Приключения металлистов в России

Когда рассвело, Алиса проснулась от духоты. Девушка спустилась вниз по чердачной лестнице, уставшая и невыспавшаяся. В сердце саднила обида. Алиса кинула взгляд на диван и невольно улыбнулась: Кико спал, разметав волосы по подушке, приоткрыв рот и прижимая к груди потрёпанного Чебурашку. Девушка потихоньку прошла в сени, начала умываться. Погружённая в свои невесёлые мысли, она не услышала тихие шаги и очнулась только от прикосновения тёплых ладоней к талии. — Мы можем поговорить наконец-то, — услышала она расстроенный тихий голос за спиной. Она резко обернулась и оказалась в объятиях Кико. Сонный, помятый и такой же невыспавшийся, он посмотрел ей в глаза. Ладони девушки сжались в кулачки на его груди и оттолкнули. Алиса вывернулась и вышла на улицу. Мужчина вышел следом, решительно подхватил девушку на руки и, сев на лавочку, усадил Алису на колени, крепко удерживая руки, чтобы она не смогла оттолкнуть его. — А теперь слушай сюда, — серьёзно произнёс он. — Я не давал никакого повода обижаться. Вчера, когда я пошёл за пледом, то начал искать, припоминая, где его видел. Эта сумасшедшая напала на меня, стоило мне только повернуться. Я бы и сам разобрался, не обижая её, и, тем более, тебя, но ты вошла в момент, когда я ещё не успел ничего предпринять. Ты пойми, я публичный человек и такие вещи случаются чаще, чем ты можешь себе представить. Я привык выкручиваться из подобного аккуратно, без вреда для окружающих и своей репутации. И ещё раз повторяю, что я ни за что тебя бы не обидел. Тем более подобным образом. Давай договоримся впредь: если кто-то из нас обижается — сразу говорит об этом. А не молча дуется. Если мы собираемся и дальше встречаться. Алиса, насупившись, смотрела вниз, опустив голову. Она понимала — парень прав, а она вчера на эмоциях его довольно грубо обвинила. Нужно было извиниться и она собиралась с силами. — Прости, это было очень эмоционально. Я не привыкла к такому. Мне просто показалось, что ты не против, и во мне взыграла обида. Это действительно, просто от недопонимания. Слёзы вдруг сами невольно потекли по щекам девушки. Кико поднял её за подбородок и повернул к себе. — Теперь мы всё выяснили. Всё хорошо. Я же люблю тебя. Его руки нежно поднялись по её спине, прижимая к себе. Девушка всхлипнула и зарылась в его шею, обнимая в ответ. — И я тебя, — тихо, сквозь слёзы, ответила Алиса. Мужчина осторожно отстранил девушку, глядя в заплаканные глаза, поцеловал, поглаживая по плечам, спускаясь пальцами по спине. Солнышко начинало припекать и Кико, прервав поцелуй, огляделся в поисках подходящего места, где бы их никто не потревожил. Подхватив на руки девушку, он прошёл в прохладную непротопленную баню, закрыв за собой дверь. --------------------- — И всё же — как вы с Машей пришли к такому решению? Это ведь не за один день устроилось? — спросил Кико, спустя час по пути в летний душ, продолжая недавно начатый разговор. — Мы в редакции всегда были самые… обособленные что ли… У нас и фаны Мэйденов, и Джудасов, и Метлы, и Раммов. Но вот мы как-то сошлись на Меге. А в остальном, Маша больше по блэку, а я по пауэру. Но точка схождения была одна всегда. И тут событие за событием. Много чего совпало: ты уходишь из Ангры в Мегу и расстаёшься с девушкой, Дэйв разводится. Пишете альбом и собираетесь приехать в Россию. И мы с Машей, в порядке стёба, обсуждали как было бы интересно устроить вам экскурсию. Экскурсия переросла в каникулы — а дальше переросло всё в план. Так вы и оказались здесь, — рассказала Алиса, заходя в кабинку. — Экзотика? Или хулиганские побуждения? — улыбаясь, спросил Кико. — Ты мне всегда нравился, — краснея, сказала девушка. — Pequeno valentão, — шепнул он на ухо, обхватывая сзади девушку, прижимаясь к спине грудью, обволакивая нежностью. — Судя по интонации, ты не в обиде, — ответила Алиса, с удовольствием подставляя шею под чувственные поцелуи. — Вначале Дэйв меня застращал, что раз нам не завязали глаза по дороге, то и в живых не оставят. Я бы с ним согласился, после стольких лет жизни в Рио и Сан-Паулу. Но вот отношение, жизнь в целом и твоя искренняя ревность меня окончательно убедили в том, что ни