Водяная лилия

      — Сатору! Ты знал! И ничего мне не сказал!       Годжо, продолжая лукаво улыбаться, проворно увернулся от завязанной в тугой узел футболки и спрятался за ширмой.       — И лишить тебя чувства безграничной радости при встрече с ним?       — Я больше поверю в то, что ты просто забыл об этом. Верно?       Секундное затишье сменилось громким треском. Плавно отступив на шаг, Сатору воодушевленно присвистнул, глядя, как расписная ширма летит вниз и задевает стоящий на столике фарфоровый чайник.       — Эта ширма очень «древняя». Аки-кун будет недоволен, если ты её сломаешь. — укоризненным тоном начал он, разглядывая разгневанное лицо ученицы, которую определённо не волновала судьба раритетной мебели. Опущенные брови девушки поползли к переносице. Губы натянулись в тонкую струну, немного загибающуюся по углам. — Юри-чан, будешь злиться — появятся морщины. Поверь, даже в твоём возрасте…       — Я винила себя в смерти Итадори, — твёрдо отчеканила шаман, чьё тело заполнял раскалённый гнев. Шаткая плотина остатков здравомыслия не выдержала: слишком многое навалилось на неё за последнее время, и неожиданное появление Юджи никак не укладывалось в рамках новой реальности. — Я не справилась с проклятием и подставила под удар человека, которого должна была защищать. И ты просишь меня не злиться?       Яминари перешагнула через упавшую ширму. Обошла поблёскивающие на татами осколки чайника и вплотную приблизилась к Сатору.       Поведение учителя казалось несправедливым. Неделю назад она билась в истерике из-за произошедшего. Но у неё получилось побороть уныние и смириться со смертью первокурсника, попросившего их прожить долгую жизнь. И тут он чудесным образом оживает.       Она видит его. Живого. Жизнерадостного, несмышленого Юджи.       Нет, эту выходку она не простит Сатору!       Шлёп-шлёп.       Неровный шаг сорвался на стремительный бег. Ноги потерялись в пенистой пучине брызг. В ступни ощутимо впивалась острая галька.       — Юрико, я рад тебя видеть.       Слова ударили по щеке подобно пощечине. Яминари слегка пошатнулась и упёрлась ладонями в колени — она так и не дошла до берега.       Отвратительно светлая улыбка.       Настолько, что Юрико на мгновение окаменела. В ушах застыло бешеное биение сердца. В теле мучительно медленно оживали воспоминания острых прикосновений, а в голове, вместо приятных, дружественных мыслей, царил хаос, посеянный извращенным оскалом Двуликого.       Юджи шагнул вперёд, не боясь замочить обувь. В больших светло-карих глазах плескались недоумение и смущение. Но для неё они до сих пор горели красным безумным огнём.       Тот, чьё лицо искажала гримаса проклятого духа — живой. Юджи — живой.       — Дурак. — выдавила девушка после непродолжительной войны с собой и с силой хлопнула по его плечу. — Я просила не прибегать к силе проклятого духа.       Получилось грубо. Яминари злилась. Ведь смирилась с тем, что лучше злиться, нежели испытывать панический страх.       — Ты умирала. У меня не было выбора. Я действительно бесполезен, раз не смог помочь всем вам. — каждое слово Итадори было наполнено непонятной лёгкостью. — До последнего не мог выбросить из головы тот момент…       Он зажмурился и почесал затылок, пытаясь выглядеть как можно более естественно. Только в каждом отрывистом движенье парня прослеживалась фальш: скрыть собственное волнение не получалось.       Юрико инстинктивно положила ладонь на живот. В висках болезненно закололо от калейдоскопа размытых образов холодной и сырой пещеры, лика проклятия и его прикосновения к самой душе.       «— Не волнуйся. Скоро мы это исправим…»       — Успокоилась?       Юрико вмиг сбросила нахлынувшую волну воспоминаний. Резко отшатнулась и убрала кулак с груди мужчины. В глазах до сих пор плавали чёрные круги, а в мыслях царил необузданный хаос. Шумно выдохнув сквозь зубы, шаман взъерошила влажные волосы, пытаясь унять взбунтовавшиеся эмоции.       — Не знаю.       Яминари понимала, злиться на Сатору неразумно. Скрестив руки на груди, девушка бросила недовольный взгляд на учителя. Признавать чужую правоту после громкого монолога обвинений — обидно и неприятно. Стараясь отвлечься, она молча разглядывала Годжо, цепляясь за едва видимый рельеф его тела. Влажная рубашка выгодно подчёркивала плечи и живот, а распахнувшийся ворот открывал вид на выразительные ключицы.       — Официально сосуд Двуликого мёртв. — шаман осторожно коснулся плотно сжатого кулака ученицы и принялся аккуратно разжимать пальцы. — Оставшееся время до программы обмена для Итадори единственный шанс набраться сил и научиться использовать проклятую энергию.       Яминари внезапно приподнялась на носки и впилась в изогнувшееся в изумлённой улыбке губы. Поцелуй вышел пылким и болезненым, но терпким, требующим незамедлительного продолжения.       — Юри-чан, это было неожиданно. — Сатору задумчиво коснулся большим пальцем нижней губы. Перед ним стояла взъерошенная и импульсивная девушка с интригующим блеском в бесцветных глазах. А ведь совсем недавно она беспомощно жалась к нему в поисках поддержки и тепла. Годжо снял очки и грубо рванул её на себя, позволяя ей уверенными движениями расстегнуть мелкие пуговицы на рубашке.       — Юри-чан, ссора с тобой намного слаще, чем яцухаси* в Киото. — произнёс мужчина, когда мягкие губы ученицы заскользили по его коже. Нос защекотал дурманящий запах волос, настолько сахарно-медовый, с примесью холодной свежести воды озера. — Решила подразнить меня?       — Не всё же тебе надо мной издеваться.       — Тогда я в твоём распоряжении.       В висках забарабанил глухой гул. Юрико потянула Сатору за собой. Он покорно последовал за ней, ощущая дрожь в девичьих руках на своей спине. Наступив на злополучную ширму, спотыкаясь об одеяло и подушку — ещё несколько метательных атрибутов разъяренной ученицы — они успешно добрались до футона.       Годжо тяжело повалился на жестковатый матрац. Следом Яминари, которая удобнее устроилась на бёдрах мужчины и с деловитым видом принялась расстегивать пряжку ремня.       Шаман расплылся в улыбке, понимая, что почти не дышит, следя за ней. За её лицом, за приоткрытыми губами, по которым быстро скользнул язык, за изрезанным полосами света и тенью на полуобнаженном теле.       И когда она успела снять спортивный топ?       Прогинаясь в спине, девушка, не разрывая зрительного контакта, наклонилась, прижимаясь к нему грудью, и очертила пальцами контур скул учителя.       Сатору буквально сводил её с с ума, с каждой секундой заставляя желать всё всего, без остатка.       Нельзя быть настолько идеальным, при этом имея багаж недостатков.       Юрико без застенчивости отдалась на растерзание своим чувствам. Тем, что за эту не лёгкую неделю накопились у неё в душе. Злость и обида, счастье и тепло нашло отражение в нежных поцелуях и болезненных укусах, в аккуратных прикосновениях и красных полосах от ногтей.       В какой-то момент щёки захолодела одинокая дорожка слёз, но её безжалостно смахнули пальцы Годжо. Яминари выпрямилась и благодарно улыбнулась, плавно перемещаясь ниже. Оглаживая раскрытыми ладонями бёдра, девушка приспустила брюки с бельём. Хитро прищурилась и оставила поцелуй на напряжённом животе. Она видела отклик на свои действия и в душе испытывала тёплый прилив ликования.       — Юри-чан…       Не в силах подавить затопившие его эмоции, Сатору вцепился в простынь, упираясь затылком в футон. Необычайно острые ощущение, прикосновение её пальцев, губ и языка толкали за грань реальности. Яминари очень старалась доставить ему удовольствие, за непродолжительный период времени прекрасно запоминая маленькие слабости учителя. И это получалось у неё на ура. Мужчина, подавляя низкий рык, непроизвольно подался бёдрами вперёд. Хотелось как можно скорее прекратить эту сладкую пытку.       — Мне нравится, когда ты злишься. — когда всё закончилось, с трудом прошептал он, судорожно выдыхая.       — Хорошо, я запомню это. — хихикнула Юрико, но не успела опомниться, как оказалась на лопатках, придавленая телом Сатору к футону. Он сократил расстояние, касаясь лба девушки своим, сдерживая порыв сорвать остатки одежды. Невесомо коснулся губами её щеки, попутно распутывая шнуровку спортивных штанов.       — Сатору. — прошипела Яминари и с нетерпением заерзала, вжимаясь бёдрами в его.       — Узел сложный. Чем тебя не устроил обычный бант? — Годжо дёрнул шнурки, окончательно избавляясь от мешающей одежды.       Он вошёл, отбросив долгие прелюдии и нежности. Резко и размашисто, срывая громкий стон с девичьих губ. Не отдавая отчёт в своих действиях, Юрико обхватила его за плечи и начала двигать бёдрами в такт, стремясь усилить наслаждение.       Сатору не прекращал двигаться, с каждой секундой врезаясь в неё всё мощнее. Девушка тихо постанывала от охватившего её блаженства. Весь мир сконцентрировался в лазурной голубизне глаз учителя. Она утопала в них, сбитым дыханием щекоча шею.       Казалось, тело пронзил разряд молнии, и Яминари дернулась в судороге. Руки шамана обессиленно съехали с плеч Годжо. Вслушиваясь в сумасшедшую барабанную дробь сердца, Юрико глубоко вдохнула и выдохнула, стирая со лба бисеринки пота.       Разгоряченный Сатору лёг рядом. Перевернулся на спину и закрыл глаза. Под боком беспокойно заворочалась девушка. Её нос уткнулся ему в плечо. Прижимаясь тёплой грудью к его боку, она сказала:       — Извини. Ты был прав насчёт Итадори и необдуманного риска.       — Теперь ты понимаешь, что нужно чаще прислушиваться к моим советам?...

