Приключения металлистов в России

Призыв по технике безопасности: Товарищи женщины, если вы на работу придёте в слишком свободной одежде — остерегайтесь работающих механизмов. Если в слишком облегающей, остерегайтесь механиков. Девушки стояли в сенях, намывая посуду. Маша тихо что-то мурлыкала себе под нос, временами поглядывая на букетик, стоящий на подоконнике в банке. — У тебя всё нормально? — осторожно спросила Алиса, удивляясь переменчивому настроению подруги. — Всё отлично, — отозвалась Маша, вспоминая, как её ни свет ни заря разбудил Дэйв, подарив букет собственноручно собранных цветов. Он был таким счастливым, что вчерашнее вечернее происшествие тут же изгладилось из памяти. — Цветочки значит принёс? — кивнула она на букет. — Да, представляешь. Заморочился. — Угу, — кивнула Алиса, — значит, всё у вас отлично? Ну ладно. Кстати, Кико вчера напомнил, что нам уезжать скоро, а мы говорили, что машине техосмотр нужен. Что придумаем? А то Мастейн уже собрался под капот лезть, юность свою вспомнил. Осмелел после трактора. — Блядь, я его не допущу до «Победы»! — воскликнула Маша. — Мне интересно, как ты это организуешь? — Костьми лягу, но не допущу! — Ну-ну, костьми, — усмехнулась Алиса. — Может чем ещё? — А это идея! — ответила Маша. Она вытерла руки и отправилась в комнату. Порывшись по шкафам, она обнаружила комбинезон из холщовой ткани, в которых ходили механизаторы СССР 80х. Взяв его в охапку, девушка вышла в другую комнату. С улицы пришли Дэйв и Кико, неся воду в вёдрах. — Смотри, что откопала! — воскликнула Маша, протягивая Дэйву комбинезон. — Ты хотел посмотреть машину перед отъездом! — Конечно, посмотрю! Не тебе же в ней копаться, — ответил Дэйв. — Сейчас как переоденусь. У меня, кстати, когда-то похожий джинсовый был. С этими словами, он взял в руки комбинезон и отправился в комнату. — Кико, я вспомнила, что ещё тебе надо показать! Тут неподалёку есть старая полуразрушенная усадьба. Может клип тебе снимем? С освещением правда проблемы — оно только естественное будет. Но можно попробовать? — предложила Алиса с энтузиазмом. — А давай! — живо откликнулся Лоурейро.- Тогда берём гитару, камеру и пойдём? — Да, погоди только бутерброды нам захвачу. А то назад ползком придётся, — ответила Алиса и ненадолго скрылась в кухне. Бразилец же убрал гитару в чехол, наскоро переоделся в свои джинсы и футболку, и успел прихватить воды. Алиса вернулась и они, махнув Маше и Дэйву, отправились осматривать ещё одну достопримечательность. — Ну я же говорил, что у меня похожий комбез был! — обрадовался рыжий, выходя из комнаты, и оглядывая себя. — Ну что, показывай, где тачка и что случилось. Маша войдя в сарай подняла капот ретро автомобиля, установив под него специальную подставку-ножку. — Да ничего, собственно не случилось, но надо техосмотр сделать. Машинка хоть и хорошая, но старенькая, мало ли что в дороге может произойти. Дэйв залез под капот осматривая внутренности автомобиля. Он насвистывал какой-то смутно знакомый мотивчик. Его пальцы пробежались по трубкам и проводам. Вынырнув он спросил: — Слушай, а от оригинала тут хоть что-то осталось? Я ж вижу, движок не родной стоит, и зажигание электронное, и гидроусилитель руля. — Ага, и вакуумный усилитель тормозов. Тут вообще начинку всю поменяли. От машинки только корпус остался родной. — Так что ж ты мне голову морочишь? Дэйв почесал висок, оставив черный след от машинной смазки на коже. — Ну что сразу — морочу. Ну да, она не древняя, но все равно еще ехать обратно, проверить надо, чтоб не сломаться по дороге. — Ладно… Дэйв снова нырнул под капот. Через минуту оттуда послышалось: — У тебя тут ремень на генераторе изношен, лопнуть может! -А, это ничего, у меня чулки в багажнике есть. -Чулки? , Дэйв снова вылез наружу, являя еще более измазанное лицо и руки. — Ой, дай тебе хоть волосы подвяжу, а то весь уляпаешься! Маша сняв резинку со своих волос подошла сзади к мужчине и собрала их в небрежный хвост. — Так что там про чулки? , напомнил он. — Это какая-то очередная русская шутка или слово означает совсем другое, нежели имеющееся ввиду? — Да ладно, Дэйв, ты что, реально не знаешь, зачем в машине возят чулки и колготки? — Нет, просвети меня. Дэйв, убрав «ножку» из-под крышки капота, захлопнул его и развернулся, прижав ее к себе, держа за ягодицы. — Сарафан испачкал, мурлыкнула она, потираясь о его щетину щекой. — Насрать, новый куплю. Что там с чулками, рассказывай. Девушка прижалась к мужчине на мгновение, а потом отпрянув освободилась из объятий, и обошла машину. Из багажника она достала упаковку чулок повышенной прочности. — Ну смотри, применений для них масса. Лопнет ремень генератора, можно чулком заменить, связав его, и дотянуть так до сервиса. Можно использовать как фильтр для жидкостей, чтоб примеси не попали в двигатель. Если шланг охлаждающей жидкости течет, перемотать. Да даже двигатель при желании завести можно. Вобщем, женские чулки и колготки — спасение автомобилиста. Маша сунула в руки Дэйва упаковку чулок. — Владей, механик, подмигнула она ему. Дэйв зашёл за машину и наклонился, распечатывая упаковку. Маша вертелась, оглядывая «нанесённый ущерб» сарафану, как вдруг рыжий с диким криком выскочил из-за машины. В одной руке у него была отвёртка, в другой — шуруповёрт, которые он держал, словно оружие. На голову был натянут чулок, искажающий черты лица, из-под ажурной резинки которого топорщились рыжие кудри. — Всем стоять, это ограбление! — проорал он, вставая в ковбойскую позу и потрясая импровизированным оружием. Маша рассмеялась: — О, боже, Дэйв! С тобой не соскучишься! — Я — Билли Кид. Снимай золотишко! — искажённым хрипловатым голосом заявил Мастейн, тыча шуроповёртом в лоб девушки. — Ах, у меня ничего нет, кроме этих серёжек, которые мне подарила бабушка, — тут же включилась в игру Маша. — Все вы так говорите богатые сучки, — сказал он, прижимая девушку ягодицами к капоту. — Я знаю, где вы прячете самое ценное, — Дэйв бросил отвёртку в сторону и рука его прошлась по внутренней стороне бедра, приподнимая подол сарафана. — Ах, сэр, не надо, прошу вас! Я говорю правду, — Маша хихикнула. — Тебе смешно? — прорычал он, грубовато разворачивая девушку спиной к себе, укладывая её грудью на капот. Коленом он раздвинул ей ноги и, отбросив шуруповёрт, положил руки на ягодицы девушки. Маша приняла игру: — Сэр, умоляю, не надо. Я еду в монастырь кармелиток. Пощадите. Что я скажу на исповеди? — Знаю я эти монастыри. И этих исповедников, — усмехнулся Дэйв, стягивая с головы чулок и встряхивая волосами. Маша попыталась подняться с капота, но Дэйв грубовато схватил её за запястья и обмотал их чулком, укладывая девушку обратно. — Куда собралась, крошка? Я ещё не обыскал тебя, — его рука прошлась между ее ног, оттягивая трусики. Маша для вида посопротивлялась. Дэйв рывком спустил с неё бельё до щиколоток, удёрживая руки девушки, опустился на колени со словами: — Кажется, я нашёл! И внезапно укусил её за попку. Маша взвизгнула от неожиданности. Руки Дэйва оглаживали нежную кожу, то сжимая, то пощипывая. Он резко хлопнул по ягодице ладонью и поднялся. — Да, я вижу, что у тебя и правда ничего нет, но это не значит, что у тебя нечего забрать. Он отстегнул лямки комбинезона и, спустив его вместе с бельём, коснулся возбуждённым членом кожи девушки. — Пожалуйста, не надо! — девушка попыталась свести ноги покрепче. — У нас два варианта: или трахну тебя, или я пристрелю машиниста это ёбаного поезда. Маша повернулась, с интересом глядя на Дэйва: — Это Кико что ли? — хихикнула она. — Из этого большого револьвера и прямо в рот? Мастейн хлопнул её по заднице: — Не выпадай