о каком убийстве речи не идёт. Но ты всё равно маленькая отчаянная хулиганка, — добавил Кико, скользя руками по талии, а носом зарываясь в шею девушки, облепленную мокрыми волосами. — В тебе так удивительно переплетаются скромность и робость, отчаянная решительность и сила духа. Я хочу разгадать тебя. — Это все загадочная русская душа, со смехом ответила Алиса, целуя прекрасного, такого обожаемого мужчину, — Ее еще ни разгадал никто. — Я попробую. ——————— Войдя в дом, держась за руки, спокойные и расслабленные, Кико и Алиса сели на диван. Наслаждаясь тишиной и обществом друг друга, они некоторое время молчали. — С тобой уютно и интересно. И чувствую себя так, будто мы знакомы уже не один год, — сказала Алиса, поглаживая Кико по плечу. — Кстати мне так понравилась твоя история. Та, про человека с гитарой, — сказала девушка, укладываясь головой ему на колени. — Расскажи её до конца, — попросила она. — Я все придумал, — ответил, улыбаясь Кико. — Ну, да, конечно, — в тон ему ответила Алиса. — Всё равно расскажи! — Хорошо, — сказал мужчина и продолжил прерванный у костра рассказ. — Он взял меня за руки и посмотрел на ладони, положил их на струны. И сказал: «ну вот, теперь твоя душа принадлежит музыке навсегда… У тебя будет красота, талант и слава, мальчик». Утром я проснулся, и подумал что мне это приснилось. На кухне возилась мать и ее сестра. Ночного гостя там не было. Но у меня были грязные ноги, и в душе рождались мелодии, а пальцы, словно жаждали перебирать струны, хотя до этого я не играл. Какой-то шорох вдруг прервал рассказ. Кико обернулся и продолжил. — Ещё тот старик сказал мне: «ты не будешь счастлив, до тех пор, пока… — Пока тебя не утащат в Россию, не увезут в ебеня, напоив клофелином, — закончил за него взъерошенный и зевающий Дэйв, выходя в кухню и почесывая живот под футболкой. Следом за ним, в комнату вошла Маша, сонно потягиваясь и прижавшись потёрлась щекой о плечо рыжего мужчины. — Ну вот, такую сказку испортил! А я хотела дослушать, — сказала она. — А вы что, подслушивали? — спросила Алиса. — Конечно! Я ж говорю, что Кико — сказочник, — нагло улыбаясь в бороду, ответил Дэйв. — Кстати вполне логичное завершение сказки. Так всё и вышло, — ответил Кико, прижимая к себе девушку. Алиса поднялась с его колен и села вплотную к Кико, переплетая в замок пальцы их рук. — Действительно, — саркастично отозвался Мастейн. — Опоили и утащили … кстати куда? — спросил Дэйв, плюхаясь рядом на диван и потянув Машу на себя. — В Ря-зань, — ответила Маша по слогам.- Я же, вроде уже говорила? Дэйв осмысливал непривычное название. — А это что-то значит? — спросил рыжий гитарист, потирая бороду. — Рязань — «город солнца» или «дорога к Ра» — «дорога к солнцу» или к Волге (Волгу в древности называли «Ра»). Название Рязань принесли переселенцы с ближнего востока (из Сирии), там — есть своя «Рязань» — Дейр-эз-Зор — на берегу Евфрата, — пояснила Маша. — Ещё у нас есть шутка: «у нас в Рязани грибы с глазами. Их едят, а они на тебя глядят», — добавила Алиса — Блядь, причем тут глаза у грибов? Галлюциногены что ли? — поинтересовался он — Вот причем тут глаза? — кипятился рыжий. — Странные поговорки. Бессмысленные! — В XIV веке золотоордынцы часто совершали набеги на пограничные Рязанское и Нижегородское княжества. А через Рязань к тому же шел самый короткий путь на Москву. К XV веку рязанцы поучаствовали в более чем ста мелких и крупных сражениях с монголо-татарами. Чтобы бороться с захватчиками, они усилили охрану границ и даже придумали собственную систему наблюдения — по грибам. Их рязанские стражи разделили на два типа: спящие и говорящие. Спящими называли целые грибы. А говорящими — те, которые ордынцы срезали, чтобы сварить, или случайно сбивали. Жители княжества знали, что в пограничных районах трогать грибы было запрещено, поэтому уничтожать их могли только захватчики. Так, по говорящим грибам разведчики нередко вычисляли путь вражеских войск, — рассказала Маша. — Да, давно у вас история службы безопасности началась! — протянул рыжий. — Да, наша баб Нина партизанкой в войну была. Рельсы смазывала солидолом, чтобы вражеские войска аж во Владивостоке останавливались. — Кстати