Приключения металлистов в России

Жена с похмелья спрашивает у закодированного мужа: — Слышь, Толь, а когда пил, что делал, если на утро у тебя голова болела? Муж: — Пи**ёж твой слушал!!! Алиса проснулась резко и внезапно. Сон был нарушен пинками в спину. Совершенно негуманными, грубыми, злыми. В спину били изо всех сил ногами и раздавался пронзительный, режущий слух крик на английском. В переводе цензурных слов там почти не было. Но если постараться, то это было что-то вроде: «Какого черта, где я?! Сука бля, выпустите, ща блевану!!!» Пока Алиса продирала глаза, а Маша экстренно тормозила, выруливая в темноте на обочину какой-то проселочной дороги, сзади раздались характерные звуки рвоты. — Буээээ..... У девчат у самих подступило к горлу и от звуков и от запаха. — Тряпки в багажнике, надо прибрать, — сказала Маша. Алиса довольно бодро для только что проснувшегося человека открыла дверку машины. Девушки вернулись вооруженные тряпками, ветошью и канистрой воды. Как оказалось, причиной бед был рыжий красавчик, который архизлобно смотрел на них из-под растрепанной челки. Если бы взгляд мог испепелять, то от них уже осталась бы горстка пепла на дороге. Весь пол и часть двери авто была заблевана. Вздохнув девушки принялись за работу. Рыжий задавал вопросы, а Кико был в перманентном отрубе и сказочных снах с единорогами и бабочками. — Я заложник? Кто вы? Куда мы едем? Чего вы хотите? Где мы? — вопросы из Мастейна сыпались безостановочно. — Спокойно. Мы друзья и всё в порядке. Наручники для вашей безопасности. Всё будет хорошо, обещаем… Потерпи ещё немного. Мы скоро приедем. — Куда приедем? Почему Кико в отключке? С ним всё хорошо? — У тебя толерантность выше к наркотикам. Наверное из-за того что принимал их в молодости. Кико тоже придет в себя, но позже. Всё будет хорошо, не волнуйся. Можно мы уложим тебя удобно? Девушки подоткнули брыкающемуся музыканту подушку и накрыли пледом. Маша присела рядом. — Всё хорошо, поверь. Просто поверь. Плохо не будет. Никакого вреда тебе и Кико. Никакого насилия. Никакой агрессии. Верь нам. Рыжий смотрел из-под челки, периодически стараясь сдуть её с глаз, пока Маша не провела ладонью и не убрала наверх, чуть не получив стотыщ оргазмов от прикосновения к теплой коже гитариста, к его мягким кудрям… — Просто поверь… — Дай. Мне. Мой. Телефон. Сука, — скрипучим злобным тоном произнес Дэйв. — Куда. Мы. Едем? — Прости, дорогой, телефон вне доступа сети. Мы в такой жопе мира, что тебе и не снилось! Но если настаиваешь — держи, — сказала Маша и впихнула в карман Мастейна телефон. — Мы едем в Рязань. — Куда? — В Ря-зань, — раздельно произнесла девушка. Маша вытерла напоследок губы Мастейна, дала ему попить из стакана, стараясь игнорировать взгляды метавшие молнии. — Я не хочу лежать, хочу видеть, куда мы едем, — упрямился он. — Аааа, ну ок. Хотя тебе это ничего не даст, но ради бога. Маша помогла ему удобно сесть, плед он откинул ногой. Неудобно лежащий, все также бессознательный Кико сполз ему на колени головой. — Пусть лежит, — проворчал Дэйв, — так ему удобнее будет. И я присмотрю, если что не так. — Хорошие друзья, а? — подмигнула Маша. Мастейн ничего не ответил, взглянув так, что ей шутить расхотелось мгновенно, и закрались мысли, а вообще не сделала ли она ошибку, выбрав Рыжего? Он же дикий! Может лучше было б Эллефсона украсть? Тот вроде помягче будет, подобрее. А этого не приручить. — Теперь ты за руль, — скомандовала она Алисе. На горизонте разгоралась заря. Машина еле переваливалась по кочкам проселочной дороги, которую и дорогой-то с