из роли! — строго сказал он. — Пожалуйста, не убивайте никого сэр! — заголосила Маша. — Я на всё согласна. Не надо убийств! — девушка прогнулась в пояснице и легла грудью на капот, раздвигая ноги и откидывая спущенные трусики небрежным движением в сторону. — Так-то лучше, — пробормотал Дэйв и, прикоснувшись головкой члена к её влажным губкам, плавно вошёл в неё. Девушка ахнула и подалась навстречу. Дэйв подтянул к себе подругу, прихватив за волосы. Вторая рука опустилась на обнажённые ягодицы, отвешивая шлепки с оттяжкой, оставляя красные следы пятерни на белой коже. Мужчина наслаждался стонами, грубо насаживая её на себя. Он трахал её, вживаясь в роль жестокого грабителя, не щадя, наслаждаясь беззащитной позой, связанными руками, слабостью и полным подчинением. — О, Дэйв, — простонала Маша. — Называй меня «сэр», — произнёс Дэйв, грубо вбиваясь в девушку. — Тебе понятно? — Да, сэр, — послушно ответила девушка, прерывисто дыша. Он опустил руки, проводя по её ягодицам. Пальцы его развели припухшие губки. Дэйв с удовольствием смотрел на то, как его член входит, погружаясь в горячую плоть. Такая влажная, жаждущая. Его. Навалившись на девушку ещё сильнее, мужчина снова схватил её за волосы, заставляя запрокинуть голову назад. — Маленькая шлюшка, зачем ты мне лжешь про монастырь? Ты же не девственница. — Оттрахай меня! — простонала она в ответ. — Ещё, сэр! Пожалуйста, сэр! Он почувствовал, как её бёдра подаются ему навстречу, подмахивая его движениям. Её откровенное желание, пряная развратность сводили с ума. Желание сделать с ней что-то ещё, что-то большее вдруг наполнило его — и он, развязав руки девушки, резко вышел из неё и, перевернув спиной на капот машины, опустился между её ног на колени. Маша, осознав, что он хочет сделать, содрогнулась всем телом от предвкушения. — Ох, Дэйв…сэр, — поправилась она и пальцы её зарылись в рыжие кудри. Мужчина приник к жаждущему лону и глубоким жарким поцелуем, засасывая бугорок клитора, стал ласкать его языком, надавливая, играясь и обводя нежные контуры. Его язык погружался в неё, трахая и лаская изнывающую от желания девушку. Пальцы мужчины разводили влажные губки. Жадный до ласк, Дэйв лишь изредка поднимал взгляд вверх, видя движения пальцев девушки по груди, слушая её мурлыкающие низкие стоны, переходящие в тихие просьбы и возгласы: «ещё» «о, да!» Слегка надавив на нижнюю стенку влагалища языком, он почувствовал, как тело подруги напряглось, изогнулось — и она, издав громкий вскрик, кончила, содрогаясь. Ноги её задрожали, задыхаясь, девушка простонала его имя, и затихла, тихонько всхлипывая. Он поднялся, ложась на неё, охватывая голову Маши руками, захватывая своими губами губы девушки, давая почувствовать её собственный вкус. Она страстно отвечала на поцелуи, впуская его язык в рот, посасывая и лаская. — Ты далеко не монашка, — шепнул он ей, а затем, поднявшись, потянул на себя за руку. — Иди, я покажу, как надо причащать таких, как ты, — рыжий надавил на плечи Маши. Девушка послушно опустилась на колени перед ним. — Открой рот, — приказал он. К её губам прикоснулась возбуждённая головка, которую она с наслаждением взяла в рот, лаская. Рука Дэйва легла на затылок девушки. — Давай, поработай, детка, — произнёс он, слегка надавливая. Дэйв смотрел сверху, как Маша, закрыв глаза, обхватив пальцами его член увлечённо сосёт ему, насаживаясь всё глубже и глубже. Пальцы её спустились ниже, лаская мошонку, нежно поглаживая. Будто специально, девушка слегка прихватила зубками чувствительную кожу, неожиданно вызвав у Дэйва волну возбуждения. Он надавил сильнее, заставляя её взять глубже, почти полностью погрузившись, задевая головкой горло девушки. Движения его стали быстрее и резче, он уже полностью контролировал её, держа за волосы. — Да, сладкая сучка, умеешь сосать, — ухмыльнулся он и задохнулся, когда она, задержав дыхание, сама насадилась на всю его длину, погружая его член себе в горло. Ощущения тесноты, движений языка, бархатистости кожи, сводили его с ума. Рука словно сама собой, непроизвольно прижала её полностью, утыкая носом в кудрявые медные волосы на лобке, а другая слегка сдавила шею, ощущая движения члена в горле. Дэйв одновременно почувствовал и подступивший оргазм, и то как девушка пытается вырваться, задыхаясь. Но совершенно не мог контролировать себя, находясь будто на грани обморока. — Да! Ещё! — вскрикивал он, вбиваясь в горло девушки без пощады. Ощущение оргазма настолько затмило разум, что Дэйв совершенно не помнил момента, как он отпустил её и без сил опустился на пол, облокачиваясь спиной на бампер машины. Он сидел, тяжело дыша, приоткрыв рот. Когда туман похоти рассеялся, он увидел, что Маша лежит на его груди, прижимаясь всем телом, всхлипывая. — Ты что, детка? — ласково спросил он, возвращаясь в реальность, проводя ладонью по волосам. — Я тебя обидел? Девушка подняла на него слезящиеся глаза. — Нет, всего лишь чуть не задушил, но я не в претензии, всё было прекрасно, — хрипловато ответила Маша и потянулась губами к его губам. — Прости, я совсем не хотел этого, — ответил Дэйв, покрывая её лицо и скулы поцелуями. — Ты была так прекрасна, что я немного сошёл с ума. Его руки заботливо оглаживали девушку, ероша волосы, нежась от прикосновений к её коже, проходясь по спине и спускаясь к талии. Он чмокнул девушку в висок, оставив её на несколько секунд. Поднявшись, он заглянул в машину и схватив один из пледов, которыми в дороге укрывали его и Кико, расстелил его на куче сена в углу. — Иди сюда, — позвал мужчина, помогая девушке подняться. Парочка легла на расстеленный плед. Расслабленные, довольные, они лежали, прижимаясь друг к другу, Дэйв укачивал подругу в объятиях. Они тихонько переговаривались. Маша потёрлась носом о плечо рыжего, делая глубокий вдох. — Ты чего меня постоянно нюхаешь? — спросил он, улыбаясь. — Мне нравится твой запах — настоящий, такой мужской. — Токсикоманка, — пробормотал Дэйв беззлобно. Он прижал к себе голову девушки, зарываясь носом в её волосы. — А ты быстро схватываешь. Хорошая монашка из тебя вышла. Любишь ролевые игры? — Кстати, нет. Не пробовала. С тобой как-то всё само собой получается. Было прикольно, будто в порно-фильм попала. А ты любитель таких вещей? — Иногда под настроение можно. С бандитом как-то само получилось — из-за этих чулок. Я хотел механика сыграть вообще. — Ой, точно, ты же в молодости работал в автосервисе? — Да, совсем недолго. — О, вспомнила! Эта мелодия, которую ты насвистывал — Mechanix ведь? Кстати, почему вы её на концертах не играете? Заводная ведь такая. — Да в нынешней обстановке всеобщей толерантности как-то подумаешь десять раз, прежде чем петь такое со сцены. Устроят волну травли, назовут хуемразью. — А что, весь текст — это правда? Или так бравада? — Правда хочешь узнать? — улыбнулся он. — Ага, — кивнула Маша. — Тогда слушай. Я был молод и хорош собой… — Ты и сейчас хорош, — перебила его Маша. — Я знаю, — довольно улыбнулся Мастейн и продолжил. — Всё, что меня интересовало — музыка и секс. — А с тех пор разве что-то изменилось? — Не перебивай, — шлёпнул он девушку по заднице, — иначе я не буду рассказывать. — Всё всё, молчу и внимаю. Девушка устроилась у него на груди, приготовившись слушать. — Ну так вот. Я был юн, красив…сказочно красив, — он поскрёб рыже-седую бороду, — и трахал всё, что шевелится. А что не шевелится, я шевелил и трахал. И вот к нам в сервис время от времени стала заезжать миловидная дамочка лет тридцати. Я ловил её взгляды и однажды специально припозднился с починкой машины. Все работники ушли, а старший поручил мне закрыть сервис, когда закончу работу. Ну