Новая Эдда. Неожиданный поворот

Тор сейчас смотрел на Локи и понимал, что если бы прошло еще несколько тысяч лет, он все равно бы не смог забыть, он бы пришел. Почему не смел, не решался прийти раньше? Боялся гнева отца? Да, ведь он запретил… Воспоминания… * * * А потом… Тора накрыло с головой обжигающей горячей волной. Он почувствовал, как задрожали колени, и вдруг стало не хватать воздуха, казалось, он сейчас упадет. Еще никто и никогда так его не ласкал. Сначала Тор хотел опереться о стену, чтобы удержаться на ногах, но она была в нескольких шагах. Кое-как справившись с дрожью и головокружением, он посмотрел на огненно-рыжие пряди внизу, и ему очень захотелось схватить их, сжать в ладони, он даже протянул руку…, но как-то не посмел. Он чуть не лишился рассудка, когда вдруг осознал, что бог, стоящий перед ним на коленях делает все именно так, как ему бы и хотелось, грезилось, мечталось. Каждое движение языка, губ, рук… Как будто Локи чувствовал все желания его тела, умел их предугадать. И не только ласка, само осознание того, что это надменное, ехидное и наглое божество, которое всегда отпускало в сторону Тора лишь насмешливые взгляды, и несмотря на всеобщую любовь и признание, считало Тора мальчишкой и сопляком, о чем не раз твердило — это божество сейчас стояло перед ним на коленях и творило такие вещи, которые и не снились. Плоть Тора обволакивало то жарким, почти обжигающим дыханием, то почти ледяным холодом. Локи принимал глубоко и уверенно, как будто занимался этим всю жизнь. Тор никогда не слышал, чтобы Лофт был с мужчинами, вот с женщинами — да, хотя кто его знает? Громовержец отогнал, пришедшие так не вовремя, мысли о Сиф. Сейчас он плавился под напором безумной ласки, таял, как снег весной, уплывал куда-то далеко-далеко и чувствовал, что еще немного и не сможет вернуться обратно. Почти обезумев от наслаждения, достигнув уже пика, Тор услышал хриплый протяжный стон, переходящий в крик, и с изумлением понял, что кричал он сам… Локи, облизав все, не оставив ни капли, вытерев рот ладонью, удовлетворенно отстранился и поднял голову, глядя снизу вверх на сына своего врага. Щеки Лофта раскраснелись, губы немного припухли, а глаза светились зеленым пламенем. Тор, тяжело дыша, все еще одурманенный такой изысканной лаской стоял и смотрел сверху вниз на врага асов, сидящего у его ног… Наконец, немного придя в себя и отдышавшись, Тор опустил руку и, схватив Локи за шиворот, вздернул вверх. Толкнув к стене, Тор кулаком уперся ему в грудь. — Подкупить решил? Как продажная мидгардская девка? Локи усмехнулся. — Зачем же так, Тор, разве тебе не понравилось? Неужели он ошибся? Разве не эти постыдные желания и грезы он увидел в глазах Громовержца? Обидно… — Ты мне всегда нравился, Тор. Я бы не стал… Размахнувшись, Тор отвесил ему звонкую пощечину. Голова Локи метнулась в сторону, огненно-рыжие пряди упали на лицо. Тор свободной рукой отвел волосы в сторону и почувствовал, насколько они мягкие, шелковистые. Он с удивлением осознал, что еще никогда в жизни не прикасался к ним, а ведь так хотелось… — Зачем врешь, лжец? — прорычал Громовержец. Он ладонями обхватил лицо Лофта. Посмотрел в глаза. Приблизившись, всем своим могучим телом прижал тело Локи к стене. Лицо бога Обмана, такое необыкновенно красивое, его глаза, изумрудно-зеленые, тонкие, чуть припухшие губы, даже след от удара, отпечатавшийся на белоснежной коже — все это сводило с ума. Его частое, чуть хриплое дыхание, его запах — у Тора закружилась голова. Он понял, что не в силах больше сопротивляться. Он с ужасом осознал, что не сможет больше отнять руки от этого тела. — Приворожил, что ли? — как-то растерянно произнес Тор и вцепился зубами в подбородок Локи, который тот вечно задирал, когда проходил мимо, затем не в силах больше сдерживаться, рванул на нем рубаху и яростно впился в губы. С каким-то почти звериным рычанием Тор срывал с него одежду, успевая избавляться и от