Новая Эдда. Неожиданный поворот

Огромный зал не блистал роскошью. Не было ни красочных барельефов на стенах, ни витиеватых золотых узоров на колоннах. Ни стрельчатых окон, в которые заглядывало бы солнце. Пол и стены были покрыты инеем. Лишь по углам тронного зала мерцали кристаллы. От них исходил робкий, слегка подрагивающий голубоватый свет. В центре зала, на небольшом возвышении, находился трон, высокая спинка которого и подлокотники отливали серебром. — Вот и всё, Тор, — улыбнулась Хель. — Ты в моем царстве. А ведь не думал, что когда-нибудь сюда попадешь. Но, как видишь, боги тоже смертны. Тебе понравится у меня. Громовержец сжал в руке молот и хмуро глянул исподлобья на царицу мертвых. — Не всё, — твердо произнес Тор. — Ты должна отпустить меня. — Да что ты, бог Грома? — рассмеялась Хель. И смех ее был так похож… Конечно, ведь она его дочь. — Отсюда не возвращаются, милый мой, — уже отсмеявшись, заявила царица. — Неправда, — молвил Громовержец. — Ты можешь вернуть меня, как когда-то обещала вернуть Бальдра. Лишь поставив условие. — Условие? — сузила глаза Хель. — Ты же знаешь, великий ас, что условия мои невыполнимы. — Пусть так, но все же, — Тор переминался с ноги на ногу, не зная, что сказать. — Да пойми ты, глупая, нельзя мне здесь находиться. Ведь он там совсем один и обязательно совершит какую-нибудь глупость, за которую жестоко расплатится! — вдруг воскликнул пленник Хельхейма. — О, я понимаю, о чем ты говоришь, Тор. Но мой отец не малое дитя, что нуждается в присмотре, поверь. Ты же сам знаешь — коль он задумал чего, никогда не отступится. И ничему его жизнь не научит, да и смерть вряд ли. Так что успокойся и прими свою судьбу, как есть. — Хель, я понимаю, ты злишься на меня за то, что был непочтителен, да и все асы тебе не по нраву. Но ты должна мне помочь! — Должна? — опять рассмеялась Хель. — Тор, ты не первый из мертвецов, что пришел сюда и хочет вернуться. К любимым, к родным, к детям. Скажи, чем ты лучше? — Я не лучше. Я лишь хочу помочь твоему отцу, неужели не понимаешь? Или не любишь его? — Тор уже не знал, как достучаться до этой упрямой женщины. Хель вдруг встала с трона и подошла к Громовержцу. Прикоснулась холодной ладонью к его щеке, заглянула в глаза. — Ты все еще не понял, Тор. Ты умер. Отсюда нет возврата. А сердце твое успокоится. Не пройдет и трех дней, как ты сам уже не захочешь никуда возвращаться. Здесь все происходит так, как должно быть, как я повелю, и не иначе, — молвила Хель и взмахнула рукой. — Отправляйся в свой посмертный чертог, милый. А тоска пройдет со временем. * * * Комната пришельца мало чем отличалась от его собственного временного пристанища на этой базе, разве что была немного просторней. Сильная рука подтолкнула Клинта к кровати, и ему пришлось сесть. Сам Локи уселся на стул у небольшого столика возле кровати и внимательно посмотрел на гостя. — Ты хотел что-то узнать об этой сказочной истории, что вычитал в книге, — усмехнулся рыжеволосый. — Я с удовольствием тебе поведаю. Бартон так и не успел ничего ответить. Глаза пришельца полыхнули зеленым пламенем. Сочная свежая трава совсем рядом. Лишь опусти голову и… Клинт тряхнул головой, отгоняя такие странные мысли. Но оглядевшись по сторонам, не увидел ни пришельца, ни комнаты на базе ЩИТа — лишь огромный луг, поросший травой. Такой сочной, вкусной. Запах травы пьянил, сводил с ума. Что за глупости? А потом стало по-настоящему страшно — у него не было рук. Нет, он их ощущал, но теперь это были вовсе не руки — Клинт с ужасом понял, что его конечности превратились в лошадиные ноги. Дернув рукой, он лишь примял траву копытом. Бартон за время службы в ЩИТе, да и раньше, повидал немало, не раз сталкивался с настоящей опасностью, зачастую с беспощадным смертельным недругом. Но все и всегда было понятно — кто враг, и откуда ждать опасности. А сейчас… Клинт ухватился лишь за одну спасительную мысль — это сон. Просто сон. Жуткий, нехороший. Проснувшись, нужно будет обязательно поплевать через левое плечо, постучать по дереву, как учила в детстве бабушка. Планировать, как избавиться впоследствии от нехороших ощущений после сна, Клинту помешал резкий звук совсем рядом — веселое громкое ржание. Обернувшись, так и не вкусив изысканного травяного деликатеса, что так и просился на язык, Клинт увидел гнедого жеребца, что в нескольких футах от него нетерпеливо перебирал копытами. И по телу разлился нестерпимый жар, а меж ног стало так горячо и влажно, что все мысли о