я её и трахнул прямо в тачке. Дэйв замолчал. — Ахуительная история, — пробормотала Маша. — И это всё? — спросила она громче. — Нет, не всё. Дамочка растрепала своим подружкам про ёбкого парня и с тех пор к нам под вечер потоком шли клиентки, которые просили, чтобы именно я занимался ремонтом. Старший быстро начал что-то подозревать. Но что тут предъявишь, если все довольны, а сервису прибыль? Ну и мне прилетало кое-что лично от них, на то и жил. Приторговывал заодно травкой, на гитару нормальную скопил тогда. — Так ты шлюха, — подняла голову Маша, улыбаясь. — Но, но! Проститутка, — поднимая палец вверх, уточнил Мастейн, — я был молод, мне нужны были деньги. Однажды я пёр одну тёлочку…погоди, предисловие: у одного из механиков сервиса был крутой кассетник с системой реверс — ну, знаешь, когда кассета доигрывает и головка магнитофона переворачивается, начиная проигрывать другую сторону записи. Ну вот у меня была кассета, специально для тёлочек с медляками в стиле Donny Hathaway, ну ты таких не знаешь — любовные сопли с сахаром. Ну и я всегда включал её, когда дело шло к сексу. И вот однажды, пру я тёлочку, играет это любовное дерьмо, я всё медленно с оттяжечкой так делаю, дамочка прётся. Краем уха я улавливаю, что кассета заканчивается, щёлкает реверс. И тут я вспоминаю, что буквально на днях записал на другую сторону Iron Maiden. А начинается этот альбом с песни Prowler. Слышала её? — Ага, кивнула Маша. — Ну тогда ты знаешь, что она довольно быстрая, забойная, можно сказать. Ритм есть ритм, от этого никуда не деться. Я закидываю её ноги себе на плечи и начинаю неистово жарить, с такой скоростью, что чуть дым не идёт — хоть солидол для смазки добавляй. Она верещит, прётся, упирается шпильками в крышу машины. И когда мы оба кончаем, она опускает ноги, а туфли остаются воткнутыми в крышу каблуками… Мне так хотелось тогда немного роскоши, что пёр я её в Плимуте богатого клиента. Там сиденья пошире и помягче, чем в её тачке. Ну…в общем после этого меня и уволили. Маша лежала в объятиях Дэйва, хохоча. Плечи её содрогались, она запрокинула голову. — Я тебя обожаю! Мастейн лишь хитро по-лисьи улыбался, обнимая девушку. — У меня с Мэйденами тоже воспоминания на тему секса. У моего парня на стене над кроватью висел плакат «Киллерс» и когда мы занимались сексом, я на этот плакат смотрела. — Хера он у тебя страшный был, раз ты предпочитала на Эдди (1) смотреть! — гоготнул Дэйв. — Ну куда уж до тебя! — ответила Маша. — Хотя, если честно, он и правда был страшненький. Но мне было 16, у него был мотоцикл, а у меня вместо мозгов в голове гормоны. В общем однажды во время секса, он неудачно «выстрелил» и залил плакат спермой. А времена были такие, что просто так плакаты не достать, тем более я жила в маленьком городе. Пока мы заметили, там всё уже подсохло. Как могли оттёрли, но всё равно были видны белые потёки. Так он у него и висел на всеобщем обозрении. Ему всё время приходилось придумывать отмазку — чем же он его заляпал? Потом, спустя годы, я пришла работать в редакцию, у одного из коллег над столом висел такой же плакат и у меня постоянно были флэшбэки, когда проходила мимо. Постоянно казалось, что в волосах Эдди засохшая сперма. — Бедолага Эдди, — расхохотался Мастейн. — Надеюсь, что с Виком (2) таких историй не происходило! Дэйв повернулся на бок, обняв подругу. — Ты как-то раньше не особо говорила про личную жизнь, но догадываюсь, что у тебя сейчас никого нет. А был? — Был. Вечные стычки. Пил и руку поднял. Я не выдержала, — нехотя ответила она. — Идиот, — выругался рыжий тихо, прижимая девушку за плечо к себе и целуя в висок. — А почему ты спросил? — Вспомнил что-то развод свой. Знаешь, как бы ни было, а я ни разу не поднял руку на жену.  — А я читала где-то, что в отношениях с Дианой вы постоянно дрались? , спросила Маша. — Я был молодой…наркотики опять же. Несдержанный. Очень жалею сейчас, если честно. Нельзя поднимать руку на женщину. Я, кажется это понял, только когда стал отцом Электры. Дэйв замолчал. — А что же развод? Тяжело пришлось? Хотя нет, если не хочешь, не надо, не говори, Маша уткнулась ему в подмышку, обнимая, будто защищая от плохих воспоминаний. — Да нет, отчего же… Там такое дерьмо приключилось — пришёл не вовремя домой. Классический анекдот, — горько усмехнулся гитарист. Застал их на пороге, когда они целовались. Ну и я ему въехал в морду. Пэм орала, как ненормальная, да ещё и выдала мне: «Иди проспись уже! Опять под спидами?» а мне и так на гастролях эти придурки из Металлики тот поднос с типа «порошком» принесли. А я только-только вышел на «чистую полосу». Дэйв ненадолго замолчал, вспоминая. Маша слушала, успокаивающе поглаживая его по плечу. — Ну и слово за слово: «я подаю на развод, ты меня достал! Грубое животное! Дэвид и то ласковее тебя!» и когда она это сказала и поняла, что я дошёл, про какого Дэвида речь — то чуть не сорвался. Поехал к этому ебаному придурку. И просто в шнопак залепил, едва он двери открыл. Мало ему было того суда — надо было ещё и с моей женой переспать. Ну что за мудак, а? Даже не стал отрицать или что-то говорить в свою защиту. Придурок. Ну и естественно нихрена я не доказал бы в суде — всё сводилось к моим зависимостям, к тому что я мало времени уделял детям. А Пэм только того и надо. Оказалось, что её давно подбивали к этому. И тот парень, которого я на пороге застал, проповедник из этой их христианской секты. Давила она на меня, чтобы на суде всё не всплыло. Да и я не хотел! С басистом же изменила, ну специально же! Спасибо, что не с Хэмметтом, — усмехнулся Дэйв и продолжил. — Оставил всё ей, только гитары свои забрал, да и перебрался в Лос-Анжелес. — Вроде налегке, а заебался. Ты переезжала когда-нибудь? — Один раз и то давно. Когда родители умерли, мы с братом и его семьёй остались жить в одной квартире. — У тебя есть брат? — Да, старший. Твой ровесник, кстати. Он у родителей очень ранний, а я наоборот — поздняя. Ну вот…потом брат развёлся, пришлось квартиру оставить жене и детям, не выгонять же. Он уехал работать в Австрию, да так там и остался. Всё к себе меня зовёт. А я немецкого не знаю. Да там у меня никого нет — все друзья и работа здесь. Так что купила я на свои накопления себе квартирку небольшую. Там и живу уже много лет. Так что у тебя с переездом получилось? — Да знаешь, с годами столько всякой херни накапливается — вроде и нужное всё, не выбросишь: награды, старые фотографии, диски. Гитары опять же. — И всё-таки у меня в голове не укладывается про Эллефсона! Он выглядит таким серьёзным, приятным… Даже не подумаешь на него. — Ты не представляешь, какой он бабник, мне за ним даже в молодые годы не угнаться было. Это его ангельское невинное личико, и все думают — «Оооо, какой милый малыш!» Но Пэм… Я подозревал, что она на передок слаба. Всегда на гастроли уезжая думал, не греет ли кто мое место. Но вроде все с виду было прилично. Ни домыслов ни слухов… Ну, хоть дети на меня похожи. И экспертизу проводить не надо, мои ребятишки. Дэйв перевёл дух и Маша вновь спросила: — Так как же вы теперь в одной группе? — Ну как… отозвался рыжий. — Поговорили посидели. Он её выгораживал, — Дэйв вздохнул. — Рыцарь придурочный. Но я вытянул всё-таки. Она назло мне с ним легла. Представляешь? А этот идиот повелся. Не знаю, он всегда говорил, что Пэм ему не нравится, а тут… То ли дело в том, что это именно моя жена, то ли он просто отказаться не может, когда к нему в штаны лезут — не знаю. Вот что у него в башке было? Я ж и убить мог сгоряча. Зато сейчас с ним легко — он как кошка, насравшая хозяину в туфли. Виноватый, покладистый, улыбчивый. Раньше все