***
«Тихий он предпочтительней», — сказал ранее Сун Лань и Сюэ Ян спустя какое-то время пришел в себя, кажется, исключительно наперекор этим словам. — Ты что, не мог найти места получше для лагеря, даочжан Сун? Тут ветрено и влажно. Ты разве не был странствующим монахом или кем-то вроде того? Разве тебе не полагается быть мастером в таких делах? Не то, чтобы он был человеком, легко выходящим из себя — обычно хватало исключительно взгляда, чтоб усмирить раздражающий фактор, но мелодичный голос Сюэ Яна каким-то образом умудрялся задевать все до единого нервы в его теле. И, разумеется, его угрюмый вид лишь вызывал у того широкий победный оскал. — Мы здесь ненадолго, — спокойно произнес Сяо Синчэнь. — Эти условия вполне приемлемы. — В нескольких часах пути отсюда вниз по дороге есть поселение, даочжан, — то, сколь заискивающе-полезным становился этот человек, стоило только Синчэню к нему обратиться, вызывало просто-таки неконтролируемую ярость. — Вероятно у них есть еда, и их можно будет убедить предоставить нам место для ночлега. Синчэнь нахмурился, почувствовав себя смутно дезориентированным. — Разве мы не на восточной дороге? — Поселение новое, — мягко объяснил Сюэ Ян. — Или, скорее, обновленное. Оно появилось там всего несколько лет назад. Многие люди снялись с места и покинули город. Некоторые из них решили осесть там. Снялись с места и покинули город. Можно подумать, у людей не было причин бежать, когда их мир трещал по швам, а живые один за другим менялись местами с весьма беспокойными мертвыми. Смутные воспоминания о тех днях тут же замаячили на подкорке сознания, плохие воспоминания, так что он сразу же откинул их, захоронил глубоко внутри — туда, где ему не пришлось бы соприкоснуться с ними опять. К сожалению, идея была неплохой. Синчэнь колебался, но выглядел так, словно пришел к такому же выводу. — Тогда давайте еще немного пройдемся. — Ты уверен, что достаточно отдохнул, даочжан? — опередил Сун Ланя Сюэ Ян, намек на добродушный подтрунивающий смешок в его голосе полностью противоречил суровому оценивающему взгляду. — Просто… Не то, чтобы мы куда-то спешили. Синчэнь коротко кивнул, после чего встал и принялся затаптывать остатки костра. — Я в порядке. Думаю, мне будет лучше во время движения, — он помедлил прежде чем уточнить. — Если вы оба, конечно, не возражаете. — Мм, — согласился Сун Лань, едва ощутимо прикоснувшись к его руке, вставая и поворачиваясь к своей несчастной измученной ноше, ожидающей его у дерева. — Ну, не знаю… — протянул Сюэ Ян по мере его приближения, добавляя короткий тревожный смешок, послуживший креативным знаком пунктуации. — Дерево, которое нашел для меня даочжан Сун, такое удобное. Может, нам стоит… Сун Лань, преодолев собственное отвращение, оборвал эту речь на полуслове, прижав палец к его губам в качестве последнего предупреждения: либо заткнешься, либо с тобой произойдет несчастный случай — из тех самых, где случайно сворачивают шеи. Мягкие уста насмешливо дернулись под его пальцем, обнажая клыки — Сюэ Ян широко раскрыл глаза, словно собирался продолжить ломать комедию, но тем не менее у него хватило ума промолчать. Цзычэнь отвязал его от дерева, без единой капли угрызений совести рывком поставил его на ноги, испытывая лишь мрачное удовлетворение, когда тот рвано втянул воздух сквозь сжатые зубы, стоило только этим рывком растревожить едва ли затянувшиеся раны. Дождь почти прекратился, когда они вышли на дорогу, а пыль и туман, наконец, рассеялись. Сяо Синчэнь по старой привычке легко подстроился под шаги Сюэ Яна, двигаясь с ним нога в ногу. И если бы не дополнительная пара выбивающихся из их ритма шагов чуть позади, все выглядело бы как в старые добрые времена.***
