Новая Эдда. Неожиданный поворот

Локи увидел, как огромная длань Громовержца несется навстречу и, взмахнув крыльями, ловко отлетел в сторону. Тор, ударив себя прямо по стремительно распухающему носу, не поймав при этом зловредное насекомое, впал в ярость. Краем глаза он заметил, как полосатая тварь пытается отлететь подальше. Ну уж нет, сейчас узнает, как кусать бога Грома. Тор метнулся в сторону, стараясь не потерять из виду насекомое и, размахнувшись ладонью, все же настиг осу, которая так и не успела спрятаться в траве. Локи хотел лишь одного — чтобы Громовержец покинул место отдыха, забрал свой плащ и ушел, открыв доступ к осколку магического куба. Бог Обмана не думал, что Тор, как малое дитя, начнет преследовать насекомое, чтобы наказать. Но увы. Тор сжал в кулаке мерзкую тварь, что посмела ужалить его и радостно произнес: — Попалась, гадина! Раздавлю! Локи изо всех сил уперся лапками в пленившую его ладонь и опять ужалил, заставляя Громовержца разомкнуть кулак. Но тот лишь зарычал от боли и сжал ладонь еще сильнее. Лофт понял, что Тор сейчас просто раздавит его. — Пощади, не убивай, — услышал Громовержец тихий и такой знакомый голос. Он усмехнулся и разжал ладонь, но не дал осе улететь. Схватив за лапку двумя пальцами, поднес к глазам, встряхнул и грозно молвил: — Я так и знал! Превращайся! Локи ничего не оставалось, как обернуться и принять истинный облик. Он быстро провел рукой, создавая стену невидимости. Нечего Фьюри видеть и слышать все, что будет происходить дальше. * * * Ник с ужасом наблюдал, как огромный ас схватил букашку и зажал ее в кулаке, а потом все исчезло. Сердце заполошно забилось, заломило в висках. Сейчас Фьюри понимал лишь одно: хозяин красного плаща убил своего сородича, раздавил как муху (пришедшее на ум сравнение не порадовало). И почему-то даже было жаль симпатичного и весьма дружелюбного пришельца. А еще вспомнились слова Локи о враждебности этого мира, неприязни, которую испытывали эти, более совершенные существа, к землянам, к более слабым существам. Вспомнились и захмелевшие лица мертвых товарищей, которые вряд ли заслужили такой вечной участи. Фьюри покинул цветок и устремился к тому месту, где минуту назад возлежал огромный детина в сверкающих на солнце доспехах. Если все так случилось, возможно, Ник сам сможет открыть портал, нужно только вспомнить, что ему рассказывал профессор Селвиг. Все до мельчайших подробностей. Задумавшись, Фьюри и не заметил, как приблизился к нужному месту. Но добраться до цели было не суждено — крошечная голова мухи врезалась в прозрачную стену. Бедное насекомое потеряло сознание и упало в траву. * * * — Вот так лучше, — усмехнулся Тор. Теперь возле него на плаще сидел бог Обмана, обхватив обеими руками левую щиколотку. — Ты сломал мне ногу, — возмущенно сказал Локи, морщась от боли. — Что ж ты жестокий такой с беззащитными зверушками? — А нечего было меня кусать, сам виноват. Тоже мне, беззащитная зверушка выискалась, — гнев Тора сразу куда-то улетучился. Громовержец был готов к этой встрече, ибо никто в Мидгарде не смог бы воспользоваться магическим кубом, даже его осколком. Только сильный маг, высшее существо. А таких в Мидгарде числилась одна единица — Локи. Вот только не ожидал, что ему придется столкнуться с богом Огня в виде противного насекомого, коих Тор терпеть не мог с детства. Конечно, странно все это, непонятно, еще нужно будет выяснить, что на этот раз задумал змей, но сердце сладко заныло при виде огненновласого божества, по которому Громовержец уже успел соскучиться. Тор прикоснулся к колену бывшей осы. — Больно? Дай посмотрю. Локи разжал руки и отнял их от поврежденной конечности. Тор снял с его ноги обувь и начал аккуратно закатывать брючину, чтобы осмотреть. — Что ты вообще здесь делаешь? Я тебе не разрешал сюда наведываться. — Ай, не трогай! — воскликнул Локи и дернулся, когда Тор начал ощупывать ногу. — Просто вывих, — констатировал Громовержец. — Так что ты здесь забыл, змея, только не ври, а то еще получишь! — По тебе соскучился, решил проведать, хоть краем глаза взглянуть, — смущенно сказал Локи. — Летал везде, искал тебя. А ты здесь прохлаждаешься. — Да что ты? — Тор пристально посмотрел в глаза Бога Обмана. — Опять врешь, мерзавец. Откуда у тебя осколок Тессеракта? Локи похолодел. Все-таки обнаружил Тор «сокровище» и отдыхал здесь неспроста. — Нашел. — Где? — продолжал допрос Тор. Он достал из сумки на поясе небольшую склянку с целительным снадобьем и, вылив немного жидкости на ладонь, мягко начал втирать в распухший сустав пострадавшего божества. У Локи были красивые изящные ступни. Их хотелось гладить, целовать, а потом поднять руку выше, пройтись по твердой голени, острому колену, узкому бедру. Тор тряхнул головой, отгоняя ненужные фантазии, и продолжил наносить снадобье. Но даже такие невинные прикосновения к телу Хведрунга, призванные всего лишь облегчить боль, излечить поврежденный сустав, почему-то разливались жаром по всему телу. Тор понимал, что нужно все выяснить, он ни за что не поверит, что бог Обмана так соскучился по нему, что прибыл сюда, рискуя быть обнаруженным, да еще и осколок где-то раздобыл. Не нравилось все это Громовержцу. Но Локи сейчас сидел перед ним такой спокойный, смирный, смотрел прямо в глаза, не отводя взгляда. Он положил свою ладонь на руку Тора, что мерно двигалась вдоль щиколотки, втирая зелье. — Ты чуть не убил меня, — сказал Локи. Поднеся руку к лицу Громовержца, он указательным пальцем легонько притронулся к кончику носа, который покраснел и немного распух. — Ведь ничего страшного, маленький укус. Не думал, что ты можешь быть так беспощаден к несчастным маленьким созданиям. — Ты не ответил на вопрос, Локи, и заговариваешь мне зубы, — Тор хмуро посмотрел на него. — А создание с таким жалом я бы не назвал несчастным. Отвечай, откуда у тебя осколок?! — гаркнул Тор. — Случайно нашел… — Врешь! Где взял? Тор немного сжал щиколотку и Локи вскрикнул. — Я же сказал, что нашел, — прошипел бог Обмана. — Гулял в горах и нашел. Сначала подумал, что камень, может, ценный какой, а потом почувствовал силу, магию. Я же чувствую эти вещи, ты знаешь. — Не только ты чувствуешь, — Тор погладил пальцами поврежденную ногу. — Вроде бы должно скоро зажить. — Не надо было тратить на меня свои снадобья, и так зажило бы через пару часов. — Не тебе указывать, что мне делать, — строго сказал Громовержец и продолжил: — Я не верю ни единому твоему слову. Хеймдалль почувствовал энергию Тессеракта. Поэтому я здесь, думаю, ты уже догадался. Тебе лучше сказать мне правду, пока я добрый. Ты ведь знаешь, меня лучше не гневить. Тор говорил спокойно, но Локи понимал, что спокойствие это напускное и Громовержец вполне может в любую минуту выпустить свой гнев наружу. Тогда уж не поздоровится. — Ладно, скажу правду, — вздохнул Локи. — Я украл его в одной лаборатории в Мидгарде. Лофт понимал, что такая версия придется Громовержцу по душе. Слишком уж уверены были асы, и Тор в их числе, что бог Обмана умеет лишь пакостить. Украсть, обмануть, предать — его суть. Ну что же, пусть будет так. — Я так и думал, — усмехнулся Тор. — Смертные разделили его на кусочки? Как им удалось, не знаешь? — Понятия не имею, — слукавил обманщик, не рассказывать же Тору, что осколок появился с его легкой руки. — Украл, значит, и решил воспользоваться, так? — Я хотел посмотреть на Асгард, что происходит здесь и… — Локи заглянул в глаза Громовержца, — правда, увидеть тебя. Как сидишь на троне, правишь… — Посмотрел? — Да. Тор, прошу, не злись на меня, прости. — Я не верю тебе. Ни единому слову. Ты решил вернуться сюда, чтобы зло творить, думаешь, я не знаю, не понимаю? Все не уймешься, злокозненный? — Тор обхватил ладонью горло Хведрунга и с силой сжал. — Отпусти, — прохрипел Локи и обеими руками ухватился за руку Громовержца. — Только посмей что-то сотворить, — грозно прошипел ему в лицо Тор. — Я тебе такое устрою, что будешь молить о смерти, а я не дам умереть. И змея та, что висела над тобой, безобидным червяком будет казаться. Со мной шутки плохи. Уяснил? — Да, — одними губами прошептал Локи. Тор отпустил горло Лофта и теперь сидел и рассматривал его. Угораздило же влюбиться в эту хитрую злобную, но такую красивую тварь. Локи гладил шею, на которой остались отпечатки могучей руки, и испуганно взирал на Громовержца. — Зачем ты так, Тор? — сказал обиженно и отвернулся. А бог Грома понял, что сдерживать себя он больше не в силах. — Укрой нас, сделай невидимыми, — потребовал Громовержец. — Зачем? Хочешь исполнить свои угрозы? Я ничего плохого не сотворил и не собираюсь творить… — Выполняй! — громыхнул Тор. Локи создал пелену