Несокрушимый

      Любое действие порождает противодействие, как и любое решение имеет последствия. Что же, Лайт очень часто испытывал подобное на своей собственной шкуре, терпя лишения, боль и иногда даже агонию — заслуженное наказание за ошибки. Как и приходилось терпеть благодарности людей, которых он совсем не заслуживал. Да, если бы Натури вернулся весь израненный и истощённый, то награда понятна и естественна, а тут. Что такого в том, что парень просто отправился на другой континент, просто зашёл в замок, просто вернул Саммер и вернулся к повседневным делам? Для него ничего особенного не было — его силы позволяют проворачивать подобное хоть каждый день. Для Лайта нет разницы: вытащить Саммер из лап местного зла или сходить в магазин — сложность одинаковая, кроме расстояния до точки назначения. Так что всех этих благодарностей и восхищений он не заслужил. Разве награждают за поход в магазин? Нет. Почему тогда он не может отцепить от себя двух девушек, что вцепились в него мёртвой хваткой и отпускать не собираются? Всё-таки тяжело делать хорошие дела просто ради хорошего дела и радости окружающих. — Прошло десять минут. — И? — Может, хватит? — Не-а! Какая у них синхронность и договорённость в подобном деле. А подраться за банку печенья они обе не против, если оно свежее и особенно вкусное. К сожалению, такие банки пропадают, и Лайт не будет говорить, что он берёт их, пока сёстры не могут решить, чья банка. А что — чего добру пропадать? — Прими нашу благодарность! — Я понимаю. Руби и Янг. Но вы, миссис Роуз. — Хорошая мать должна поддерживать своих дочерей! И смеющиеся друзья ничего делать не собираются. Предатели, но ничего — Натури всё записывает. Потом припомнит. Хотя, понять их можно — у их подруг появилась мама, которая пропала десять лет назад, а виновник этого события прямо тут. Так что в их глазах, наверно, картина нормальная — благодарность за воссоединение семьи. Но в глазах Натури это выглядит неправильно, абсолютно неправильно. Кто-нибудь объяснит им, что для человека, что убивал богов, подобное дело — пустяк. А, точно, он им пока не рассказал. — Ах, смотрите, Лайт стесняется! — Нора подобралась слишком близко и даже попыталась сфотографировать, но всеведущая рука Лая оттащила девушку подальше. И он не стеснялся — ни один мускул не дрогнул на лице парня. Только усталый вздох срывался каждый раз, когда кто-то из семейства сжимал чересчур сильно. И как объятия могут передавать любовь? Или благодарность? Это же адские тиски. — Прошло пятнадцать. — Я тебя не понимаю, Натури — прими искреннюю благодарность за воистину героический поступок. Без сарказма, Шао Лонг, я знаю этот взгляд, — Вайсс тоже бросила его на произвол судьбы. Вот и подруга называется. — Отправится в другой конец мира, проникнуть в засекреченное убежище каких-то фанатиков, а затем привести миссис Роуз в целости и сохранности домой. Это подвиг. Не уверена даже, что на подобное способны Специалисты Атласа. — Не способны. Потому что не пытались. Никто не пытался. — Ох, Тай мне жаловался, как ты ругался, молодой человек, — почему-то объятия Саммер стали крепче. — И некоторые слова в твоём возрасте знать не положено. «В, уже, тридцать — положено» — Я ещё директору. Не сказал. Сегодня займусь. — Не знаю, что меня беспокоит больше — то, что у тебя такие мысли вообще возникают или то, что ты это сделаешь, — Блейк была меньше всего вовлечена в процесс экзекуции, читая книгу. Его напарница? Пирра всеми конечностями поддерживала желание семьи отблагодарить Лайта. Рен… Лай смотрел сочувствующе и понимающе. Нора была на взводе, Вайсс улыбалась с некой печалью во взгляде, а Янг и Руби пытались убить его, давя на эмпатию, которая от избытка таких эмоций словила сахарную кому. А Саммер добивала. Хотя отрицать то, что это приятно, Лайт не будет. Лучше это, чем вечное отчаяние в Каирне. — Итак, в качестве благодарности, помимо обнимания с такой прекрасной мной… — Зазнаёшься. — Эй! Не смеяться! — Смеяться. — Я тебя придушу, Натури! Когда-нибудь! — Если. Лайт позволил себе усмехнуться, смотря