натяжкой можно было назвать. Вокруг бескрайние заросшие поля, леса и реки. А впереди уже виднеется цель поездки — полу-заброшенная деревушка, в которой из жителей осталась одна древняя бабулька, которую раз в пару недель навещал сын, приезжающий из райцентра на внедорожнике. Бабуля наотрез отказалась переезжать в свое время. «Где родилась, там и помру» -, говорила она. Но на тот свет явно не торопилась, была бодра, весела, и вела хозяйство споро, снабжая семью сына дарами огорода и мясом домашней скотины. Маша когда-то в далеком детстве приезжала в эту деревню гостить к деду-бабке, и тогда эта деревенька еще дышала жизнью. Теперь же здесь остался старый, но добротный дом, за которым Маша и родственники время от времени присматривали, чтоб совсем уж не развалился. Мало ли для чего сгодится? И сгодился ведь! Всю дорогу пришедший в себя Мастейн ворочался, бубнил, задавал вопросы. Кико начал приходить в себя на въезде в деревню. Он протяжно застонал, и его вырвало на колени Рыжего. Мастейн взвыл: — Блядь! Мать вашу! Мне нужны новые джинсы! Кико, Кико, ты как? — Жопой об косяк, — мрачно произнесла Алиса, въезжая в ворота их фазенды. — Мне плохо… — простонал бразилец… Пить. Очень пить хочется. Мутит… Алиса остановила машину, девчата распахнули двери, и сразу занялись своими жертвами. Маша потянула Мастейна за локоть, и тот, вылезая стукнулся головой. — Да, это не Порш и Астон, надо учитывать, — ухмыльнулась Маша, а Дэйв метнул на неё очередной сердитый взгляд. Алиса же отпаивала Кико прямо из рук, убирая со лба волосы, вытирая мокрой тряпкой лицо, и причитая: — Всё будет хорошо, сейчас полежишь, подышишь, тут воздух хороший. Покормим. — Кто вы? — произнес Кико, глядя на девушку — Я помню, журналистки… Но кто вы на самом деле, и зачем все это? Он взмахнул руками, скованными наручниками. — Мы все объясним. Но поверь, ничего плохого, ничего направленного на причинение вам обоим вреда не будет. А теперь встаем потихоньку, и идем. Алиса помогла вылезти музыканту, аккуратно прикрыв ладошкой ему макушку, чтоб не стукнулся, как Мастейн. Кико выйдя из машины обвел все мутным взглядом, пошатнулся, и согнулся в очередном приступе рвоты забрызгав туфли Алисы и свои кеды. Он схватился за живот и простонал: — Черт, что это за ебеня? — последнее слово можно было понять лишь интуитивно, потому что бразилец вдруг перешёл на свой родной язык. — Ну не до такой степени все плохо, ребята, вы чего? — Маша разгружала машину, а Мастейн стоял в это время, мрачно поглядывая на всё происходящее. Судя по его виду он прикидывал шансы на побег. Его явно не смутило бы то, что перед ним девушки, навешал бы пиздюлей не глядя. Но куда дальше? Руки скованы и ключей нет, машина — непонятно, как на ней вообще доехали. И главное куда ехать? Он хоть и смотрел в окно какое-то время, но был абсолютно дезориентирован. Куда? Не зная русского языка, без русских денег. Вот выедут они на дорогу на этой трахоме, а она сломается, или бензин кончится. И что делать тогда? У него и баксов-то с собой нет, только карточка. А тут вообще принимают оплату по картам, или вокруг каменный век, и вот так выедешь на дорогу, а вокруг дикие люди, которые и иностранца в глаза ни разу не видели, и английского не знают, и карточку банковскую при попытке оплаты, тебе же в задницу и засунут? Так размышляя Дэйв пришел к выводу, что пиздюлей раздать он всегда успеет, и надо сначала освободить руки, а потом выяснить цели похитительниц, место, где они находятся, и исходя из этого уже что-то планировать. — Мы связались с Ларри, вашим