Кицунэ

Джонхен с интересом наблюдал за бурчащим Кибомом. Почему-то в тот день, когда он впервые увидел парня, Джонг понял, что тот отличается от всех, кого шатен встречал ранее. Было в нем что-то неуловимо притягательное и вместе с тем отталкивающее, будто древние инстинкты вопили об опасности, что несет в себе на первый взгляд безобидное существо. Но Джонхен был любопытным и отчасти рисковым парнем, поэтому вместо того, чтобы бежать прочь, повинуясь внутреннему голосу, он напротив стал подбиваться ближе к этому странному блондину. Джонг стал издалека наблюдать за странным юношей, который работал официантом в кафе, не решаясь подобраться поближе, в надежде разгадать эту загадку. Но увы и ах, блондин был слишком сложен, чтобы так просто можно было заглянуть в его душу. Слишком скрытен и осторожен. Вокруг личности официанта кружили различные слухи, но какое-то природное чутье давало понять Джонгу, что все они даже на микрон не близки к истине. А ему так хотелось ее узнать. Как будто целая Вселенная вмиг поменяла курс и стала вращаться вокруг этого паренька. И наверное, было судьбой то, что именно Джонг нашел вещь принадлежащую блондину. Что только он знал истинное предназначение этого на вид обычного шарика. В тот момент все пазы этой заумной мозаики встали точно на свои места. Джонхен понимал, что играет с огнем, но так же понимал, что до поры до времени ему ничего не будет. А потом... Над этим он по размышляет тогда, когда это «потом» настанет. С детства Джонг очень любил рассказы дедушки про лисиц-оборотней. Особенно ему в душу запала история про белую лисицу, очень могущественную и мудрую. Дедушка называл ее своей первой любовью, и не без грусти замечал, что не суждено им было быть вместе. Слишком многое их разделяло. Джонхен тогда еще спрашивал, а любит ли дедушка бабушку, на что последний, смеясь, отвечал, что конечно же любит, но любовь бывает разной, и таких эмоций, как к той лисице, он более никогда не испытывал. В отличии от остальных родственников он искренне верил в эти истории и мечтал также как и дедушка когда-нибудь встретить кицуне. Тот посмеивался, говоря, что лисицы в нынешнее время крайне осторожны и предпочитают лишний раз не высовываться. Но в то же время он предупреждал внука, чтобы тот не начал испытывать к лисице-оборотню каких бы то ни было чувств. Маленький Джонхен убеждал дедушку в том, что ни за что не влюбится в кицуне, да и ему просто хотелось увидеть этого диковинного зверя. И вот сейчас, поняв истинную сущность парня, он не смог его так просто упустить. Сначала его удивило, что лисы-оборотни бывают также и мужчинами, но с другой стороны он точно понимал, что не влюбится в это существо и тем самым не нарушит обещание, данное ныне покойному дедушке. А дальше все шло как по маслу. Даже чересчур гладко. Но это нисколько не беспокоило Джонга. Он только хотел пробить скорлупу, в которой закрылся от окружающих Кибом. Лис не церемонился с ним и во всей красе представлял свою сущность. Не скрыл даже того, что охотится на людей и не без удовольствия вырывает их печень. Такое поведение должно было пугать и отталкивать, но Джонхен чувствовал себя особенным – ведь Кибом перд ним не играл роль безобидной зверушки, а показывал настоящего себя, без прикрас. И Джонгу это льстило, в отличии от Джинки, который, узнав Кибома поближе, настаивал на том, что это существо надо поскорее отправить восвояси. Однако Джонхен знал, что лис не уйдет, пока не отплатит ему. И где-то в глубине души, опасаясь признаться в том самому себе, Джонг желал, чтобы долг так и не был выплачен, чтобы лис на веки вечные был связан с ним. И отчего-то мысль, что когда-нибудь кицуне все же покинет его, причиняла нестерпимую боль. Как бы Джонгу не было стыдно, но по всей видимости, обещание, данное дедушки много лет назад, он нарушил.