прямо на багровые от злости глаза, которые говорили ему о будущих проблемах. Спасибо, хоть отпустили. Через полчаса, правда. — Так вот, ты можешь попросить меня сделать всё, что угодно, — девушка проговорила эти слова медленно, томно и со скрытым подтекстом, который мгновенно словили все, в том числе и Саммер, которая смотрела на свою дочь страшным взглядом. Лайт тоже всё понял. — Отлично. Я. Хочу. — парень медленно наклонился прямо к уху блондинки и начал шептать. Несколько вздохов и скрипов мебели стали его ответом, а учащённое дыхание Шао Лонг стало отличной музыкой для его ушей. — Ни-че-го. Вернувшись в исходное положение, Натури наблюдал, как лицо Янг вытянулось, а затем покраснело вместе с глазами. Нора упала в приступе хохота, пока Пирра пыталась спасти её от нехватки кислорода. Рен был спокоен как скала, стараясь не показывать то, что он всё почувствовал. Руби и Вайсс облегчённо выдохнули, а затем посмотрели друг на друга. Блейк улыбалась, прячась за книгой, а Саммер «спасла» Натури от неминуемой гибели от рук Шао Лонг. — С-сегодня вечером. Я дам тебе подарок, — покрасневшая Руби, несмотря на смущение, смотрела прямо на парня. Он мог бы отказать, но давить на неё? Это как пнуть щенка, что НЕПОЗВОЛИТЕЛЬНО. Поэтому парень кивнул, осознавая, что им манипулируют через милые глаза и личико. Докатился — великий воин, убийца Богов и Титанов, не может сказать «нет» девушке. Верно говорил Ульгрим, что женщины — это самые страшные существа в мире. Доказательство на лицо — Саммер почему-то чуть ли не светится от радости. Почему? Неужто очередная женская сенсорика, которую могут разобрать только они? Эмпатия молчит, как и Предвидение. Стоило начать бояться? Хотя, что за мысли — бояться чего-то неизвестного от женщин? Нужно быть в ужасе от подобного. Непредсказуемость — опасная вещь, поэтому иногда Лайт оставлял в живых некоторых врагов, чтобы быть уверенным в их следующем шаге, а не предугадывая ход нового оппонента.

***

— Итак, раз мама ушла, то я могу сказать кое-что важное! — Что во сне издаёшь звуки подобные рёву Голиафа? — Шу на тебя, киса! Я о другом. Ты хоть раз играла в «Я никогда не»? — Там же пить надо, разве нет? Не думаю, что мисс Гудвич разрешит подобное. — Ого, Снежка, ТЫ знаешь, что это такое?! Но да, именно это. Но вместо алкоголя, пока что, я предлагаю кое-что другое. Острое, мерзкое и горькое одновременно! Чтобы прямо помирать хотелось! — А можно не надо? — Надо, Чемпионка, надо! А что, испугалась? — Переживаю за некоторых здесь людей… — За кого? Руби? Она уже пила эту смесь. — О, нет, это ТА смесь? Ты убить нас хочешь, Янь?! — Значит, никто не против! Все сёстры за! — Я не буду говорить. Мы с Реном. Не девушки. Доказать? — Нет уж, не-не-не! Знаю я твои доказательства! Янг достала и поставила на столик в комнате команды «Хурма» двухлитровую бутылку с зеленоватой цвета жидкостью, от одного вида которой хотелось прочистить желудок. Из той же сумки были вытащены восемь стаканов и даны в руки каждому члену «Рубиновой Хурмы». Жидкость полилась, вызвав практически у всех вид, как у мучеников, особенно у Вайсс и Пирры, которые буквально позеленели. Лайт молча опрокинул в себя стакан и прополоскал рот. Неплохая штука. Осталось добавить спирта и получится типичная самогонка производства Ульгрима. Забористая штука для прочищения мозгов. — Неплохо. — И звание «Стальные Яйца» в очередной раз достаётся лучшему лидеру — Лайту Натури! — Спасибо. Нора. — Отложим восхваления нашего божества, — Натури закашлялся, но все списали на отдачу от жижи. — И начнём нашу игру. Если Янгонка закончится, я наделаю ещё. — О нет. Она запихнула каламбур в название яда. — Какой юмор, такая и вода. — Шиш, шахматы! Начинаем! — И почему. Это так. Спонтанно? — Не спонтанно. Янь планировала это ещё в середине каникул и сказала всем. — Яп! А до тебя не дозвониться было. Всё! Закрываем все темы, начинать буду я и с правил. Быть честным, быть откровенным и задавать очень каверзные вопросы, а также горячие темы. — Типа секса? — Да. — Понял. — Ой-ой, а кто это тут у нас покраснел? — Янь, отстань! Хватит тыкать в меня своим пальцем! — Тц, какая нервная. Нуж… — ладонь Лайта закрыла рот Янг. — Никаких. Подобных. Шуток. Молчать. Гусары. — Ну, тогда и в Вайсс нужно потыкать, если ты понимаешь, о чём я. — Я понимаю, Шао Лонг. И потыкаю в тебя своей рапирой, чтобы ты успокоилась. — Как мы дошли до такого? — Лай. Я не знаю.       