невидимости. Теперь их не увидит и не услышит никто. Тор положил ладонь на грудь любимого божества и, слегка толкнув, уложил на свой плащ. Наклонился и впился в губы властно, немного болезненно. Руками Громовержец начал с жадностью ощупывать бока и живот, спустившись ниже, он пролез ладонью под ремень джинсов и немного сжал плоть любовника. — Тор, — простонал Локи ему в губы, — остановись, мне пора, я потратил много сил, не смогу долго скрывать нас. — А ты постарайся, — прорычал Громовержец, одной рукой расстегивая пряжку ремня, а второй разрывая рубашку на груди любовника, — раз уж прибыл сюда и соскучился, как говоришь. — Подожди, я сейчас, — бог Огня схватил Тора за руку, — я сам. Мгновение спустя на Локи ничего не было, впрочем, как и на Торе. Одежда волшебным образом переместилась и лежала в траве, недалеко от обнаженных богов. * * * Фьюри открыл глаза и с изумлением обнаружил, что находится в каком-то темном помещении, куда не проникает солнечный свет. Взмахнув крылышками, он взлетел, но буквально сразу его тельце наткнулось на что-то мягкое. Ткань, понял Ник. Судя по всему, льняная. Опустившись на землю, бодро перебирая лапками меж травинок, кажущихся деревьями, Фьюри зашагал вперед, пытаясь найти выход из странной ловушки. * * * Тор с жадностью целовал шею любовника, спустившись к груди, обхватил губами сосок и немного прикусил. Одной рукой он гладил, перебирал огненные пряди, что в лучах яркого асгардского солнца так и полыхали рыжим пламенем. Второй рукой ласкал между ног, пробираясь к вожделенной цели. Локи стонал и выгибался под нетерпеливыми ласками Громовержца. Но на сердце было тревожно. Почему-то вспомнился тот раз, когда они тоже занимались любовью в Асгарде, а потом Тор его не отпустил. Но ведь сейчас все по-другому? Отпустит, никуда не денется. Тор немного резко развел бедра любовника в стороны и Локи вскрикнул. — Нога! Что ж ты медведь такой, Тор! Громовержец виновато посмотрел на него и, чуть приподняв поврежденную ногу любовника, поцеловал припухшую щиколотку, а потом, не удержавшись, провел языком по своду стопы, поцеловал пальцы. — Я не хотел, прости, — прошептал он и уже осторожно раздвинул стройные бедра. — Я так хочу тебя, Локи, никого так не хотел. Никогда. * * * Казалось, конца края не будет этому лабиринту из тряпок. Откуда они здесь взялись? Ведь Фьюри сам видел, что поляна опустела, вокруг никого не было. Пришел кто-то другой? Набросал тряпок? Зачем? А мгновение спустя Ник с досадой подумал о том, что его мозг видимо не выдержав стресса, начал отказывать. Ведь все просто — кто-то пришел и разделся. Теперь лежит, загорает на солнышке. Но догадка не принесла облегчения. Не хватало воздуха, хотелось к свету, к солнцу. А как хотелось на родную Землю, так и говорить не приходится. Фьюри уже автоматически перебирал лапками, пытаясь выбраться из ужасного лабиринта. * * * Локи не знал, то ли цвет плаща, на котором Тор его разложил, так подействовал (говорят, красный цвет возбуждает), то ли Громовержец теперь хранил ему верность и не спал с Сиф, что не могло не радовать коварного бога, но сейчас Тор так неистово вбивался в него, будто хотел пронзить насквозь своим огромным орудием. Но боль не была столь мучительной, как тогда, в первый раз, в доме с четырьмя дверями, когда Тор терзал его тело и не мог остановиться и насытиться. Сейчас было по-другому. Громовержец умело ласкал его, не забывая, доставлять удовольствие и любовнику. И Локи понимал, что все же удалось Тора хоть чему-то научить. Когда они оба уставшие лежали на алом плаще, потихоньку восстанавливая дыхание, Тор, проведя по влажной груди любимого ладонью, улыбнулся и сказал: — В Мидгард отправимся вместе. — Что? — напрягся Лофт. — Да не волнуйся, обернешься опять какой-нибудь гадостью, и я спрячу тебя. Поедешь в моей повозке, прокачу по Радужному мосту. — Зачем, Тор? — Локи стало совсем нехорошо. — Я уйду так же, как и пришел. — Нет, — Громовержец притянул его к себе, обнял и прошептал на ухо: — Осколок останется в Асгарде. И тут богу Обмана стало по-настоящему страшно. Все пропало, все его планы, что выстраивал так долго и тщательно. Ведь Фьюри он не сможет вернуть в Мидгард при помощи Радужного моста. Ибо каждый смертный, если только на то нет воли правителя Асгарда, лишь ступив на Биврест, сгорит заживо.