про старичков. Как ловля внучки-рептилоида закончилась? Фарш из неё будем делать или шашлык? — хохотнул Дэйв. Никто не успел ответить, как в дверь постучались и не дожидаясь ответа вошла баб Нина и дед Толя. Старушка держалась чуть позади. Дед выступил вперёд со словами: — Ну вы это, не обижайтесь. Мне за эту дуру неудобно, конечно. Заберу её сегодня. Но я её поучил, ещё и дома от родителей получит. Месяц на жопу не сядет. Не то, что юбку задирать. Шаболда, — припечатал он напоследок. Маша быстро перевела этот спич мужчинам. Смущаясь, старик протянул Дэйву листок бумаги и ручку, произнеся: — Ты мне это, Дэйв, распишись что ли на память. Мастейну это переводить было не нужно, он встал, положил на стол протянутый листок, написал несколько тёплых фраз, поставил размашистую подпись и протянул мужчине, пожав тому руку. Баб Нина передала девчатам большую накрытую тарелкой миску. — Девчушки, я тут со свининой пельмешек накрутила, покушаете. Миски потом верните. Анатолий достал из пакета закатанные трёхлитровые банки вишнёвого компота. — Вот вам на жаркий денёк. Только мне банки возвращать не надо. Попрощавшись, старики ушли, а компания села за стол завтракать, чем Бог послал, точнее, чем соседи угостили. Сняв с миски тарелку, они увидели горку аппетитных, политых маслом, пельменей. Аппетит проснулся мгновенно. Тишину теперь нарушал только стук ложек. — Вкуснотища, — сказал Дэйв, отваливаясь от стола. Это лучше вашей сопливой каши. — Ага, неплохо — в тон ему ответила Маша. — Вы, если хотите, идите на речку, а мне на кладбище надо, родню навестить. — А что сегодня, какой-то день поминовения? — спросил Мастейн. — Нет, просто пока мы здесь, надо могилки предков в порядок привести, когда ещё мы сюда приедем? — Когда следующих музыкантов решите опоить, — съязвил Дэйв. — Нет, вы уникальные, нам других не надо, — ответила Маша. — Да ладно, кто там следующий в Россию приезжает? — Роб Хэлфорд, Оззи Осборн, — ответила Алиса. — Ну вот! — довольно сказал Дэйв, — Роб не по вашей части. Скрутите Оззи и утащите. В баню сводите. Он дед весёлый, вам понравится. — А ты откуда знаешь, уже был с ним в бане? — подколола его Маша. Кико заржал, глядя на Дэйва в ожидании ответа. — В бане не был, а вот помню в туре с ним, по молодости было другое: прихожу в номер, Джуниор сидит на кровати и охуевает. По номеру чьё-то шмотьё чёрное разбросано, точно не наше, и шум из ванной. — Что за хуйня? — спрашиваю младшего. — У нас в душе моется Оззи Осборн, — отвечает он и хлопает глазами. Я сначала подумал, что Дэвид обдолбался. Заглянул в ванную — а там и правда Оззи. Сидит, по воде ладошками бьет, смеется — только уточки резиновой не хватает. — Как это, блять случилось? — спрашиваю я, возвращаясь в номер. — Я не знаю. Сидел в номере, никого не трогал. Дверь открывается, без здрасьте и до свидания, входит Оззи, говорит «как же меня всё заебало» и, раздеваясь на ходу, пиздует в ванную. — Ну и потёр бы ему спинку, — съязвил я и плюхнулся сам на кровать. А через несколько минут звонит телефон. И на ультразвуковой громкости Шерон спрашивает, где её муж. Ну Джуниор культурно отвечает, что да, видели. Сейчас из ванной выйдет и перезвонит. Но Шерон бросила трубку и уже через минуту, едва не снеся дверь, уже была у нас. Вопли, крики в ванной. Через пять минут мокрый Оззи прошёл мимо нас в чем мать родила, так и не заметив двух парней, и босиком прошествовал к себе в номер. Не знаю, то ли он номера перепутал, то ли ему просто пофиг было в какой номер зайти. Чумовой мужик. — Первый раз слышу такую историю, — отозвалась Маша. — Да её нигде и не публиковали, — ответил Дэйв. — Но обычно Оззи просто сам не помнил о таких случаях. С ним это часто случалось. Алиса и Кико посмеялись, слушая россказни Мастейна. — Ладно, давайте собираться. Путь неблизкий. Вы на речку, а я на кладбище, — подбодрила всех Маша. — Может мы с тобой сходим? — предложил Кико, помогая Алисе собирать тарелки со стола. — Ну как хотите, конечно, — ответила Маша, доставая из шкафа полотенца на всех. — Тогда сейчас выдвигаемся, тут километра три, четыре идти. Вроде недалеко, но по жаре, а на обратной дороге тогда искупаемся. Компания быстро собралась