Этот день прошёл довольно забавно, на взгляд Блейк. Куча каверзных вопросов, новые подробности личной жизни её друзей — какое большое поле для любопытства и добычи информации. Кстати о ней. Белый Клык подозрительно затих, что беспокоило её. Значит, стоило поискать о них в сети, сопоставить со своими данными (которые устарели, скорей всего) и устроить облаву, дабы остановить их. Это её долг, как бывшего члена Белого Клыка, и как неравнодушного фавна, который не желает видеть подобное. Да, с завтрашнего дня надо начать искать и копать. И в тайне от остальных — Блейк не хочет втягивать их в эти разборки с террористами, которыми являлись её бывшие братья и сёстры, как бы тяжело не было это признавать. Да она даже могла представить, что будет, когда поведает о своей идее. Её команда начнёт рыть вместе с ней, как и три члена «Хурмы», лидер которой убежит, размахивая мечом, молотом или просто кулаками и высматривая любого подозрительного фавна, чтобы потом допросить. — Какая гадость… Но сейчас нужно было выдержать это. Эту гадость, эту Янгонку… — М? Лайт, ты куда? Её бедный лидер так беспокоилась за Лайта, что вызывала умиление. Что же, если этот парень намеревался влюбить в себя Руби, то добился цели. Да и Вайсс, когда тот вытащит из этой мерзкой ситуации, о которой они наедине все поговорят ещё раз завтра, скорей всего тоже. И делает он это не специально! Вот как Ремнант был способен породить такого человека? «Но секс в четырнадцать с тридцатилетним…» — Директор вызвал. Ничего страшного. — Помни о вечере! — Я помню. Милая Роза.

***

      Никогда больше не играть в подобную игру. Количество абсурда и смущения просто зашкаливает. Да и в некоторых вопросах пришлось немного приврать. Неловко получилось, что Лайт единственный, кто занимался сексом. А как им всем объяснить, когда? Пришлось сказать, что года четыре назад было. Чуть больше, но тогда бы было всё ещё хуже. А Геката? Не говорить же, что ей около МНОГО лет. Пришлось врать. Ох… Никогда больше. И никогда больше не развивать тему о любимом типе девушек. А ответ типа: «Миниатюрные. Стойкие» объявляется табу из-за Руби и Вайсс. Просто… Просто за что ему это всё? Вроде спасал миры от Богов и Зла, тысячи раз был на грани смерти, и в награду дают неловкие темы, поводы для фобий и настоящего ужаса. Но это не главное. Сейчас разговор с директором, который, скорей всего, хотел поговорить о Саммер, а также месте, откуда он вытащил её. Ну, зато есть повод отдать картину. И как запихнуть её в лифт? — Доброго вечера, мистер Натури. — Мисс Гудвич. Доброго. Это директору. Подарок. Из прошлого. Я поставлю у колонны. Лайт сел на стул напротив директорского кресла, которое было пустым. Впрочем, мест для сидения здесь было куда больше, чем возможных людей, которых знал Лайт. Если только Озпин не приведёт кого-то ещё. — Я думаю, вы догадываетесь, о чём мы будем говорить здесь. — О Салем. Повелительнице Гримм. — Верно, — Глинда поправила очки. — Вы — очень молоды, но уже узнали и увидели самую страшную тайну Ремнанта. И, к сожалению, директор любит… — учитель замялась и отвела взгляд. Лайт усмехнулся. — Контролировать. Управлять. Манипулировать. — Не сгущайте краски, пожалуйста. Но в чём-то вы правы. Просто… Не начинайте рубить с плеча. У вас вспыльчивый характер и довольно прямолинейный. Выслушайте, а потом делайте вывод. — Зачем вам мне такое говорить? — Я ненавижу саму идею бросать детей против этого монстра. Однако, выбора у нас большого и нет. Скорей всего, вы уже догадались, что мисс Роуз была приглашена не просто из-за таланта. — Да, глаза. Как и у меня. — Этот мир жесток. И как бы мне ни хотелось лично самой уничтожить эту угрозу, я не могу. Придётся возложить эту ответственность