***

      — Просмотр кинофильмов!       — Серьёзно? — хором уточнили первокурсники, переглянувшись между собой.       — Это похоже на шутку?       Юрико согласно закивала. После подробного разбора происхождения проклятой энергии и техник сказать такое странно. Даже слишком, ведь оба ожидали услышать подробный и насыщенный план изнурительных тренировок.       Сатору же поставил на стол коробку и вытащил из неё плюшевого медведя, вызывая ещё большее изумление. Покрутив его в руках, Годжо кинул игрушку Итадори со словами:       — Подарок от директора. Вместе с ним ты будешь смотреть фильмы.       — Какая милая и пугающая игрушка. — недоумевал Юджи, растягивая морду медведя. — Но я не понимаю…       Парень не успел договорить. Плюшевый медведь ожил и мощным замахом ударил шамана по лицу.       — Если ты не сможешь поддерживать поток энергии, проклятый труп оживёт. Так как фильмы разных жанров, то ты будешь чувствовать злость, возбуждение, горечь, а главное отвлекаться. Для начала посмотри целый фильм, не получив увечий от проклятого трупа…       Яминари смерила Сатору задумчивым взглядом. Его идея поражала воображение. И как он додумался до такого?       — Юри-чан, в отличие от него, ты уже знаешь основы. — куратор первокурсников указал на стопку томов с потёртыми корешками и ноутбук. — Ты уже успела взломать мой непростой пароль и изучить папку с фотографиями из храма Яминари?       Девушка нахмурилась.       — Техники, исторические выдержки… — он лениво вытягивал каждое слово. — Есть только одна проблема. Большая часть записей выполнены письменностью манъёгана* в стиле кюдзитай*. Знакомо?       — Да. — неуверенно ответила она, вспоминая из далёкого прошлого попытки её сестры овладеть им. — Мне известно несколько иероглифов…       — Не волнуйся, твой предусмотрительный учитель нашёл нужные словари. — Сатору ободряюще похлопал её по плечу, — Скажу честно, я тайно позаимствовал их из библиотеки Магического техникума. Будь с ними аккуратнее.       Юрико зажмурилась и примерно прикинула объёмы работы.       — Ну, с чего начнём? — Годжо взял несколько дисков из коробки. — Можно с этого, главная героиня жутко бесит, но в конце эффектно умирает…       Яминари, не обращая внимания на разговор Годжо с Юдзи, села за стол. Щекотливое чувство любопытства подстегивало её быстрее перейти к работе, ведь большинство техник, в частности стиль боя и использование проклятой энергии — заимствовано из разных практик.       Правда, в действительности за несколько дней ей удалось перевести несколько фотографий книги. В основном краткие издержки из истории техник и масштабной битвы враждующих кланов. Сатору не соврал, умственная работа после долгих физических нагрузок оказалась непривычной и тяжёлой. Терпение таяло подобно снегу под знойными солнечными лучами. И звуки рвущейся бумаги всё чаще встревали в бодрую музыку боевиков, которые взахлёб смотрел Итадори. Юрико безжалостно комкала исписанные листы из своего блокнота и пополняла гору измятых комков под столом. Это помогало немного разрядить напряжение и успокоиться.       Упираясь ладонью о стол, Яминари откинулась на жёсткую деревянного спинку стула и несколько раз качнулась вперёд-назад. Покрасневшие от недосыпа глаза болезненно защипали.       Девушка коснулась пальцами переносицы и круговыми движениями помассировала её. Она никогда не испытывала трудности в изучении и понимании теории магии. Подумать только, что путаница с иероглифами выведет её из себя.       Шаман подавила тихий смешок и поднялась, чувствуя ненавязчивое покалывание в затёкших мышцах, и покосилась на плазменный экран телевизора. На нём проносились красочные картинки кровопролитного боя с яркими спецэффектами.       Девушка подняла съехавший со спинке плед и накинула на мирно сопящего Юджи, крепко сжимающего плюшевого медведя. Сухо улыбнулась и непроизвольно прошептала:       — Так лучше.       