудобно спать с ним в одной комнате после событий последних двух дней. Но, по крайней мере, теперь я могу сидеть и плакать в одиночестве. Мой сотовый постоянно звонит, Джейсон, Ник, Джейсон… Ник… Ник… Я не хочу ответить. После первых десяти звонков просто отключаю его. Я не смогу объяснить им то, что только что произошло. Во всяком случае, ни Джею, ни Нику это знать не обязательно. Скажу им, когда буду готова. Потом. На следующее утро я начинаю жалеть, что и в самом деле не приняла кокаин. Чувствую себя ужасно. Меня тошнит. Меня трясет. Я совсем не спала. Мои глаза так сильно опухли, что я выгляжу так, будто отстояла десять раундов против Майка Тайсона. Я даже пугаю Хэнка, когда он приходит за мной, чтобы отвезти в аэропорт. — Пресвятая богородица, ворчит он, проводя пальцами по усам. — А, ты забавный, Хэнк. Он берет мою сумку и ведет меня по коридору к лифтам. По дороге мы натыкаемся на Гленна, а за ним тащится какой-то высокий парень с синими и красными татуировками на руках и шее. Пушистые каштановые волосы обрамляют его лицо и падают на плечи. Он провожает меня взглядом голубых глаз, когда я прохожу мимо. Он — моя замена. Я узнала его, он из группы «Iced Earth». Басист. Джеймс Мак-что-то вроде того-Мак Дугалл-Мак Наггетс, я не знаю. — Еще увидимся, Боб. Я смотрю на Гленна, и он неохотно приближается, чтобы обнять меня. — Я сожалею о том, что сделала…ты знаешь…ну, твой пах… Он слегка ухмыляется, отстраняясь от меня. — Не волнуйся об этом. Наверное, мне стоит попрощаться с его братом. — Где Шон? Прищурившись, Глен оглядывается через плечо, потом снова на меня. — Он там, в комнате. Я собираюсь пойти туда, когда Гленн предупреждает меня: -…но там Дэйв с ним. Я больше не могу разговаривать с Дейвом. — Ну, тогда скажи ему, что я попрощалась. Скажи ему, что дырка покинула здание. Гленн ухмыляется, и новенький прикрывает рот, чтобы подавить смешок. Я поднимаю руку и похлопываю его по плечу. — Желаю удачи, чувак. Я слабо улыбаюсь. — Остерегайся Шона и его маринованного огурца. Он хмурится и смотрит на Гленна, который только смущенно улыбается мне в ответ. — Все. Я делаю глубокий вдох и иду в лифт. Гленн машет мне рукой, когда двери сходятся и закрываются. Когда мы с Хэнком спускаемся вниз, я замечаю, что Рик стоит в вестибюле, прижимая к уху сотовый телефон. Его глаза встречаются с моими, и он идет в мою сторону. — Да, хорошо, — говорит он и выключает телефон. — Ну что ж… Я смотрю на Хэнка, который уже разворачивает зубочистку, чтобы засунуть в рот. Рик оглядывает комнату, достает из кармана пиджака конверт и протягивает его мне. Смотрю на него с минуту. Бобби Линн Эллисон. Я открываю его. Опять мое имя…и имя Дэйва…и знак доллара. — Это чек. — Да. — Это не та сумма, что была прописана в моем контракте. Я пристально смотрю на чек, а потом перевожу взгляд на Рика. — Значит, ты все-таки читала его тогда, да? — Ну…насчет денег-то, конечно. Эта сумма неверна. — Да, но учитывая обстоятельства… — Мои брови сдвигаются. — Рик, это… Я слышу, как за моей спиной открываются двери лифта, и отступаю в сторону. Хэнк, стоящий рядом со мной, кашляет и толкает меня под локоть. Черт, почему он беспокоит меня сейчас? У меня важный разговор. — Что? Он наклоняет голову, указывая мне за спину. Я оборачиваюсь и ощущаю запах Дэйва прежде чем вижу его. — Привет, Боб. Он смотрит на меня, прикусив нижнюю губу, и свет мерцает отражаясь в его идеальных темных глазах. Я слышу, как хрустят костяшки его пальцев, когда он сжимает кулак. — Дейв. Я смотрю на пол…на его черные Asics и мои потертые Док Мартинсы. Его рука появляется в поле моего зрения и касается моей. — Ребята, вы не против оставить нас на минутку одних? Я гляжу на Хэнка, который приподнимает бровь. Рик просто кивает и уходит. Дэйв тянет меня за руку