на новое поколение. — Как и вы сделали с Саммер и её командой, — Лайт нахмурился. — И вы чуть было не сгубили семью. Нет, сгубили. И ничего не сделали. За это я могу лишь презирать вас всех. Всех до единого. Мисс Гудвич грустно усмехнулась и поправила очки. — Меня даже не удивляет подобная манера разговора. Никакого уважения к старшим. Но, думаю, мы заслужили это. За нашу пассивность и бездействие. И ненависть Саммер тоже. Удивительно, что она до сих пор любит нас. Натури пожал плечами. Скорей всего, ответ кроется в характере всех Роуз. Они всегда умели прощать и не ненавидеть других. Злиться — да, но до ненависти не доходит. Если судить по Саммер и Руби, конечно же. Даже похищенная не ненавидела Салем, а просто злилась на ту. — Позвольте дать совет, мистер Натури. Не стоит судить всё по опыту прошлого, каким бы оно ни было. Не повторяйте моих ошибок.       Спустя десять минут в кабинет вошли трое. И если двоих он узнал, то третий был знаком лишь по статьям в Интернете. Статный и высокий мужчина с небольшой сединой в висках. Чисто выбритый, с ровной осанкой и в военном мундире. Джеймс Айронвуд — генерал армии Атласа и одновременно директор Академии его страны. Сразу занимает два поста в Совете, что позволяет тому очень сильно давить на власть. Благо, всё было направлено в положительное русло. Но теперь стоило просто поговорить с ним, чтобы составить картину полностью. — Йо, парень! Как дела? — Кроу с ухмылкой подошёл к Лайту и протянул руку. Натури пожал её, а затем сощурил единственный глаз, намекая, что за дела с Саммер парень будет долго обижен. Брюнет намёк понял и виновато улыбнулся. — Мистер Натури. Я рад, что вы смогли найти время, чтобы провести его в окружении стариков, как мы. — Говори за себя, Оз, — усмехнулся генерал и сел на стул. — Генерал Джеймс Айронвуд. — Лайт Натури. Просто Лайт. А вы — Джеймс. — Пусть будет так — я не против. Не в вашей природе уважать всех просто за громкие титулы, верно? — Что, уже нарыл на пацана, а, Джимми? — Мне нужно было узнать портрет подобной личности, о которой мне рассказал Озпин. Я впечатлён, честно говоря, — Джеймс улыбнулся. — Подобная смелость и верность своему слову… Вы чем-то напоминаете мне солдата. Лайт признавал, что пока генерал ему нравился как человек. Честно признался, что копал на него, да и судя по некоторым его решениям — прямолинеен, как и сам Натури. Главное, не столкнуться на пути, иначе ждать беды. — Оставим восхваление мистера Натури на потом, а также другим личностям. — От которых нет спасения. — Все в мать. Удачи тебе, Оз, учить их. — Проблема в другом, — директор поправил очки. — В Салем. Что вы знаете о ней? Айронвуд заметно напрягся и нахмурился, а Глинда и Кроу скривились. Видимо, тема этой женщины крайне неприятна для них всех. — Гримм-человек. Пытается уничтожить людей. Стара, как мир. Имеет человеческих приспешников. Всё. — Вот как… Теперь позвольте спросить меня, мистер Натури — что вы будете делать дальше? — Ничего. Покуда эта женщина сидит в замке. Не трогает моих друзей. Как только она или её пешки, или кто другой. Шевельнутся неправильно. Я продемонстрирую. Неверность подобного. — Отличная мотивация, мистер Натури. Бороться за своих друзей — это достойно всяческих похвал. — Ничего не осталось. Ради чего бороться. — И это звучит крайне скверно, молодой человек. В вашем возрасте должны быть и иные причины для сражения, для трудов. — Их нет. Как и моего глаза. — Оз… — генерал вздохнул. — Снова эти твои прелюдии к основному действию. По себе скажу, сейчас ты нервируешь Лайта получше всяких Гриммов. Скажи уже прямо. — Согласен с Джимми, — Кроу пару раз причмокнул. — Странно звучит. — Директор, — Озпин посмотрел в глаза Глинды и вздохнул. — Да, я действительно забылся. Мистер Натури. О Салем нельзя говорить никому, что вы и сами прекрасно поняли, не смотрите на меня как выжившего из ума. Спасибо. Видишь, Джеймс, а ты беспокоился. И ТАК, что решил приехать втайне от всего мира. — Когда на кону целый мир, то и не так забеспокоишься. — Что же, по правде говоря, это всё, мистер