выёбывался много, а сейчас — золото, а не человек! Хотел типа поквитаться за суд. Идиот… Вот понимает, что его усилия в одиночку, и его усилия в Меге — несравнимы. Ну не тянет он солягу! Нет, надо было выебнуться! А Пэм…давила на детей, на то, что я нестабилен. А суд…прекрасно знала, что я не захочу позориться. Поэтому тут такое и вышло. Типа баш на баш — ты мне деньги, а я тебе молчание… Видно было, что рассказ даётся ему с трудом. — Что же ты мне рассказал? — осторожно спросила Маша. — Не думаю, что ты захочешь это рассказывать это кому-то ещё. Во-первых доказательств нет, во-вторых, ты работаешь в солидном издании, а не в таблоиде. Зачем тебе это? И кроме того, ты вызываешь у меня доверие. Маша некоторое время лежала молча, осмысливая услышанное. — А ты сразу ушла от своего бывшего? — спросил Дэйв, осторожно поглаживая пальцы девушки. — Нет, как большинство русских женщин, всё надеялась, что он изменится, терпела, а потом ситуация повторилась и я сломала ему нос без затей. И ушла. Дэйв огласил комнату своим знаменитым фирменным смехом. — Боевая Мэри. Храбрая русская девушка. А мне бы тоже нос сломала, если б брыкался? — спросил он и вдруг покрепче стиснул её запястья, глядя на девушку. — А ты смог бы меня ударить? — Только по жопе, и то, если ты не против — ответил Дэйв и навалился сверху, зарывая в сено, целуя её взасос. После его откровений он показался Маше ещё более близким и родным. Девушка зарылась в его растрёпанные огненные кудри пальцами, отвечая на поцелуй. Кико и Алиса шли через заросли травы, переговариваясь, направляясь к той самой достопримечательности, о которой сказала девушка. — Como se estivesse em sertão (3), — пробормотал Лоурейро. — Что? — Будто в глушь забрёл. В Бразилии есть такие места — называются Сертанами. Это раньше были неосвоенные земли, там никого не было почти. Глушь. И природа похожа на вашу. — Ощутил себя как дома? — улыбнулась Алиса. — Да. — Ты скучаешь по родине? Он ответил не сразу. — Ты знаешь, и да, и нет. Я приезжаю с гастролями, поэтому иногда там бываю, но Бразилия — не та страна, в которой я бы хотел жить постоянно. — Почему? — удивлённо спросила девушка. — Это, фактически, страна третьего мира — нищета, преступность, социальное расслоение, нехватка ресурсов и возможностей для развития. Я радуюсь родным и друзьям, обожаю природу, но там всё застыло, будто муха в янтаре и нет никаких надежд на перемены к лучшему. В какой-то момент на гастролях с Ангрой мы выступали в Швеции, на разогреве у Сабатон. На вечеринке после концерта ко мне подошёл Йоаким Броден. Мы пересекались с ним до этого пару раз. Он пригласил потусить в Швеции, когда будет время — и я принял это приглашение. А когда приехал уже в следующий раз, понял — что это именно то место, где я хотел бы жить. — Несмотря на такую разницу в климате, менталитете и отсутствие знакомых поблизости? — спросила Алиса. — Я очень гибкий по жизни, легко приспосабливаюсь к любым ситуациям, — сверкнул белоснежной улыбкой Кико. — Я заметила, — хохотнула Алиса, — ты будто всю жизнь под Рязанью и жил. На вид — совсем чужеродный, не похожий на русских, а воду носишь и по хозяйству помогаешь так, будто пол-жизни тут прожил. Так ты что, всё-таки решил перебраться в страну-Икею? На полном серьёзе? — Да. Почему нет? Наличие знакомых — не проблема, когда ты профессионально занимаешься музыкой. Это вводит тебя в определённый круг людей. Кроме того, там полно наших. Алиса рассмеялась. — Ты чего? — спросил Кико, глядя на девушку. — Представила почему-то, как сидят вокруг костра теплолюбивые бразильцы, кутаются в пуховики, подкидывая в огонь дровишки. — Стереотипы о Швеции и Бразилии? Окей, тогда где твоя ushanka, balalaika и medved? — Ты забыл про водку, Калашников, Матрёшек и танковый биатлон, — добавила Алиса. — А ты никогда не думала о переезде из России? — спросил он, подтягивая ремень гитарного кофра на плече. — Думала иногда. Одно время часто моталась в командировки — в Петербург, а там друзья — и мы на выходные катались на пароме в Хельсинки. Мне там понравилось — и даже была мысль перебраться. — И что останавливало? — спросил мужчина, приобнимая девушку за плечи. — Кстати, тебе не тяжело тащить эту сумку? Что там у тебя? — Реквизит, спасибо, не тяжело. А насчёт переезда — наверное то, что я всерьёз не думала об этом. Здесь родители, работа, друзья. — Работать можно и удалённо, да и в отпуск приезжать не через пол-континента. Даже часовой пояс менять не придётся. Скажи, поехала бы со мной? — Как неожиданно, — рассмеялась девушка, — ты шутишь? — Нет, нисколько. Подумай об этом. Алиса склонила голову: мысли заметались. Всерьёз ли он это сказал? Как расценивать такое? И как потом вернуться к этому разговору, чтобы не показаться навязчивой… Из-за поворота показались стены старой усадьбы. — Это же оно? Мы пришли? — оживился бразилец. — Как красиво, колоритно. Перед ними открылся вид на старинное здание, к которому уже близко подступил лес. Некоторые деревца росли на крыше. Почти все окна были забиты досками, старинные колоннады — обшарпаны. Кирпич фасада тоже во многих местах был разрушен. Парочка подошла ближе. — Где будем снимать? Внутри или снаружи? — спросил гитарист, осматривая здание. — Наверное снаружи, всё-таки опасно — вдруг что-то обвалится? — Да брось ты, в центральном корпусе даже крыши нет, пошли, — махнул он рукой, шагнув в пустой проём двери. Алиса рванула следом, боясь потерять его из виду. Они вошли в зал: кругом царило запустение и разруха. Трудно было представить, что здесь когда-то жили люди. Кико стоял, оглядываясь. Он снял гитару с плеча и поставил, прислонив к стене. — Ты не знаешь историю этого дома? — спросил бразилец. — Немного. Здесь жили помещики, когда мужчины погибли на войне 1812 года, усадьбу продали, она долго пустовала, новые хозяева не жили, а потом приехала наследница-дочь хозяев, которая так и не вышла замуж. Кто знает, что у неё случилось с головой, но она очень жестоко обходилась с крепостными. У вас было рабство, а у нас крепостничество. Так что — это фактически те же рабы, только белые. Секла она их до смерти, пытала, в пруду топила девок. А после собственные крепостные её же и растерзали — довела она их. Крепостных, конечно, казнили — типа, негоже челяди против господ руку поднимать. А дом как проклятый потом был — пустым стоял. При революции его разграбили да и бросили — слишком далеко от городов и дорог — не пригодился он новой власти. Так что считай застали мы его в почти первозданном виде. — А может тут и клад есть? — спросил Кико, заинтересовано, — надо было лопату взять! — Да я тебя умоляю! В семнадцатом году тут наверное всё перекопали. Но если хочешь, то потом полазием. Только осторожно. А пока что давай выберем место для съёмки, — сказала девушка, доставая из сумки штатив и устанавливая камеру. — Уже решил, что будешь играть? — Ага, — Кико достал гитару из чехла, — Дилемму знаешь? Вот её. Сыграю без усилка, звук потом можно наложить. Хотя жалко — тут было бы атмосферно сыграть на полную громкость! — Чтобы нас завалило да. Смерть, достойная премии Дарвина, — засмеялась Алиса, глядя в глазок видоискателя, проверяя свет и экспозицию. — Я встану здесь, — сказал он, вставая между двух колонн и полуразрушенной лестницы, ведущей на второй этаж. Привычным движением воткнув шнур и перекинув его за спину, он встал в удобную позу. — Ну как я? — спросил мужчина, игриво виляя бёдрами, дурашливо рисуясь. — Ты же сам знаешь, что отлично, — улыбнулась девушка в ответ на его заигрывания, — только волосы распусти, так лучше будет. Кико стянул резинку с волос и передал Алисе. Она тут же натянула её на запястье и сказала: — Давай начнём? Он кивнул — и девушка включила запись. Оригинальную мелодию они включили с телефона, положив его рядом. Они сделали несколько дублей. Довольно странно выглядели пассажи музыканта с отключённой электрогитарой. Алиса переставляла камеру, меняя ракурсы, Кико тонко чувствовал, какого именно эффекта она пытается добиться, и без команд занимал нужные позы, поворачиваясь к свету. Снова и снова возвращаясь к началу композиции, либо проигрывая несколько раз один и тот же рифф, они работали словно давно слаженная команда.