***

Кибому казалось, что его жизнь медленно, но верно превращается в ад. Не то чтобы до встречи со всеми этими людьми он жил препеваючи, однако его существование было более спокойным, нежели сейчас. И ему раньше не приходилось делить постель с собакой. Эта чертова такса постоянно умудрилась пробраться в его комнатушку и удобно устраивалась под боком. А если лис умудрялся закрыть дверь так, чтобы псина не могла оказаться внутри, Ру полночи так жалобно скулила, что злому до чертиков Кибому приходилось впускать ее. Вообще он не испытывал ненависти к питомцу Джонхена. Скорее это была дань привычке. Да и к запаху собаки Кибом привык. Так что он больше ворчал и бурчал, нежели действительно был недоволен всей ситуацией. Тут зазвонил колокольчик – и в кафе вошли двое. Кибом тут же нацепил на лицо профессиональную улыбку официанта, предлагая парочке занять один из столиков. Девушка тут же начала флиртовать с блондином, чем вызывала раздражение у своего парня. Кибому в какой-то мере было лестно, что человеческие самки так на него реагируют. Видимо где-то там глубоко внутри себя, забытыми животными инстинктами, они чувствовали сильного и здорового самца. Кибом терпеливо ждал, пока женщина, наконец, определится с заказом. А та и не думала спешить, строя глазки симпатичному блондину. Лис чувствовал, что парень уже не на шутку разозлился. Все это грозило перетечь в драку, за которой конечно же последует увольнение Кибома. Но тут колокольчик на входной двери снова звякнул, и лис напрягся, чувствуя уже привычный запах. — Привет, Ки! — прозвучал знакомый голос. Девушка тут же ткнула в меню на угад и переключила свое внимание на Джонхена. Кибом поспешил ретироваться. Ему не было обидно: все равно он не собирался заводить потомство с человеской самкой. Но ему не нравилось, что какой-то жалкий человечишка является более сильным самцом, нежели он сам. Настолько сильным, что хотелось стать его самкой... Кибом потряс головой и похлопал себя по щекам, отгоняя эти глупые мысли. Столь длительное пребывание среди людей слишком пагубно на нем сказывалось. Вот уже всякая ерунда в голову лезет. Всю смену он старался не замечать на себе взгляда этого человека. Взгляда, от которого тряслись все поджилки. Лис все уверял себя, что это от того, что тот слишком пристально смотрит. Ни одно живое существо не выдержит такого внимание к своей персоне. Но вот, его рабочее время кончилось, и Кибом с облегчением снимал с себя форму, переодеваясь в обычную одежду. Он надеялся на то, что Джонг уже ушел домой. Но как бы ни так: тот дожидался блондина с черного входа. — Ну наконец-то, — улыбнулся парень. — Я думал, ты там до скончания веков будешь переодеваться. — И не за чем было меня ждать. Шел бы домой, — буркнул лис. — Да я тебя ждал, потому что ты не взял с собой зонт. Так что, скажи спасибо, не будь такой злюкой. — Спасибо, — нехотя поблагодарил его Кибом. — Но это было совсем не обязательно. Я бы и так дошел. Небольшой дождик не убьет меня. — Ага, а потом бы слег с высокой температурой, заставил бы меня переживать и ухаживать за тобой, — Джонг говорил с блондином, как с маленьким, объясняя очевидные вещи, что еще сильнее раздражало последнего. Он хотел было сказать, что лисам дождик ни по чем, и вряд ли он заболел, если бы совершил небольшой променад под холодными каплями, однако вовремя вспомнил он несовершенстве человеческого тела, которое в любой ситуации рисковало подхватить насморк. Так они и шли, вынужденно соприкасаясь плечами, чтобы уместиться вдвоем под небольшим куполом из непромокающей ткани. Кибом был крайне недоволен, а Джонг чересчур весел и бодр. Дома их встретила лающая от радости Ру, которая тут же бросилась к ним, путаясь под ногами. Джонхен не устоял и навалился на Кибома, которого прижало к стене. В коридоре было темно, так как свет они включить не успели, но подняв глаза на Джонга Кибом смог разглядеть в них то, чего видеть не желал. Их лица были слишком близко, и лис чувствовал горячее дыхание человека на своей щеке. Он знал, что все это значит. Слишком часто подобное показывали в сериалах по телевизору, который блондин пристрастился смотреть, живя у Джонхена. И это пугало. Так не должно было быть. Это было совершенно неправильным. — Я пойду выгулю Ру, — произнес Джонг и, схватив собаку и поводок, который всегда висел у выхода, выскочил за дверь, оставляя лиса наедине со спутавшимися мыслями и колотящимся сердцем.