Несокрушимый

— Что ты имеешь в виду? — То и имею — Эмпирион пропал за много лет до моего появления в Каирне. — Но тогда как? — Никто не знает. Озпин устало вздохнул, пока мысли хаотично плыли в его голове. Получается, что человек на Ремнанте был благословлён богом, который пропал давно относительно времени в Каирне, и, технически, был на такое не способен. Но, быть может, их мир стоит во времени по-другому? Какая разница между ними? Может, восемнадцать лет здесь, это тысячи лет там? Или наоборот. Озма был магом, древним и когда-то могущественным, но лезть в около божественные материи зарёкся, ибо ничем хорошим это не заканчивается никогда. — Даже другой бог, с которым я сражался, не знал, куда пропал Эмпирион и почему, — странная интонация в голосе заставила Озпина нахмуриться. — Ты сражался с этим другим? — Да, — кивнул Лайт. — Мне крайне не понравилось одно его высказывание. И мы столкнулись. И если я думал, что его аватар — это достаточно тяжело, то сражение с ним самим, — Натури устало вздохнул и покачал головой. — Я кое-как свёл это всё вничью. Но мог и помереть там. Озма ошарашенно посмотрел на воителя, который хмыкнул, увидев взгляд бывшего директора Бикона. А тот не мог понять — как так вышло? — Я убивал богов и титанов, да. Но Могдроген — это совсем другая лига. Насколько же силён этот бог, если Лайт не способен его одолеть? Или просто сам Озпин ограничен знаниями своего мира и своих богов, чтобы судить как-то иначе? «А если Лайт сразиться с Близнецами? Кто победит?» — спросил Оскар у директора, который до сих пор занимал его тело. «Если отбросить в сторону то, что вероятность их появления тут практически нулевая, то я бы сказал, что Лайт». И у Озмы были веские причины так думать. Ни Бог Света, ни Бог Тьмы никогда не сражались, или же просто скрыли этот факт. Тем более с кем-то, кто им равен по силе, ведь люди раньше хоть и были с магией, но до уровня богов им не достать. И вот перед ним сидит тот, кто смог дотянуться до божественной мощи, остаться человеком и сражаться с тем, что способно уничтожить человечество. Удивительная сила воли. — Поэтому это — крайне подозрительно и потенциально опасно. Однако, — Лайт уставился на огонь костра. — Это не помешает мне взрастить этому миру Героя. — Взрастить? — Гримм есть Гримм. Даже умри Салем, они никуда не исчезнут и даже могут стать более опасными из-за потери контроля и «лидера». И я ничего сильно не смогу сделать с ними, — Натури развёл руками. — Я хоть и владею рунами и даже кое-какой стихийной магией, нужно нечто большее, чтобы уничтожить те ямы с чёрной жидкостью. Очередной секрет этого мира, который ты не поведал даже соратникам, — воитель усмехнулся, когда Озпин нахмурился. Да… Эти самые ямы, что порождали Гримм — творение Бога Тьмы. И как бы Озма в свои лучшие годы не пытался их уничтожать, это просто не получалось. — Божественность вытравляют божественностью. На том парне лежит благословение, поэтому его силы будут способны если не уничтожить навсегда, то точно ослабить эти дыры. — А на тебе разве нет? — если это правда, то бывший директор будет удивлён. — Нет, а если и лежит… То не думаю, что богиня ночи и тёмных искусств поможет, — усмехнулся Лайт, когда Озма вздохнул. — Хватит этих разговоров, — произнёс Лайт и удобней расположился на своём плаще, всем видом показывая, что разговаривать больше не будет, даже если спать не будет — Озма понимал, что воителю неприятно общаться с ним до сих пор. И, наверно, это будет всегда — всепрощением Лайт никогда не отличался, особенно к тем, кто по его мнению вредят его друзьям. Поэтому волшебнику ничего другого не оставалось, кроме как уйти глубже в подсознание Оскара, чтобы подумать.