Девушка любовалась тем, как пальцы проворно бегают по грифу гитары, как красиво мускулы проступают через футболку, свешиваются темные пряди волос. Любуясь, она не забывала о своем деле, стараясь, чтобы картинка была сочной, чтобы зритель увидел Кико таким, каким видит его она. — Стоп, — наконец-то объявила Алиса. — Покажи, что получилось, — попросил Кико, снимая ремень и ставя гитару к стене. — Садись, перекусим и посмотрим, — пригласила девушка, присаживаясь на доску, лежащую у окна. Она достала из сумки пакет с мясом и хлебом, бутылку с чайным грибом, расстелила салфетку-скатерть и взяла в руки камеру. Некоторое время они ели и отсматривали снятый материал. Кико иногда комментировал, делал какие-то замечания, а Алиса записывала их на телефон, чтобы не забыть. — С тобой приятно работать, — заметил мужчина. — Будто не первый раз снимаешь меня. Знаешь, какого эффекта нужно добиться, что особенно важно. И никаких лишних движений. Часто снимаешь? Алиса улыбнулась: — Спасибо. Это ценная похвала.С тобой тоже очень приятно работать. Трудолюбиво выполняешь все команды, не жалуешься. Да, иногда снимаю для журнала, хотя основной фотограф Маша, но когда она занята, то и я беру в руки аппаратуру, а иногда знакомым клипы снимаю — начинающим андеграундным группам. Особенно забавно для блэкарей, — девушка хихикнула. — А что там? — полюбопытствовал Кико. — Да почти всегда одна и та же локация — лес или кладбище, чёрно-белый фильтр. Камера или статична или трясётся как в Паркинсоне. Предлагаешь другое — ни в какую. — Ага, — отозвался Кико, — самый консервативные металлисты. Зима, снег, кровища, трупы, корпспейнт. Алиса вдруг засмеялась. — Я вспомнила клип Slayer — Pride in Prejudice. Увидела Керри Кинга в шапочке — и меня дня три пробивало на внезапный хохот. Он как Злой Санта или лыжник-убийца. Как-то не вязалась с его брутальным имиджем эта милая вязаная шапочка. Лысинка замерзла зимой! Кико прыснул от смеха. — Меня также пробило, когда я первый раз увидел клип Металлики — знаешь этот, где Кирк от самолёта убегает. — А, — кивнула Алиса, — вроде I Disappear. — А что с ним не так? — Ну, хотя бы то, что они в начале клипа выкидывают из окна басиста! — А разве это был не Ларс? — Нет, его выкинули в конце. Кроме того, ты помнишь выражение лица Кирка, когда он носился от самолёта? Мне казалось, что если покажут пилота, то это будет Мастейн. Алиса захохотала в голос. — Точно! Ты говорил об этом Дэйву? — Ну нет, я не хочу разделить судьбу Ньюстеда в клипе! Посмеиваясь, они закончили с импровизированным обедом. Алиса сложила пакеты и бутылку в сумку. — Так что за реквизит ты с собой несла? — спросил Кико. — Мы же ничего не использовали. — Хотела тебе фотосессию сделать. Ты не против? — Всегда за. Что нужно делать? — Снимай футболку. Кико приподнял брови и игриво прикусил губу нарочито хлопая длинными пушистыми ресницами и игриво кидая взгляды на подругу. Он эротично двигаясь, сбросил футболку на пол. Поигрывая мышцами, мужчина приблизился к девушке. — Стоять! — заявила Алиса, улыбаясь. — Сначала работа, — она упёрлась ладошками в его грудь, млея от ощущения горячей нежной кожи. Наклонившись, она выхватила из сумки аккуратно сложенную белую рубашку и сунула в руки бразильца. — Надевай, — скомандовала она. Кико послушно надел льняную рубашку. — Откуда такая прелесть? У меня такого не было, — спросил он, осматривая себя и застёгивая пуговицы. — Всё из того же волшебного комода, советское наследие, — девушка подошла и стала расстёгивать пуговицы. — Ээеей, кто тут говорил про работу? — спросил он, подтягивая Алису к себе. — Я и говорила. Просто хочу, чтобы рубашка была расстёгнута. Давай подверну рукава, — она помогла ему, аккуратно завернув рукава выше локтя. Достав щётку для волос, она попросила Кико: — присядь, пожалуйста. Мужчина выполнил просьбу и девушка стала расчёсывать его длинные густые волнистые волосы. Дико хотелось отбросить щётку, содрать с него эту рубашку и разложить красавца прямо тут, на полу — до того он был хорош. Но она, сдержав себя, продолжала водить щёткой, пока волосы не легли вьющейся волной, не защелкали электризуясь. Кико жмурился от удовольствия. Девушка сняла с запястья резинку и закрепила её на волосах, собранных теперь в низкий хвост. Тёмные вычесанные волосы блестели и переливались на солнце. Алиса для себя ещё раз отметила, насколько нездешним он выглядит здесь, в Рязани. Такой ухоженный, словно породистый жеребец. Она вновь почувствовала себя робкой маленькой девочкой рядом с ним. — Ну что, пойдём искать подходящие декорации? — спросила она, вставая. — Почеши меня ещё, — мурлыкнул разомлевшим голосом Кико, лениво приоткрывая глаза. — Потом почешу. Вставай, а то свет уйдёт! — сказала Алиса, с сожалением отрываясь от мужчины. Они отправились бродить по дому, оставив вещи в зале. Переходя из помещения в помещения, Алиса отвергала один вариант за другим, пока они не оказались в пристройке с обрушившимся потолком, куда падал яркий солнечный свет. На фактурной кирпичной кладке были закреплены цепи и кандалы — все ржавые и пыльные. — О, а вот и пыточная комната! — сказал Кико. — Здесь мы и остановимся, — решила Алиса. — Ты серьёзно? — Ага, получится просто бомба! Девушка побродила по комнате, разыскивая что-то, подобрала сухие веточки дерева и сказала Кико: — Садись вот так, рядом с кандалами. — У нас намечается БДСМ-вечеринка? — игриво спросил он. — Типа того, — усмехнулась девушка. Кико сел среди разбитых кирпичей прямо на пол. Алиса, подойдя, подёргала кольцо с закреплёнными в нём цепями. — На голову вроде не упадёт. Подними руки. Взяв за запястья гитариста, она стала закреплять разомкнутые кандалы на его руках. Вместо стальных заклёпок в пазы Алиса вставила обломанные до нужного размера ветки. Присев, повозила рукой в пыли и провела ладонью по лицу, груди Кико, распахнув на нём рубашку. — Так, теперь согни одну ногу. Она, отойдя, полюбовалась на его позу и, вернувшись распахнула рубашку сильнее, обнажая смуглую грудь, контрастирующую с белоснежной тканью. Девушка снова отошла, глядя в видоискатель камеры. Сделала несколько кадров. Кико замер, позируя. — Сделай уставший вид, закрой глаза, а теперь посмотри на меня. Больше страсти. А теперь дерзости. Чёрт, ты выглядишь, как пират, которого взяли в плен, — тоном, полным азарта, сказала журналистка. Подойдя к нему, она поправила волосы, перекинув хвост на плечо, немного растрепав его. — Не слишком замученный для пленного, тебе не кажется? — спросил мужчина. — Их ведь секли. — Грима у нас с собой нет, — с сожалением произнесла девушка, выбирая ракурс для нового кадра. — Смотри — видишь вон там, веточка, — Кико кивнул на дерево, ветви которого прорастали сквозь оконный проём. — Сорви. — И что? — спросила Алиса, не отрываясь от фотоаппарата. — Ударь меня по груди, чтобы остался след. — Ты с ума сошёл? — На какие жертвы только не пойдёшь ради искусства, да? — Я не буду этого делать, — покачала головой Алиса. — Давай. Ты же хочешь классные кадры. — Но тебе же будет больно! — Ерунда, давай! Алиса