Новая Эдда. Неожиданный поворот

Тор не любил Свартальфхейм и его жителей. Как, впрочем, и большинство обитателей Асгарда. Лишь Локи в свое время довольно часто бывал здесь. Рыжий проказник любил путешествовать по мирам, наблюдать за жизнью других существ, познавать тайны чужих миров, магическое искусство иномирцев, их способности. Даже после дурацкого спора и громкой ссоры с цвергами, следствием чего были зашитые губы обманщика, Локи наведывался в Свартальфхейм, потому как не все цверги затаили обиду на Лофта, а некоторые даже оказались на его стороне и относились весьма благосклонно. Те же братья Ивальди, что проиграли Брокку. Идя по горной тропинке и осматривая высокие, подпирающие небесный свод, скалистые вершины, Тор невольно улыбнулся. Он вспомнил, как испугался тогда за Локи. Ведь тому грозила неминуемая гибель, и Брокк готов был лишить головы неуёмное божество. А Тору было неприятно и стыдно, что все это происходило из-за невероятного оружия, которое преподнес ему Лофт. Тор тогда был зол на отца и других асов, что рассудили так — пусть справедливо, но жестоко. Конечно, Локи выкрутился, как и всегда. Но Тор знал, что богу Обмана всегда было неприятно вспоминать ту историю. И шрамы вокруг тонких губ еще некоторое время напоминали асам об их «справедливости». Тор был уверен, Локи специально не давал шрамам сойти, дабы красоваться перед всеми живым укором. Теперь уже этих шрамов нет. Тор прикрыл глаза и вспомнил губы любимого божества. Жаркая волна пробежала по телу, а Громовержец с досадой тряхнул головой. О чем он только думает? Глупец. Воспоминания о Локи опять отозвались болью в сердце. Тор вспомнил, как нехорошо они расстались в последний раз, и от этого на душе было горько. Ведь обещал не причинять боли, признавался в любви, не хотел быть жестоким, гневаться, наказывать. Не получилось. Ну почему с Локи все так сложно? Почему он не может понять, что живя размеренной, спокойной жизнью, не играя в свои бесконечные игры на грани жизни и смерти, он сможет заслужить прощение Всеотца? Тор был уверен, что есть шанс вернуть Локи в Асгард и примирить отца с его злейшим врагом. * * * А тогда… Тор еще издали заприметил огненно-рыжие волосы. Локи сидел на берегу реки, что несла свои воды к бурному водопаду. — Здравствуй, — тихо произнес Тор и присел рядом. Локи не ответил, лишь прикрыл ладонью рот. Тор помнил, как пару часов назад Хведрунг вырвал жесткий ремешок из губ и рассмеялся, а затем исчез. Но Громовержец нашел его. — Мне очень жаль, правда, — пробубнил Тор. — Я хотел поблагодарить тебя. Если бы не ты, никогда бы не держать мне в руках молот, что рождает молнии. Тор не знал, что сказать еще, и замолчал. А потом так захотелось прикоснуться к нему. Громовержец резко схватил Лофта за запястье и отнял руку от губ. — Покажи! — Тор сам не ожидал от себя такого бесцеремонного жеста. Локи повернулся к нему и улыбнулся. Изуродованные губы растянулись в злой недоброй усмешке. — Смотри, — молвил Лофт. — Локи, я хотел сказать, еще там, на тинге, что молот не лучшее… Бог Огня выдернул руку из ладони Тора и прошипел: — Смотри на меня, малыш, радуйся моему подарку. Но никогда, слышишь, никогда не смей ко мне прикасаться. Локи резко встал, отряхнул одежду от песка и травинок, развернулся и пошел в сторону города. Тор остался сидеть на берегу, рассматривая свою ладонь, которая, казалось, еще долго хранила тепло от прикосновения к этому существу. Непонятному, непостижимому. * * * Горы, камни, ни деревца, ни травинки. Дневное светило в этом мире появляется лишь на пару часов в сутки, да и то обычно скрыто низко висящими серыми тучами. Темный неприветливый мир. Попадая сюда, лишь сведущий знал, что этот мир не пустынен, каковым мог показаться с первого взгляда. Там, в сердце гор, кипела жизнь. Неутомимые жители построили свои великолепные чертоги, целые города внутри огромных скал. По хорошему, Тору не следовало идти сюда одному. Но взять с собой кого-то из асов было слишком рискованно. Вряд ли здесь ждал теплый прием в свете последних новостей. А рисковать чужими жизнями, расплачиваться