Яминари нервно моргнула.       Показалось? Или…       — Позже нужно выспаться. — она мотнула головой и, развернувшись на пятках, вернулась за стол. Пошевелила мышкой. Экран вспыхнул, и перед глаза вновь появилась злополучная фотография с иероглифами.       — И почему же эти иероглифы имеют двойственное значение?!       — Попробуй второе.       Сердце пропустило удар.       Юрико замерла вместе с ним, невидящим взглядом уставившись в экран ноутбука, где едва-едва виднелось отражение чужой руки на её плече. Пальцы, будто играя, перебирали кончики алых прядей, подбираясь к шее. Кончики заостренных ногтей ощутимо натянули кожу, и лёгкая боль мгновенно выгнала девушку из ступора.       Яминари оттолкнулась пяткой назад. Стул со скрипом качнулся вместе с ней на двух ножках, отклоняясь назад. Секундное замешательство, и шаман, пользуясь моментом, извернулась, перехватывая запястье Итадори. Точнее…       — Твои глаза изменились. — сказал Двуликий, довольно улыбаясь. Краем носка отодвинув стул, он хотел стремительным рывком притянуть девушку ближе, но она, меняя хватку, перебросила его через спину.       Помещение заполнило глухое эхо жалобного треска стола. В воздух взметнулись неисписанные листы, кривыми зигзагами оседая на пол. Старые тома безжалостно промялись вместе со столешницей под весом тела парня.       — Неплохо. — фыркнуло проклятие.       — Верни Итадори, иначе будет хуже. — Юрико сама не верила в то, что её интонация выдерживала заданную планку. Как и твёрдое выражение лица, скрывающее страх с лютой ненавистью.       — Надеешься на помощь своего учителя? — он затылком упёрся в пол, с ног до головы оглядывая тяжело дышащую девушку. — Не волнуйся, я убью его первым.       Мимолетный прилив неуверенности в силах Сатору сменился быстрым рывком в сторону. Шаман чудом увела мощный удар в сторону.       Ответить — не хватает времени. Каждое движение Двуликого невероятно быстрое и непредсказуемое.       Отчаянный выпад, и они летят на диван, переваливаясь через его спинку. С губ срывается непроизвольный вскрик: Юрико сжимает предплечье правой руки.       — Если хочешь продолжить игру, я не против. Только сомневаюсь, что смогу вовремя остановиться. — Двуликий вовремя упёрся руками о подлокотник и пружинисто оттолкнулся, выпрямляясь.       — Какая забота. — съязвила девушка, болезненно жмурясь. Проклятый дух усмехнулся, разглядывая широкую полосу светлой кожи впалого живота, рёбер и край темнеющего лифа. Похоже, она явно не осознавала своего двусмысленного положения.       — Уже. Этот паршивец жив благодаря мне.       Ему доставляло удовольствие следить за мыслительным процессом, отражающимся на её лице. Девчонка не глупа, однако слишком наивна. Впрочем, и это можно было исправить.       — Что ты потребовал взамен?       В серых глазах — ни единого намёка на страх. Они пылали безумной решимостью, что немного позабавило Сукуну.       — Сейчас тебя волнует именно это?       Рёмен вцепился в её ногу и дёрнул девушку на себя. Она удивлённо охнула, вовремя упираясь руками в грудь проклятого духа.       — Ты такая агрессивная. Аж в дрожь бросает.       Яминари подавила поток ругательств и торопливо поправила край футболки, попытавшись ударить его левой ногой. Не получилось, и он, громко смеясь, без особого труда присёк попытку бегства.       — Письменность манъёгана — забытый шаманами язык. Твои родственники нашли замечательный способ защитить свои знания от непосвященных.       Юрико непонимающе уставилась на него. Поражало то, что она не ощущала кричащие чувство опасности, как в Исправительной колонии. Наоборот, энергия Двуликого излучала небывалое спокойствие, в отличие от неё.       — Ты знаешь его?       — Конечно.       — Считаешь, я должна умолять тебя помочь мне с переводом? — иронично поинтересовалась Яминари. По кончикам пальцев пробежала лёгкая дрожь от шипучего холода.       — Разве я предлагал свою помощь?..