Новая Эдда. Неожиданный поворот

— Что случилось, Хеймдалль? — Не знаю, Тор, но я почувствовал энергию Тессеракта. Здесь, в Асгарде. Совсем маленький всплеск, но он был. — Ты можешь указать место? — нахмурился Громовержец. — Недалеко от городской стены. Тор шел по зеленой лужайке, тут и там благоухали, радовали глаз разноцветьем асгардские полевые цветы. Может, Хеймдаллю показалось? Тессеракт уже много веков находился в Мидгарде. Один знал, что люди нашли его и сейчас спрятали глубоко под землей. Проводят какие-то опыты, но постичь суть волшебного камня им пока не под силу. А ведь это мощный источник энергии, который вполне может помочь несовершенным существам выйти на другой уровень развития. Тор не понимал, зачем Один подарил мидгардцам магический куб. Может, хотел помочь или просто понаблюдать, смогут ли эти существа понять, раскрыть тайны древнего артефакта. Погруженный в свои думы, Громовержец чуть не пропустил еле заметное голубоватое свечение в траве. Наклонившись, Тор с изумлением рассмотрел крошечный осколок, сияющий голубым светом. Но светился он не потому что отражал солнечные лучи, он искрился изнутри. Хеймдалль не ошибся, это был осколок Тессеракта. Как он попал сюда? Нехорошая догадка мелькнула в голове бога Грома. Он расстелил на траве плащ и приготовился ждать. * * * — Я вернулся, любимая, но ненадолго, — сказал Локи, нежно прикасаясь пальцами к волосам, проводя ладонями по плечам и спине жены. Обняв за талию, прижал к себе и заглянул в большие серые глаза. — Очень скоро все будет хорошо, мы будем вместе. Потерпи совсем немного. — Ты жив, ты пришел ко мне, — казалось, она не слышала его слов, — Локи, я так скучала! С тех пор, как Тор принес твой волос, эту весточку от тебя, и я услышала голос, я не могла поверить, я тебя ждала. Каждый день, каждую ночь, — она смотрела в самые прекрасные на свете зеленые глаза и не могла отвести взгляд. — Любимый мой, я так виновата перед тобой, я оказалась такой слабой. Ты так страдал, а я… Прости, прости меня. — Ну что ты, родная, ты самая сильная, необыкновенная, — он смотрел на нее с благодарностью, а она нежно прикасалась к его лицу, шее, груди, все еще не веря, что больше нет на его теле страшных ожогов, и кожа снова такая же гладкая, как сотни лет назад. * * * Страшно, невыносимо больно было вспоминать. Когда асы привязали его к камням самыми страшными на свете оковами, в пещеру вошла Скади. Гадко ухмыляясь, она достала из небольшой корзины змею, а Видар с Тюром привязали ее на каменном выступе прямо над лицом мятежного бога. Первая капля змеиного яда не заставила себя ждать и обожгла тонкие губы, и он закричал от боли, забился в путах. — Вот так, Локи, теперь заплатишь за все, — прошипела Скади не хуже змеи. — Обманул меня, решил, что не стою твоей любви, так пусть достойная видит, как безобразен твой лик. Сигюн оттолкнула ее. Были бы силы — убила, но та была крупнее, мощнее в разы. Ширококостную, рослую великаншу боялись многие. И зачем только Локи связался с ней? Впрочем, на этот вопрос он бы и сам не ответил. Богиня Верности выбежала из пещеры. Вокруг стояли асы, вершившие свой справедливый суд. — Что же вы делаете?! — воскликнула Сигюн. Никто не ответил, а в руки ей сунули чашу, она даже не помнит кто. — Помоги ему и Мидгарду, — молвил Один. Слезы застилали глаза, сердце все еще разрывалось от боли утраты ни в чем не повинных мальчиков, ее сыновей. — Будьте вы все прокляты, — прошептала и вернулась в пещеру. Локи, лишенный сил, смог помочь себе лишь в одном — хоть немного сдвинуть камни, к которым был навечно прикован — чтобы яд не капал на лицо, на глаза, на губы. Чтобы мог, находясь в жестоком плену, не ослепнуть и хоть иногда смотреть в глаза своей верной жене, хоть изредка перемолвиться словом, не обжигая горло стекающим по нему ядом. Самым ужасным было то, что каждая капля яда не только ранила кожу, мерзкая отрава мгновенно растекалась по венам, по всему телу, обжигая, принося страшную муку, выдержать которую был не в силах даже бог. Он метался в оковах и кричал от боли, а она могла сделать лишь одно — как можно быстрее выбежать из пещеры и опустошить злосчастную