за собственные ошибки, подставляя под удар других, Тор не привык. Громовержец подошел к подножию огромной скалы и остановился. По камням пошла трещина, раздался оглушительный грохот. И вот уже взгляду вместо серых камней явились огромные позолоченные врата — вход в дивный подземный город. * * * Сиф не понимала, почему так происходит. Как будто попала в странный плен, и вырваться из него не было сил. Не хотелось. Он брал ее снова и снова, как хотел — был то нежен, то груб. И она не могла ослушаться его приказов, было сладко им подчиняться. Тор так не смел вести себя с ней. Никогда. А Локи ставил ее на колени, сжимал рукой шею, вдавливая лицом в постель, овладевал ею сзади. Резко, немного больно, страстно, быстро, грубо. А потом ласкал, сводил с ума нежными прикосновениями и шептал разные непристойности. Ненавидела себя. Понимала, как низко пала, ведь пришла не за этим. Но… И теперь она понимала то, что не смогла понять когда-то давно — с Тором она была любящей, благоразумной, терпеливой женой, хранительницей очага, матерью его детей. Скромной, стеснительной, мудрой. С Лофтом она чувствовала себя иначе. С ним она становилась женщиной, не ведающей стыда, развратной, ненасытной, жаждущей наслаждений. Как мерзко было это осознавать. И так сладко… Обнаженная Сиф сидела на ложе возле лежащего на спине бога Обмана. Она до сих пор не могла поверить, что опять совершила непростительную ошибку. Нельзя доверять обманщику, слишком рискованно, слишком… Но тело не слушало доводов разума, как и тогда, много веков назад. С недоумением, досадой, упрекая себя в слабости и глупости, она ощущала, как рядом с этим рыжеволосым негодяем ее телом овладевает похоть, сметая на пути все доводы разума. Она провела ладонью по его шее, спускаясь к груди. Гладкая кожа Хведрунга еще хранила на себе отпечатки ее губ и зубов, багровые, яркие. — Яд змеи, что принесла Скади, ранил, обжигал здесь? — спросила Сиф, проводя пальцами по коже. — Тебе было больно? Рассказывали, что ты страшно мучился. Я и не знала, что существуют такие змеи. Это правда? — Правда, — улыбнулся Локи, перехватив ее ладонь, чуть сжал, отпустил. — Ты хочешь меня пожалеть? — Да, — она опять погладила подбородок бога Огня, провела пальцами по шее, по груди. — Или нет, — продолжала асинья. — К чему жалеть, ведь ты заслужил. Обманул ее. Разбил сердце. Разве так можно поступать с теми, кто любит, Локи? Она приходила ко мне, рассказывала, я все знаю. Она даже советовалась со мной тогда, перед судом — что лучше, принести тебе змею, чтобы ты мучился вечность, или проникнуть в пещеру и убить тебя. Я сказала, что лучше змея. Но ты должен понять, я очень злилась на тебя тогда. И не думала, что она серьезно говорит об этом. Сиф виновато посмотрела на Хведрунга. — Прости… — Ничего страшного, я понимаю, — прошептал Локи. * * * — Скади, милая, неужели не понимаешь, как прекрасна ты, а муж твой, глупый Ньёрд, не видит, не замечает? — хрипловатый шепот несносного ётуна вливался в уши Скади, а тело все еще трепетало от воспоминаний о ласках, что дарил бог Огня пару минут назад. — Локи, ты так говоришь, словно… Скади было не по себе. С тех самых пор, как волею судьбы, а точнее, после того, как пришлось ей на веки вечные осесть в чужом, неприветливом мире, выйдя замуж за унылого, увлеченного лишь морскою стихиею Ньёрда, дочь Ётунхейма чувствовала себя не в своей тарелке. А Локи, он был такой же — чужой в мире асов. Но не в этом дело. Ей неимоверно льстило, что прекрасный ликом бог Огня, частый гость во многих чертогах асгардских дев, обратил внимание на нее, несуразную, ширококостную рослую женщину, что не блистала красотой среди миловидных асиний. Ведь неспроста заглянул к ней, увещевал ласками и обещаниями. — Локи, если уйду, брошу дом свой, ты сможешь? Будешь со мной? — А посмеешь? — тихий шепот, откровенный взгляд зеленых глаз. — Посмею. Только обещай, что будешь со мной, не предашь. Ведь жена у тебя, как ты сможешь? — Смогу, Скади. Что жена мне? Иль не знаешь? Я волен поступать так, как хочу. * * * — Она рассказала все Ньёрду, — молвила