Моя работа

Так началась моя работа. Каждый день, если Бервальд и Тино не успевали увести Питера в садик, то уводила его я. Один раз, прежде чем начать самой отводить Питера, Тино показал мне — куда отвести его. И да, Тино был прав сказав, что Питер — маленький проказник. Он такой шустрый и вредный, что чтобы его позвать чистить зубы, нужно было придумать какую-то мини легенду. А вечерами я, иногда, читала ему книги. Тино и Бервальд были рады. Эмиль в последнее время был хмурее тучи. Кетиль же наоборот — часто смотрел на меня и предлагал мне помощь с уроками и довольно часто происходили странности: поможет с готовкой, часто я ловлю его взгляды на себе — при чем если в начале я этого не замечала, то вскоре меня стало напрягать. Да и Хенрик в последнее время сам не свой — тоже бросал на меня свои взгляды. К тому же стал часто прижимать меня к себе, хотя я никак не могу препятствовать его объятиям, да еще и при всех. Мне было так неловко, что хотелось провалиться сквозь землю! Как я могла понять, то Эмиль и Кетиль испепеляли меня взглядом. И однажды случилось что-то странное… Я, как и всегда, убиралась дома. Не так давно погуляла с Ханатагамото или коротко Ханатой. Мистера Пуффина я буквально собираюсь покормить. Эмиль сейчас, как и Хенрик с Кетилем, в училище, а Тино и Бервальд — ушли по работам. И да, я была удивлена, когда узнала, что Тино — работает, но он заверил, что справляется и даже рад. Я вздохнула с облегчением и чуть меньше начала переживать. И вот, когда мистер Пуффин был накормлен, я уже собиралась уходить, как вдруг я услышала: — Эмиль в тебя влюблен. Я повернулась. Пуффин смотрел на меня своими черными глазками бусинками. — Что? — спросила я, удивленно глядя на него. Он что — может разговаривать?! — Эмиль влюблен в тебя, — проворчал Пуффин, нахмурив еле видные брови. Мои глаза округлились. Как?! — Это…правда? — уточнила я у него. Он лишь нахмурился, а потом указал крылом на что-то позади меня. Я слегка повернула голову и заметила знакомый силуэт, но потом, подняв глаза я встретилась со смущенным и опущенным лицом пришедшего Эмиля. Постепенно мое лицо покрылось густейшим румянцем. Я тоже опустила голову, не смея взглянуть Эмилю в глаза. Мне слишком было неловко, поэтому я, решила было пойти в свою комнату, дабы начать заниматься уроками, но мне вдруг преградили путь. — Т-туна, я… — начал Эмиль, явно нервничая. Я просто старалась смотреть куда-то, но не на него. У меня складывалось ощущение, что я провинилась перед ним, только сейчас были мы виноваты друг перед другом. Я сглотнула и тихо прошептала: — Давай позже, мне нужно уроки учить. — Нет, послушай! — не громко и не тихо произнес он, продолжая преграждать мне путь. — Я…действительно в тебя влюблен и…уже очень давно. Это было еще с началки… И тут я вспомнила. В начальной школе к нам в класс перевели мальчика. Только вот я его имя уже успела позабыть, но Эмиль — тот самый мальчик — напомнил мне об этом. Я стояла словно столб, но потом решилась поднять на него свой взгляд. Мои глаза встретились с глазами Эмиля. В них горел маленький огонек странного ожидания. Неужели он был влюблен в меня все те годы, что я его едва ли замечала? Хотя, честно признаюсь, я толком не помню — что было в начальной школе, поэтому, чтобы не показаться уж сильно забывчивой, я лишь слегка улыбнулась. Но для меня было так и не понятно — зачем он это делает? Неужели ему первая любовь (и при том получается безответная) дороже всего на свете? Ну не знаю… — Знаю, ты вряд ли что-то вспомнишь, ведь это было так давно, что я…что ты вряд ли это вспомним, но я помню — это чувство. То чистое и искренее чувство — любовь. Я очень долго бился с тем, чтобы забыть тебя, но не смог! Понимаешь — не смог! Эмиль положил свою руку на мое плече, а другой он легко и нежно провел по моей горящей щеке. У него были непривычно холодные руки, чем-то похожие на руки Кетиля или Бервальда, у Хенрика они часто пылают огнем, а у Тино они слегка тепленькие. — Я люблю тебя, Туна, — сказал Эмиль, глядя мне в глаза. Я готова провалиться сквозь землю, но не от стыда, а