***
Перед ужином братья медленно шли по кварталу, чуть слышно перешептываясь — старший выискивал взглядом подопечных, а младший равнодушно глазел по сторонам. — Ты уже доложил? — В тот же миг, — кивнул старший брат. — Не дожидаясь… — А чего дожидаться? Всё равно казнит, что бы ты после этого ни предпринял. Воздух наигранно вздохнул и закатил глаза. — За что? — Мне так понравился график, а из-за тебя пришлось его менять! Воздушное Лезвие и без слов чувствовал, как сильно подвёл брата. — Прости. — Когда вернёмся в город, больше ты меня помогать не заставишь. — Я помню. Больше я тебя не побеспокою. — Только попробуй нас снова подставить — я сам тебя прирежу! — Благодарю за заботу. — Ты хоть немного жалеешь о том, что сегодня натворил?! Воздух горько вздохнул. — Как жалеть о том, что неизбежно? Могу предложить только скорбь. Свежесквашенная. Будешь? Старший брат только отмахнулся, сознавая, что больше от него ничего не добьётся. — Шквалу оставь. Эй, ты куда? Увидев сквозь витрину идеально расставленные пирожные, Воздушное Лезвие не смог отвести взгляд и, приблизившись, вжался в стекло. — Гармония форм и размеров, идеально подобранная палитра, — бормотал он про себя, — эта композиция безупречна! А если их ещё и готовит та же ежиха, что и выставляет, — он бросил восхищённый взгляд на продавщицу, — то я просто обязан с ней познакомиться. Едва он зашёл в кондитерскую, следом за ним вбежал брат, схватил его за плечо и прорычал на ухо: — Ты забыл, что не можешь тут купить ничего?! Но Воздух не растерялся: — Молочный коктейль! — указал он пальцем на вывеску, — Видишь? Могу! — Только попробуй её обидеть, — прошипел старший брат, — покрывать не буду. Воздушное Лезвие горько вздохнул. — Спасибо, что предупредил. Моя очередь! Не лезь под руку. Едва синий ёж отошёл от прилавка, его место занял Воздух. — Добрый день, — приветливо улыбнулся он, — могу я узнать, кто готовил эту прелесть? Белая ежиха удивлённо покосилась на его палец и лишь спустя несколько секунд её осенило: — Пирожные? Эту партию готовила я. — Просто чудо, — выдохнул он и расплылся в блаженной улыбке, — мне молочный коктейль с бананом и мороженым. — Воздух! — тихо прорычал старший брат, но тот отмахнулся: — Я же не самоубийца, я дождусь, пока оно растает и станет жидким. — Согреть? — настороженно покосилась на них продавщица. — Да, благодарю, — пробормотал Воздушное Лезвие, отсчитывая монеты. Пока он ждал заказ и разглядывал девушку, его брат придирчиво рассматривал пирожные. — Лимонное и фисташковое. Воздух растерянно покосился на него. Белая ежиха положила их в бумажный пакет и уточнила: — Вам считать вместе? — Нет, — раздражённо рыкнул старший берсерк, — раздельно. Иди уже, — фыркнул он на младшего, едва тот взял в руки картонный бокал, и тот нехотя подчинился. Девушка бросила на оставшегося у прилавка ежа недовольный взгляд. — Что-то ещё? — Будь с ним предельно осторожна. Он будет возвращаться сюда каждый день. Не уверен, что смогу быть рядом каждый раз, когда он сюда придёт. Продавщица нахмурились. — И с чего бы мне это бояться его сильнее, чем тебя? — Ты не понимаешь, — он опустил уши, — наверняка ты ещё не слышала про драку… Он сам расскажет. Будь готова к любым неприятностям, начиная от разбитой посуды и заканчивая падением метеорита. — Чего? — ахнула та. — Он проклят. — Но зачем… Зачем каждый день-то? Разве у него других дел нет? — О, нет, — горько усмехнулся черно-зелёный ёж, — ты ему приглянулась, так что дела могут немного подождать. Я стараюсь его сопровождать, но у меня тоже есть дела… В общем, я тебя предупредил. Чем меньше народу будет, когда он явится, тем лучше. И не разрешай ему возиться с монетами. Если ты действительно ему понравилась — сдачу он не возьмёт. — А… что за проклятие? — Любая сложность, с которой он сталкивается, превращается