утро новое пришло, утро полное надежд..
они не борются за мир, они ловят дикое вожделение от этой развязности, грязи, от этой безнаказанности, истерзанных дыханий и спекшихся сквозных.
но еще живее они чувствуют, ощущают себя, когда сминают друг друга до хруста суставов, до разрыва жил, когда в самом катализаторе конца света глотают собственные тела, утоляя необузданные инстинкты.
эта разлука, была
мучительной..
..нет, скорее
приятно раздражающей,
раскаляла сознание чуть ли не кипятком, и ниши откровенно мстил всей той скопившейся злобой за выигрыш изуми, за то, что ганц стер ему память по воле ее же обладателя.
разражая сухие губы сиона, полосуя рубцы слюной, этот акт едва походил на поцелуй, но с этой яростью, копящейся в необузданном разуме, способном на подобные безумия, для сиона не могла сравниться никакая привычная человеку нежность.
для них ее не было таковой.
приходилось рвать чернь этих шикарных волос, чтобы брать верх над таким весомым ростом, а изуми не поддавался ни на миллиметр, притягиваясь лишь от сильной потребности джоичиро.
она была взаимна, но непоколебимая строптивость превращала ее в животное нетерпение, распаляющее и срывающее тормоза окончательно.
эта обоюдная бойня меняла инициативы, а принужденные неудобства сходили к скуке, поэтому сион наконец оттолкнул партнера настолько жадно, что тот рухнул на обочину подворотни копчиком, но явно сделал это с любопытством поддаться.
такие долговязые ноги, обтягиваемые латексом упругие мышцы, даже через резкость сковали колени ниши слишком грациозно и соблазнительно, оттого тот не сдержал темп игры, до асфиксии сдавливая изящную шею напротив, пока костюм не расслабил узкость на чужом теле от давления на механизм.
изуми подстроился, и под его напором отлетела та самая толстовка уныло-голубоватого цвета, уже порядком натирающая взгляд своей закрытостью.
джоичиро гортанно шикнул, напоминая о запрете лишать его одежды без разрешения, но сиону было настолько плевать, да и его превосходство в силе не давало пресечь действо, идущее против чужого упрямства. он продолжал.
даже переча, они всегда позволяли себе отыгрываться друг на друге, втаптывать всю гордость, будто олицетворяя в такие моменты все самое ненавистное, но не могли утешить возбуждение, которое нарастало от одного трения их тел до мозолей.
никто не был способен удовлетворить сиона так, как удовлетворял его ниши, и в свою очередь только сион был способен вывести того до экстаза.
уязвимая нагота задорила, когда вокруг было поле кровавой бойни, когда через секунду момента любое 'оно' могло сожрать их заживо, растоптать или медленно размозжить каждую клеточку в комковатую кашу.
однако никто из них не придавал значение будущему, — когда они были рядом, хотелось лишь глотать и глотать, пока не поперхнешься на шаг от обрыва к их интимному аду.
как было необузданно интригующе отдаваться таким щуплым рукам, ведь только сион видел за этой четырнадцатилетней оболочкой замкнутого школьника истинную натуру, и только с ним ниши допускал себе все извращенные вольности, оголяя клыки.
одежда уже душила, и пока противник сгребал бледную гладкую кожу шеи в зубы, сгущая кровавый подтек, изуми методично избавлялся от скользкой ткани, кашляя дыханием, ведь в кадык вгрызались с невероятной болью.
хотелось большего, обоим хотелось, поэтому не осторожничая, уже будучи достаточно оголенными и мокрыми в неистовстве, они сошлись на одной мысли абсолютно безмолвно:
сион позволил коротким ногтям джоичиро грубо сдавить бедра и не без его поддачи насухую вколотиться всей длиной члена через тугость неразработанного толком сфинктра внутрь.
они довольствовались подобной практикой не в первый раз, но что уж лукавить, боль драла
до смерти.
но никакой поблажки положению давать не хотелось, и джоичиро стирал слизистую в кровь, рвал до самой доступной глубины мышцы сиона, пока тот извивался, сжимая его надрывно плотно, терзая не менее ожесточенно крайнюю плоть, до пульса, что изнывал судорогой в простату.
хотелось отхаркнуть кровь, которая скапливалась у корня языка, стекая вниз, к уздечке, но вместо этого ниши пробивался каждый раз через губы любовника, и слюна медного привкуса мешалась с чужой.
пробовать друг друга было нереально.
кровь чувствовалась и между ног, бесстыдно растекалась вдоль открытых клоков кожи, и хоть на роль смазки она никак не годилась, ощущение это было блядски будоражащим.
этот колкий разрез посиневших век, палящий надменно взгляд противостоял отреченному стеклу необратимо страстных глаз, и никто не мог сдаться даже в подобном контакте, оба запрещали себе присущую каждой выигрышной тактике здравость.
а боль не сокращалась в своей интенсивности; изуми вжимал спину парня в шероховатый бетон стены своей подтянутой грудью, пока оный до мяса врезался притупленными клыками, увы, человеческой челюсти в искусанные предплечья, и от этого сводило движения рук, ведь попадали зубы в самые вкусные точки нервных сплетений.
но как бы не были сосредоточены друг во друге тела, обоим их владельцам пришлось расслышать мерзотный писк, такой жалкий и противный, но приближающийся неумолимо скоро.
было очевидно, кто нашел их в таком-то положении, однако сион сам зажал макушку соигрока колкими пальцами, и тому только и осталось, что давиться бьющим из плеча фонтаном крови из-за слишком глубокого разрыва и где-то терять пытающиеся сорваться с оскала проклятия.
взявший ситуацию под свой контроль через препятствие едва слушающейся хватки, сион самолично прикончил тварь, что своей продолговатой тушей истошно визжала, норовя склизким хоботком всосаться в желаемое людское мясо.
что-что, а пушка была с ниши постоянно, и изуми полноправно ей пользовался.
вздувшись пузырем, жалкое создание захрипело, разнеслось в коротком радиусе, неизбежно окропляя кусками внутренностей и 'заклятых любовников', слившихся воедино очередным вечным противостоянием меж друг другом.
такая, казалось, гадкая ситуация однако не помешала кровавому месиву уже неизвестно чьих выделений, облепивших тела, все равно покрыться долгожданной развязкой;
кончили оба, грязно, густо и одновременно, — ниши нагло внутрь, заставляя разодранную задницу сиона саднить только жестче, изуми на его живот, оценивающе разглядывая принадлежащую ему фигуру мальчишки слишком откровенно, а этого джоичиро не признавал.
— два/один в мою пользу, — констатировал провокационный факт сион, намекая на все еще подрагивающую частями останков тушу пришельца, заряд тепловой волны еще бился в ней импульсом.
в этой игре ниши вновь уступил на шаг, но как злиться, когда сион обыграл его самим собой, забрав все сокровенные мысли о том, чтобы выбраться из этого болота мирского разложения?
— в следующий раз нагну тебя за три минуты до телепортации к ганцу. — не удержавшись, джоичиро все равно оставил точку за собой.
..осталось только снова открыть свое сердце с радостью и посмотреть на синее небо.