сорвала свежую ветку и, очистив её от листьев, с сомнением приблизилась к сидящему мужчине. — Давай, — подначивал он её, — не бойся. Представь, что меня нужно наказать. Только бей сразу нормально, чтобы не пришлось переделывать. Она поставила фотоаппарат на штатив, поднеся его ближе, поиграв с высотой и наклоном камеры, выбрала наилучший ракурс, такой, чтобы самой оставаться вне кадра. Девушка настроила функцию покадровой съёмки через определённый таймер. Девушка подошла к бразильцу, всё ещё робея и закусывая губу, сомневаясь. — Ну давай же! Где твой профессиональный азарт? — провоцировал её мужчина. Он подался всем телом, рубашка на нём распахнулась ещё сильнее, звякнули цепи. Алиса, несильно размахнувшись, с оттяжкой, хлестнула наискось по груди. Она слышала щелчки фотоаппарата, размеренно снимающего кадры, но следила только за реакцией бразильца. Она и сама, будто в замедленной съёмке видела вспухшую линию на его груди, как он вздрагивает и запрокидывает голову, оскаливая зубы от резкой, хоть и ожидаемой боли. Жадно наблюдая, она увидела, как его карие глаза потемнели ещё больше. Девушка отступила в страхе, что причинила ему сильную боль. Кико встал в пыль на колени, немного натянув цепи. — Давай ещё! — приказал он. Ни слова ни говоря, девушка поставила таймер на новый цикл и вернулась на исходную позицию. — Сильнее! — скомандовал мужчина. — Но Кико… — Давай! — он двинул плечом, подставляя для удара оливковую кожу. Алиса замахнулась сильнее — лоза со свистом рассекла воздух и опустилась, оставляя красную полосу от левой ключицы до правого соска. Кико сжал кулаки и застонал. Девушка, скользнув взглядом ниже, с удивлением увидела, насколько он возбуждён. Приблизившись, она опустилась на колени рядом с ним, провела пальцем по соскам, скользнула языком по вспухшим красным полосам, оставленным розгой. Её руки расстегнули ремень на джинсах, а затем пуговицу и молнию на ширинке. Кико рванулся вперёд, и сверху на их волосы и плечи посыпалась кирпичная пыль и ржавчина. Девушка отпрянула. Щёки её пылали. Она снова взвела фотоаппарат. — Покажи, как ты меня хочешь, — попросила она, снимая камеру со штатива. Мышцы мужчины напряглись, во взгляде было столько огня и желания, вся его поза выражала напряжение. Девушка по-кошачьи двигалась вокруг, делая снимки — то сверху, то сбоку. Кико взглядом хищника неотрывно следил за ней. — Встань и повернись спиной, — попросила девушка. Кико поднялся и, перекручивая цепи, развернулся. — Ах, чёрт, — услышал он, — я так хотела снять твою обнажённую спину, но рубашка… — Порви ты её, — ответил он. Девушка, подойдя, взялась за подол, и, натянув, легко разорвала ткань до воротника. Сделав ещё несколько разрывов, она полюбовалась своей работой. Алиса отсняла несколько кадров, но что-то её не устраивало. Положив фотоаппарат на пол, она подошла к гитаристу и стала равномерно отрывать ткань, пока не обнажила его полностью. Отбросив лоскуты она прижалась к спине мужчины, проводя пальцами по груди, спускаясь поцелуями по позвоночнику до пояса джинс. Руки скользнули в расстёгнутую ширинку, обхватывая возбуждённый член бразильца. Тот со стоном прислонился лбом к кирпичной стене. — Возьми розгу, — тем же приказным тоном произнёс он. Алиса, с трудом оторвавшись от него, подняла с пола ветку и, проведя ею сквозь пальцы руки, очистила от пыли. Размахнувшись, без предупреждения, она дважды ударила наискось стоящего у стены мужчину, вырывая у него вскрик. Он с силой дёрнул руками и развернулся к ней лицом. В глазах его было столько страсти, что это даже пугало. Алиса в смятении прикрываясь фотоаппаратом, делала снимки. Всё шло не по плану, но дико возбуждало, хотя ситуация была донельзя странной: эта усадьба, тишина вокруг — и Кико, доминирующий над ней, несмотря на то, что сам был в цепях. Ей в голову пришла шальная мысль. Алиса, отложив камеру, скинула футболку, под которой ничего не было. Кровь Кико закипела: он чувствовал непреодолимое желание овладеть этой девушкой. Целовать эту белую кожу, оставлять на нежной шее засосы, чувствовать это податливое тело в своих руках. Нравилось властвовать над ней, заставляя делать то, что ей не свойственно. Резкая боль только подстёгивала желание, делая его острее. Алиса подошла к мужчине, прижимаясь обнажённой грудью к его груди. Тяжело дыша от возбуждения, он произнёс, склонив голову: — Поставь меня на колени. Алиса взяла его за волосы, стянутые в хвост и потянула вниз. Когда гитарист оказался перед ней на коленях, она, не отпуская, поцеловала его в губы, вкладывая в поцелуй всю свою страсть и желание. Оторвавшись, она продолжила тянуть за волосы назад, запрокидывая его голову, обнажая длинную шею с выдающимся кадыком, провела ладонью по смуглой груди, небольшим горошинкам сосков, заставляя мужчину судорожно вдохнуть. Его тело, натянутое словно тетива, с поднятыми руками, втянутым животом, дрожало от возбуждения. — Сними шорты, — приказал он. Словно заворожённая, глядя в его глаза, она медленно стянула шорты вместе с трусиками. Мужчина заметил тонкую ниточку смазки, протянувшуюся от её губок к белью. — Подойди, — добавил Кико, охрипшим от желания голосом, жадно глядя на Алису. Девушка шагнула к нему, вплотную приблизившись. Он зарылся в кудрявый холмик волос внизу её живота, покрывая страстными горячими поцелуями, проникая языком внутрь. — Освободи меня, — потребовал он. Девушка взяла его за растрепавшиеся волосы и, притянув вплотную к себе, заставляя проникать всё глубже, ответила: — Нет, — впервые подавая голос и отказываясь выполнять приказ с самого начала их странной игры. Кико дёрнул руками, пытаясь освободиться. Кольцо в стене выдержало, осыпав его кирпичной пылью. Он резко отстранился от неё, встряхивая головой, словно непокорный конь. Волосы его, как грива, мотнулись за спиной. — Освободи меня, — повторил он напряжённо. — Нет, — улыбнулась Алиса и подняла розгу. Кико дёрнулся ещё раз — и на левом запястье из кандалов вылетел колышек, освобождая руку. Он молниеносно освободил и вторую руку. Алиса не успела среагировать, как он уже оказался позади неё, выхватив розгу, отбросил её в сторону. Кико сжал грудь девушки в ладонях, болезненно сжав соски. Одна его рука опустилась между ног подруги. Пальцы прошлись, собирая смазку. Бразилец поднял и медленно облизал их, зная, что девушка наблюдает за ним, запрокинув голову. — Твоя очередь, — голосом искусителя произнёс он, прикусывая её за шею. Кико прислонил её к стене и попытался надеть кандалы на руки, но запястья Алисы оказались слишком тонкими для них. Тогда гитарист, наклонившись, поднял лоскуты рубашки и ловко привязал руки девушки к цепи, задрав их кверху. Он развернул ее лицом к стене. — Кико, что ты делаешь? — испуганно оборачиваясь через плечо, спросила Алиса. — Хочу поменяться с тобой ролями, — ответил он, опутывая поднятые руки ржавой цепью. Мужчина поднял розгу, проведя через кулак другой руки, и звонко рассёк воздух. — Не надо! — вскрикнула девушка в панике. — Ты же не послушалась, когда я просил освободить меня. Почему я должен тебя слушать? — его голос источал иронию. — Потому что я боюсь, — ответила Алиса. Он легонько шлёпнул её по ягодице. — Чего ты боишься? — Тебя. Как будто я тебя совсем не знаю. Мужчина шлёпнул сильнее. — Подумай ещё. Ответ неверный. — Боли. — Снова нет, — последовал ещё один удар, оставивший красную полоску на белоснежном полушарии. — Думай, — он провёл розгой между её расставленных ног, поддразнивая. — Я боюсь, что мне это понравится, — выкрикнула она. И, расставив ноги ещё шире, прогнулась, оттопырив попку и выставляя себя на обозрение мужчины. Кико