и отправилась в путь. По проселочной пыльной дороге да под жарким июньским солнцем, все с облегчением вздохнули, когда оказались у старых ворот, что вели на кладбище. Его с трёх сторон окружал молодой ельник, да и кладбище изрядно заросло. Зато деревья давали тень и прохладу. На все кладбище было всего несколько ухоженных могил видимо тех, за которыми хватало сил следить баб Нине. Остальные же были и не видны почти за травой и сорняками. Некоторые обелиски были почти нечитаемы. В тишине они шли, останавливаясь у надгробий с овалами фотографий, у крестов, украшенных венками, едва разбирая буквы и даты. — У нас кладбища выглядят иначе, — негромко произнёс Дэйв. — Ровная лужайка с одинаковыми плитами. А тут, — он обвёл рукой увиденное, — какой-то языческий некрополь. Понимаю песни той группы, про которую вы рассказали. Тут походишь, и не такое привидится! — Просто это деревенское кладбище. Да ещё и одно на три деревни было когда-то, а в стародавние времена, до революции тут недалеко располагалась дворянская усадьба. Так что оно нетипичное для средней полосы России. Тут и обелиски, и памятники и даже склепы встречаются. На городских же чаще всего или лужайки, или «модные» скульптуры, — сказала Маша. Дэйв остановился возле рядов могил с красными звёздами. Вздохнул, поглядев на то, как сильно они нуждались в уходе. — Да, на ваше Арлингтонское кладбище это мало похоже. Там одни ровные белые кресты среди зелёной травы, — сказала Маша. — Странное место, — сказал рыжий гитарист, вглядываясь в памятник в виде крыльев старого самолёта-кукурузника. — У нас много таких. Ваганьковское и Новодевичье в Москве, там почти все известные люди лежат. Так народ туда как в музей ходит. Или Донское — там и декабристы, и члены масонской ложи. А самое известное — на Красной площади. Где и маршалы, и Неизвестный солдат. — И Mavzolei, — добавил Кико, глядя в спину Дэйву. — Ох, как вспомню это «развлечение»! — откликнулась Маша. — Всех посвящали в пионеры и водили на Ленина смотреть. Алиса повела плечами от неприятного ощущения. Она и сама вспомнила эту картину. — А это зачем? Мера воспитания? — поинтересовался бразилец. — Нет, это как исторический экскурс, так сказать. Вместе с начальной военной подготовкой в школе. Когда мы на уроках Калашников собирали-разбирали. Дэйв покачал головой. — Да уж. Отличная у советских детей подготовка была к взрослой жизни: «Посмотрите детки на труп, соберите автомат, и после школы идите работать в КГБ», сымитировал он русский акцент. Тем временем, Маша присела у одного из обелисков. — Мы пришли, — сказала она. — Знакомьтесь, это мои бабушка и дедушка, — добавила она, указывая на старые черно- белые фотографии в овалах, прикреплённые к памятникам. Могилки были достаточно ухоженные: видимо, баб Нина была тут недавно. Поэтому с уборкой управились быстро. Маша положила к памятникам конфетки, а в небольшие стаканчики вставила по свечке и зажгла. — А это тоже традиция? — спросил Кико, кивнув на «угощение» — Да, но откуда она пошла, я не знаю, — ответила Маша. — Так все и всегда делают. Они постояли немного молча и отправились в обратный путь. Дэйв смотрел по сторонам, останавливаясь у необычных и заинтересовавших его могил. Продирался через заросли, если его что-то заинтересовало особенно. И вот что-то особенно привлекло его внимание. Он углубился, раздвигая высокую траву руками, цепляясь волосами за ветви деревьев и кустарников, проходя все дальше и дальше. Переступая за невысокую покосившуюся оградку кладбища рыжий гитарист показал на почти незаметную заросшую могилку. — А это что? Почему не со всеми на территории кладбища? Компания подошла к Дэйву, и все начали раздвигать руками сухую и свежую траву, пытаясь разглядеть надгробный камень. Серый и потрескавшийся, он лежал на земле, и знаки на нём были едва различимы и чем-то напоминали руны. — За изгородью хоронили самоубийц, ведьм и колдунов, тех кому церковь не отпускала грехи после смерти, — тихо произнесла Алиса. — Можно только догадываться, кто тут похоронен. — Я знаю. Мне говорили, что тут где-то похоронен то ли колдун, то ли ясновидящий. Родители в детстве, когда мы приезжали к деду с бабкой, запрещали