чашу, поскорее вернуться к нему, спасти от боли, хоть немного облегчить участь. Она никогда не думала, что с годами ей будет все тяжелее исполнять свой страшный долг. И поначалу все же надеялась, что асы освободят его, не оставят навеки в страшной пещере. Может, отправят в изгнание, а то и простят. Но этому не суждено было сбыться. И только визит бога Грома все изменил. Теперь она понимала — Тор не убийца, он смелый и благородный ас, не ровня другим, лучший из них. * * * — Нет больше ран, тебе не больно, ты не страдаешь. Мой муж, я так боюсь, что это всего лишь сон. Я боюсь проснуться. — Сигюн, это не сон, я с тобой, — прошептал Локи. — Но нам нужно совсем немного потерпеть, подождать. Ведь мы с тобой умеем ждать? — Да, я умею ждать, — улыбнулась женщина. — Но не сейчас… Локи, я не могу больше, я вся извелась, я сходила с ума. Прошу тебя, побудь со мной, совсем недолго, прошу. Локи понимал, что дорога каждая минута, что лишь две стены чертога отделяют их от мухи, сидящей в вазочке с фруктами. Очень полезной мухи. Но… Бог подхватил свою женщину на руки и отнес на ложе. * * * Фьюри сидел на огромной груше и пытался здраво рассуждать. Получалось плохо. Лениво поковыряв хоботком в мякоти сладкого плода, понял, что кушать совсем не хочется. Надо как-то выбираться отсюда. Но как? Может, он сможет каким-то образом победить магию этого Локи? Сосредоточившись, Ник попытался представить себя человеком, упрямо глядя на черные мохнатые лапки, гипнотизировал их взглядом, надеясь увидеть, как они превращаются в руки, а все его тело приобретает нормальный вид. Бесполезно. Сейчас Ник уже не был уверен в том, сможет ли он когда-нибудь увидеть себя в истинном облике, выбраться из чужого, странного мира. И зачем он полетел вслед за этим пришельцем? Простое человеческое любопытство? Профессиональная любознательность? Может, вылететь в окно и попытаться найти портал? Но тут же вспомнил, что крошечный портал закрылся, как только они с осой влетели в Асгард. Значит, где-то в траве лежит маленький осколок Тессеракта и ждет их. Без рыжеволосого мага открыть портал Ник не сможет. Главное не впадать в панику. Скоро пришелец вернется и все будет в порядке. Во всяком случае, Фьюри надеялся на это. И еще надеялся, что этот Локи не останется здесь, а все же выполнит обещание и вернет Директора в его мир. Фьюри не привык долго бездействовать, это раздражало его. Поэтому вскоре муха подлетела к запертой двери, что вела, видимо, в другие комнаты. Между полом и дверью была небольшая щель. Ну как небольшая? Для мухи — в самый раз. * * * Сигюн никогда не была настолько красива, как Сиф или Фрейя, но что касалось любовных утех, она умела одаривать любимого мужа самыми изысканными ласками, была страстной, неутомимой любовницей, и Локи всегда было с ней по-настоящему хорошо, как ни с одной из женщин, коих видел он за долгую жизнь немало. Сейчас, соскучившись по нему, чувствуя себя уже не вдовой, но женой, она стремилась отдать всю свою нежность, накопившуюся страсть, не знавшую выхода похоть. Когда-то давно, он взял ее в жены совсем юной девушкой, что смотрела на него с обожанием, не обращала внимания на молву и дурную славу, что вилась за ним словно змеиный хвост. Локи и не думал, что с годами она станет для него спасением, лучшим другом, самой любящей и верной женой на свете. Он многому научил свою Сигюн, что касалось сладких утех, а она была очень способной ученицей. Бог Огня научил ее многому, а она так и не смогла научить его по-настоящему любить, быть верным надежным мужем. Но Сигюн никогда не теряла надежды. Она просто любила и была счастлива, что ей достался в мужья самый необыкновенный на свете бог. * * * — Мне пора, — Локи поцеловал Сигюн в губы и сел на постели. — Куда ты теперь? — она держала его за руку, боясь отпустить. Глаза ее снова светились, и больше не было в них ни тоски, ни боли утраты. Щеки разрумянились, чуть влажные волосы спадали тяжелой волной на плечи. Сейчас она выглядела совсем юной, какой и была много лет назад, пока беда не превратила ее в уставшую, убитую горем и безысходностью женщину. Локи взял ее маленькие ладони в свои и