к другой стене. Когда мы останавливаемся, я опускаю голову- не могу смотреть на него. Он такой красивый, что мое сердце просто разобьется. — Боб, посмотри на меня. Я качаю головой, и слеза падает прямо на пол. — О господи, Боб. Он отпускает мою руку и мягко тянет за подбородок вверх. На его губах играет легкая улыбка. От этого его верхняя губа становится тоньше, а нижняя выглядит полнее. Там блестит влага, и мне так хочется поцеловать ее. — Ты такая сладкая. Моя грудь сжимается, и я фыркаю. — Мне очень жаль, Дэйв. Не хотелось бы разочаровывать тебя, но… Его улыбка превращается в поджатые губы. Его глаза сканируют пространство вокруг нас. — То, что ты сделала, это было так наивно и мило с твоей стороны. Я задыхаюсь, пытаясь вытереть слезы. — Что? О чем ты говоришь? — Сахарная пудра, Боб. О боже. Он знает. Он все понял. — Но почему, Боб? Ты не могла просто сказать мне, что хочешь уйти? Мои губы дрожат. — А ты бы позволил мне? Отпустил? Он прикусывает губу и задумчиво хмурится. Потом качает головой. — Нет, наверное, все же — нет. Его рука скользит под мои волосы и обхватывает мою шею. — Но ты предпочла, чтобы я ненавидел тебя? — Нет, но это было необходимо. Чтобы я не передумала и… не смогла вернуться. — И для этого ты солгала мне, выдавая сахарную пудру за кокаин? — Ну, на самом деле это была не совсем сахарная пудра. Я нигде не могла ее найти, и пришлось использовать пакетики с сахаром из Старбакса, дробить его в пудру. Он слегка посмеивается и опускает глаза. — Так вот чем ты занималась вчера весь день? Придумала эту схему, чтоб наверняка выбесить меня? — На самом деле да, я просидела в Старбаксе, тут недалеко, около пяти часов…выпила мокко-латте на семьдесят баксов… лазила по сети. — Не скучала? Я улыбаюсь ему теплой улыбкой. — Совсем нет. Ты знаешь…где-то в киберпространстве у тебя горячий гомосексуальный роман с Дэвидом Эллефсоном. Он вскидывает брови — Что? — А, еще Джеймс Хэтфилд…ты трахаешься и с ним…и с Джейсоном…и с Ларсом… Кажется, даже с Кирком Хэмметом. Его нос морщится. — Черт бы тебя побрал Боб, не читай эти дурацкие фанфики! — Ну, я все надеялась, что найду историю о нас с тобой. Он смеется качая головой. — Нет, ну правда, почему бы и нет! Авторы позволяют тебе трахать и женщин. Время от времени. Он проводит рукой по лицу, глядя на меня поверх пальцев. — Кто-то должен написать историю, в которой мы с тобой сможем быть вместе. Я снова опускаю взгляд вниз и вздыхаю, а он поднимает руку и нежно стирает слезу с моего лица. — Может быть, когда-нибудь… Вдалеке за плечом Дэйва я замечаю Хэнка. Он постукивает по своим часам. Мой взгляд возвращается к конверту в руке. Жаль, что я не могу остановить время прямо сейчас. Мне сейчас так тепло и хорошо рядом с ним. Вот почему я должна была уйти. Чтобы остаться в его сердце. Я могу быть приятным воспоминанием для него, а не тем человеком, кто оставался слишком долго и потерял всю свою прелесть и новизну…потому что это то, что происходит с каждым, кто слишком близко подходит к Дэйву. Я могу быть счастлива, зная, что его чувства ко мне не изменятся… И мои к нему тоже. — Мне пора, — шепчу я, складывая уголок потрепанного конверта И слышу, как он сглатывает. — Я знаю. Мой взгляд скользит вверх по его груди, к медным прядям волос, лежащих локонами на плечах, к губам, к этим пронзительным глазам цвета красного дерева. И на этот раз его глаза говорят со мной…они говорят все, что я когда-либо хотела услышать. Уходя, я быстро выпаливаю: — Я всегда буду любить тебя, Дэйв. Он берет меня за локоть и тащит обратно к себе. Другой рукой хватает меня за шею, и его губы сминают мои, врываясь мягким, глубоким поцелуем. Когда он расслабляется, его глаза медленно открываются, а затем он говорит, чуть громче шепота: — Я тоже тебя люблю. ~Fin~