опустился на колени, жадно лаская бёдра девушки, руками проводя вниз по всей длине ног, возвращаясь снова вверх, погружая пальцы в мокрую щёлку, потираясь щетиной о ягодицы, покусывая их. — Трахни меня! — взмолилась Алиса. — Неееет, — он отстранился и, поднявшись, ударил розгой по ягодице, оставляя след. Девушка вскрикнула от неожиданности. Бразилец нанёс ещё один удар, наблюдая за ней и опустив вторую руку в расстёгнутые джинсы, сжимая возбуждённый пульсирующий член. — Что ты хочешь, чтобы я сделала? — Заставь меня, — его голос сочился желанием и любопытством одновременно. — Как?! — Подумай. — Я не знаю! Он хлестнул её по попке. — Неправильный ответ. Девушка облокотилась локтями на стену, снимая напряжение в вытянутых руках. Она развернулась, запутывая руки в цепях ещё сильнее, оказываясь лицом к лицу с Кико. — Да как ты смеешь меня не слушаться, гадкий бразильский мальчишка! — высокомерно произнесла она, смело глядя ему в глаза. Во взгляде Кико мелькнуло любопытство и веселье. Он с интересом и азартом взглянул на девушку. — Немедленно подойди сюда! — топнула она ногой. Мужчина медленно приблизился, прищурив глаза и ожидая, что же она предпримет дальше. В пальцах у него перекатывалась розга. — Брось эту гадость, — презрительно скривив губы, кивнула она, указав подбородком на ветку. Кико не сразу подчинился. Он отбросил розгу в сторону и встал напротив девушки, скрестив руки на груди, чуть наклонив голову. — А теперь достань свой член, и начинай дрочить, — приказала она, оглядывая мужчину сверху вниз. Алиса приняла правила игры и не позволила своему голосу выдать смущение или робость. Он хотел видеть её сильной и властной — и она справится с этой задачей. Кико посмотрел на неё, медленно проводя языком по губам. Он похабно улыбнулся. — Разденься, — приказала девушка, не прерывая зрительный контакт. Грудь её беспокойно вздымалась. Кико спустил джинсы до щиколоток. — Полностью. И бельё тоже, — указала девушка одним лишь взглядом на смятую ткань у ног гитариста. Пока он высвобождался от остатков одежды, Алиса перевела дух. Довольно робкая по своей природе, она с трудом справлялась с навязанной ей ролью. Но нельзя сказать, что её это не возбуждало. Наоборот — непривычная ситуация и обстановка действовали как адреналин, заставляя сердце заходиться в бешеном темпе, дрожать руки и ноги, а дыхание — прерываться. Кико предстал перед ней полностью обнажённым, ожидающий её следующий ход. — Чего ты ждёшь? Приступай! — приподняла бровь она. Бразилец подошёл к девушке, схватив за волосы и дерзко приникая губами к её — и тут же отпрянул, вскрикнув. Он прикоснулся пальцами к своим губам и увидел кровь. — Ты ослушался! — высокомерно произнесла она, глядя сквозь растрепавшиеся пряди тёмных волос. Кико снова приблизился. Прихватив волосы девушки одной рукой, второй он начал грубо ласкать себя, обхватив пальцами изнывающий член, глядя ей прямо в глаза. Затем пальцы его ослабили жёсткую хватку в волосах и, нежно массируя, зарылись в пряди. Он прислонился лбом к её лбу, тяжело дыша, тихо спросил: — Ты хочешь…? — Да, освободи меня, — так же тихо ответила она ему. Кико усмехнулся и, подхватив её обеими руками под ягодицы, насадил на свой член, грубовато вдавив в стену.Девушка вздрогнула от ощущения шершавых и острых граней кирпичей, но мужчина тут же подложил руку к ее спине, защищая. Медленно, с наслаждением, он входил в неё. Алиса, обхватив его за талию ногами, громко несдержанно стонала, зная, что они тут одни и можно дать себе волю. Кико заводили её страстные крики, он начал вторить ей, хрипловато порыкивая, вбиваясь в Алису. Одной рукой держа её за спину, второй он начал распутывать цепи. Освободившись, девушка крепко обняла его за шею, покрывая лицо поцелуями, вцепляясь пальцами в волосы. Внезапно он опустил её ноги на пол и, выйдя, развернул к себе спиной. Взяв рукой за шею, мужчина слегка сдавил тонкую кожу, чувствуя, как под пальцами бешено пульсирует венка. Кико взял в руку свой член и, поддразнивая, провёл по губкам сверху вниз. Головка его скользнула внутрь — и тут же вышла. Девушка в нетерпении подалась назад, желая почувствовать его вновь целиком в себе, но бразилец отпрянул. Пальцы его скользнули по промежности, входя внутрь, проводя по кругу, очерчивая своды горячего лона. Алиса открыла рот, застонав — и тут же ощутила, как скользкие пальцы мужчины оказались уже у неё во рту. — Соси, — прошептал он. И девушка, подчиняясь, обвела языком фаланги пальцев. Она слышала хриплое дыхание любимого мужчины, ощущала жар его тела, покусывала пальцы, которые всегда её так восхищали. Не перед кем и никогда она так не раскрывалась и не позволяла видеть себя в такой роли, как заставил её Кико. И, казалось, это связывает их какими-то узами близости, доверия, любви и преданности. Алиса почувствовала, как любимый снова входит в неё, раздвигая пульсирующие от желания стенки влагалища. Перед глазами мелькали мушки — казалось, что она сейчас потеряет сознание. Ноги дрожали. Кико взял её за бёдра и, быстро двигаясь, вбивался, словно желая слиться с ней воедино. — Девочка моя! Давай же, давай!  — прорычал он за её спиной. — Я люблю тебя, — громко закричала она по-русски и оглушающий оргазм настиг её. Мужчина подхватил падающую девушку под руки, прижимая к себе, кусая её за шею. Вскрикнув, он почувствовал, что кончает, заполняя её горячим семенем. Пульсирующие стенки тесно сдавливали его член, словно выдаивая всё, до последней капли. — Eu te amo, — из последних сил простонал он, подхватывая девушку на руки и опускаясь с ней на брошенные на пол вещи. Обессиленно обнимая любимого, Алиса смотрела на него затуманенным взглядом, поглаживая пальцами по лицу. — Ты сумасшедший, но я люблю тебя, — прошептала она, прижимаясь всем телом к мужчине. — И я тебя, — улыбнулся он, обнимая её и ласково, нежно целуя её лицо. — Посмотри на нас, — хихикнула она, чуть отодвигаясь, — мы словно из застенков выползли. Кико окинул их обоих взглядом. У себя он заметил несколько красных отметин на груди. Спина саднила. Руки были исцарапаны кирпичами. Вся шея Алисы была покрыта засосами и укусами. В их волосах и на плечах виднелась красно-оранжевая кирпичная пыль и ржавчина. А на запястьях Кико проявлялись синяки, после того, как он рвался из кандалов. Неподалёку валялся позабытый фотоаппарат. Алиса проследила за взглядом. — Поработали мы с тобой сегодня на ура, — сказала девушка и подставила ладошку. Мужчина хлопнул по ней и спросил: — Ты со всеми так работаешь? — А как ты сам думаешь? — улыбнувшись ответила Алиса. — Чуть не доломал усадьбу. Цепи рвал из стен. — Да я и сам не знаю, атмосфера что ли тут такая. Обычно я скромнее, — он опустил длинные ресницы. — Да ладно, мне понравилось, — шутливо толкнула в плечо его Алиса. — Не сказать, что я к такому привычна. Честно говоря, со мной такое вообще в первый раз. Зато впечатлений… Кико погладил любимую девушку по бедру. — У тебя ещё какой-то реквизит в сумке, да? Есть ещё идеи для фотосессии? — Не сегодня, — ответила она с деланным ужасом. — Пошли-ка домой. Путь неблизкий. Нам ещё в порядок себя приводить. И неизвестно, приготовили ли Маша и Дэйв что-то поесть, или нам ещё и ужин готовить, — добавила она, вставая и облокачиваясь на подставленную руку Кико. — А как же клад искать? — Оставь в покое клады. Ты сам сокровище. — улыбнулась она. — Ох, как же болит задница! — простонала Алиса, пытаясь рассмотреть следы на ягодицах. — Я вылечу, — улыбнулся Кико, поглаживая нежную кожу, покрытую красными полосками. Парочка начала одеваться, собирая раскиданные вещи. Забрав сумку и оборудование, они двинулись в