Три скейта, два сердца и одно бенто

      — Я думаю, он старается, — осторожно предложил Коджиро, и Каору зло цыкнул:       — Нет.       — И можно попробовать дать ему шанс.       — Нет.       — Блин, это вкуфно, — вмешался в перепалку счастливый Реки, который умудрился запихать пирожное себе в рот целиком и сразу же подавился, а Мия от души хлопнул его по спине, Ланга же молча подвинул к раскрасневшемуся Реки стакан воды.       — Не говори с набитым ртом, чучело! — возмутился Мия, уже минут десять почти проигрывающий в битве с самим собой и желанием попробовать вкуснейший эклер, так прекрасно расположившийся на красивой тарелке. Он всё же подцепил пальцем сливочный крем и аккуратно его слизнул — первый шаг к проигрышу уже был сделан. И тут же сделал вид, что перевёл тему: — И всё-таки… Адам что, скупил целую кондитерскую? Уже третий раз присылает тебе сладости всякие.       — Нет, он хочет, чтобы я превратился в шарик и участвовал в гонках уже без скейта, — рявкнул Каору, и Мия злорадно ухмыльнулся:       — Мамуль, у тебя такой настойчивый поклонник… Пап, нам стоит волноваться?       — Похоже, мамуля сейчас тебя выпорет… — протянул Коджиро, наблюдая, как Каору аж вспыхнул от злости. — Пожалуйста, не в моём ресторане, тут я против насилия над детьми.       Мию, конечно, никто не выпорол, но Каору заставил его съёсть злосчастный эклер до последней крошки.       — Издеваетесь все надо мной, да? Я уже на сладкое смотреть не могу.       — Ты-то не можешь, а этих троих нам бы потом к стоматологу не пришлось вести, — вздохнул Коджиро, понимая, что идея скармливать сладкие посылки Реки, Мии и Ланге была не такой уж удачной. — Хотя… думаю, Адам всё же догадался, что тебе нравится.       — А, да, кстати, что это? — заинтересовался Реки, потянувшись к упаковке дорогой бумаги для каллиграфии с нежным орнаментом из лепестков сакуры, но Каору был быстрее и крепко прижал подарок к груди.       — Ничего. И вообще — брысь все уроки делать. Давайте-давайте, всё равно пока старую трассу приводят в порядок. Учтите, я всё равно узнаю о всех ваших двойках и не пущу вас на гонку.       — Совсем вошёл в роль мамочки, — вздохнул Мия, но Ланга тактично подтолкнул его к двери.       — Прогуляемся? — предложил Коджиро, видя, как Каору снял очки и устало потёр переносицу. — Я как раз сегодня планировал закрыться пораньше.       Что-то не менялось со времен школы – они так и прогуливались по небольшому парку, где весной цвели сакуры, и розовые лепестки путались у Каору в волосах, и Коджиро шутил, что они его принимают за своего, а потом аккуратно снимал их с его чёлки. Да, сейчас был конец лета, точно не сезон. Но это было их место. Ну, одно из — и здесь они могли просто помолчать друг с другом, а потом незаметно взяться за руки. И посидеть на любимой скамейке вдалеке от главной тропинки.       — Он ведь так и будет присылать тебе эти посылки в знак извинения.       — Будет. Хотя лучше бы пришёл сам и сказал бы мне лично, что просит прощения, придурок, — вздохнул Каору, стискивая упаковку с бумагой.       — Мы с тобой говорим об Адаме, у него ещё со времен старшей школы проблемы с социализацией и эмпатией, так что…       — И как он только в политике держится, — совсем разворчался Каору, но Коджиро знал — это всё напускная злость.       — С теми, кто дорог, часто бывает сложно говорить от всего сердца. И мне, и ему — и даже тебе. Хотя, наверное, увидь ты его, ты бы первый сказал ему, что давно его уже простил, правда?       — Пусть он покажется сначала, — пробормотал Каору.       — И я показался — и готов тебя выслушать, — раздался над их головами знакомый голос, и Адам — нет, Айноске, сложно было называть его псевдонимом с гонок, когда он был в строгом деловом костюме — тут же присел на скамейку с другого края.       — Выслушать? Наглости тебе не занимать, — не растерялся Каору, и Коджиро подмигнул замершему рядом со скамейкой Тадаши:       — Думаю, вам обоим надо друг друга выслушать, а мы пока прогуляемся. Согласен, дружище?       — Вот спелись, — раздалось им едко вслед, и Тадаши беспокойно поинтересовался:       — Всё же будет в порядке?       — Ну… в принципе, они могут подраться. Окончательно разругаться. Потом отодвинутся друг от друга и будут дуться. А потом скажут друг другу, что скучали. И думаю, это не так уж плохо.       — Айноске же догадается, что это мы с тобой спланировали.       — Ну и пусть догадается. Что, боишься, разозлится?       Тадаши задумчиво покачал головой:       — Думаю, только на то, что мы не догадались устроить их встречу тут раньше.       Какое-то время они шли молча, и Коджиро то и дело косился на него. Тадаши ещё недавно, когда полностью разбитый пришёл в его ресторан, казался человеком, потерявшим жажду к жизни, но теперь он светился ей, пусть и совсем робко и незаметно, но люди ведь не сразу понимают, как им стать счастливыми. Иногда это долгий путь.       — Я тоже думаю, что он на тебя не разозлится. Он изменился, это видно. По тебе видно.       — По мне?       — Я просто вижу человека, который решился стать счастливым. Который решился сделать другого счастливым. И думаю, что всё получится. Хотя Адам, конечно, может и вредничать…       Тадаши вдруг тихо засмеялся:       — Может. Но теперь я рядом, и знаешь… Я всегда был за его спиной. А теперь я именно рядом. Сложно объяснить.       — Я понимаю.       — И я говорю ему это каждый день. И я думаю… Наверное, надо ему ещё сказать, что рядом с ним не только я — что у него есть и друзья, которые знают, что он не такой плохой, каким хочет казаться.       — Думаю, сегодня тебя опередят, Каору точно ему об этом скажет, но вряд ли в такой же вежливой форме, — усмехнулся Коджиро и вдруг спохватился: — О чёрт, чуть не забыл!       — Что такое? — в голосе Тадаши даже прозвучал испуг.       — Нам точно стоит с тобой сразиться в гонке! Как только наладят трассу. Мы ведь так и не сражались с тобой один на один даже тогда, в школе, дружище.       — И правда… А что на кону?       — Победитель выбирает место для двойного свидания. Только без кафе-кондитерских, пожалуйста, — хохотнул Коджиро, протягивая Тадаши ладонь в знак соглашения, и тот тут же её пожал:       — Айноске и Каору пока не скажем?       И Коджиро, хитро ухмыльнувшись, кивнул в ответ.