нежно поцеловал каждый палец. — Спасибо тебе, я не знаю, если бы не ты… — Не говори, не надо, — она поднялась, села рядом и обняла его. — Не уходи. — Я не могу, ты же знаешь. — Возьми меня с собой, — она уткнулась лицом ему в грудь, — пожалуйста. — Очень скоро я тебя заберу, хорошая моя, — он улыбнулся, погладив ее по волосам. — Обещаешь? — она подняла голову и заглянула в глаза. — Обещаю. И… — Локи немного замешкался, а потом продолжил: — Я не в праве тебя просить, но… — Тебе нужна моя помощь? Здесь, в Асгарде? — она знала его как никто, могла угадать любую интонацию, каждый оттенок голоса. — Ты же знаешь, что я для тебя сделаю все. Я ненавижу их. А ради тебя обману, убью, предам, все, что в силах сотворить, сотворю. — Ты самая лучшая, — прошептал Локи, целуя жену в макушку. — Самая смелая, моя Сигюн. — Что ты хочешь? Рассказывай, не надо лишних слов, ведь времени мало, сам говорил. Локи улыбнулся. — Тогда слушай… * * * Комната за дверью была довольно просторной. Фьюри летал вдоль стен и с любопытством рассматривал висящее на специальных креплениях оружие — мечи, кинжалы, еще какие-то вещицы, применения которых он не знал. Стены в некоторых местах были исчерчены непонятными знаками. Пол устелен мягкими пушистыми шкурами. В углу стоял стол, уставленный диковинной посудой. На глаз Ник определил, что она изготовлена из чистого золота. На кресла с резными позолоченными ножками наброшены бархатные накидки. Имелся и камин, полка которого была уставлена разнообразными статуэтками. А в углу комнаты Фьюри узрел небольшой ларец. Крышка была откинута и Ник, подлетев поближе, увидел, что находится в ларце. Маленькие фигурки воинов, вырезанные из камня и дерева. Раскрашенные яркими красками деревянные мечи и щиты. Были и фигурки животных, искусно изготовленные из меха, с аккуратно пришитыми на мордочки глазами из бисера. Фьюри понял, что в ларце лежат детские игрушки. Люди делали похожие в старину, теперь такими дети не играют. Вдруг Ник услышал стук — распахнулась дверь, но не та, что вела в помещение, где его оставили, а совсем другая. В проеме двери появился Локи, а с ним какая-то девушка. Оба улыбались и о чем-то разговаривали на непонятном языке. Фьюри сразу же полетел к ним, дабы напомнить о себе, быть в образе жуткого насекомого ему порядком надоело. — И откуда тут мухи? — возмутилась девушка, пытаясь рукой отогнать назойливое насекомое. — Да еще и огромная какая! — Сигюн, это не простая муха, — Локи лукаво усмехнулся, на лету поймав муху и аккуратно посадив себе на ладонь, — это друг. — Я же просил тебя, — сказал уже на английском Локи, глядя в маленькие черные глазки. — Сейчас полетим. Лофт повернулся к Сигюн и поцеловал в губы. Долго, страстно. — Не грусти, все будет хорошо. — Я верю тебе, любимый, — прошептала Сигюн, отвечая на поцелуй. * * * Еще издалека Локи заметил красный плащ, раскинутый на траве и лежащего на нем Громовержца. — К чему бы это? — задумчиво произнес бог Обмана, приближаясь к временному правителю Асгарда. — Это тот, что на троне сидел, если не ошибаюсь, — молвил Фьюри, пытаясь рассмотреть огромного аса, лежащего на земле. Тор лежал на спине, безмятежно прикрыв глаза, положив руки за голову, закинув ногу на ногу. Казалось, он спит. Странно было это. Неужто в чертоге своем отдохнуть не может? Совсем что ли Сиф ему проходу не дает, надоела, и теперь бога Грома на природу потянуло? Подлетев ближе, Бог Обмана вдруг с ужасом понял, что любимый Громовержец отдыхает аккурат на том месте, где он оставил осколок магического куба. Случайно ли тут появился Тор? А если не случайно? — Фьюри, нам придется немного повоевать, — сказал Локи, подлетев к Нику. — Ты пока присядь вон на тот желтый цветок. Я надеюсь, все будет хорошо. Директору стало не по себе. Он уже понял весь масштаб свалившейся на них неприятности. — Может, обождем, пока уйдет? — предложил Ник. — Сдается мне, что это будет не скоро. Выполняй, что сказал, — велела оса и устремилась к лицу Бога Грома. Громовержец так и подскочил на месте, когда в кончик носа будто вонзилась раскаленная игла. Асгардские осы были суровы и беспощадны, Тор это помнил еще с детства.