менеджером и продюсером, узнали, что вы в Россию приедете почти на две недели, хотите отдохнуть, и мы уговорили его на то, что снимем реалити. Естественно вы бы взбунтовались. Но мы убедили Ларри, что найдём способ вас двоих увезти. Захотите — будете творить, кое-что из инструментов тут есть. Алиса продолжала рассказывать про «реалити-шоу», а сама удерживалась от того, чтобы добавить «Метла от зависти загнётся» (надо было сказать это, но она собиралась с мыслями — как лучше это сделать) Девушки открыли дверь и перед глазами мужчин предстал провинциальный быт их обиталища. Большая кухня с печкой (Мастейн с подозрением покосился на заслонку, не зная предназначения всей этой огромной хреновины), стол и стулья. Небольшой диван выглядел старым, но вполне крепким. Из кухни вели две двери (по бокам) и лестница была приставлена к стене, почти упираясь в потолок и люк в нём. — Будет круто сделать вариант «Семейки Осборнов» в России, ещё и в деревне. Металлика со своей поездкой в Антарктиду просто покурит в уголке, — добавила Алиса свои главные аргументы. — Ха, да Металлика приехала туда с самолётом оборудования и в тёплых шмотках! Им готовили еду и кофе в термосах за ними таскали! Поехал бы Ульрих без этого, как же! — вклинился Дэйв. — Тем более! Одежда есть, голодом морить вас никто не будет. И мешать некому. Мы и молчать умеем, — добавила Маша. — А наши встречи, мастер классы, автограф-сессии? — растерянно произнёс Кико. — У вас их было всего два, к концерту как раз вернётесь. — А если откажемся? — отозвался рыжий гитарист. — А у вас нет выхода, — Алиса показала рукой на окно. Музыканты недоуменно на неё посмотрели. — Погода. Сейчас дождь будет. Дороги развезет. Не выехать. Только если прям немедленно ехать. Но машина не выдержит, ей ТО нужно провести, а то не выдержит обратной дороги, - соврала она. Соврала про машину, но не про дороги. Недаром сынок бабы Нины, Васька ездил сюда на внедорожнике. Только на нём или тракторе можно было преодолеть непролазный глинозём после дождей. — Почему Эллефсона не взяли? Или он второй машиной приедет? — спросил Дэйв. Эта история всё никак не укладывалась в его голове. — Потому что столько кофе здесь нет, — мрачно пошутила Алиса. — Дирк и Дэвид будут давать многочисленные интервью, которые ты так не любишь. Младший херни не ляпнет, Дирк так вообще немногословный. — Или ты без Джуниора никуда? — добавила девушка, но без ядовитых усмешек. — Дэйв, ты что испугался? Ты что Кирк что ли? Тот от пингвина удирал, а ты лисы испугаешься? Змей вон таскал на лопате, а тут… — А я смотрю вы в курсе кого и на чём я таскал? — усмехнулся Мастейн. — Пока мы лясы точим, дождь соберётся и холодно будет, — оборвала их спор Мария. — Лучше скажите — хотите в настоящую русскую баню? Вы же все грязные, пыльные, в рвоте. А джакузи тут не было никогда, только баня и летний душ — добавила девушка, у которой в руках оказались две простыни. — И это, Дэйв, мы наручники снимем сейчас, но если вы с Кико попробуете нас связать или сами сбежать — это бесполезно. Связи тут нет, интернета нет, из всех соседей одна старушка и гуси со свиньями. До ближайшей дороги километров двадцать. Так что давайте без фокусов. Рыжий ещё несколько минут недобрым взглядом сверлил девушек, а потом он и Кико протянули скованные руки. Едва успели расстегнуть и снять наручники, как в двери постучали, и не дожидаясь ответа, зашла соседка старушка, маленькая, румяная, как яблочко, шустрая, она тут же затараторила. — Ну, девчушки, привезли своих туристов? Во какие! А лохматые! А чиво такие бледные да