Чистое синее небо

От внимания Хэнка не укрылось ни выражение лица Питера, когда он выразил свою надежду насчет Аляски, ни его общее подавленное и меланхоличное настроение. Тем не менее, Хэнк оставил свои мысли при себе. Наверняка, если всё у Питера сложится удачно, его не сожрет какой-нибудь дикий медведь и он не замерзнет тут, когда придут настоящие холода, то, так или иначе, Хэнк выяснит, в чем причина грусти новоприбывшего с большой земли смельчака. Питер не сомневался, что представители муниципалитета Хейнса знали подноготную каждого, кто проживал на вверенной им территории. Перед тем, как отправить своё резюме на указанный на сайте боро электронный адрес, Питер немного побродил по картам и фотографиям, шапочно знакомясь с Хейнсом. В конце концов, должен же он хотя бы частично представлять, куда надумал сбежать от своих лучших друзей и дурацких чувств, так? Найденное ввергло его в трепет и испуг одновременно. Очень мало людей. Ужасно большие и дикие просторы. Всё население боро насчитывало приблизительно две тысячи человек — по сравнению с восемью миллионами Нью-Йорка боро было практически безлюдным. Пока что Питер не мог представить, каково это, но предполагал, что побыть в одиночестве и в тишине, отдохнуть от шумного и беспокойного города — неплохая перспектива. Ему остро не хватало именно этого — остаться с самим собой, со своими мыслями и чувствами, наконец-то выдохнуть. Расставить всё по местам, без спешки и так, чтобы никто не давил, не напоминал о себе сообщениями, звонками или внезапными встречами. Почему-то Питер даже не сомневался, что после такого поспешного переезда на Аляску и некрасивых извинений из-за вынужденного отсутствия на свадьбе беспокоиться о нём ни Гарри, ни Мэри Джейн не станут. Они оба ясно дали понять, что сочли поступок Питера странным, а его самого — поехавшим. После обмена «любезностями», где каждый остался при своем мнении, они пару недель не общались совсем — Питеру это было только на руку, как бы странно это не звучало. Ощущая собственную вину и то, как удивительным образом выстроенная прежняя жизнь стремительно рушилась, ему было намного проще окончательно принять решение, ответить на восторженное письмо из боро (цветные буквы, разный шрифт и восклицательные знаки почти в каждом предложении, да) и поговорить с тётей. Тётя Мэй приняла новость относительно спокойно. Ну, в отличие от Мэри Джейн, она не начала орать, что он дурачина и что она его совершенно не понимает. Тётя Мэй, как раз таки, понимала очень многое, хотя Питер ничего ей не говорил о своей влюбленности в Гарри или о том, что ему нравятся парни. Должно быть, сработало шестое чувство или тот факт, что она вырастила его и знала как облупленного. И, как ни странно, тётя была рада тому, что Питер не пошел в аспирантуру — она всегда считала, что её племянник слишком хорош для того, чтобы чахнуть в том скучном месте. В итоге с тётей получился странный разговор, где они оба пытались поговорить о том, что Питера тревожило, но вкладывая междустрочный смысл в стандартные слова о поиске себя, о молодом возрасте и жажде приключений. Питер, чтобы не беспокоить тётю больше положенного, притворился тем, кем самого себя до некоторых пор вообще не считал — взбалмошным любителем авантюр. Тётя Мэй, чтобы не беспокоить Питера больше положенного, осталась той, кем была всё время с того самого момента, как им с дядей Беном достался осиротевший пацан — понимающей и проницательной тётей. Питер бы умер от стыда, если бы тётя начала докапываться до сути его переезда, ловить на мелких несостыковках и требовать сказать правду. При ответе на прямой вопрос от неё Питер солгать бы не смог — проверено не единожды. А так тётя Мэй только постаралась убедиться, что Питер знает, что делает и попросила, чтобы они обязательно созванивались минимум три раза в неделю. Предложение со звонками он горячо поддержал, но не сумел уверенно подтвердить, что знает, чем эта его задумка закончится и не сделает ли он хуже самому себе. Не лишится ли он двух лучших друзей из-за стыдливого и болезненного, неожиданного молчания. Питер