— Меня зовут Сяо Синчэнь. Это мой друг… Сун Лань, — его голос застопорился на короткое мгновение после слова «друг» и, хоть на лице его и не было ничего такого, но Сун Лань все равно обнаружил себя без толку сглатывающим нечто сухое и острое, застрявшее у него в глотке. Тот факт, что он мог позволить себе в любом из миров, в любой из жизней быть настолько глупыми, чтобы выбросить эту дружбу прочь вот так запросто — сейчас казался безумием. Небольшая скромная семья, которую они встретили в поселении, насторожено поклонилась в знак приветствия, украдкой глядя между ними, аккурат на связанного Сюэ Яна с его рваной окровавленной одеждой и абсолютно блаженной улыбкой, явно ожидая если не представления, то хотя бы каких-либо объяснений. — Мы хотели бы спросить, не найдется ли у вас места, где мы могли бы сегодня переночевать? — вместо этого продолжил Сяо Синчэнь, проигнорировав это молчаливое любопытство, мягко и добродушно, как всегда. — Мы не доставим вам неприятностей. И если вдруг есть что-то, с чем мы можем вам помочь в качестве благодарности за ваше гостеприимство — только скажите. Фермер обменялся быстрым взглядом с женщиной, которая, вероятно, была его супругой и, обернувшись, коротко поклонился. — Мы не можем предложить многого, но, если пожелаете, можете остановиться в пустой конюшне, благородный господин. — Огромное спасибо, — нежная улыбка осветила лицо Сяо Синчэня. — Ты пришел из города, даочжан? — спросила предполагаемая жена фермера, взволнованно теребя край рукава, а из-за подола ее юбок выглядывало двое большеглазых ребятишек. — Мы слышали, там сейчас хуже, чем когда-либо. Только лютые бродят, да призраки. Сюэ Ян неуместно фыркнул, издав короткий смешок, явно довольный тем, какую репутацию в округе получил результат его трудов, но если Сяо Синчэнь и услышал это — то не обратил внимания. — Город И сейчас опустошен. Там больше не ходят ни живые, ни мертвые. Но в пыли содержится яд, поэтому… Будет благоразумнее пока что держаться оттуда подальше. Фермер и его жена кивнули, хоть и выглядели так, словно эти новости были для них в той же мере отрадны, в которой и печальны. Сун Лань полагал, что лучше узнать об упокоении старых друзей, чем думать о том, как они вечно скитаются по земле, но даже в таком разрезе смерть по-прежнему оставалась таким же непреодолимым горем. — Прошу сюда, даочжан, — произнес наконец фермер. — Моя дочь покажет вам место для ночлега. — Спасибо, — повторил Сяо Синчэнь, добродушно кивнув, но девушка, на которую указал фермер, все равно выглядела испуганной, и ей стоило немалых усилий преодолеть себя и, обойдя Сюэ Яна по широкой дуге, все же повести их вперед. Конюшня являла собой простую хижину с земляным полом и четырьмя стенами, в которых щелей было куда больше чем досок — словом, едва ли больше чем только крыша. Тем не менее, она укрывала от ветра и дождя лучше, чем поляна посреди леса. — Вам нужно что-нибудь еще? — робко уточнила девушка, предварительно несколько раз окинув взглядом лицо Сяо Синчэня, а затем, не в силах сдержать свое любопытство, все же спросила: — Даочжан, это… Ну, то, что с твоими глазами — это твой пленник сделал? Синчэнь на мгновение вздрогнул, а затем опустил голову. — Да. Сюэ Ян издал вполне громкий звук, словно кто-то выбил остатки воздуха из его легких одним ударом — и звук этот явно