худые?! Ой, откормим, отмоем! Я баню затопила, как договаривались, пирожков вот принесла. С вареньем. Ягода еще свежая не поспела. Вот осенью б они приехали, я б и груши, и яблоки, и сливы… — Баб Нин, спасибо тебе большое, - Маша и Алиса обняли старушку, радуясь, что сняли с «туристов» наручники, иначе их вранье пошло бы прахом. Бабулька была наивная, но не до такой же степени! Они наговорили ей, что есть два иностранца. которым блажь в голову пришла посмотреть на русскую деревню «а-ля натюрель». Баб Нина тогда хохотнула: «в 40-е тут этих туристов было… Я уж показала… Я ж партизанила тогда, совсем девочкой была» Но в общем обещала помочь со всем необходимым. Бесценная бабулька! Золото, а не человек! Поблагодарив бабу Нину и выпроводив не без труда, музыкантам выдали простыни, девушки уединившись переоделись из офисной одежды в купальники, накинули халаты, и дружно отправились в рядом стоящую небольшую баньку из трубы которой уже курился небольшой дымок. На улице начинал накрапывать дождик. В небольшом предбаннике, где на стене были вешалки, и стоял столик с двумя скамейками, девушки скинули халаты оставшись в купальниках, и предложили мужчинам раздеться. — Можете в трусах остаться, если хотите. Потом в простынь замотаетесь. Так что, отворачиваться нам ни к чему, - сказала Маша. Кико раздевался несколько смущенно и скованно, поглядывая на девушек украдкой, Мастейн же нагло смотрел на них, оценивая фигуры в купальниках, нахально ухмылялся, и раздевался абсолютно безразлично, даже несколько демонстративно показывая насколько ему пофиг. Деревянные полки были уже горячие, когда компания зашла в баню. Банька была небольшой. Три полочки, шириной и длинной как раз умещавшие лежащего человека, печка с камнями поверх, ковш с деревянной ручкой и бочка с водой. Мастейн пожал плечами. — Мы в хамам ходили, когда были в Турции. Ничего особенного. Маша полезла сразу на третью полку. Все последовали ее примеру. Алиса стала раздавать смешные войлочные шапки. — Это зачем? — спросил Кико, крутя в руках непонятный предмет. — Это чтоб шевелюру твою сохранить. От жара волосы посекутся. Надевай, и волосы спрячь. Кико тут же натянул шапочку. Мастейн тоже. Девушки заржали. Настолько нелепо и смешно выглядели знаменитые звезды в бане, в войлочных шапках, в трусах. Мастейн — в просторных семейниках, он судя по фото в интернете не изменял этой модели с юности, а Кико в боксерах, обтягивающих его стройные бедра и подчеркивающими все выпуклости и впуклости. Все сидели, покрываясь каплями пота. Мастейн начал разговор: — И все же я не понимаю. Почему нас не оповестили о проекте? Мы б обсудили его. Здесь слишком много странных моментов и я думаю, что вы что-то недоговариваете. — Чем-то траванули нас, — добавил Кико. — Можно было без этого обойтись, это же вредно для здоровья! Маша спустилась с полки и плеснула воды сдобавлением травяной настойки на камни. Поднявшийся с шипением пар заставил всех заткнуться, и тяжело задышать. Первым сдался Кико сползая на вторую полку, Мастейн следом за ним. Девушки остались на третьей. — Уфффф… Я не могу… Я на первую, ладно? — спросил Кико. — Мы ещё не начинали париться! Сейчас я покажу тебе настоящую парилку! — Алиса, спустившись взяла со стены дубовый веник. — Ложись на живот. Кико доверчиво вытянулся на первой полке на животе, подстелив простынь и Алиса начала сначала слегка похлопывать его по спине, нагнетая горячий воздух, отчего музыкант довольно простонал, а потом, намочив веник в тазике с водой, неожиданно начала сильно хлестать его по плечам, бокам, спине