***

      Время текло, как и дорога перед ними. Сколько они шли, Лайт не считал — никогда такого не делал, если только не нужно было уложиться в определённый срок. Леса сменялись небольшими поселениями, которые быстро проходились, руинами, в которых бродили Гримм, подлежащие немедленному истреблению. Иногда попадались другие путники, но это было крайне редким событием. Натури откровенно наслаждался путешествием, вызывая у Оскара крайнее удивление подобному. И воителю было на это наплевать — он всегда думал о таком. И пока может, он насладиться этим. — А сколько нам ещё идти? — прошлая робость пропала из голоса Пайна, хотя тот всё равно редко когда разговаривал в пути, стараясь не тревожить умиротворение воителя. Но сейчас вопрос был важен — он морально устал. Ему, ребёнку, что вырос на ферме вблизи от леса, эти виды были привычными и приевшимися — хотелось скорей оказаться в городской суете, чем смотреть на одинаковые деревья, траву и дорогу перед собой. — Устал от видов? — Оскар до сих пор не мог понять, то ли Лайт проницателен, то ли просто умеет читать мысли — каждый раз, каждый раз воитель угадывал причину того или иного вопроса парня. — Да, — честно ответил Пайн. — Я вырос на ферме, что граничит с лесом, — парень почесал затылок. — Для меня это всё уже давно приелось. — Я тебя понимаю, — кивнул Лайт. — Когда-то битвы были для меня весёлым, будоражащим нервы и гоняющие адреналин по крови событием, но теперь редко какая способна на подобное, — Натури пожал плечами, неся своё оружие на плече. — Это превратилось в рутину, скучную и пустую. Убил десяток монстров, прошёл пару метров, ещё парочку. Интересное, конечно, сравнение, приметил Оскар, но ничего не сказал. Наверно, для того, кто сражался очень долго и ничего не видел в своей жизни в мирное время, почти всё будет чем-то новым и интересным. Парень даже немного завидовал такому взгляду, но лишь немного — необходимые условия для него были чересчур жестокими. — А… Лайт, — воитель вскинул бровь. Как только парень подумал про взгляд, этот вопрос назрел сам собой. Может, он и крайне груб, но Лайт не кажется человеком, который прибьёт его за такое. — Какого жить без глаза? — М… — вместо хмурого вида или гнева, воитель призадумался, как и думал парень. Лайт не был склонным к чрезмерную агрессию по отношению к тем, кто не его враг, однако всё равно — это было минное поле, на которое ступать не стоило. Но Оскар ступил, потому что было интересно. Хоть и бестактно. — Моя слепая зона увеличена, но так — проблем нет, — пожал плечами Лайт, а затем усмехнулся. — Но это надо на своём опыте проверить. Хочешь? — Н-нет, спасибо, — поспешно отрицательно покачал головой парень, поняв, что хоть Натури и не обиделся, говорить на эту тему не очень любит. «Зачем ты вообще спросил?» «Чтобы поддержать разговор и… Мне было интересно» «Боги, в плане социального взаимодействия, ты хуже мисс Роуз» Пайн хотел было обидеться, даже не зная эту «мисс Роуз», однако обижаться, технически, на часть себя — пахнет сумасшествием, если он уже не сошёл с ума из-за одного старика в голове. — Тогда я задам тебе вопрос. Трудно жить с голосом в голове? — А… — Оскар опешил от вопроса, но быстро собрался с мыслями. — Не то чтобы… Однако у него иногда пролезают наставнические нотки. Это бесит! А ещё я должен пить кофе, хотя я его ненавижу! Мол, я пока не пробовал, поэтому не могу знать. Это — горькая вода, и я отказываюсь её потреблять! — парень прокашлялся, отвернувшись с покрасневшими от стыда щеками. — А так — не знаю, вроде, всё нормально. — Угу, — покачала головой Лайт. — Кстати, мы оторвались от твоего вопроса. Так вот, — воитель кивнул вперёд, и Оскар поднял голову, чтобы увидеть возвышающийся впереди город, что облепил склон горы. — Мы практически пришли.