на кладбище ходить, сказала Маша. — Хотя дети такие любопытные, бегали сюда, но я ни разу не была. Дэйв наклонился ниже и теперь напряжённо всматривался в письмена. — Да, похоже на руны, — отозвался он. — А это что? — он указал на каменное вместилище рядом. Девушки вгляделись. Один из крупных камней, из которых было сложено что-то вроде миниатюрного кургана, был без следов крепкой кладки. Алиса осторожно попробовала сдвинуть его. У нее не получилось. Присоединился Кико, и вместе они отодвинули его, и в каменном углублении под булыжником всем предстала странная картина: множество записочек, самых разных по форме — тут были и скрученные в свитки бумажки, и сложённые военные треугольники, и обычные квадратики. — Я же говорю, это кто-то вроде местного ведуна был, — сказала Маша, развернув пару записок. — Просьбы, пожелания… Несли местные, верили в его силу, и исполнение их просьб даже после смерти этого человека. Я точно не знаю, но предполагаю, что так и было. Девушка положила записки на место. — У нас предпочитают верить во всё и сразу. На Пасху красят яйца, на Ивана Купала прыгают через костёр, Рождество празднуют по двум стилям, колядуют и гадают на кофейной гуще. А ещё у нас есть Старый Новый Год, — сказала Алиса, глядя на вытягивающиеся лица мужчин. — Бонни-М были правы (2) — тихо сказал Дэйв, качая головой. Вернув камень в кладку, путники отправились в обратную дорогу. Дойдя до речки, компания заметно повеселела: от воды слегка тянуло прохладой, и они, наскоро покидав вещи, бросились наперегонки к воде. Кико и Алиса сразу же ушли на середину реки, тихо переговариваясь и брызгаясь друг в друга водой. Дэйв, помня о неумении Маши хорошо плавать, зашел вместе с ней неглубоко в воду. Обняв девушку, он начал нашёптывать ей милые романтические глупости, от которых та таяла и хихикала, обнимая Дэйва в ответ. Пальцы скользили по талии и спине, разминая кожу. Когда руки добрались до шеи, Маша встрепенулась: — Дэйв, что ты там делаешь? — У тебя песок тут, — ответил рыжий гитарист и смахнул что-то. Вдруг он резко потянул на себя лямки купальника и, одним движением сорвав его, забросил на середину реки. Его подхватило течением и понесло прочь. — Эй, ты чего творишь? — возмутилась Маша, спрыгивая с мужчины. И тут же почувствовала, как низ купальника сносит течением. Маша посмотрела вниз — лямки оказались развязаны. — Ах ты! — воскликнула Маша — и тут же нырнула в воду. Дэйв не успел сориентироваться, как с него содрали плавки. Девушка, вынырнув, с криком — Вот тебе! , зашвырнула их далеко в реку. Они начали барахтаться в реке, смеясь и брызгаясь друг в друга водой. Кико с Алисой подплыли ближе, наблюдали за вознёй. Как вдруг Маша поднырнула и, оказавшись за спиной подруги, дёрнула завязки её купальника на себя. Алиса только взвизгнула и сжала руки на груди, но купальник уже был в руках Маши. — Отдай! — закричала она, пытаясь доплыть до Маши и, при этом, закрывая голую грудь, что было довольно непросто. — Ни хрена! Меня Дэйв раздел, а я одна голяком щеголять не собираюсь. С этими словами она закинула подальше купальник. Дэйв с довольным видом наблюдал за вознёй девушек. — Моя девочка! — с гордым видом сказал он. — А у твоей сиськи ничё. — А ты не пялься, — ответил бразилец, подплыв к Алисе и положив ладони ей на грудь, прикрывая от нескромных взглядов Мастейна. — Ну, так не интересно, — возмутился рыжий гитарист и, нырнув под воду попытался содрать плавки с Лоурейро. В ответ ему тут же прилетел удар пяткой в грудь. — Блять, Кико. Ты че творишь? — отплёвываясь и откашливаясь, заорал Дэйв, выныривая. — Спасаю свою жопу. И девушку, — ответил Кико, отплывая с Алисой чуть дальше от Мастейна. — А, не умеете вы веселиться, — махнул рукой Мастейн и поплыл к берегу. Он вышел из реки, сверкая голой задницей и плюхнулся на полотенце. Спустя несколько минут, Кико и Алиса тоже потянулись к берегу. Бразилец всё также прикрывал девушку, идя позади неё. Дэйв фыркнул, нахально разглядывая парочку. — Ой, какие мы нежные стеснительные ромашки, — протянул гитарист. — Дэйв, ты бы прикрылся, не один всё-таки, — сделал замечание Кико. — Пффф, а мне стесняться некого, — парировал Дэйв и согнул