и пояснице. Тот заорал от неожиданности, и подскочив с полки, рванул на выход с криком — Нет, вы всё-таки хотите нас убить! , — вырвался из бани и, не удержав равновесие, свалился в стог сена, стоящий неподалёку. — Хорошо не на грабли, — проворчала вышедшая следом Алиса, помогая бразильцу встать. — Никого мы не убиваем! Как ты вообще испугался жары? Бразильский парень! — удивилась она. — Какая жара! Ты меня била! — отозвался тот возмущённо, хватаясь за руку. Из двери вылетел рыжий, размахивая веником, как оружием. — Кто обижает моего гитариста? — воинственно взвыл он. — Да кто его обидит? — спросила Маша, и вдруг нанесла решающий удар берёзовыми ветками по заду Мастейна. Тот развернулся со зверским видом и своим фирменным оскалом: — Тебе пиздец! — прорычал он. Маша ринулась обратно в баню, что-то загрохотало, из дверей предбанника вылетел тазик, и раздался тонкий женский визг. Кико и Алиса переглянулись и рванули в баню, предполагая худшее. Увиденное заставило Алису сползти, икая от смеха, цепляясь за Кико. Тот тоже хохотал, и придерживал девушку за руки. Маша лежала на полке, а Дэйв, держа одной рукой её за оба запястья, хлестал по заднице веником, приспустив трусики купальника. Пятая точка была уже настолько алой, что могла посоперничать с задницей макаки. Маша крутилась, пытаясь вырваться и орала: — Отпусти меня, чертов придурок! — Только после того, как расскажешь всю правду! — Русские не сдаются! — А это мы еще посмотрим! — Алиса, Кико, спасите меня! Он же не умеет парить, он же мне задницу отобьет! — Я парить не умею, зато жарить могу будь здоров! Кико бросился на помощь, хватая Дэйва за руку: — Ну хватит, в самом деле, она же девушка, и вообще, вдруг ожог будет, это же не просто так, это опасно! — А когда они нас травили, не думали, что это опасно? — Дэйв, правда, не надо! — Алиса втиснулась между ним и Машей, отдирая его руку от ее запястий. — С тобой у меня тоже разговор будет, — ответил рыжий, хватая вторую девушку за руку. — Кико, давай, ты эту «паришь», а я эту. Глядишь, и узнаем чего! — Я не думаю, что это хорошая идея. Лучше все миром решать. Зачем нам обиды лишние? Мы черт знает где и зависим от них. Хорош, правда! — отозвался гитарист. Дэйв с досадой швырнул веник. — Черт с тобой, миротворец, давай помоемся что ли? И жрать охота. И это, туалет у вас тут где? Я в доме не увидел. Маша поднялась с полки и шипя от боли натянула трусики на задницу. — Я так понимаю, что мне его вести, да? - она посмотрела на подругу, та смущенно, но многозначительно отвела взгляд. — Понятно. Надевай сапоги, садист, и плащ вон из целлофана накинь, а то там дождь, простынешь. Она вышла, хлопнув дверью, экипировавшись таким же образом. Кико и Алиса остались наедине. — Ну что, как тут мыться? — Я полью, а ты мойся. Девушка смущенно опустила глаза. Маша шагала к туалету, находящемуся за домом и чуть в стороне, ближе к забору. Дождь разошелся уже не на шутку. Она злобно делала широкие шаги, шлепая сапогами по лужам. Такой подлости от Мастейна не ожидала. Нет, конечно знала, что характер у рыжего — отстой, столько читала о нем. Но рукоприкладство! Думала обойдутся словесными перепалками. Вот же говнюк! Она остановилась возле деревянного домика: — Вот, тебе сюда. Шедший следом обвел строение офигевшим взглядом. — Это что? Да, стоило получить по жопе, чтоб увидеть этот взгляд! — Это туалет, типа сортир. В деревнях везде такие. — А что, у вас про септики не слышали? Цивилизация не дошла до России? — Слышь, иди делай что надо, и скажи спасибо, что я туалетную бумагу туда