своей. Целовал, кусал, лизал шею и грудь. Какое же у него тело, какая гладкая кожа… Как же долго он ждал… Тор знал, что сейчас его не остановит ничто на свете, ни война, ни проклятый Рагнарек, ни Один-Всеотец. Когда Тор повалил уже полностью обнаженного Лофта на пол, он развел его руки в стороны схватив за запястья, коленом уперся в живот. — Сколько у тебя было мужчин? — грозно спросил Тор, вжимая колено в тело Лофта. Локи выгнулся от боли и застонал. Глупый вопрос сбил бога Огня с толку. Он до сих пор терпел все издевательства, пытаясь мысленно уйти-улететь куда-нибудь подальше. — Тор, я прожил много лет, намного больше чем ты. Поверь, таких, как ты не было. — Покоришься мне? Будешь моим? — пророкотал Тор в самое ухо. — Делай со мной все, что хочешь, как хочешь, все… — страстно прошептал Локи, мысленно пожелав Громовержцу скорейшей смерти. Тор грубо развел его бедра в стороны и вдруг замешкался. Он никогда не был с мужчиной. Но сказать это такому опытному любовнику… — На, возьми, — у Локи в руке был непонятно откуда взявшийся фиал с маслом. — Все знаешь, — злобно прорычал Тор, больно ущипнув за бедро. Тор налил масло себе на ладонь, а другой рукой обхватил плоть Локи, довольно сильно сжав. Лофт вскрикнул и тяжело задышал. — Больно же так, Тор! — Потерпишь… Тор вогнал один палец в нутро Лофта, от чего тот опять вскрикнул и дернулся. Локи с ужасом думал о том, что его ждет. Огромное достоинство Тора он уже видел и не только видел… Любой великан позавидовал бы. До сих пор болело горло. Он не соврал, когда сказал, что таких, как Тор у него еще не было. Но нужно потерпеть, совсем немного и тогда… Он будет свободен, ведь не посмеет Тор, после всего… Когда уже два огромных пальца Тора были внутри, Локи извивался от боли, но вслух подбадривал ненавистного любовника: — Да, Тор, все правильно, хорошо, как же хорошо… — шептал он, сладко постанывая. Но когда Громовержец, не особенно, как оказалось, опытный в таких делах, вошел в него сразу, на всю длину орудия, Локи показалось, что его разрывают на части, не выдержав, он закричал и почувствовал, как из глаз брызнули слезы. Тор наклонился к нему, посмотрел на зажмуренные от боли глаза, на искусанные почти до крови губы и ему стало не по себе. — Локи… Локи… Прости, я не хотел… Он начал целовать его лицо, губы, глаза. — Все хорошо, — через силу прошептал Локи, — делай, что нужно… Тор начал двигаться, сначала медленно, потом быстрее. Вбиваясь в такое желанное тело, он уже не мог остановиться и старался не замечать, что Локи действительно очень больно. Лофт думал, что это не закончится никогда. Ненасытный Тор брал его раз за разом, не позволяя, как следует, отдышаться и восстановиться. Он зацеловывал все его тело, кусал и облизывал. Локи казалось, что он уже никогда не сможет даже сидеть. Как же, Хель побери, больно. Когда Тор уставал, он хватал его за волосы и направлял к своей плоти, требуя другой ласки, вкусив которую поначалу, желал еще и еще… Ах, если бы Локи тогда знал, что ему все равно не избежать страшной расправы и придется очень долго лежать на холодных камнях в жуткой пещере, сходить с ума от боли и отчаяния, разве бы он позволил так истязать себя этому чудовищу? Никогда бы не позволил… Но сейчас раз за разом он подмахивал Тору, целовал, обнимал, ласкал и из последних сил шептал: — Тор, ты нужен мне, всегда был нужен. Я твой, делай со мной все, что хочешь… Когда сил не осталось даже у Тора, они лежали рядом. Громовержец держал Локи за руку, и лицо его озаряла счастливая улыбка. Лофт пододвинулся ближе и прижался к своему ненасытному любовнику. — Тор… — прошептал он. Бог Грома запустил руку в его волосы и с наслаждением пропустил их через пальцы. Еще никогда и никто не дарил ему столько сладких безумных утех. Теперь он понимал, почему Локи был таким желанным гостем во многих чертогах. Опять, так некстати, вспомнил о Сиф. Неужели и с ней? Да какая разница? Локи позволял делать с собой все, абсолютно