означал недоверие. — Ой. Я… Я принесу теплой воды, и чистые повязки для твоих ран, — сказала девушка, бросив испуганный взгляд на пленника, прежде чем сбежать. — О, так теперь ты лжешь незнакомцам ради сочувствия, даочжан? — яростно зашипел Сюэ Ян, чуть склонив вперед голову и широко раскрыв глаза. — Разве ложь и обман не противоречат твоим учениям? — Учения говорят о течении событий и о том, как одно приводит к другому, — спокойно парировал Синчэнь. — И с этой точки зрения, я не солгал. Сюэ Ян открыл было рот, чтобы что-то сказать, и на лице его промелькнула целая дюжина уродливых эмоций. Но в конце концов он не нашелся с ответом, и, коротко рыкнув, повернулся к ним спиной, соскользнув по стене, и осел в углу, всем своим видом демонстрируя олицетворение угрюмости. Через некоторое время девушка вернулась с обещанной водой и лоскутками ткани, а затем так же быстро ушла, обходя Сюэ Яна, кажется, еще дальше, чем перед этим. Хмуро зыркнув, он все еще выглядел настолько злым, что даже не ухмыльнулся на это. Сун Лань оставил легкое вопросительное касание на плече Синчэня, когда тот принялся разматывать промокшие насквозь, кажущиеся покрытыми ржавчиной бинты. — А, это… — он сперва вздрогнул, но затем печально усмехнулся. — Все в порядке, Цзычэнь. Я лучше сам. Он чувствовал, что Синчэнь предпочел бы делать это в уединении, но никак не мог заставить себя оторвать взгляд от того, что скрывалось под окровавленной тканью, которая слой за слоем исчезала с чужого лица. Он молча наблюдал за тем, как Синчэнь умывался — и то, как медленно и осторожно он это делает, приносило Цзычэню огромную боль: он знал, что стало причиной этих повреждений и ради кого они были допущены.***
— Весьма заботливо с вашей стороны, — удивленно сказал Сяо Синчэнь, когда спустя какое-то время к ним нагрянул фермер с женой, неся три тарелки супа. — Мы благодарны за вашу щедрость, но, боюсь, у нас нет возможности оплатить ее. — На самом деле, — произнесла женщина неуверенно, но, получив от мужа ободряющий взгляд, продолжила, чуть склонившись. — Мы надеялись попросить о помощи, которую ты предлагал, даочжан. — Что мы можем для вас сделать? — Сяо Синчэнь вопросительно склонил голову. — Видишь ли, эти долины… Всегда были средоточием плохой энергии, даже раньше. А теперь, после того как город достался мертвым, эта энергия пробудила массу злых духов и монстров, — сказал фермер. — В этом году они стали наглее чем прежде. Когда наш мальчик, наш маленький мальчик собирал дрова в лесу на дороге… Его глаза внезапно наполнились слезами, а голос сорвался. — Мы нашли только ножку в маленьком ботиночке, — закончила женщина, пряча беспомощную ярость в слезах. — Ему было всего семь. Мимолетный оттенок горя проскользнул по лицу Синчэня — было очевидно, что его сострадательное сердце уже приняло решение. — Вы хотите, чтобы мы помогли избавиться от монстров? — Если вы сочтете достойным, благородные заклинатели, — произнес фермер тихим голосом. — Эта жизнь не так велика, но это все, что у нас есть. Дети больше не решаются выйти на улицу. Мы не можем потерять кого-то еще. Конечно же, Синчэнь без промедления согласился помочь и, насколько Сун Лань знал, по-другому и быть не могло — Синчэнь никогда не мог по-другому, но тем не менее, все равно испытал некие опасения. — Ночная охота, — резко озвучил его мысли со своего угла Сюэ Ян, едва за семейной парой закрылась дверь, и ему, похоже, эта идея нравилась едва ли не меньше, чем самому Сун Ланю. — После всего, что я тебе сказал, даже после