положила, а не газеты! Гитарист брезгливо наморщил нос приоткрыв дверь. — Я туда не пойду. У фашистов и то такого наверное не было! Это противно человеческой натуре! — Ну как хочешь. Можешь под кустик с лопухом, но не на территории дома! Немного помявшись, тот все же вошел и затворил за собой дверь. Прошла пара минут, Маша отошла на небольшое расстояние и ковыряла грязюку носком резинового сапога в ожидании, как вдруг дверь распахнулась, и Дэйв пулей вылетел оттуда. — Я не могу! Я не могу так! Там мухи! Они размером со слона! Я хочу в отель! В цивилизацию! Он быстро рванул к бане, и поскользнувшись на жирной грязи, из которой теперь казалось только и состоял весь двор, грохнулся, подняв тучу брызг. Маша хохотала. Она уперлась ладонями в колени, и самозабвенно ржала над барахтающимся в грязи Мастейном. В трусах, плаще и сапогах, весь грязный! О, её битая задница была отомщена!!! — Что ты ржешь, помоги встать! — злобно прошипел он. Она подошла и протянула руку, всё ещё фыркая от смеха. Неожиданно Дэйв потянул её на себя и опрокинул в грязь, а когда она сделала попытку подняться, навалился сверху. — Ну и кто теперь посмеётся? Маша уже и не думала смеяться. Было плевать на грязь, на дождь, на то, что надо снова мыться. Плевать на всю глупую ситуацию в целом. Она смотрела на него молча, глаза в глаза. Чувствуя через целлофан их тонких китайских дождевиков жар его тела, его тяжесть, стук сердца. Видя так близко каждую морщинку в уголках глаз, бьющуюся жилку на шее. Так захотелось впиться поцелуем в губы изогнутые в ухмылке… «Но нельзя, нельзя. Не так сразу же. Он подумает, что ты просто шлюха. У него таких было не сосчитать!» - лихорадочно соображала девушка. Пауза затянулась. Он тоже уже перестал улыбаться и провел рукой по ее волосам. «Сейчас поцелует! Нельзя!» - запаниковала она. Маша набрала ладонью грязи и провела по его лицу. — Месть, это так сладко, да Дэйв? Это тебе за баню! В ответ Дэйв зачерпнул грязи в два раза больше и размазал по ее лицу. — Это тебе за всё. За отраву, ложь и похищение. Он поднялся и подал ей руку. — Пойдем, заболеешь иначе! Квиты? — спросил он на ходу. Маша передернула плечами. — Не знаю, вот проверю, могу я сидеть или нет, тогда и отвечу. Если нет, то мне надо тебя тоже выпороть, чтоб поквитаться. — Ну уж обойдешься! — Ой, конечно, звездная задница самого Мастейна неприкосновенна, да? Переговариваясь они вошли в баню, и увидели Алису и Кико мирно пьющих чай, причем Алиса учила пить чай по-купечески, из блюдечка с сахаром вприкуску да с пирогами. Кико, увидев босса закашлялся поперхнувшись чаем. — Что с тобой случилось? Ты упал в туалет? — А, так ты знаешь, как они тут устроены? Представляешь, какая мерзость?! — Мне Алиса сказала, но это не страшно, я бывал в фавелах в Бразилии, там и не такое можно увидеть. Но что с тобой случилось? — Подскользнулся и упал. Там дождь и скользко. — И она тоже? — Кико кивнул на Машу снимающую плащ. — Да. Она тоже, — коротко ответил Дэйв и, больше ничего не сказав, пошел мыться. — Дэйв, я в дом пойду тогда. Пошли? — спросил он Алису, которая шепталась с Машей, а та активно жестикулировала, явно пересказывая события, связанные с посещением туалета и почему она вся в грязи. — Ага, пойдем. Пироги туда забираем, там чаю попьем еще. И у меня картошка в чугунке есть. Под их разговор Маша зашла из предбанника в баню, сердце ее екнуло, когда она увидела совершенно обнаженного Дэйва лившего на себя воду из ковшика. — Что ты так смотришь, как будто ты девственная монахиня? Ты голых мужиков не видела? — Эээээ… Как бы я не