все, дарил невероятное наслаждение, как будто читал его мысли, как будто знал его тело лучше самого Тора. Разве может сравниться с ним Сиф, которая начинала визжать: «Тор, не смей, я так не хочу! И так не надо!» — как только он пытался воплотить в жизнь какую-нибудь очередную фантазию? Или какая другая дева, коих было немало, разве может сравниться с этим невероятным божеством? Тор сейчас знал одно — он никогда и никому его не отдаст, ни за что… — Ты самое прекрасное, что я знал… Я не смогу это забыть, Локи… Что ты сделал со мной? Я же столько лет мечтал, грезил тобой, а ты… — Тор, я люблю тебя… — Правда? Любишь? — Громовержец посмотрел в зеленые, самые прекрасные на свете глаза. Когда в них отражалось небо, они были почти бирюзовыми. — Люблю, Тор, — тихо сказал Локи. — Ты отпустишь меня? * * * — А это интересно. Две тысячи двадцатый год. Многое, наверное, изменилось здесь, в Мидгарде, — Локи вздохнул, — а там, у вас? — Ты даже не представляешь, насколько все изменилось здесь. А у нас… У нас все по-прежнему. — А я и не сомневался… — печально произнес Локи, — в мире, где убивают детей своих побратимов, разве может что-нибудь измениться? — Не надо, Локи, пожалуйста, не вспоминай… — И еще… — Тор отвел взгляд, — я должен тебе сказать… Локи сидел и рассматривал свои запястья, на которых все еще были видны багровые полосы от пут, кожа неприятно саднила. Такие же красовались на щиколотках. Ничего, совсем скоро от этих страшных отметин не останется и следа. Совсем скоро… Локи поднял голову. — Что? — как будто вынырнув из забытья, спросил он. — Ты что-то хотел мне сказать? Тор присел рядом с Локи и обхватил ладонями запястья. Лофт попытался отдернуть руки и зашипел. — Больно же! — Прости, я не заметил, — Тор переместил свои широкие ладони повыше — к предплечьям, но все так же, с силой удерживал. — Отпусти, — в глазах Лофта промелькнул страх, — зачем? Что ты делаешь? — Локи, — Тор все же осмелился посмотреть недругу асов в глаза, — Фенрир и Ёрмунганд… Всеотец приказал… Их больше нет… Бог Огня посмотрел на Тора. — Вот как… Да отпусти ты, — Локи сильнее дернул руками, и Громовержец его отпустил, — не бойся, не стану на тебя нападать. — Локи… — Ведь это ты? Тор опустил голову. — Это было условие отца. Он сказал, что не пустит меня к тебе, если я этого не сделаю. Предсказание… Все боялись твоих детей, ты же знаешь, и тебя… боялись. Прости, мне очень жаль… Локи закрыл ладонями лицо и сидел так какое-то время, не проронив ни слова. Сейчас ему больше всего на свете хотелось убить этого благополучного и сытого аса, убийцу его детей, пусть и чудовищ, но родных детей… Но так нельзя, он понимал. Просто теперь знал, кто умрет первым, когда… Он посмотрел на Тора. — Предсказание, говоришь? — как можно спокойнее спросил Локи, хотя внутри все кипело, и гнев рвался наружу, — а ты, Тор, ты сам, слышал это предсказание? Вельву видел? — Нет, но отец… — Отец… — как ни старался себя сдержать Хведрунг, в глазах его все же зажегся огонек ненависти. — Твой отец такой же лжец, каким называл меня, только во сто крат хуже… Договорить он не успел — Тор схватил его за волосы и притянул лицо к себе. — А вот это не смей, слышишь? — взгляд Тора не предвещал ничего хорошего, — я вижу, напрасно тебя освободил. Ты как был лживой змеей, так и остался! Не смей! Тор отпустил его волосы и оттолкнул от себя. — Ты понял меня? Локи сидел, опустив голову, и молчал. — Может это и к лучшему, — тихо молвил Лофт, — Хель их не обидит. В отличие от вас, великих богов… Он тяжело вздохнул и встал. — Уже ничего не вернешь, Тор. Я поклялся тебе, и я не буду мстить. Я не предам тебя. Я хочу просто жить… Он посмотрел на Громовержца. Во взгляде Локи сейчас было столько искренности, глаза смотрели так преданно и честно, что Тор не удержался и, поднявшись, обнял несчастного обездоленного бога, который был ему так дорог… Локи усмехнулся. Этот взгляд был одним из лучших, беспроигрышных, в коллекции бога Обмана.