ногу в колене, заняв ещё более непринуждённую позу. — Маша, ты идёшь? — крикнул он. — Кинь мне полотенце, — ответила Маша, стоящая в реке по пояс, скрестив руки на груди, прикрываясь. — И кого ты тут стесняешься? — ответил Мастейн. — Ребята, отвернитесь, — прокричала Маша. Кико и Алиса отвернулись. Маша быстро выскочила из воды, спешно натянула прямо на мокрое тело футболку, натягивая вниз подол. — Ну ты и засранец! — сказала девушка рыжему гитаристу. Он сел на полотенце, и, обхватив девушку за бёдра, притянул к себе. — А трусиков-то и нет, — усмехнулся он, проводя рукой между её ног. Маша резко отскочила от него, сделав большие глаза. — С ума сошёл! Не при них же! — прошипела она. Она быстро натянула шорты, бросая на гитариста возмущённые взгляды. — Ну вы там всё? — спросила Алиса, не поворачиваясь. — К сожалению, да, — проворчал Дэйв. Девушка повернулась и увидела одетую подругу и совершенно голого Мастейна. — Ну может уже оденешься, эксгибиционист несчастный! — воскликнула Алиса. — Одни блять, девственники кругом! — закатил глаза Дэйв, нехотя поднимаясь и начиная одеваться. Домой возвращались парами. Маша тихо выговаривала Дэйву за его нескромную выходку. — Сама же первая с Алисы купальник и содрала, — вяло отбрёхивался от нападок Дэйв. Он разомлел на солнце, выхлебал по пути половину банки с компотом и откровенно зевал. Вернувшись домой, Маша стала развешивать мокрые полотенца на верёвке во дворе, Кико вызвался помочь, а Алиса отправилась в дом переодеваться. Зайдя в свою комнату, она скинула футболку и взяла сухое полотенце, обернув волосы. Задумчиво глядя в зеркало, Алиса, не сразу заметила Мастейна, который, стоя в дверях комнаты, откровенно разглядывал девушку. — Классные сиськи! — усмехнулся Дэйв, как вдруг ему на плечо опустилась тяжёлая рука его соло-гитариста. — А ты не охуел?! — возмущённо спросил Лоурейро. — Я спросить хотел, — ответил Дэйв. — Спросил? У тебя вообще есть хоть какие границы? Приватность и частная жизнь — знакомые слова? — возмутился Кико. — Ой, да ладно, тут все свои! — отозвался Дэйв. — Не будь ханжой. — Давай я не буду ханжой и пойду попялюсь на задницу твоей подруги? Дэйв что-то неразборчиво буркнул в ответ. — Что такое? — поднял бровь бразилец. — Что позволено Юпитеру, не позволено быку, — надменно парировал Дэйв и удалился. Кико, пошептавшись с Алисой за закрытыми дверями, вышел в комнату. Мастейн стоял у стола, допивая компот прямо из банки. — Дэйв, пожалуйста, не делай так больше. У меня к этой девушке особое отношение. Мастейн поставил пустую банку на стол, вытер тыльной стороной ладони губы и хлопнул по плечу гитариста. — Да ладно, занесло на повороте. Учту. Кико кивнул и, умывшись в сенях, вернулся к Алисе. Утомившись от длинного похода под жарким солнцем, компания разбрелась по комнатам, рано уснув. Кико проснулся от настойчивого стука в стекло. Разлепив глаза, он увидел в темноте за окном знакомую рыжую шевелюру. Осторожно выпутавшись из объятий Алисы и одеяла, он встал и открыл створки рамы. — Ты чего не спишь? — спросил сонный бразилец. — Выспался уже. Давай, хорош дрыхнуть, дело есть. Выходи. Лоурейро одевшись осторожно вышел из комнаты, затворив дверь и прокрался на улицу, стараясь не шуметь. — Что случилось? — спросил он. — Идея есть, — ответил Дэйв, загадочно улыбаясь. — Среди ночи? — Да ладно, время детское — спать рано легли. Слушай сюда. Нам надо вернуться на кладбище. К могиле того колдуна. — С ума сошёл? Зачем?! Ночью по незнакомой местности? Ты помнишь про кабанов? А лось? — Так мы не через лес идём. Дорога считай прямая. Всё, что нужно я взял. Пошли, — скомандовал Мастейн и, не оборачиваясь, пошёл со двора. Вздохнув, бразилец отправился за шефом, проклиная всё на свете. По дороге он пытался выспросить, что же задумал его шебутной босс. В какой-то момент Дэйв остановился и, направив на него включённый на телефоне фонарик, возмущённо спросил: — А то тебе нечего просить у колдуна? — Да я как-то и не думал об этом, — растерялся Кико. — Ну вот по дороге и подумай, — отрезал Дэйв и упрямо продолжил путь. — Дэйв, а ты не думал, что это опасно? — спросил он. — Ну вот поэтому я тебя с собой и взял, — буркнул Дэйв. Остаток