***

— Ты уверен? — Да. У меня есть деньги, но всё равно — спасибо. — Оставляешь меня на растерзание. — Хе-хе… Просто не хочу никого беспокоить, пока это всё не уляжется. Да и Озпин говорит, что нам нужно кое-кого найти. — Что же. Береги себя, Оскар. — И ты тоже. Отправлять парня одного было довольно глупо, однако внутри него сидит древний волшебник, который лишь за счёт своего опыта избежит многих опасностей Мистраля и не даст вляпаться в них Пайну. Парень решил пока пожить в отеле, чтобы не тревожить никого, плюс нужно было отыскать кого-то, кого знал Озпин. Наверно, Кроу. Значит, теперь Натури сам по себе. Что же — это привычно. Наверно, стоило сначала в магазин зайти, чтобы поесть купить — конечно, если его расчёты верны, то уже все должны были прибыть сюда, что обеспечило дом едой, однако лишним не будет. Да и лучше прибыть к вечеру, когда все точно будут. Лучше получить один мощный удар, чем сотни слабых. — Йо, шеф! Что же, Роман Торчвик закупается мороженным в местном супермаркете — картина довольно сюрреалистична. Нет, если бы он воровал его — дело одно, но покупать — совсем другое. И вот каковы шансы, что Лайт столкнётся именно с вором, именно тут, и именно в этот момент. Либо Натури герой какого-то романа и всё уже предопределено, либо удача, как всегда, не на его стороне. — Ты не серчай, что в ноги не падаю — люди вокруг, не поймут. Воитель лишь сконфуженно посмотрел на Торчвика, а затем тяжело вздохнул. Получается, что и он тоже видел, да? — Ну и? Кто ещё видел? — Знаешь, всякие генералы, главы островов, злые лучшие Охотники Вейла и прекрасные воры. Натури прикрыл глаз и покачал головой. Он, конечно, ожидал ажиотажа, однако, выходит, ему придётся разговаривать с довольно большим числом людей, которые вообще ничего не знают о нём. Это будет очень интересно, и если у его жизни действительно есть автор, очень хочется пожать тому шею. — Я буду всё рассказывать всем. Потерпишь? — Да конечно! — махнул вор рукой. — Как его величество изволит. — Роман… — устало произнёс воитель, заставив улыбку Торчвика померкнуть. — Что, не круто? — Совсем. — Ну… — вор поправил шляпу. — Мы с Нео не будем там, где обитает большое число всяких официальных лиц, которым мы не нравимся. Но мы всё услышим, не переживай! Если можно, конечно. Функция «иди нахер, Роман» всё ещё доступна! Натури мог лишь в очередной раз покачать головой. Как же всё это сложно, особенно из-за эмпатии, которая показывает совершенно иные эмоции, в отличие от лица. И это придётся терпеть потом в ещё большем объёме?       Подходить к дому было страшно, из-за эмоций, что витали вокруг него. Столько разных оттенков в своей жизни Лайт никогда не чувствовал — вот это коктейль намешал Локарр, чтоб ему вечно гнить в Тартаре. Как бы было проще, если бы всего этого не было. Он пришёл бы с пакетами, наполненными всяким, разгрузился, послушал истории друзей, поучаствовал в воссоединении и пошёл убивать врагов. А теперь нужно много говорить, объяснять и слушать в свой адрес не самые лицеприятные слова. Притом ото всех и для всех, если судить по эмпатии. Родители Блейк, Сан, Винтер, Кроу, Тайянг, Саммер, Айронвуд плюс все его товарищи — такого количества людей вокруг себя Лайт никогда не собирал. — И за что мне это? — вслух произнёс Натури, ожидая ответа от того, кто стоял позади. — За безрассудность. Лай поравнялся с Лайтом, который стоял в нескольких метрах от квартиры, притом со стороны, где нет окон, дабы его не заметили. Но кто помешает Рену почувствовать его? Да и не сильно скрывался в этом плане воитель, не имело смысла. — То, что ты сделал, — брюнет глубоко выдохнул. — За гранью. Я понимаю тебя, во многом, но это уже перебор. — Перебор? — Лайт вскинул бровь. — Конечно, я не занимался таким каждый день, но это можно считать моим повседневным делом в Каирне. Да и в Древнем Мире я подобным занимался. — Это там, но ты — тут, — изрёк Рен. — Звучит, может, странно, но так обстоят дела. Здесь тебе не нужно рвать все мышцы, истекать кровью и продираться сквозь чудовищную плоть, — Лай осуждающе покачал головой. — Никто от тебя здесь такого не требует. И не потребует. — Не требует? Вы же первыми полезете на Синдер и её приспешников, чтобы удовлетворить своё желание мести или