ожидала. — Я весь в грязи, и не собираюсь в грязных трусах оставаться. И тебе советую раздеться, посмотри на себя. Девушка оглядела себя, увидела, что действительно, и купальник и вся она в грязи, прилипших травинках и песке. Дэйв продолжал ворчать. — Эти длинноволосые черти почти всю воду потратили, надо экономно. Полей что ли, и сними этот чертов грязный купальник, я достаточно голых баб повидал на своем веку. Насиловать не буду, не бойся. Маша хмыкнула с мыслью «А вот щас обидно было!» и быстро скинула купальник. — Отвернись! — упрямо сказала она. — Ой, больно надо! — парировал Дэйв. — Наклонись, я тебе на волосы полью. Дэйв наклонился, а Маша полила тонкой струйкой воду ему на волосы, он добавил шампунь и взбил пену, она помогла ее смыть, а он так же помог помыть голову ей. За весь процесс мытья не было произнесено ни слова. Тишина становилась все более напряженной. Оба, вполне взрослые люди, понимали, что ситуация странная, нестандартная и возбуждающая. И как бы оба не старались не пялиться друг на друга, все же девушка увидела, что Дэйв соврал, о том, что ему наплевать на то, что рядом с ним обнаженная женщина. «Слава Богу, что у женщин не так явно видна симпатия», — мысленно поблагодарила про себя Бога Маша. — У тебя пена на спине, дай смою, — предложил Дэйв, прикрываясь ковшом с водой. Маша повернулась к нему спиной. Теплая вода полилась по волосам и плечам, а потом неожиданно раздался глухой стук ковша о полку, а руки Дэйва притянули ее к себе, губы прикоснулись к шее, а ягодицами она ощутила величину его «симпатии». «Пиздец котенку», подумалось ей. — Не надо, — неожиданно даже для себя произнесла она. — Почему? — Просто не надо и все. — Но ты же хочешь? — Нет. — Да. Я вижу это с той минуты, как ты вошла в номер отеля. Его рука неожиданно проникла меж ее бедер. И девушка задохнулась от ощущения его горячих пальцев, мир сузился до точки, и готов был взорваться миллиардом вселенных. Она еле сдержалась, чтобы не застонать. — Вот видишь, я могу отличить женщину, говорящую «нет», но думающую «да», от женщины, которая ничего не хочет. Дэйв поднял влажные пальцы на уровень ее глаз. — Это физиология, ты ничего не понимаешь, и ничего не знаешь обо мне. Пожалуйста, не надо. Просто у меня давно не было мужчины. — А у меня женщины. Мы можем все исправить. Прямо сейчас. Прямо здесь… Его шепот и дыхание обжигали кожу, губы ласково прошлись за ухом, по шее. Так сладко, что ноги стали ватными. — Я не одна из твоих шлюх. — Ненавижу ханжей. Моя бывшая жена была такой. Если ты хочешь, скажи как есть, и сделаем это, нечего разыгрывать недотрогу… Он накрыл рукой ее грудь. — Я же вижу, что ты плавишься, как воск, не противься самой себе… Она уже почти готова была сдаться, в голове стоял шум, сердце стучало в безумном ритме. «Зачем я отказываю? Я же хочу. Я же сто лет, как хочу его. Лет с 15, как увидела на плакате, как услышала музыку, и вот он. Что со мной не так?» Дверь бани неожиданно хлопнула. — А я тебе говорю, что всё нормально! Не убьёт он её! Ты что думаешь, что ему нужно с трупом вози… Алиса и Кико застыли на полуспоре. — Брысь, — шикнул Дэйв, сузив глаза. Смущённая парочка вывалилась из бани на улицу. Едва не упавшая в грязь Алиса, была поймана ловкими руками. — Спасибо, — пробормотала она, всё ещё смущаясь. Кико хотел что-то сказать, но снова хлопнувшая дверь бани отвлекла. Закутанная в халат Маша, хлюпая сапогами, пронеслась мимо них в дом. — И как ты с ним уживаешься? — покачала головой Алиса, глядя вслед Маше, за которой следом вышел рыжий. — Он не такой сложный, как