пути они проделали в тишине, сопровождаемые светом Луны и фонариком Мастейна. Кладбище встретило их прохладой и тишиной. Лишь ночные птицы да сверчки издавали звуки. — Нам туда, — быстро сориентировался Дэйв. — У меня отличная топографическая память, за мной. Кико проследовал за ним, оглядываясь. Отовсюду во тьме раздавались шорохи, странные звуки. Мужчина чувствовал себя неуютно, и уже сто раз пожалел, что повелся на авантюру шефа. Они прошли сквозь кладбище, свернув и продравшись сквозь кусты, оказались у нужной могилы. — Посвети, — попросил Дэйв, передавая телефон и доставая из кармана бумагу с ручкой. Он быстро написал несколько строк и, сложив записочку, перехватил свой смартфон. — Теперь твоя очередь, — сказал он тихо, передавая бумагу и ручку. Кико, задумавшись лишь на несколько секунд, накидал несколько строк. Он вопросительно глянул на Дэйва. — Я всё. Что теперь? — спросил он. Мастейн с натугой отодвинул камень и положил свою записку во вместилище. Кико последовал его примеру. Дэйв вернул камень на место. Кико облегчённо вздохнул. — Ну теперь домой? — спросил он, поднимаясь и отряхивая колени от земли. — Нееет, ещё не всё, — сказал Мастейн. Он достал из кармана мятый исписанный листок. — Мне надо кое-что проверить, — сказал Мастейн и начал напевно что-то читать, глядя в текст. Кико устало, позёвывая смотрел на представление, устроенное Дэйвом, но благоразумно помалкивал. Несколько раз он уловил имя Ника Мензы и удивился. Дэйв, закончив, постоял несколько секунд в тишине. — Ха! Я так и знал. Всё это хуйня и духов не существует, — досадливо воскликнул Мастейн и, смяв листок, бросил его под ноги. — Пошли, — сказал он, повернувшись спиной к могиле, и вдруг увидел ошарашенный взгляд Кико. — Что? — спросил он. Бразилец молча указал за его плечо. — Решил всё-таки отписать мне долю от продажи мерча? — раздался ехидный подзабытый голос, от которого волосы на загривке Дэйва встали дыбом. Он медленно повернулся. — Менза, а тебе какого хуя надо? — нарочито нагло спросил Мастейн так, будто перед ним стоял живой Ник во плоти, а не светящийся, парящий в воздухе призрак. — Дебил, ты сам меня призвал, — усмехнулся барабанщик. — Ну и как тебе? Встретился со своими зелёными человечками? — спросил Мастейн, игнорируя оскорбление. — Да уж лучше, чем с тобой, — усмехнулся Ник, — а это тут кто? Очередной раб на галерах Мегадэт? Кико нервно сглотнул. — Ну чего тебе? Совесть замучила и извиниться хочешь? — продолжил Ник. — А мне не за что извиняться! — вскинув подбородок, ответил Дэйв. — Да ну? Неужели? Напомнить, как ты уволил по телефону, пока я в больнице лежал? — сжал кулаки барабанщик. — Или как ты задерживал авторские? — повысил он голос. — И мне приходилось унижаться, звоня твоей жене и выпрашивать их? — его голос перешёл в высокий, режущий слух звук. Дэйв закрыл ладонями уши, болезненно сведя брови. — Или как ты выставил меня каким-то извращенцем и придурком в своей книжонке?! Можешь написать их ещё хоть сто! Это тебе не поможет! Можешь врать другим, но себе врать бесполезно. Прекрати уже проёбывать свою бессмертную душу!!! Искажённое лицо призрака приблизилось к Дэйву. — Решил вернуться к чёрной магии? Адские гончие уже заждались, — голос Ника исказился, превращаясь в пронзительный вой, а светящаяся фигура на глазах стала превращаться в огромного жуткого пса. Мастейн заорал, рванув через кусты, забыв о Кико. Тот же рванул едва ли не быстрее Дэйва. Когда топот ног и вопли смолкли, призрачный свет над могилой начал меркнуть и раздался довольный смешок. — Как был ссыклом, так и остался! Еще увидимся, придурок. И с тихим хлопком, свет исчез. Словно на реактивной тяге проделав половину пути, гитаристы остановились, тяжело дыша. Мастейн склонился, уперев руки в колени. — Что это было? — спросил, выдохнув, Кико. — Менза, — отдуваясь, ответил Дэйв. — Как и зачем? — Так это. Проверить хотел, — выдохнул Дэйв. Из книжки соседки выписал кое-что. — Meu Deus, porque faria isso? — простонал Кико. — Eu queria um trabalho normal, não um circo com cavalos! (Господи, за что мне это? Я хотел нормальную работу, а не цирк с конями!) — Судя по интонации, ты злишься, — поднял голову