того, как даочжан Сун попросил тебя отдохнуть, ты все равно рвешься на Ночную охоту. Потрясающе. Синчэнь уселся поудобнее, поднес миску с горячим супом к губам и умиротворенно подул на него, не торопясь с ответом. — Мы предложили им помощь взамен на гостеприимство, — наконец сказал он, и если бы Сун Лань не знал его (не знал лучше чем кто-либо), он мог бы поклясться, что все это напускное спокойствие и равнодушие предназначено лишь для того, чтобы кое-кого здесь раздразнить. — И они попросили ее. Так что да, мы поможем. — Ты предложил помощь, — возмущенно фыркнул Сюэ Ян. — Вообще-то нормальные люди платят монетами или другими бесполезными красивыми побрякушками! — Помощь другим — наша высшая цель, — констатировал Синчэнь. — Мы путешествуем по миру и помогаем людям, нуждающимся в нашей помощи. Я думал, ты помнишь это, ведь именно так мы и встретились. Это всегда было нашим ремеслом. Сюэ Ян, выглядевший сейчас так, словно только что щедро откусил кусок от самого кислого лимона на свете, буркнул себе под нос что-то неразборчивое и затих. Синчэнь уже вернулся к своей тарелке с супом, потягивая его медленно и со вкусом, словно во время свершения чайной церемонии. Осознав, что его не только отвергли, но и проигнорировали, Сюэ Ян обратил свой убийственный взгляд на Сун Ланя и коротко кивнул на чашу у собственного колена: — Ты собираешься развязать мне руку или пойдешь вопреки своему ремеслу ради того, чтобы до смерти заморить меня голодом? «Могу влить тебе прямо в глотку, если хочешь», — он позволил Фусюэ вывести эти слова прямо на земляном полу и тут же получил в ответ оскал, лишенный наконец этого невыносимо-раздражающего веселья. — Смешно. Ты такой весельчак, даочжан Сун. Но, поскольку не существовало ни одной версии развития событий, при которой он допустил хотя бы мысль о том, чтобы развязать Сюэ Яна, ему все же пришлось поднять чашу к его губам, с трудом (и только чтоб не нарушать гармоничный ужин Синчэня) удерживаясь, чтоб не окунуть засранца мордой прямо в нее. Не окунуть, пока не найдется достойное для этого оправдание. Он без труда прочитал в глазах Сюэ Яна как минимум десять разновидностей собственной мучительной смерти, но если что и можно было сказать наверняка про эту облезлую крысу, так это то, что он в первую очередь всегда был тем, кто выживает при любом раскладе — поэтому он без возражений наклонился вперед, чтобы взяться за свой суп в весьма красноречивой тишине. — Присоединишься ко мне, Цзычэнь? — спросил Синчэнь, покончив с ужином, и он надменно повернулся спиной к закипающему от злости человеку в углу, чтобы сесть рядом со своим другом. Синчэнь небрежно положил свою правую руку на его колено ладонью вверх, приглашая поговорить. «Это разумно?» — спросил он, отказавшись от красноречия в пользу лаконичности. — Ночная охота? «Да». Синчэнь задумчиво отставил в сторону опустевшую миску, и Сун Лань не так уж и деликатно подтолкнул к нему свою собственную, все еще полную. — Мне кажется, все будет в порядке. Меня утомляют не физические нагрузки. Думаю, было бы неплохо поразмять мои навыки. Концентрация может пойти на пользу. «Не переусердствуй, слишком рано». — Теперь ты меня отговариваешь? — улыбнулся ему Синчэнь, мельком и как-то странно. «Не хочу, чтобы ты пострадал», — он остановился на этой фразе, упустив возмущение оскорбительным сравнением с предыдущим оппонентом даочжана, и тот чуть повернул руку, успокаивающе сжав его ладонь. — Я буду осторожен. Обещаю, — и Сун Ланю пришлось накрепко зажмурится, его полумертвое сердце сжалось, когда Синчэнь добавил так тихо, что, вероятно, только он и смог это услышать. — Когда ты рядом, я знаю наверняка, что все будет в порядке.***