Натури. Впрочем, — директор улыбнулся. — Вы в любой момент можете спросить меня, если у вас есть вопросы. Что это за странности и почему был созван целый круг по борьбе с Салем ради него одного? Неужто они что-то знают?.. Знают, точно знают. Колдун уровня Озпина уже, скорей всего, разнюхал, что Подобие — не Подобие. Проклятье, и теперь его проверяют. Что же, пусть будет так. — Ничего. Только одно — Леонардо, ваш друг. Это он сослал Саммер в ловушку. И потом откройте пакет, что я принёс. Подарок. Из прошлого. — Ну… Это было что-то с чем-то. От мага ожидаешь чего-то большего. — Ты никогда не встречал мага, Джеймс. Кроме меня. В прежние времена были довольно эксцентричные люди. В очень давние времена. И даже подобные мистеру Натури были. — Да уж. Колдун. Ещё один. Какова вероятность такого, а, Оз? — Небольшая, но есть. Теперь главное — чтобы до парня не добралась Салем. — Кто до кого добираться ещё будет. — Глинда, ты так уверена в этом? — Абсолютно. Я просто удивлена, что мистер Натури не пригрозил тебе расправой в случае угрозы его товарищам. — О, это он сделал уже давно. И сейчас повторил. Его взгляд. Такой решимости я не видел давно. — Он опасен? — М? Да и нет. Мистер Натури крайне нестабилен, если его товарищам угрожает опасность или их обижают. Так что предупреди мисс Шни, чтобы она была обходительней со своей сестрой, иначе поедет в Атлас в гипсе. О, и мистера Шни предупреди. — Ха, бедная Желейка*! Не знает, в какую ловушку наступил. — А так — пока его не провоцировать — он не тронет. — Ты так говоришь о нём, словно боишься. — Джеймс, я лично видел, что он сделал с теми террористами, что были на складе. Ты видел фото. — Да… Тут мне крыть нечем…

***

      Место встречи — кухня. Лайт был удивлён подобному, хотя большой торт, печенье и молоко на столе не оставляли сомнений, кто это устроил. Только Руби могла. Небольшой милый торт, покрытый шоколадом и розами из крема. Любимое печенье Роуз и напиток, который позволяет той расти. Хотя, ей и так хорошо. — Та-да! Вот и мой подарок! — Не стоило. — Стоило! — надулась девушка. — Каждой потраченной минуты! Так что быстро за стол! Лайт признавал, что будущему мужу Руби повезёт и не повезёт одновременно — подобная милота была смешана с невероятной упёртостью и даже самоуничтожением. Кто говорил ей учиться двадцать четыре на семь, чтобы нагнать программу? Никто. А она так и сделала. — Ну? — Руби. Я ещё не попробовал. Странно, или губы девушки были чуть ярче обычного? Покрасила их? Или просто у Лайта очередные галлюцинации, которые иногда бывают в следствие фантомных болей? — М. Великолепно. Ты станешь. Отличной хозяйкой. И женой. — Хе-хе… — Роуз шутливо ударила Натури в плечо, будучи практически полностью красной. — Не говори такого, глупышка, это смущает. Давно он не ел таких вкусных тортов. Не покупных, а приготовленных кем-то. Навевает ностальгию. Тогда они, молодые и шутливые, праздновали победу над Тифоном, Лайт и ещё три его товарища, с которыми они резали чудовищ. Кто же знал, что выйдет в нечто подобное? — Этот торт прекрасен, Руби. Каков создатель, таков и шедевр, знаешь? — бедная Руби была красна как клубника. — А этот торт такой же как ты — сладкий и очень нежный. — Т-тогда, д-думаю, я д-да вторую часть подарка, — Роуз запиналась, до сих пор красная, прямо под цвет плаща. — Только закрой глаза… Глаз. Лайт так и поступил. Никакой опасности пока не было, поэтому позволить себе такое он мог. Парень почувствовал прикосновение нежных девичьих рук на своих щеках, а затем вкус клубники прямо на своих губах. Натури не смел открыть глаз, продолжая наслаждаться вкусом. Через минуту юноша открыл глаз и посмотрел на Руби, что была смущена, но полна уверенности и смотрела прямо в глаз Лайту. Тот был ошарашен. Она только что поцеловала его? Что? — Лайт. Я должна сказать кое-что. Важное, — Роуз взволнованно вздохнула и пробежала глазами по помещению, а затем уверенно кивнула и вновь обратила свой взор на Лайта, который не знал, что делать и говорить. — Я люблю тебя. И слова эти были подобны грому среди ясного неба.