Мастейн. — Нет, я тебе медаль за эту хуйню преподнести должен! — саркастично ответил Лоурейро, взмахнув руками. — Я такое вряд ли уже забуду. — Не кипишуй ты. Это глюки от перегрева и дневного сна, — отозвался Дэйв. — То-то ты летел, обгоняя меня, — усмехнулся Кико. — Ладно, пошли уже домой. И никому ни слова, смотри! — добавил Дэйв. Вымотанные гитаристы, с трудом переставляя ноги, направились в деревню. Остаток пути они проделали в тишине, думая каждый о своём. Приближаясь к дому бредущие гитаристы увидели светлое пятно. — Сука, это опять дух Мензы! -тонко по-бабьи взвизгнул Мастейн, напугав Кико, хватая его за плечи и прячась позади него. Кико вгляделся во тьму. — Это просто гусь, — ответил он, держась за сердце. Дэйв, поняв вдруг свою ошибку и устыдившись внезапного испуга, выскочил из-за спины своего гитариста, прицельным пинком отправил гуся в полёт. Тот только коротко вскрикнул, сползая по забору в траву. — А хули он ночью гуляет?! Нормальные птицы ночью спят! — возмутился Мастейн. — Я тебе точно говорю — демон! Ты видел этот взгляд? Это снова Менза! Он меня преследует! Кико хлопнул ладонью по лбу и тихо пробормотал: — Avô, toma os comprimidos (Дед, пей таблетки). — Что ты сказал? — переспросил Дэйв. — Ну какой взгляд, ты там в темноте увидел, Дэйв? И потом, этот гусь наверняка просто заблудился. А ты его покалечил. — Да и хуй с ним! — пробормотал Мастейн, — теперь мне спокойнее. Он подозрительно оглянулся на гуся, который, подволакивая крыло, похромал в сторону дома бабы Нины. Мужчины вошли в дом, довольно шумно продолжая разговор. Из комнат выглянули девушки. — Вы чего не спите? Где шлялись? — сонно щурясь, спросила Маша. — Не спалось. Вышли воздухом подышать — душно. — А, ну-ну… Давайте тогда, идите спать. Алиса протянула руку к Кико и они вошли в комнату, закрыв за собой дверь. Маша вопросительно посмотрела на Дэйва. — Иди спи, я сейчас приду, — ответил рыжий на её взгляд. Девушка вернулась в комнату. Когда Дэйв остался один, он опустился на диван и крепко задумался, осмысливая произошедшее на кладбище. «Да не, чушь это всё. Массовые галлюцинации. Какой Менза? Да ещё и в России?» — подумал он и подосадовал на себя за проявленный при Кико испуг. «Тем более с гусём ещё так неловко получилось» — покачал он головой. На него вдруг накатила досада — на себя, на Кико — за то что тот повёл себя куда более мужественно, чем он. «Ну ладно, — решил Дэйв. — Сейчас мы посмотрим, какой ты мужик». Мастейн вошёл в их с Машей комнату и начал копаться в комоде. — Ты чего? — сонно спросила девушка. — Спи, сейчас приду, мне надо, — ответил он и вышел, неся в руках какой-то свёрток. Маша пожала плечами и снова улеглась. Она уже начала привыкать к характеру Дэйва — пока он не выполнит то, что считает нужным — не успокоится. Кико и Алиса лежали, обнявшись. Вдруг девушка встрепенулась. — Слышишь какие-то звуки? — Это лес. Всё нормально. — Нет, скрипнуло что-то. — Всё хорошо. За окном вдруг раздался резкий звук, с хлопаньем крыльев. — Птица, — успокоил девушку гитарист. Снова воцарилась тишина. Внезапно дверь скрипнула, раскрывшись, и в дверном проёме возник светлый силуэт, размахивая топором и крича во всю глотку. Алиса заорала, перекрывая хриплый крик «призрака», а Кико, схватив с пола тапок, прицельно запустил его в него. «Призрак» громко выматерился голосом Мастейна. — Да вы охуели что ли? — спросил Дэйв, сдирая с себя простынь и потирая лоб. — Я всего лишь напугать вас хотел! — Да ёб твою мать, напугал так напугал! — в сердцах выругалась по-русски Алиса. — Yob tvoy mat? — повторил Дэйв сочное выражение. В комнату, сбивая с ног рыжее «привидение» влетела разбуженная криками Маша, размахивая скалкой. — Кого убивают? — Меня, блять! — со злостью и обидой, ответил Мастейн, сидя на полу. — А, ну да, кого же еще? А ты чего здесь? — Да он нас напугать решил! — ответила Алиса. — Привидением нарядился, детский сад! — Напугал? Теперь иди спи уже, — устало сказала Маша, покачивая головой. — Ты меня уронила! Дай руку, — сказал Дэйв, протягивая свою. — Ничего, сам поднимешься, — ответила Маша. — Сам себе злой Буратино. — Кто? — Не важно, — вздохнула она и, махнув рукой, пошла к себе, досыпать.