Им удалось отдохнуть несколько часов прежде чем наступила полночь. Синчэнь и Сюэ Ян во сне выглядели примерно одинаково: скорее мертвыми, чем живыми, отметил про себя Сун Лань, продолжавший бодрствовать все это время. С приближением времени предстоящей Ночной Охоты, первый проснулся весьма посвежевшим, а второй, как и ожидалось, сразу же доставил неприятности. — Вы сваливаете без меня? Типа…Бросаете меня? Сюэ Ян выглядел настолько ошарашенным, словно вполне очевидный поворот событий в данной ситуации казался ему чем-то крайне непредсказуемым, глупым и возмутительным одновременно. Сун Лань предпочел бы просто уйти, не обращая на него никакого внимания, но Синчэнь просто не мог ничего с собой поделать, поэтому обернулся, чтобы объяснить свое решение: — Ты все еще ранен. «И бесполезен, — мысленно добавил Сун Лань. — Убийца. Если совсем уж откровенно, ты едва ли менее опасен и более надежен, чем все то, что нас там ждет». — Мы вернемся к рассвету. Сюэ Ян оскалился, но глаза его расширились вовсе не от гнева или безумия, а от того же яркого невыносимого горя, вспыхнувшего с первым вдохом Сяо Синчэня в гробу и затем снова на той дороге. Когда он увидел, как Сяо Синчэнь отворачивается, чтобы уйти, злость растворилась на его лице — вместо этого он захохотал, широко растянув губы в свойственной ему безумной усмешке. — А как насчет этих бедных беззащитных людишек, даочжан Сяо Синчэнь? Ты оставишь их наедине со мной? Без присмотра? Не боишься, что с ними может произойти что-то плохое? Его голос был низким и шелковистым, так что Синчэнь замер на полпути к выходу, а затем обернулся. — Ты не причинишь им вреда, — неуверенно произнес он, то ли приказывая, то ли уточняя. Сюэ Ян лишь громче рассмеялся, запрокинув голову. — Ты в этом уверен? Сжав губы, Сун Лань прикоснулся к запястью Синчэня, и тот на мгновение растерялся прежде чем поднять руку, как будто он все еще ждал голоса, а не прикосновения, обращенного к нему. «Он манипулирует тобой. Не позволяй ему». Несмотря на суть сказанного, движения его пальцев были короткими и взбудораженными. Сюэ Ян не прекращал утробно хохотать, от чего возникали мурашки по всему телу. — Я знаю, — произнес Синчэнь несколько беспомощно. — Но даже если… — Ты действительно рискнешь проверить? — прошептал Сюэ Ян, умиленно склонив голову. Он уже победил — и прекрасно это осознавал. Чувствуя, как содрогнулась его рука, желая снова впиться в это горло — содрогнулась от ладони до предплечья — Сун Лань в безмолвной ярости вернулся назад, чтобы поставить этого ублюдка на ноги и избавить Синчэня от необходимости решать, что делать дальше. Он знал, что это должно быть больно, но Сюэ Ян теперь лишь тихонько посмеивался, едва ли не урча, словно довольный кот. «Еще хоть одно слово — и я заткну тебе рот», — вывел он острием Фусюэ на земле, уже не впервые сожалея, что у него нет ни чернил, ни бумаги. Улыбка Сюэ Яна, предназначенная для него теперь, была слаще крови и патоки. — Я буду молчать. Технически, это было уже три слова, но Сун Лань пропустил их мимо ушей, грубо пнув ублюдка за дверь, мимо Синчэня, который все еще выглядел крайне растерянным из-за сложившейся ситуации. Только один фонарь горел снаружи хозяйского дома — единственный ориентир, провожающий их, шагавших в дождливую ночь. Шагавших смело во мрак, чтобы уничтожать монстров. Ведя одного из них за собой.