скорее от осознания, что я влипла. Сейчас для меня главное не испортить момент, но и одновременно постараться правильно сказать, что я пока не знаю ответ на его фразу. Эмиль продолжал глядеть мне в глаза, словно ожидая ответа на свои слова. — Эмиль я…я…не знаю… Дай мне немного времени, чтобы подумать, — попросила я его, на что он лишь улыбнулся краешками губ, а потом, слегка поцеловав меня в губы, сказал: — Можешь подумать, ну, а я буду надеятся, что ты скажешь «да». Потом он прошел в свою комнату, а я, как только покинула его комнату, побежала в свою, где хотела заперется до вечера, но вряд ли у меня это получится, ведь долг работы — не спит, а деньги — нужны, от чего я тяжко вздохнула. Прошло некоторое время и я посмотрела на часы. Совсем скоро мне предстоит готовить ужин, но в начале нужно сходить за Питером в садик, что кстати находится всего в двадцати минутах от нашего дома. Я вздохнула, а потом, поднявшись со стула, пошла на кухню, где собиралась начать готовить. Вдруг я услышала тихий, словно кто-то его пытался заглушить, вскрик боли. Я влетела на кухню и застала такую картину: Эмиль держался за руку на которой виднелась неглубокая, но кровоточащая, рана. Нож, которым Эмиль, похоже порезался, лежал на полу. Мистера Пуффина я не заметила, поэтому быстро подошла к раненому и стала осматривать рану. Эмиль морщился от боли, а в уголках глаз я заметила еле видные слезы. — Больно? — спросила его я, сама не знаю зачем. Я и сама была удивлена своим словам — по нему же видно, что больно! — Да, больно, — ответил он. Глядя на свою рану. — Сейчас я обработаю ее и все пройдет! — сказала я и пошла в сторону аптечки, что лежала на видном месте. Я взяла в руки оранжевую пластмассовую коробочку, открыла и посмотрела на то, что мне может пригодиться. Итак: перекись водорода, вата и пластырь. Я взяла их и стала обрабатывать рану. Конечно, Эмиль шипел от боли и сильно сжимал мою руку, которой я держала его руку. После того, как я обработала его рану, то убрала все на место и приступила к готовке, пока «раненый боец» сидел позади меня за столом. И похоже, долго и пристально, глядел на меня. Это было сильно ощутимо, от чего я заметно нервничала, часто что-то выпадало у меня из рук, но я вовремя все ловила и продолжала готовку. Сегодня на ужин у нас тушеная капуста, салатик из морковки по-корейски и я решила испечь оладушки. Благо в холодильнике лежала банка малинового варенья. Ну что же, придется еще в магазин заглянуть, после того, как я заберу Питера. Когда все было готово, я решила быстренько поужинать, дабы не опоздать в садик за Питером. Как я могла заметить, то Эмилю понравилась моя готовка, поэтому, как только я помыла посуду, то сказала ему: — Эмиль, я пошла за Питером в садик. — Хорошо, — послышался ответ и я пошла собираться и одеваться. Когда я стояла и одевала в прихожей обувь, то я заметила, как Ханато пришел меня провожать. Я умилилась, но потом из-за угла выглянул Эмиль. — До скорой встречи! — сказала я, покидая дом. На улице было пасмурно, но к сожалению не шел хотя бы мелкий снежок. Одев наушник, я пошла в сторону детского сада. Тино показал сторожу и воспитательнице, кто я и поэтому я могу спокойно забирать Питера. Я подошла к зданию, сделанного из красного кирпича. Где-то за забором я слышала детские голоса. Подойдя к калитке я открыла ее и вошла. На детских площадках играли дети разных возрастов: совсем маленькие — по 3-4 годика и практически взрослые дети — по 6-7 лет. И тут среди дерущихся мальчишек я заметила Питера. Подойдя к компашке детей, я спросила у одного из мальчишек: — А что тут происходит? Мальчик дернулся, поглядел на меня, а потом ответил: — Да вон, из-за девочки Лианны деруться. Она, видите ли «самая-самая» у нас, вот и решила узнать — кто же из нас будет ее рыцарем. — Понятно, — сказала я, а потом, обойдя детишек, я подошла к Питеру, что кидал в мальчика снежком, а тот в него. Я слепила небольшой ком и кинула другому мальчику в живот, а потом, взяв Питера за руку, отвела в сторону. Он недовольно посмотрел на меня и стал возмущаться: — Ну