в проблему, а проблема — в катастрофу. Так что про метеорит я не шутил. Тебе есть смысл позаботиться о страховке. Когда продавщица потянулась к монетам, оставленным на прилавке, черно-зелёный ёж улучил момент, чтобы добавить свои и коснуться её пальцев. Девушка смущённо отдернула руку. — Так уж и быть, — вздохнул он, — раз он тебе тоже понравился — я не стану запрещать ему приходить сюда. Назначь ему удобное время. И не разрешай себя поить. Пока он не сделает выбор, ты ему — никто. Белая ежиха только открыла рот, чтобы что-то сказать, но ёж в мгновение ока выскочил на улицу и она растерянно уставилась на хлопнувшую дверь — табличка как бы случайно повернулась, оповещая входящих, что рабочий день окончен. Посмотрела на часы — и действительно, он не задержал её ни на минуту. Взволнованная новостями, она лишь спустя несколько минут вспомнила, что пора домой, и принялась собираться.***
Узнав, что Воздушное Лезвие нарушил дисциплину во второй раз, Клаустрофобия был в ярости, но сдерживался до самого ужина. Когда тот вернулся, правая рука командира постучался в комнату к хозяину. — Господин, ты не занят? — Что случилось? — Воздух явился. — Тащи сюда. Едва дверь распахнулась, он швырнул несчастного к ногам командира и поспешно её закрыл. Воздушное Лезвие поднял на него испуганный взгляд. — Ты до сих пор не понял, что конфликты с телекинетиками из нашего клана недопустимы? — Понял! — всхлипнул несчастный и склонился перед ним, — Этого не повторится! Никогда! Умоляю, оставь меня в живых! — Тот ёж сказал, что ты не только напугал и разозлил его, но ещё и пытался унизить. — Я просто сказал ему быть внимательнее! Господин, я спешил, у меня не было времени на разъяснения! — Видимо, дело было дороже жизни, и ты в спешке потерял её. Снова. Провинившийся в слезах бросился ему в ноги. — Он ведь не пострадал! Я не причинил ему вреда! Господин, пощади! — Ты меня не слушал?! — рявкнул Клаустрофобия. Несчастный сжался в комок от ужаса. — Умоляю… Сжалься… — Ты его напугал, разозлил и пытался унизить. А это — вред. Ты снова нарушил дисциплину, а ещё и недели не прошло… Так уж и быть, ты выживешь. Идём. Он повёл покорно склонившегося перед ним ежа к плите, накалил нож и, приказав брату и племяннику держать его, вывел на тыльной стороне запястья символ «дисциплина». Несчастный кричал и бился в судорогах, но Клаустрофобии удалось сделать символ достаточно четким и понятным. — Забинтуйте ему руку так, чтобы он больше никогда не смог сжать её в кулак. Воздушное Лезвие оклемался лишь через день и робко подполз к Клаустрофобии на коленях. — Мой Господин… — У меня нет времени с тобой сюсюкаться, — фыркнул на него командир, — иди, работай. Поговорим вечером. Несчастный принялся целовать пол у его ног. — Господин, я не займу много времени, просто скажи, можно мне снять бинты? — Снимай, — отмахнулся Клаустрофобия, — больше они не нужны. Нарушишь дисциплину ещё раз — я убью тебя и обоих твоих родичей в счёт долга. — Благодарю за шанс! — провинившийся в слезах поклонился ему в ноги и вернулся в свою комнату. Ожог оказался настолько глубоким, что пальцы едва его слушались, но через боль их всё же удалось расшевелить. — Уже две жизни… Я не могу ошибиться снова. Покой, укрой меня от неудач! Дежуривший троюродный брат лишь презрительно фыркнул и демонстративно прижался к окну. — Прости, — вздохнул Воздушное Лезвие. — Прощу, если мы выберемся отсюда живыми. Отстань. Знать тебя не хочу. Провинившийся опустил голову и слизнул с запястья темно-красную каплю. — Я заслужу право избавиться от этого шрама. — Заслужи право на жизнь, а потом уже делай, что хочешь, — прорычал дозорный. Воздушное Лезвие уныло кивнул. — Да, конечно. Я… — Заткнись, отвлекаешь! — рявкнул на него троюродный брат. Воздух шепнул «прости» и тихо стал собираться.