***
Воздушное Лезвие судорожно сглотнул и зажмурился, когда кто-то схватил его сзади за шип и прижал лезвие ножа к шее, но, узнав запах своего учителя, всё же заговорил. — Моя жизнь в твоих руках. Повелевай. Остроухий ухмыльнулся, ощутив, как паника сменилась покорностью. — И даже не спросишь, что я хочу с ней сделать? — Я готов к казни и буду только рад, если моим палачом станешь ты. — Не сегодня, — старый берсерк отпустил его, и несчастный бросился целовать ему ноги. — Благодарю! Я сделаю всё, что пожелаешь. Остроухий протянул ему запечатанный конверт. — Угадай, чьё? — Моё? — изумлённо выдохнул Воздух, прочитав оба адреса и имена, — Что от меня надо главврачу психушки? — Курьер сказал, это — приглашение, — усмехнулся помощник вождя, — и что-то там про печать говорил, типа, доставить нужно лично в руки. Парень поднял конверт и посмотрел на свет. — Приглашение… лечиться? Остроухий пожал плечами. — Такие приглашения печатают сотнями на дешёвой бумаге, пишут только имя, дату и время. А у тебя — скорее визитка, только на ней много написано от руки, картон аж промялся. Будь с ним осторожен. Воздух опустил голову. — Мне принять приглашение? Старый берсерк недовольно дёрнул ухом. — Ты действительно думаешь, что можешь себе позволить его отклонить? Несчастный поджал уши. — Нет! Господин, я сделаю всё, чтобы Шквал остался доволен моей работой, даже если для этого придётся глотать таблетки. — Хорошо, — снисходительно улыбнулся помощник вождя, — я объясню Клаустрофобии. Но если завтра тебе не поможет даже это — Шквал больше не станет тебя защищать. — Благодарю за шанс, — парень поклонился ему в ноги, — осталась неделя, я… — Не сглазь, — шикнул на него старый берсерк и исчез за углом. Несчастный уныло кивнул и уставился на конверт. Печать — крест внутри круга — была слишком идеальной, чтобы быть оттиснутой рукой мобианца. Воздух горько вздохнул и спрятал его с глаз подальше. — Не повезёт — значит, не судьба.***
Альберт наконец собрался уходить домой, как вдруг раздался робкий стук в дверь. — Войдите! Главврач ожидал кого угодно, кроме печально известного на весь Чёрный Кастет берсерка, и изумлённо уставился на угрюмо вошедшего Воздушное Лезвие. Тот буркнул «здорово» и сел на первый же попавшийся на пути стул. — Здравствуй. Как тебя звать? — по привычке начал врач. — Воздушное Лезвие, можешь — Воздух, если слишком длинно. Телекинетик одобрительно кивнул. — Правильно я понимаю, раз уж ты ко мне пришёл, то согласен на все мои условия? Берсерк горько вздохнул. — А куда я денусь? Лучшего хозяина, чем ты, мне больше не найти. Господин убьёт меня при первой же возможности. Если ты способен на него повлиять, то я согласен доверить тебе свою жизнь. Скажи, чего ты хочешь, я исполню любой приказ. Альберт нахмурился. — То есть, письмо ты не читал. — А зачем? — черно-зелёный ёж пожал плечами, — Я и так знаю, что это — предложение, отказаться от которого значит скоропостижно умереть. Потому и говорю — приказывай, я готов на всё. — Постой, ты же… — Мне плевать. Просто скажи, чего ты хочешь. Альберт со вздохом встал и опёрся руками на стол. — Я хочу помочь тебе… — Не считается, — берсерк помахал указательным пальцем, — не хочешь ты мне помогать, не ври. Телекинетик помотал головой и закрыл лицо руками. — Я хочу, чтобы ты перестал накалять отношения между нашими расами. Черно-зелёный ёж горько вздохнул. — Я — тоже. Но — как? Что мне делать? — Я научу, — облегчённо выдохнул белый, — делай всё, что я прикажу, даже если тебе покажется, что в этом нет никакого смысла. Но для начала — расскажи мне, почему ты не смог прижиться в Тёмном городе? Что тебе мешает? Черно-зеленый ёж горько вздохнул. — Видишь ли, если есть хоть шанс что-нибудь испортить, особенно непоправимо — я обязательно это делаю, даже против собственной воли. Меня нельзя подпускать близко ни к кухне, ни к инструментам, ни к сложному оружию. Мне нельзя доверить ничего сложнее литого кастета. Даже собственный язык подчиняется мне не в полной мере. Я могу между делом произнести именно то слово, которое оскорбит собеседника до глубины души, даже если мы знакомы всего минуту и я физически не мог знать, какой эффект оно произведёт. Моё подсознание — самое коварное и подлое из всех, что существуют на Мобиусе. Даже Остроухий не смог его подчинить. Его нельзя ни обмануть, ни запугать. — Надо же, какой ты проницательный, — удивлённо хмыкнул телекинетик. Берсерк со вздохом кивнул. — Только это меня и спасает. Я знаю, с кем не могу говорить и к кому не могу приближаться. К счастью, ты не в их числе. Вот я и пришёл. — А с кем из нас ты говорить не можешь? — С Терином — но только до тех пор, пока он не перестанет быть левой рукой Вождя, и с мужчинами, кого Покой посчитал достойными внимания Тьмы, за исключением только лишь тебя. — Погоди-ка, — нахмурился Альберт, — он считает меня достойным? А разве я не должен был получить чёрные полоски, если это действительно так? Воздушное Лезвие