Сиф, она очень хорошо помнила тот разговор со Скади. — Он ушел в море. Перед этим сказал, что она не жена ему более. — Как трогательно, — Локи не смог сдержать усмешки. Сиф легонько ладонью ударила его по губам. — Почему ты такой жестокий? Как мог так поступить? — Но разве это не глупость — верить богу Обмана? — Локи поднес ладонь Сиф к губам и поцеловал пальцы. — Ты же не веришь? — Я — нет. А она… Локи, она тогда ждала тебя целый год. А ты, даже появляясь иногда в Асгарде, не смотрел в ее сторону. Как можно быть таким гадким? — Сиф, девочка моя, не всем же быть честными и глупыми, как твой муж, — улыбнулся Локи. — Не смей так отзываться о… Договорить Сиф не успела — Локи уложил ее на спину, навалился, прижав к постели, а рот ее занял поцелуем. И не могла более жена Тора пошевелиться и сказать хоть слово. Почувствовала лишь одно — внутри сейчас пусто и так жарко. И пустоту эту нужно заполнить. Прямо сейчас. Вновь и вновь чувствовать себя желанной, необыкновенной, прекрасной. И лишь где-то далеко билась мысль: «Тор, Тор. Любимый, самый лучший. Он никогда не узнает. А если узнает — простит, обязательно простит, как когда-то, несколько столетий назад». * * * — Локи, тебя хочет видеть Скади, все ждет тебя, спрашивает, — пропела-промурлыкала красавица Фрейя, заглядывая в глаза бога Обмана. — Просила меня зелье сварить приворотное. А я бы сварила, — захмелевшая Фрейя погрозила Лофту указательным пальцем. — Но ведь не подействует, я же знаю. Они довольно долго уже сидели за столом в саду прекрасной богини, наполняя кубки крепким асгардским медом. — Фрейя, любовь моя, неужели обо мне так плохо думаешь? — рассмеялся Локи. — Стал бы я жить среди асов, любить таких красавиц, как ты, если бы среди дочерей Ётунхейма были подобные? Скади уродлива, безобразна ликом, разве не видишь? И глупа непомерно. Ее жалкий удел — терпеливый Ньёрд. Откуда было знать захмелевшему богу Обмана, что Скади, отчаявшись ждать, надеяться на нечаянную встречу, сама попросила богиню Любви, красавицу Фрейю, пригласить огненновласого обманщика в свой чертог? * * * Проходя по бесконечным лабиринтам пещер, иногда пригибаясь, дабы не задеть головой своды, Тор шествовал по царству низкорослых созданий. Его сопровождали несколько цвергов, освещая путь волшебными светящимися кристаллами, прикрепленными к длинным палкам. Самый высокий из цвергов едва доставал Громовежцу до груди. И вот, наконец, каменные стены расступились. Пред очи Тора явилось огромное помещение, стены которого были покрыты золотом и сплошь выложены чудными узорами из драгоценных каменьев. Посреди яркого убранства возвышался золотой трон. — Приветствую тебя, владыка Асгарда! — молвил цверг, восседавший на троне. Его небольшое тельце сплошь укрывала темно-русая борода, струившаяся волнами, спускаясь к ступеням, на коих возвышалось седалище верховного цверга. — И я тебя приветствую, Дьюрин! — вежливо произнес Тор, сжимая кулаки. * * * Обессиленная и опустошенная Сиф лежала рядом с Локи, вперив взгляд в потолок жалкого мидгардского чертога. — Расскажи мне, Локи, прошу, будь моим другом, — она повернулась к нему и с надеждой посмотрела в глаза. — О чем? — лениво осведомился Лофт. — Кем увлечен Тор? Я знаю, чувствую. Только не ври мне, — она перевернулась на бок и, приподнявшись, поцеловала любовника в щеку. — Будь моим другом, прошу. А я сделаю что-нибудь для тебя. Что скажешь… — Сделаешь, что скажу? — Да, — прошептала златовласая дева, нежно прикоснувшись губами к губам любовника. — Ладно, поведаю тебе, ради дружбы нашей, — вздохнул Лофт, и как бы нехотя продолжил: — Приходит к нему одна дева, из мидгардских. Не скажу кто, сам не знаю. — Кто она, как выглядит? — всполошилась Сиф, резко вскочив и сев на постели. — Похожа на тебя, красива, стройна, юна и очаровательна, но волосы черны, как ночь. — Темноволосая? — Сиф в каком-то безумном порыве вцепилась в свои золотые пряди. — Ведь у меня… — Не в этом беда, дорогая, — Локи улыбнулся, поднялся и сел напротив женщины. — Дело не в той деве, и не в любой другой, что может встретиться, поверь. Дело в другом — Тор, как и любой мужчина, стремится к переменам, все, что привычно взору, приедается… — Это ты так считаешь, — заявила Сиф, поджав губы. — Нет, милая, так бывает всегда, только никто не поведал тебе об этом, — Локи сочувственно посмотрел на подругу. — Пора тебе взрослеть, дорогая. Выходить из мира грез. — Что мне делать? — всхлипнула Сиф, глаза ее наполнились слезами. — Я не знаю. — Зато я знаю, — проведя ладонью по лицу, утирая непрошеные слезы, решительно молвила Сиф. — Хочу посмотреть в его глаза, когда я… — Что? — мягко улыбнулся Лофт, погладив девушку по голове, ласково перебирая золотистые пряди. — Локи, я клянусь, не выдам тебя, чем хочешь, клянусь. Но ты должен помочь мне. — Милая, я очень устал. — Нет, Локи, ты прямо сейчас поможешь мне, а потом отдыхай, сколько хочешь. Сиф развернулась спиной и запрокинула голову. Золотые шелковистые волосы ниспадали роскошными волнами, касаясь ложа. — Сделай так, чтобы они были черными. На время. Ты сумеешь, колдун, — распорядилась асгардская дева. Локи усмехнулся. Если бы Сиф видела эту усмешку, если бы… — Да, Тор будет впечатлен, я все сделаю, — стараясь не расхохотаться, сказал маг, положив ладони на голову пока еще златовласой богини. Сиф лежала на белоснежной шелковой простыне, а черные, темнее ночи волосы струились по белому смоляными прядями, искрились в неверном свете волшебных свечей. — Ты стала еще прекрасней, — прошептал Локи, касаясь шелка волос. — Невероятная, обворожительная, — он приник к ее губам, перехватил запястья, прижимая к ложу, — как можно тебя не хотеть? Опять жар желания испепелял ее тело, мысли путались, а лоно с упоением принимало ненасытного любовника. — Локи, я так счастлива, что встретила тебя. Опять встретила, — ее голос дрожал от нахлынувшей страсти. — Знаешь, мне иногда кажется, что лучше бы ты был моим мужем, — Сиф поняла, что взболтнула глупость и прикусила язык. — Нет, он любит тебя, не говори так, — ласково прошептал Локи, коснувшись языком ее уха. — Не буду, я глупая, знаю. А еще, — Сиф на секунду запнулась и продолжила: — Я, получается, отомстила ему. С тобой. Это ужасно? — Нет, все правильно. Все хорошо. Ты умница, и прекрасней тебя нет никого на свете. Ее голова лежала на его плече. Локи гладил ее по волосам, и его шепот убаюкивал, успокаивал растревоженное женское сердце. И больше не было места гневу и обидам в душе прекрасной асиньи. Их место заняло умиротворение. Утром Сиф дрожащими руками облачалась в платье, приглаживала волосы, что теперь из золотых превратились в иссиня-черные. Лофт, открыв ларец, где хранил свои обрезанные некогда огненные пряди, взял несколько волосков. Переплетая их меж собой, что-то шептал. А затем вручил Сиф искусно сплетенную рыжую змейку и улыбнулся. — Как только окажешься в Асгарде, навестишь Скади, — мило улыбнулся бог Огня. — Да, я сделаю для тебя это, — Сиф смущенно посмотрела на Лофта. — У нас ведь все будет хорошо? У тебя и у меня? — Конечно, моя хорошая, не сомневайся, — Локи улыбнулся и обнял асинью. — Ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью, главное, не болтай обо мне. — А еще, — Сиф опустила глаза. — Та дева, не мог бы ты… — Я понял. Я сделаю так, чтобы она больше не нашла дороги сюда. И он ее не найдет, не сомневайся. Это в моей власти, — Локи смотрел прямо, и в глазах его мелькали злые огоньки. — Я сделаю это ради тебя. — Спасибо тебе, Локи, — Сиф поцеловала бога Обмана в губы и улыбнулась. — Я еще приду к тебе, только ты понимаешь меня, больше никто. Не волнуйся, я никому не скажу о том, что ты жив и обитаешь в Мидгарде. Удовлетворенная и почти счастливая Сиф отбыла в Асгард лишь ближе к полудню. Локи даже успел угостить ее крепким кофе и позволил пару раз затянуться ароматным дымом сигареты. Но девушка лишь закашлялась, возмущаясь такому странному мидгардскому пристрастию бога Огня. А кофе понравился. Проводив подругу, Локи принял душ и завалился спать, но не прошло и двух часов, как округу заполнило мерное жужжание вращающихся лопастей воздушной машины. Недалеко от одинокого домика в горах приземлился вертолет ЩИТа.