Водяная лилия

      Солнце лениво выглядывало из-за снежных шапок гор. Палящие лучи постепенно разгоняли приятную прохладу сумерек, резво разогревая остывшую землю.       Такэши, чей путь пролегал по затерявшейся в бамбуковой роще, широкой дороге, усыпанной камнем, остановился на горбатом мосту, перекинутым через рукотворный пруд. Позади, на почтительном расстоянии, следовал Рейдэн, носящий полноправный статус мага, усмирившего проклятие.       — Мои подчинённые успешно пробрались через завесу в Энгаку-дзи*. Вы оказались правы. Юрико выжила. Похоже, она смогла договориться с духом. Мне приказать им вернуть её в клан?       — Не забывай, любой неуклюжий шаг может пошатнуть позицию нашего клана.       — А если они найдут способ подчинить Годзюна?       Яминари тихо усмехнулся. Мирная гладь воды покрылась мелкой рябью — упитанные, неторопливые карпы, завидев людей, с нетерпением ожидали угощения.       — Им нужно мощное и контролируемое оружие. Когда-то большие надежды возлагали на Годжо, но он пошёл по иному пути. Позже, прознав про мои попытки дать новому поколению силу проклятых духов, забрали Юрико.       Мужчина бросил горсть корма. Старейшины считали возможным урвать частичку могущества его клана. Что за глупцы! На протяжении тысячи лет переписывали историю, потеряли былые знания и продолжают душить мир неправильными порядками.       — Пусть пока наблюдают. Годжо уже попытался мирным путём добиться переговоров. Уверен, ему отказали.       — Вы хотите свалить всю вину на него? Он не настолько глуп…       — Ты не представляешь насколько раздутое самомнение у Сатору. — вздохнул Такэши, понимая, что тактика и стратегия сложные понятия для соклановца. —Как думаешь, почему мы открыто не выступаем против клана Годжо?       — Их техники мощные и действенные против нас. — ответил Рейдэн.       — Правильно. Не недооценивай противника и не забывай, под нелепой улыбкой скрывается серьёзный противник. Поэтому у нас есть союзник, который устранить данную проблему. Можешь идти.       Яминари бросил последнюю горсть корма. Спрятал ладони в широкие рукава кимоно и продолжил прогулку по бамбуковой роще. В голове зазвучала привычная трель сямисена, сплетающаяся с настоятельно предупреждающим женским голосом:       «Будь осторожен. Двуликий скоро обретёт свободу. Я чувствую…»

***

      — Только не говори, что собираешься без разрешения заявится в Энгаку-дзи?       — Конечно. В чайном павильоне местные монахи угощают очень вкусными сладостями и ароматным…       — Сатору!       Он остановился. Сгорбился и почесал затылок, терпеливо дожидаясь Иоши, не поспевающей за его темпом ходьбы.       — Твоё поведение — раздражает! Стань хоть каплю серьёзнее! — пухлые губы, очерченые тёмной помадой, недовольно поджались при виде фирменной полуулыбки.       — Советуешь мне сравнять это место с землёй? Я не против встряхнуть заскучавших стариков. Только. — Годжо выдержал многозначительную паузу, важно покачивая указательным пальцем. — Кто ответит за последствия?       — Ты не исправим. — Саито зажмурилась, испытывая прилив холода, гасящего злость.        «… Яминари Юрико потеряла контроль и ранила шамана первого уровня. Возможны пострадавшие среди людей. Окна продолжают расследование…»       Она опытный шаман, идеально контролирующий свои эмоции, буквально взбесилась, когда без её ведома доверенных первокурсников отправили изгонять проклятие особого уровня. Доклад Идзити, смерть Юджи и заключение Юрико до окончания следствия — всё пошло по накатанной. Однако, поразительное хладнокровие Сатору возмущало не меньше, чем сожаление о том, что он втянул её в собственные интриги против начальства.       — Своими действиями ты можешь усугубить ситуацию.       Годжо не ответил. Просто продолжил подниматься по каменной лестнице, уходящей в глубь рощи вековых кедров, скрывающихся в серой туманной дымке.       