пожал плечами. — Ты же получил… Чего удивляешься? — Где?! — изумлённо воскликнул белый ёж. Черно-зелёный провёл пальцами по нижней стороне шипов на его голове. — На первый взгляд действительно не видно, но только потому, что они всегда в тени. Удобно: были бы они на лице — не каждый пациент смог бы тебя узнать. Но ты Ему не по вкусу: полоски тонкие и их мало. Чем приятнее Тьме иметь дело с мобианцем, тем больше на нём черной шерсти. Тем больше сил Он дарует. Меняешься в угоду Ему — становишься ещё сильнее. Остроухий в этом мастер, но даже ему не удалось сделать меня хоть чуточку лучше. Альберт смерил его недоверчивым взглядом. — Ты и так наполовину чёрный, тебе мало? Воздушное Лезвие горько вздохнул. — Ты Шквала не видел… Наполовину — это ниже среднего. Средний результат — примерно две трети. — То есть среди нас ни одного среднего результата, — задумался телекинетик, — но раз это поправимо, то беспокоиться не о чем. — Заслужи благосклонность Покоя — и не будешь знать бед, — горько усмехнулся Воздух, — жаль, в моём случае даже это не спасает. Покой мной доволен. Этого мало. Может, если бы я заслужил благосклонность всех Алмазов — это могло бы помочь, но к Фиолетовой мне не подобраться, а Голубого никак не удаётся застать. — А Жёлтый? — Сама наша природа Ему противоположна. Я не посмею. Боюсь, моё сердце не выдержит. Даже Его аура для нас непереносима, аура Боли и та приятнее! Красного просто не поймать, да и говорить нам не о чем, как и с Гением. — А с Лидером? Берсерк поджал уши. — Он даже взглядом меня не удостоит. Для Него я — ничто. Даже не пустое место, оно хотя бы имеет размеры… Просто — ничто. Нет ничего, что я бы мог назвать действительно МОИМ желанием, а это для Него — главное. Всё, чего я хочу — желания моих хозяев. И даже это я воплотить не в силах! Может, я и хотел бы что-то, но… Я попал в весьма крепкий кулак задолго до совершеннолетия. Едва успел получить свой кинжал — и все надежды осыпались прахом. Осталась лишь одна мечта: выжить. Альберт нахмурился. — Напомни, за что вам выдают личные кинжалы? Берсерк горько усмехнулся. — Самое начало полового созревания. Отец дарит кинжал, когда понимает, как обуздать либидо и мортидо. Мальчик переходит под полную власть отца, пока не докажет, что стал взрослым. Я стал меньше общаться с матерью и сестрами… Может, из-за этого и началось. Необъяснимые вспышки ярости. Сложности с координацией, вниманием, речью, принятием решений… Остроухий взялся за меня, едва мне исполнилось двенадцать. Было трудно, но всё-таки помогло. Но часть проблем осталась. Я уже и не надеялся, что с этим что-то можно сделать. Белый ёж кивнул. — Шансы есть, но придётся потрудиться. Не жди быстрых результатов. Ты с этим прожил полжизни. Черно-зелёный отрицательно покачал головой. — Всю жизнь. Я не менялся. Ну… почти. Изменилось отношение ко мне, и подсознание будто взбесилось. Я перестал его понимать. Оно мстит. Телекинетик нахмурился. — Кажется, я слышал, что ты проклят? Берсерк горько усмехнулся. — Будь это проклятие — мать избавила бы меня от него. Она ничего не нашла. Таков я сам. А это — всего лишь оправдание, чтобы было меньше желающих меня прирезать. Выяснить, как работает проклятие, почти невозможно, если только не спросить того, кто его создал. Они боятся, и я рад этому. Не переубеждай их. Альберт кивнул. — Последний вопрос: откуда такие познания в психологии? Воздушное Лезвие поджал уши. — Я прочёл много книг о подростках. У меня был только один способ доказать, что я силён: быть на десять шагов впереди во всём, иначе съедят живьём. Конечно, были парни и поумнее, и покрепче меня, но не в моей банде. Я был лучшим из худших, а значит, терпимым. Никому не удавалось распознать, спасаю я их или совершаю смертельно опасную ошибку, меня всегда сторонились, но не выгоняли. А когда детство кончилось, Шквал долго не мог найти мне место, пока однажды не отправил в школу. Больше место работы я не менял. Понравилось. Мне легко работать с детьми, а с подростками — вообще весело. Подсознание от них балдеет. Став учителем, я смог заказывать любые книги. Даже ваши. Так что если тут несколько лет назад грабили книжные или библиотеки — боюсь, это моя вина. Альберт только отмахнулся. — Не вини себя, если это было необходимо. Ты старался на благо клана. Это — твоя основная обязанность. Берсерк отрицательно покачал головой. — Смысл жизни. Как и твой. Привыкай. Если служишь Тьме — ты не вправе даже задумываться о таких мелочах, как обязанности или привелегии. Ты делаешь только то, что приносит пользу клану. Любой ценой. Потому что Он наблюдает. А малейшая оплошность под взглядом Бога карается весьма изощрённо, порой так, что забываешь собственное имя. Мне удалось ни разу Его не прогневать, но… Так Он забрал жизнь моего младшего брата. Может забрать и мою. Альберт нахмурился — надеялся, что всё же не станет сильно задерживаться после работы, но разговор предстоял долгий. — Расскажи мне о Тьме.