вкусной и сочной траве враз исчезли. В голове образовался какой-то туман, густой, вязкий. Не хотелось больше думать ни о чем, кроме… Какой же стыд, это невозможно, это не может быть правдой. Да, вот так — мощные копыта на спине, в шею упирается морда гнедого, слегка покусывая и сипло дыша. И там, меж ног, что стали копытами, уже хорошо — потухает, стихает пробирающее все тело пламя. * * * — Клинт! — насмешливый голос вырвал из небытия. — Очнись! Бартон открыл глаза и увидел перед собой лицо пришельца. — Понравилось? — спросил тот, ухмыляясь. — Нет, — простонал Клинт, понимая, что он лежит на полу, а возле него, наклонившись, стоит Локи и неприязненно буравит его своими ярко-зелеными очами. — Я думал, что понравилось, — молвил Лофт и, дернув за шиворот, резко поднял свою жертву с пола. — Это иллюзия, сон? — растерянно спросил Бартон. — Нет, дорогой, это было на самом деле, — Локи провел рукой по животу Клинта. — Вот здесь теперь живет маленькая лошадка. Разве не смешно? Ты ведь хотел посмеяться. — Ты врешь! — заорал стрелок. — Инопланетная тварь, что ты сделал со мной?! Клинт с ужасом ощутил, как во чреве его что-то шевелится и довольно болезненно бьет… Копытами? — Разве не хочешь почувствовать себя кобылицей, родившей жеребенка, как сказано в древней книге? — продолжал тем временем веселиться Лофт. — Ненавижу! — заорал Бартон. — Откуда ты взялся на мою голову? Что тебе нужно от меня? — Мне не нравятся твои речи, смертный. И как смотришь на меня. И вопросы твои не по душе. Я причинил тебе ранее зло, глупец? — Локи довольно чувствительно встряхнул мидгардца. — Ты не нравишься мне! Думаешь, если ты хорош собой и имеешь сверхспособности, тебе позволено все? И да, мне не нравится, как все они на тебя смотрят, как она на тебя смотрит! — вдруг выпалил Бартон. — Раньше она так смотрела на Старка, теперь — на тебя! — О, я все понял. Где же твой профессионализм, стрелок? — усмехнулся Локи, ослабив хватку. — Разве место в ЩИТе тому, кто предается ненужным страстям и вредит делу, позволяя внимать собственной похоти? — Это тут не причем. Просто без тебя было гораздо лучше, — заявил Клинт. — Тебе тут не место, отправляйся в свой мир, там и живи! — Вот как, — усмехнулся Локи. — А я вижу другое, человек. Ты слишком завистлив, и на то есть причины. Ты самый слабый из них. В тебе нет ни силы Роджерса, ни дара Беннера, ни ума Старка. Эта женщина посмотрит на тебя в последнюю очередь. Поверь мне. — Неправда! — воскликнул Клинт. — Ты просто пытаешься унизить меня, но ничего не выйдет! — Мне ничего от тебя не нужно, поверь. Слабые люди не в моем вкусе. Ты глуп, смертный, очень глуп. Нам придется расстаться. Единственное, что я могу для тебя сделать — это вернуть на тот зеленый луг. — Нет! — заорал Бартон. — Не надо. Избавь меня от этого, — он провел рукой по животу. — Пожалуйста! — Разве так просят у бога милости? — усмехнулся Локи и, отпустив свою жертву, уселся на стул, закинув ногу на ногу. — Попроси как следует, я жду. — Ну уж нет. Я сейчас же пойду к Фьюри и расскажу ему о том, какая ты мразь, — вдруг заявил Бартон. — Сходи, — спокойно произнес Лофт. Лишь только Клинт развернулся, чтобы направиться к двери, как перед глазами все поплыло, и в нос ударил запах свежескошенной травы. — Сходи, стрелок, — услышал Бартон вкрадчивый голос. — А остаток своей никчемной жизни проведешь на той самой ферме. Там очень сочная трава. В Исландии воздух не так загрязнен, как здесь. Там неплохо, поверь. Клинт бросился к негодяю, выхватывая из кобуры пистолет. С близкого расстояния может получиться удачный выстрел, этот чародей не успеет поймать пулю. Но произошло другое — мгновение спустя в руке вместо пистолета оказался пучок травы. — Кушай, Бартон, — весело произнес Локи. — Ненавижу! — процедил сквозь зубы несчастный агент. — Ешь! — злобно сверкнули зеленым пламенем глаза. — И помни — с богами шутки плохи. Теперь запомнишь на всю жизнь. * * * Сидя в каком-то баре за стойкой, опрокидывая в себя рюмку за рюмкой крепкую русскую водку, неразбавленную, безо льда, Бартон больше всего на свете сейчас хотел забыть все, что произошло с ним на базе ЩИТа. Пришлось съесть тот пучок травы. А потом еще ползать на коленях перед этим иномирцем, чтобы избавиться от стучащих о стенку брюшины крошечных копыт. — Ты храбрый воин, — вдруг услышал Бартон и обернулся на голос. Пожилой человек в широкополой шляпе приблизился к барной стойке и уселся на соседний стул. Правый глаз старика прикрывала повязка.