Ведьмачья сказка или практика для чародейки. Том 4

      — Во-о-от это я понимаю! — Ламберт одобрительно хлопнул друга по плечу. — А теперь вторую!       Остальные чародейки вскоре тоже ушли, Весемир оставил их компанию еще раньше Брин, так что ведьмаки восседали за столом втроем.       — Как в старые добрые времена! В твердыне ведьмаков за столом сидят ведьмаки! — допив очередную кружку, изрек Ламберт, патетически воздев к потолку перст.       — И квасят! — добавил тоже уже дошедший до определенной кондиции Геральт, в порыве чувств слишком быстро опустив кружку на стол и пролив немного самогона себе на штаны. — Зараза!       — Традиция! А традиции надо чтить! — Ламберт уже дошел до «всеуважающей» кондиции, но останавливаться явно не собирался.       — Каждый раз зарекаюсь с вами пить, и вот опять! — язык у Эскеля уже немного заплетался.       — Ты со своей ведьмой уже забыл, когда в последний раз надирался в дружеской компании! — Ламберт обличительно ткнул пальцем в грудь Эскеля и чуть не навернулся с лавки сам.       — Эх… Твоя правда, — не стал отрицать Эскель, подливая себе в кружку.       — Ба-а, да ты даже не отпираешься? — даже икнув от удивления, воскликнул Ламберт.       Эскель махнул рукой и молча выпил.       — С друзьями надо выпивать хоть иногда! — назидательно сообщил Геральт. — Даже Весемир бы согласился.       — Не любит она ни выпивку, ни пьяных, — потянуло на откровения подвыпившего Эскеля, подпершего голову рукой.       — Ишь, цаца какая! Не любит! А кто ее ведьминого мнения спросил? А? КТО?! — с каждым вопросом все громче орал Ламберт.       — Тише, — поморщился Геральт. — Всех перебудишь своими воплями.       — То замок чинит, то в своей лаборатории сидит, — прорвало уставшего молчать и ждать Эскеля. — Уехал на охоту — там сидела, приехал — туда же ушла. Холера!       — Ну и забей на нее! Мы тебе на что? — дружески поддержал его Ламберт.       — Угу. Выпьем! — поднял кружку Геральт. — За дружбу!       — И никакие бабы ей не помеха! — с готовностью поднял свой кубок Ламберт.       Три кружки с грохотом столкнулись, расплескав часть содержимого на уже и так не очень чистый стол, заполненный пустыми бутылками и остатками еды.       — Пойду я, пока окончательно не набрался, — засобирался Эскель, чувствуя, что дальнейшая попойка может выйти из-под контроля.       — Куда? Баба-то твоя из лаборатории еще не вышла! — резонно заметил Ламберт, сыто рыгнув.       — Она может телепортироваться сразу в комнату, — вяло возразил ему Эскель, прекрасно понимая, что друг прав.       — Тогда уже спит, — сделал противоположное предположение Геральт. — Йен завтра всех в несусветную рань поднимет. Отвечаю!       — На, лучше выпей! — Ламберт подлил Эскелю еще самогона.       — Куда торопиться? — поддакнул Геральт, тоже никуда не торопясь. — Мы-то завтра отоспимся.       В кои-то веки они, в самом деле, снова собрались втроем, чтобы напиться. Обычно зимние попойки ведьмаков были веселыми. Поднабравшись, травили байки, смеялись, шутили, даже соревнования устраивали, а еще поднажав, могли даже на подвиги податься, которые для самого Эскеля не раз заканчивались где-нибудь под лавкой. То лешего ходили искать в три пьяные рожи, то стену на втором ярусе собирались переставить, поднатужившись, а как-то раз даже чародеек по мегаскопу хотели вызвать. Стыдно вспомнить, нацепили на себя женские тряпки черт его знает зачем! Ух, Йен тогда разозлилась. Всякое было дело, но хреново всегда становилось на утро. А сейчас, чем больше ведьмак пил, тем гаже становилось на душе, и рука снова тянулась к кружке — в попытке залить. Сколько бесцельно потраченных дней в ожидании? Она исчезает в прошлом — он места себе не находит в ожидании. Она прыгает в портал неизвестно куда — он остается ждать в замке. Она запирается в своей лаборатории — он ждет в комнате. Он ради нее в холодину поперся за чертовыми волосами траханых водных баб! А она их еще и у Геральта попросила, не став ждать и пары дней…       — А мне даже гребаный ужин начать нельзя было! — Эскель сам не заметил когда его мысли перешли в сумбурную, но длинную речь. — Снова пришлось, сука, ждать! Я не пойму, я что, ждун какой-то? Ждец… — язык заплетался уже не на шутку.       — Ждарь! — подбросил вариант Геральт, которого пошатывало уже даже сидя за столом.       — Я тебе давно говорил, брат! Все беды… ик… от баб! — уверенности, с которой говорил Ламберт, позавидовал бы любой оратор, а вот держался вертикально он явно с трудом. — Сколько вот его Йенка об него ноги вытирала?!       — Й-йа попрошу! — с нажимом сказал Геральт.       — А ты, великий соблазнитель, сразу по его стопам! — не обращая внимания на беловолосого, продолжал пьяный оратор. — Хочешь Бриночка в подвал — на, решила погулять — я за тобой как шавка, нахер я тебе не нужен — твой верный коврик для ног подождет. Тьфу, блять! — Ламберт смачно сплюнул прямо на пол. — Тошнит…       — Это тебя от пойла твоего отвратительного тошнит! — заметил ему Геральт.       — Что ж поделать, если нормальное вы всё уже выжрали? — возмутился Ламберт.       — А ты будто сам не пил, — огрызнулся Геральт.       В зале повисла тишина, но ненадолго.       — Нет, я все понимаю, — не унимался Ламберт. — От бабских сисек любой мужик может опиздоуметь. Но всему же должен быть предел! — возмущению ведьмака не было предела. — Чтобы какая-то баба мне… мне! пить, сука, ЗАПРЕЩАЛА?! — Ламберт вскочил из-за стола потрясая кулаками и лишь чудом не навернулся. — С братьями! Пить! — от попыток орать после такого количества выпитого алкоголя голос у ведьмака стал хрипатым. — НИКОГДА!       — Никогда! — прервав молчание, поддержал вопли друга Эскель, пошатнувшись.       — А-а, брат! А ну иди сюда, холера! — пьяно расчувствовавшийся Ламберт потянулся к Эскелю, но дожидаться, когда тот подойдет, не стал, сам пошел к нему, шатаясь и норовя упасть на каждом шагу.       — Брат! — взревел Эскель, поднимаясь навстречу.       Добредя таки до Эскеля, Ламберт все-таки почти упал, но успел вцепиться в друга. Конструкция пошатнулась, но устояла, отрезая путь к отступлению. По отдельности удержать равновесие у ведьмаков бы уже вряд ли получилось.       — У-у, зар-раза! — выругался Геральт и тоже поднялся из-за стола. — Убил бы! Но люблю ведь, сука, люблю… — с этими словами он присоединился к синхронно пошатывающимся друзьям.       Спустя еще парочку пьяных воплей дверь в большой зал открылась и на пороге появилась Йен.       — Так-та-а-ак, — протянула она, глядя на сплетшихся в неразрывно дружеских объятьях мужчин. — Нет, в этот раз я не буду одна на это смотреть.       С рук разбуженной чародейки вспорхнула фиолетовая бабочка и почти сразу растворилась в воздухе.