обратный путь. - Ты сегодня моя Алиса в цепях (4), - произнёс Кико, внезапно подхватывая девушку на руки. - Это хорошо, - хихикнула она, - друзья обычно дразнят меня Элис Купер, - и тут же запела, изображая певца: - Your cruel device Your blood, like ice Кико, смеясь, подхватил: One look could kill My pain, your thrill (5) Так они и продвигались, во весь голос распевая Poison, наслаждаясь простором и лёгким ветерком. Завернув на речку, они поплескались, отмывая друг с друга следы страстной фотосессии, иногда замирая в объятиях, шепча друг другу ласковые слова. Только к вечеру Кико и Алиса вернулись домой. Их встретила непривычная картина: Маша и Дэйв суетились на кухне. Девушка жарила блины, ловко подкидывая их на сковородке, а рыжий в передничке сноровисто заворачивал в них фарш пережаренный с луком. — Вернулись, гулёны, — тоном старого деда проворчал Мастейн, — оставили нас тут на хозяйстве, сами шляются непонятно где. — Сняли клип? — обернулась от плиты Маша. — Покажете? — Потом, когда смонтируем, — ответил Кико и потащил Алису в их комнату. — Вы куда? За стол пора! — Сейчас, переоденемся и придём. Закрыв дверь, Лоурейро скинул с плеча кофр с гитарой и шёпотом скомандовал: — Доставай флэшку из фотика! — Зачем? — затупила Алиса. — Там такие кадры! Хочешь, чтобы они их увидели? — Точно! — хлопнула девушка себя по лбу. Она достала из фотоаппарата карту памяти и протянула Кико: — Убери к себе подальше. Потом смонтируешь, когда один будешь. Он снял бампер с телефона и засунул под него карту. А затем снова защёлкнул обложку. — А может быть всё-таки вместе? Ты подумай, я же не шутил про переезд, — сказал Кико, беря в ладони её лицо, глядя ей в глаза. Она поцеловала его коротким поцелуем в губы. — Я подумаю. А сейчас давай переодеваться, а то будем опять слушать саркастичные комментарии Дэйва. Прикрой шею волосами, она вся в засосах, — шепнула девушка, касаясь кончиками пальцев кожи Кико. — И ты тоже. Спустя минуту, они вышли, переодетые в домашние вещи. На столе их ждал чай и гора горячих блинчиков. — Хвалите меня! Хвалите, дети мои! — Дэйв воздел руки вверх. — Сегодня папочка поборол страшного зверя — myasorubky. Этими вот руками, — он показал ладони со свежими мозолями, — перекрутил гору мяса. Кико, ты представляешь, у них тут каменный век — мясо надо крутить вручную, спасибо хоть не пережёвывать. — Что у тебя с руками?! — Мастейн внезапно схватил бразильца за руку и поднял манжет олимпийки, являя на всеобщее обозрение проступившие синяки, перевернул руку, ладонью вниз, глядя на царапины. — Где ты так умудрился? Дэйв бесцеремонно потянулся, отодвигая прядь волос мужчины, но Кико резко отпрянул. Алиса же не успела сориентироваться. — Всё с вами понятно, — сказал рыжий, — клип они снимали, как же. — Ну раз понятно, то может уже поужинаем? — огрызнулся Лоурейро. — Нам не пятнадцать лет в конце-концов, чтобы ты следил за нашим моральным обликом. — Да пожалуйста. Лишь бы возле стола собаки кудрявые не бегали, — усмехнулся Дэйв и подмигнул Алисе. Та опустила глаза и густо покраснела, смутившись, попутно удивляясь, что после сегодняшнего не разучилась ещё краснеть. — А вы что весь день делали? — спросил Кико у Дэйва. — Машину чинили, мясо крутили блины готовили, словом — ничего криминального, — отозвалась Маша, ставя на стол блюдо с простыми блинами, на которые не хватило фарша. — Налетай! — предложила она и добавила к сервировке стола сметану в глубокой тарелке. Кико и Алиса набросились на ужин, уминая блины и с фаршем и со сметаной, за обе щёки. Дэйв, наевшийся ещё в процессе приготовления, лениво потягивал чаёк, наблюдая за молодёжью. — Хороший аппетит нагуляли на свежем воздухе. Красивые развалины-то? Может мне тоже стоит взглянуть? — Да нет, ничего особенного, — с деланным равнодушием ответил Кико, отпивая чай. — Я и вижу, что ничего особенного. Целый день пропадали, пришли голодные, исцарапанные, — усмехнулся Дэйв. — Машину-то проверили? — спросила Алиса, уводя разговор в сторону.  — Да, наш механик провёл ей отличный техосмотр, — ответила Маша, довольно улыбаясь. В глазах её плясали черти. — Слушай, вы сегодня по жаре протаскались весь день. Может баньку затопить? — Хорошая идея! Ребята, сделаете? — Угу, — невнятно ответил Кико, дожёвывая наверное десятый блинчик. Когда все поужинали, мужчины удалились за дровами, а девушки, собрав посуду, отправились мыть её в сени. — Слушай, Маш, — сразу начала разговор Алиса, — хотела с тобой посоветоваться. Мне Кико предложил переехать с ним в Швецию. — А ты? — Маша вытаращила глаза, застыв с мокрой тарелкой в руках. — А я пока ничего не ответила. Взяла время на раздумья. — Вот черт. Это так неожиданно… — Маша обняла подругу за плечи. — Почему в Швецию? Ты сама-то хочешь? А замуж звал? Алиса покачала головой. — Ещё нет, но мне кажется к этому идёт. — Нихуя себе, съездили на каникулы в Рязань, — Маша опустилась на табуретку. — Ты-то сама что обо всём этом думаешь? Алиса взмахнула мокрыми руками, повернулась к подруге. — Я и сама не понимаю, в полном смятении. Конечно, я и мечтать о таком не могла, ты понимаешь — всё слишком быстро. А вдруг они уедут в тур и всё забудется как лёгкое приключение? — Вот и выдержи паузу. Пускай едут в тур, как раз и проверите чувства. Алиса кивнула и помолчала, осмысливая ответ. — А у вас что? — поинтересовалась она делами подруги. — А у нас, с одной стороны — всё здорово, а с другой — несерьёзно, — пожала плечом Маша. — Это же Мастейн, — во взгляде её читалась тоска. — А ты хотела бы быть с ним? — Навсегда? — Навсегда. — Я тебя умоляю — кто он и кто я? Потрахались всласть и то спасибо. Алиса присела на корточки, обнимая Машу за колени. — Не грусти, может он не такой уж и болван и что-то затеял? — Не знаю, — вздохнула Маша. — Жалко, что всё это заканчивается. — Да уж. Обе девушки тяжело вздохнули. Скрипнула дверь и в сени вошёл Кико. — Мы баню затопили. Кто сначала? — Да идите вы, у нас ещё работа по дому есть. А то после бани сонные слишком будем, не захочется. Мужчина кивнул. — Мэри, где вещи Дэйва? — А, сейчас дам, — девушка вынесла из комнаты большое полотенце и чистое бельё. — Держи. Лёгкого пара. — Спасибо. Что? — спросил Кико, принимая вещи из её рук. — Ничего, — махнула рукой Маша, — иди уже. Он вышел в тёмный двор и прошёл к бане. — Дэйв, девочки после нас, так что пошли. Оба мужчины зашли в тёплую ещё не слишком разогретую парилку. — Вот такая температурка по мне! — сказал Мастейн. — А то натопят, словно в ад готовятся. Он посмотрел на Кико, повернувшегося к нему спиной. — Где это тебя так приложило? — удивлённо спросил он, рассматривая красные полосы, перечёркивающие спину бразильца крест-накрест. — Неважно, — ответил Кико, поворачиваясь к нему лицом. Мастейн присвистнул. — Да у тебя вся грудь посечённая! Ну-ка признавайся, что случилось? Кико немного напряжённо рассмеялся: — Ничего такого, что могло бы тебя заинтересовать. — Ошибаешься! Я уже заинтересован. Мастейн пытливо смотрел в глаза гитариста. Тот упрямо молчал, выдерживая взгляд. — Понятно. Трахались. Не моё дело, — удовлетворённо заключил Дэйв. — Так бы сразу и сказал. А то развалины…клипы…туману напустили! Ну Алиса, кошка дикая, порвала мне гитариста на британский флаг, — добродушно проворчал Дэйв, намыливая мочалку. Бразилец лишь улыбнулся в ответ. Спустя полчаса они поменялись с девушками. Разморенные после долго дня, полного событий и мытья в бане, мужчины разбрелись по комнатам, почти моментально уснув. Вернувшиеся девушки юркнули к своим любимым под одеяла. Обе они не могли заснуть, думая примерно об одном и том же — что же будет дальше? Что их ждёт впереди?