героизма. На рожон, невзирая ни на что. Ни на их опыт, безжалостность, силу, — Лайт нахмурился. — И что мне остаётся делать? Оградить вас полностью? Так я хотя бы буду уверен, что никто из вас не помрёт от рук этих уродов. — Ты настолько нас недооцениваешь? — удивился Рен. — Нет, это вы переоцениваете свои силы, — Натури развернулся к Лаю и посмотрел прямо в глаза. Его голос был низок. — Это приведёт лишь к смерти. Знаешь, сколько пришлось мне отдать жизней, чтобы понять это? Шесть. Шесть жизней моих дорогих друзей. Каждый раз, каждый проклятый раз мы переоценивали свои силы, и они заплатили свою цену. Я — не исключение, — Лайт указал на свой шрам и ткань, что закрывала пустую глазницу. — Хватит. Болеe я не намерен допускать этих ошибок и позволять допускать их. — Ты… — Рен вздохнул. — Ты винишь себя в их смерти. — Да. Я мог отговорить, мог убедить, — воитель с силой сжал кулак. — Но решил не вмешиваться, плыть по течению. — С таким сложно спорить, а говорить тебе, чтобы ты не винил себя — бесполезно, ведь в этом плане никакой харизмы не хватит на подобное. Впрочем, — Лай нахмурился. — Это работает и в нашу сторону. Нам не хочется видеть, как ты страдаешь. Как получаешь страшные раны. А когда это ещё и ради нас — становится невыносимо, — парень покачал головой и скрестил руки на груди. — Никто из нас не желает, чтобы ради нас страдал кто-то. Лайт мог лишь прикрыть глаз. Он понимал это всё, абсолютно всё, но как они не могут понять, что для него подобное — это даже не опасная ситуация? Вот если бы он отправился сражаться с Могдрогеном — другое дело, а всё ниже его по силе — победимо. Для Натури это было естественно, понятно и логично — он сильный, живучий и способный, так почему он должен сидеть и ничего не делать? Есть сила — используй. Иначе рискуешь её потерять. Или они мерят его мерками Охотников? Это даже хуже, ведь он совершенно иной, не факт, что человек. И вот они в тупике — ни им, ни ему не понять друг друга. Никто не хочет видеть, как кто-то страдает, но кому-то придётся — таков мир. Пусть лучше он, готовый к этому, чем его друзья. — Кто-то будет страдать, таков мир, — нахмурившись, произнёс Лайт, заставив Рена нахмурится сильнее. — И уж лучше это буду я, да? — Да, Лай. Я приспособлен к этому. — И всё равно — я не согласен с тобой. — Как и я — с тобой. Я всё понимаю, понимаю переживания, но не понимаю, почему нет, если я могу? Для вас это всё чудо, но для меня — повседневность, — Лайт хмыкнул, идя в сторону квартиры. — И ты не сможешь научить старого пса новым трюкам. — Эх… — Рен устало покачал головой, идя за своим лидером. Лайт был упёртым. Невероятно упёртым, что делало практически невозможным переубедить его и перестать делать то, что он делает. Может, это просто он плохой переговорщик? — Вот и она — точка невозврата, — Лайт приподнял голову, смотря на дверь, что вела внутрь. — Невозврата? — После этого может произойти всё, что угодно, — Натури начал осматриваться вокруг, хотя его паранойя молчала. — Меня могут возненавидеть, разорвать все отношения или, — воитель усмехнулся. — Начать бояться. К последнему я даже привык. — Лидер, — Лай положил руки на плечи своему другу. — Никто из нас не собирается ненавидеть тебя или бояться. Прекрати думать так, словно мы те неблагодарные из Каирна! — Рен встряхнул своего лидера, который лишь проморгался. — Как можно бояться того, кто скорей умрёт, чем причинит кому-нибудь из нас вред? Забудь о тех — забудь, как о страшном сне. Мы, — парень кивнул на дом. — Благодарны тебе. Хоть и осуждаем тех людей, однако сами ничего не сделали в ответ, думая, что тебе ничего не нужно. Поэтому, — Лай улыбнулся. — Спасибо тебе, лидер. За всё, что ты сделал для меня. И не думай, что твои дела незначительны, — Рен отпустил Лайта. — Ты — мой лучший друг, ради которого и в огонь, и в воду. Воин удивлённо посмотрел на своего товарища, который похлопал его по плечу и кивнул в сторону дома. В своей жизни он редко когда получал искреннюю благодарность от тех, кто стоял с ним плечом к плечу. Поэтому воитель был удивлён, ведь такую благодарность он получал очень-очень давно. — Спасибо, Рен. — Отблагодаришь, как успокоишься, — покачал головой улыбающийся Лай. — А теперь — иди. Они всё-таки ждут тебя.