У него не было выбора: лично наведаться в Камакуру*, вместо смиренного ожидания ответа старейшин, казалась единственным адекватным решением. Конечно, после желания уничтожить виноватых, которых, к сожалению, найти не удастся.       «Спасибо. За всё.»       Эти слова, неуверенно вырвавшиеся из уст Мегуми, словно россыпь битого стекла, кололи больно, слишком больно. Сатору постепенно начинал ненавидеть себя за жёсткий просчёт. Очередной раз проводя параллели, совершенно забыл, что Юрико — ещё не достаточно сильная, дабы справиться со всем в одиночку.       — Знаешь, я сделал невозможное: отсрочил казнь Юджи и позволил Яминари свободно распоряжаться своей жизнью. Моя ученица не утратила тех качеств, которых не хватает нашему начальству. Уж самоотверженности и смелости… А ещё и глупости с наивностью ей не занимать. Но главное — искренность. Довольно редкая черта характера чёрствых и свихнувшихся шаманов?       — Как же ты веришь в неё. — нахмурилась Саито, понимая важность сказанного.       — Кто-то должен.       Мужчина окинул взглядом двухэтажные главные ворота*, затерявшиеся в тёплых бликах солнечного света. Он вытащит её. Если эта тварь захватила контроль — сметёт любую преграду и дотянется до сознания Юрико.       — Они так просто отняли жизнь молодого парня и нацепили ярлык бездушного оружия на мою ученицу — я не прощу их за содеянное. Пора бы им напомнить, что первокурсники под моей защитой.       Иоши повернулась к нему спиной, закрывая глаза. За ними наблюдали. В отряде Камо — семь шаманов. Женщина ощущала проклятую энергию троих. Где-то скрывалось ещё двое.       — А я думала насладиться заслуженным отдыхом. — Саито сцепила руки в замок. Потянулась. Размяла предплечья и спину. Сатору удивлённо присвистнул, ощутив её проклятую энергию. Беспокойную и резкую, а главное стремящуюся разрушать. — Я займусь незванными гостями.       — Буду должен.       — В двойном размере…       Годжо уверенно пересёк черту невидимой завесы. Среди буйной зеленеющей рощи раскинулась площадь с рукотворным прудом, заросшим камышом. В центре — массивный храм, зал Будды. Только всё это великолепие архитектуры служило внешней оболочкой, отвлекающим манёвром для людей, не способных видеть иное.       — Честно, мне уже осточертели игры в прядки. — излишне громко крикнул Годжо. Он специально медлил, останавливался и, тихо посмеиваясь, обозревал красоты храмового комплекса, мечтая разрушить их одним щелчком пальцев.       — Я ожидал радушного приёма. Нобу-кун, помнишь, наши кланы недавно добились определённого компромисса в негласном конфликте. Поэтому для тебя я могу сделать исключение. — продолжал Сатору, внимательно следя за серой тенью, скрывающейся в густых зарослях кустарника. Постепенно она переросла в силуэт высокого мужчины, за плечами которого виднелся колчан со стрелами.       — Неужели? — ответил тот, смахнув упавшие на лоб, рассечёный длинным розоватым шрамом, чёрные пряди волос.       — Нобу-кун, ты никогда не был силён в переговорах. Ответь на вопрос.       Шаг. Полуулыбка постепенно сползала с лица Годжо.       — Твой клан пойдёт против договорённости, узнав о смерти цепной собачки старейшин?       Шаг. Проклятая энергия сильнейшего постепенно окружала шамана, вызывая заметный страх в глазах оппонента. Довольно стойкого и упрямого.       — Считаешь тебе дозволено абсолютно всё?       — Да.       Сатору, смотря сверху вниз на предполагаемого противника, дружелюбно похлопал Камо по плечу. В информации, предоставленной Иоши, подающий большие надежды маг наблюдал за Юрико последние несколько лет. Их встреча — игра на её больных чувствах и воспоминаниях. О каком контроле могла идти речь, столкнувшись с прошлым, отравившим всю жизнь?       — И я не люблю, когда с моими учениками обращаются подобным образом. — голос мужчины лишился игриво-весёлой интонации.       — Воспринимать её, их проклятый клан за людей, ставить на один уровень с шаманами — противоречит правилам. Они — опасны.       — Какое ограниченное суждение, Камо. Тогда Такэши Яминари в рядах старейшин чья-то злая шутка? — протянул Сатору и заливисто засмеялся:       — Этот мир — само противоречие. Ну же, Нобу-кун, долго ли мне ждать, когда ты атакуешь меня самой фееричной техникой из своего арсенала?       — Бесполезно.       — Правильно мыслишь. — он спрятал руки в карманы и прошёл мимо него, сожалея, что пока невозможно устранить того, кто доставил не мало страданий его ученице.       Храм представлял собой постройку в традиционном японском стиле. Мужчина не обращал внимание на архитектурную красоту и грубо раздвинул седзи, ведущие в подвал.       Гнетущий полумрак разбавляли вспышки блёклых фонарей, освещающих потрескавшиеся от времени каменные ступени. Годжо неосознанно сбавлял темп, чувствуя давящую на плечи тяжесть. Фантазия напрочь отказывалась рисовать возможные картинки, поджидающие его внизу.       Сатору остановился. Понимал, отягивать неизбежное вечно — невозможно. И всё же, прикоснулся ладонью к глубоким трещинам в каменной стене, которые сводились к внушительной воронке. Пол был усеян сорванными с обугленными концами сдерживающими печатями, окроплёнными засохшей кровью. У них возникли проблемы с контролем проклятого духа Яминари. И шрам у Нобу тому подтверждение.       Годжо выдохнул сквозь зубы и отрывистым шагом направился дальше, пока не достиг небольшой комнаты, погрязшей в хаосе, в центре которой сидела Юрико. Сгорбившись, с поникшей головой и вывороченными назад руками, оплетёнными цепью с резьбой защитных иероглифов, она пустым взглядом скользила по россыпи осколков фонарей. Из рваной раны на боку сочилась кровь, тонкими струйками стекая по потемневшей ткани пиджака. Резкий порыв подбежать к ней, проверить пульс и наличие дыхания безжалостно отсёк здравый смысл. Инстинкты диктовали уничтожить враждебную сущность, чей образ и энергия отодвигали на второй план ауру девушки.       — Как же отвратительно ты выглядишь!       Яминари медленно подняла голову. На лице Сатору не дрогнул ни один мускул, когда наполненный холодным золотом взгляд режущим лезвием впился в него. Шаман коснулся повязки, просчитывая сотни возможных исходов наперёд. И не один не был в пользу первокурсницы. Эти мысли давили на грудь. Хотелось сделать свободный вздох, но воздух огромным комом застревал в горле.       — Верни Юрико.       — Вернуть? Твой беззаботный тон поражает, Годжо. Ты одарён шестью глазами, а не видишь: она давно мертва внутри. — вымученный смешок слетел с обкусанных губ. — Отчасти, заслуга моя. Но самое интересное сотворили вы — люди. Правда, что есть жестокость? Боль и страдание? Я проклятый дух — мне чужды относительные понятия.       — Я вытащу тебя из неё. И изгоню, — Сатору присел на корточки напротив девушки.       — Уж постарайся повеселить меня.       — Юри-чан. — не обращая внимания на проклятого духа, мягко прошептал Годжо и осторожно стёр рукавом кровоподтеки на её подбородке. Тело девушки содрогнулось. Золотистые блики стремительно растворялись в привычном бесцветном свинцовом омуте с проблесками живого сознания. — Просыпайся.       Цепи со звоном натянулись. Она стремительно рванула в его сторону, давясь громким вскриком — неосознанные движения отзывались выжигающей болью.       — Тише-тише, я рядом. — он приобнял ученицу одной рукой, поглаживая по голове, а второй избавился от оков на тонких запястьях.       — Са… Тору…       Юрико выдохнула и потянулась к его щеке, до сих пор не веря в происходящие вокруг. Смотрела на побледневшую кожу, волосы, чья белизна потерялась в жёлтом свете угасающих фонарей, и повязку. Ей хотелось увидеть глаза, но ладонь медленно соскользнула вниз, попав в крепкий плен пальцев Годжо. Такой ощутимый и правдоподобный, что она тихо прошептала:       — Ты пришёл.       — Я опоздал. Ничего. — торопливо извинялся Сатору, зажимая кровоточащую рану наспех снятым пиджаком. Просунул руку под коленями и тихо прошептал. — Всё будет хорошо…