Однажды в Ривии

      Холодное британское лето 1927 года. Дождь, туман. Сплин. В такую погоду идти куда-то или просто шевелиться не хочется. Однако не все могут себе позволить такую роскошь.       С утра Ньют хлопотал вокруг гиппогрифа, названного Пегасом. Животное попало к нему истощенным и ослабленным, с ранами и полным отсутствием доверия к двуногим. Пришлось изрядно повозиться просто для того, чтобы обеспечить полноценный уход и лечение. Убедившись, что подопечный идёт на поправку, мужчина отправился привести себя в порядок.       Едва успев устроиться освеженным в кресле с чашкой чая, он услышал звонок. Банти отправилась открыть дверь, а потом привела посетителей в гостиную. Скамандер предложил гостям чай и сэндвичи, оттягивая начало беседы и рассматривая их.       Якоб Ковальски мало изменился, оставаясь все тем же жизнерадостным толстяком небольшого роста. Казалось, он даже больше поправился, приобрел некий лоск (кажется, у него есть сеть пекарен). Добротный костюм-тройка сидел на нем как вторая кожа, Ньют заметил цепочку часов и довольно дорогой зажим для галстука.       А вот сестры Голдштейн… Трудно было бы найти настолько разных внешне и внутренне девушек.       Яркая, похожая на фейерверк в бутылке с шампанским Куини и тихая, спокойная, даже незаметная на фоне сестры Тина. Но в критической ситуации как раз Тина проявляла недюжинную силу духа и стойкость.       Молчание затягивалось, и магозоолог первым нарушил его.       — Полагаю, что вы не просто так приехали? — поинтересовался учёный. — Хотя очень рад вас всех видеть…       — Нет, не просто так…       Ему ответила Куини, и в комнате снова повисло молчание. Паузу прервала Тина:       — Мы направляемся в Польшу.       — В Польшу? Зачем вам в Польшу? — искренне удивился Ньют.       — Ну официально… — замялся Якоб.— Официально мы едем навестить мою родню. А на самом деле там по слухам объявился Криденс. И мы хотим проверить, так ли это.       — Ну, а я вам зачем?       — Нам показалось, что ты будешь полезен.       Ньют отпил уже подостывший чай, выдерживая паузу, и чуть наклонил голову.       — Но я магозоолог, а не охотник за головами. И Криденс человек; чем же я могу быть полезен?       — Там есть уникальные реликты… — Куини торжествующе улыбнулась, увидев, как вспыхнули глаза ученого. — А твой опыт поистине уникален.       — Допустим… Но Криденс все же человек…       — Он обскур.       — Он в первую очередь несчастный ребенок, который был забит ненормальной фанатичкой! Не его вина, что в нашем обществе до сих пор любое отличие от серой массы — повод для травли!       Тина вспыхнула как порох.       Ньют вздохнул.       — Мне нужно время. Сейчас на моем попечении гиппогриф, ему нужно время, чтобы выздороветь.       — Так ты согласен?       — Да.       Магозоолог кивнул.       Куини подмигнула Тине, та вздохнула и покачала головой в ответ. Якоб чуть смущённо посмотрел на друга. Они не думали, что так быстро уговорят Саламандера. Тем не менее им это удалось.       В комнате снова воцарилась тишина. Было слышно лишь как чайные чашки стукались о столешницу кофейного столика. В тишине друзья пили чай, каждый думал о своем.       — И все-таки что понадобилось Криденсу в Польше?       — Мы думаем, что он продолжает поиски родни, — ответила Тина.       — Откуда у него родня в Польше? — искренне удивился Ньют. — С чего такие выводы? Или вы думаете, что это идея подана Грин-Де-Вальдом? Неужели Геллерт решил выйти за пределы восточной Европы?       — Мы не исключаем оба варианта. В любом случае проверить не мешало бы.       — Итак, когда мы отправляемся?       — Хотелось бы как можно скорее. Но поскольку у тебя на попечении больное животное, то логичнее было бы дождаться, пока ты закончишь с ним, а потом отправляться в Польшу.       Ньют кивнул.       Несмотря на все старания, отправиться в путь у них получилось только через неделю. Пришлось также добывать международные порт-ключи на всю компанию. А еще вещи, документы, артефакты-переводчики… Но, наконец, все было готово, и друзья отправились в путь.