и зачем ты меня забрала?! Я ведь мог добить его снежком в лоб! — Не надо так делать, Питер, — сторого сказала я, глядя в его голубые глаза. Его темные брови превратились в одну темную и длинную полосу. Я усмехнулась, а потом рукой стряхнула снег с его шапки. — Знаешь, не все решается кулаками, можно просто было подарить той девочке что-то такое, чего у нее точно нет! Например, красивые бусы или цветочек. — Но тогда бы тот мальчик подарил бы ей что-то покруче моих подарков! — проворчал Питер, скрестив руки на груди, а еще он надул нижнюю губу. — Нет, Питер, главное не то, что дорогое, а то, что сделано от души и сердца. Правда сейчас, всем это не важно, а вот раньше это было так актуально… Ну ладно, пойдем к воспитательнице, попрощаемся и пойдем, нам еще в магазин нужно. — Хорошо, Туна, — ответил Питер и, взяв меня за руку, повел меня к воспитательнице. Мы попрощались с ней и двинулись в сторону продуктового магазина. Благо деньги я с собой взяла, точнее, я заметила их еще утром. На комоде лежала записка, а рядом деньги. В записке говорилось, что я должна купить продукты, о чем я и подумала, когда готовила ужин. Мы вошли в небольшой магазинчик. Питер сразу захотел побежать в отдел сладостей, но я его остановила. — Давай на последок туда заглянем, ладно? — спросила его я. В начале он хотел было что-то мне возразить, но потом молча взял меня за руку и мы пошли по магазину, ореинтируясь на список покупок. Пока я стояла и смотрела на булку и хлеб, то краем глаза заметила, как знакомый силуэт идет в нашу сторону. В начале я подумала, что это — Хенрик или кто-то из его родни, но когда силует подошел ближе, то это оказалась моя подруга. Я от удивления чуть хлеб, что был в моих руках, не выронила, а она, видимо радуясь тому, что увидела меня, полетела ко мне. — Туна! — громко сказала она и обняла меня. Питеру пришлось даже увернуться, от чего он недовольно скрестил руки на груди. — П-привет! — практически прохрипела я, так как моя подруга имеет довольно сильные объятия, которыми она способна даже ребра сломать! — Ты где пропадаешь?! — спросила она, отстранившись от меня и, положив руки на плечи и глядя мне в лицо. Я молчала, но потом все же сказала: — Да так, на подработке, теряюсь. — Я слышала, что ты перешла на заочку ушла. Но с чего так? Неужели подработка так много времени занимает? — Да-а…много… — И да, хотелось бы узнать — где ты работаешь? — Она работает у дяди Хенрика! — вдруг сказал Питер. Я косо посмотрела на него, а потом на подругу. В начале она долго глядела на меня, а потом ее брови резко вскинулись, а глаза заблестели. — Так ты работаешь у главного красавчика училища?! — чуть не завопила на весь магазин она, но я вовремя прикрыла ей рот рукой. Она продолжала глядеть на меня удивленным взглядом. — Да, я работаю у Хенрика, но прошу тебя об одном — никому ни слова о том, что я там работаю, — попросила я ее, а потом убрала руку с губ. — Но…почему? — Иначе фанатки Хенрика меня заживо сгрызут, а его братьям — вряд ли понравиться приход незнакомых баб. Так что вот, да и к тому же сам Хенрик попросил. — Ох, как тебе повезло! Завидую… — Не стоит завидовать, я же еще и учусь, — вдруг меня потянули за рукав. Я посмотрела в сторону, откуда тянули мой рукав — Питер уже был на грани. — Туна! Ты же обещала, что мы зайдем не на долго! — возмутился он, топая ножкой. — Ох, прости Питер, — сказала я, — я сейчас со своей подругой еще чуть-чуть поболтаю — и мы обязательно пойдем в отдел сладостей, как ты и хотел! Питер лишь кивнул головой и отпустил мой рукав. — А кто это — Питер? — спросила меня подруга, указывая на недовольного Питера. — Это — так сказать «сын» двух братьев Хенрика, которые к тому же нетрадиционной ориентации. На самом деле у него старший брат — Артур, что живет в Лондоне — пока не может присматривать за ним, поэтому они, и я тоже, сейчас следим за ним. — Вот это жизнь! Намного интереснее, чем у меня! — немного возмутилась подруга. — Мда уж, такова жизнь! Ну ладно, нам с Питером пора, еще увидимся! — сказала я и обняла подругу. Она меня в ответ и мы разошлись.