кажется, — легко ответил бразилец, шагая и перепрыгивая лужи грязи. — Просто к нему нужен подход и умение пропускать мимо ушей всю его язвительность. Алиса поёжилась от прохлады. — Будешь ещё чай? — спросила она, входя в дом и тут же добавила: привыкай, мы любим много чая и почти по любому поводу. Он обезоруживающе улыбнулся: — Это я понял. По sa-mo-va-ry — старательно выговорил бразилец. Алиса улыбнулась: — Ну и отлично. В кухне их встретил хмурый рыжий гитарист, сидящий на диване и пытающийся, видимо, найти себе занятие. — Ээээ… Дэйв, а где Маша? — спросила Алиса, глядя на барабанящего по коленям пальцами гитариста. — В комнате, — буркнул Дэйв. — давай показывай, где спать, а то я с ног валюсь. И ты ложись, нечего тут языком трепать, он глянул зло на Кико. Кико добродушно улыбнулся и пожал плечами. — Пошли. Алиса открыла дверь в комнату. Включила свет. За окном уже было темно. Мастейн обвел глазами комнату. Выцветшие обои. Какие —то фотографии в рамках на стене. Шторки в горошек.Старинный комод и не слишком широкая железная кровать с сетчатым дном и матрасом сверху. Одна. И одеяло. Одно. — И где он будет спать? — Мастейн кивнул на озирающегося вокруг Кико. — Как где? С тобой. Ты же не подумал, что это лично твоя комната? Вот постельное бельё. Извините, но одеяло одно, как нибудь управитесь, парни. Пока босс разевал рот, как рыба, онемев от перспективы спать в одной койке со своим гитаристом, Кико подскочил к Алисе. — Алиса, ты забыла одну вещь… — Какую? — Ну видишь ли, наши вещи или грязные, или мокрые, нам не в чем лечь, кроме этого — он показал на простынь, в которую был замотан, как римский сенатор. — Ах да! — Алиска хлопнула себя по лбу. — Шмотки! Вот тут, налетай, выбирай! - кивнула она на комод. — И спокойной ночи. Дверь на ночь заперта, но даже если б и нет, то не советую шляться. Места дикие. Волки, знаете ли. Кабаны опять же. Лисы. Отдыхайте! Она вышла из комнаты, а музыканты принялись рассматривать, что же им надеть. — Нет, они точно издеваются! — в сердцах Мастейн швырнул что-то из вещей в стену. — А мне нравится, зацени! — Кико накинул рубашку с жабо, всю расписанную стилизованными огурцами. Явно моднючая в 60-х. Да ты посмотри, тут бирка есть, что-то по-русски, и год, 65й! Прикинь, она почти твоя ровесница! Во винтаж! — Это не винтаж, это куча хлама, небось бабка та подогнала, — Мастейн продолжал копаться в вещах. — О, я надену вот это! Он выудил майку — тельняшку и трусы-семейники в ромашках. — Ладно, а я тогда это возьму, — Кико подобрал себе белую майку-алкоголичку, и трусы того же фасона, что у Дэйва, но ярко синего цвета. — Госссподи, видели бы нас фанаты, засмеялся он. — Да не дай бог. Все. Давай спать, сил нет. Я чур у стенки, и ноги на меня не закидывать, не прижиматься. И вообще держись на расстоянии. — На каком расстоянии? Тут места почти нет. — Понятия не имею, как ты это сделаешь, но не дай бог я почувствую тебя рядом, понял? — Какие-то травмирующие воспоминания связанные с Дэвидом? — Ты щас отхватишь, будут тебе травмирующие воспоминания. Спать быстро! Мастейн нырнул под одеяло, лег у стенки, и приподнял край. — Ныряй давай. — Ой, ну конечно, милый, уже иду, только губы накрашу! — Ты заебал, Кико, напрашиваешься! Если об этом кто узнает, я лично тебе башку откушу, понял? Завтра будем решать с ночевкой вопрос, а сегодня одну ночь, так уж и быть, рядом поспим. А будешь выебываться, ляжешь на пол! — Все, все, мой генерал, я уже молчу, — ответил Кико и лег под одеяло. — Ну хоть приобнять можно? — Кико, блядь! В темноте раздался смех.