понимал, что гораздо проще и логичней было бы взять и рассказать Гарри о своих чувствах и вместе придумать, что делать дальше. Гарри и Мэри Джейн, наверное, помогли бы ему и поддержали бы, но… По телу крупными мурашками бежала дрожь и внутри всё сводило от одной мысли, что они оба узнают о его чувствах. Чёрт побери, они скоро станут семьей, у них будет ребёнок и им определённо не нужен старый школьный друг, влюблённый в одного из них. И, что в миллион раз хуже, влюблённый не в Мэри Джейн. Пускай Питер не в силах исправить уже случившееся, но вполне способен сделать так, чтобы скрываемые чувства не отравили их дружбу и не стали проблемой для кого-то, кроме него самого. За тётю Мэй, оставшуюся в Нью-Йорке, Питер не беспокоился. Точнее, она строго запретила ему делать это, потому что не была старой и немощной и вполне могла управиться с домом сама. К тому же, Питер знал, что за ней уже давно и упорно ухаживал какой-то Гарольд, о котором тётя Мэй говорила с лёгкой улыбкой, а значит, отсутствие Питера точно поможет тёте немного наладить личную жизнь и она наконец-то уделит время себе. Естественно, дядю Бена никто и никогда не заменит, но время шло и тётя Мэй, по мнению Питера, не обязана была пребывать в скорби до самого конца. Они с тётей эмоционально попрощались в аэропорту, когда до посадки и до новой жизни Питера оставалось пятнадцать минут. Она заметила, что ни Гарри, ни Мэри Джейн не появились, чтобы его проводить, но тактично промолчала. Это были друзья Питера, это касалось исключительно их троих и никого больше. Тётя никогда не лезла в их отношения. Гарри ей нравился, к Мэри Джейн она относилась прохладно, но ничего не имела против того, чтобы Питер с ней общался. Она догадалась, что что-то произошло и это «что-то» гнало теперь Питера на самый край земли, поэтому её объятия были крепче и нервней обычных. Питер чувствовал лёгкую грусть от того, что его друзей не было рядом с ним, но считал, что поступил верно, не сообщив им дату отлёта. Их встреча стала бы невозможно неловкой и дурацкой, если бы они оба, конечно, соизволили бы прийти попрощаться с Питером. Поэтому он выключил телефон, пообещав тёте, что позвонит ей сразу же, как прибудет на место. Сейчас этот самый телефон камнем оттягивал внутренний карман тёплой куртки и Питер не мог не думать над тем, что он получит, кроме обычных рассылок и рекламных сообщений, когда включит его. Напишет ли ему Гарри, наплевав на то, что Питер в последний их разговор сердито попросил не вмешиваться в его жизнь. В фильмах такая тактика «оттолкнуть, чтобы не сделать еще больнее» иногда работала. Напишет ли Мэри Джейн, переступив через свою гордыню и обиду на бестолкового друга. Напишет ли им он сам, когда наконец-то поймёт, что сделал. Что он переехал на Аляску, так далеко от них, как никогда раньше не забирался. И что он остался совсем один в незнакомой местности, с незнакомыми людьми и ему придется провести здесь целый год. Живот из-за накатившего волнения сжался и прилип к позвоночнику, однако Питер не подал виду, когда Хэнк со своего места окинул его очередным оценивающим взглядом. Наверное, прикидывал, справится ли этот дохляк в реальном бою с медведем-людоедом, сможет ли переплыть ледяное озеро или выжить неделю в диком лесу. Конечно, странно было думать об этом, учитывая, что Хэнк был представителем совета боро и, несмотря на суровый вид, казался добродушным мужиком. Пускай и бицепсы на руках выглядели размером с голову Питера. И вообще вряд ли у них на Аляске имелась такая традиция — заманивать невинных бывших студентов к себе под предлогом работы в школе, чтобы потом вынудить их бороться за собственную жизнь. По крайней мере, Питер на это очень сильно надеялся. — Ты чего там нос повесил, Пит? — участливо спросил Хэнк. — Тут всё только кажется совсем уж диким, если что. У нас и вай-фай имеется, и кабельное, и бар, и туалеты даже не в виде дырок в земле. Питер сокрушенно покачал головой, сделав расстроенное лицо. — Как так? Я ради этих дырок и согласился сюда приехать! Что я теперь друзьям расскажу? — слово «друзья» ёкнуло где-то под рёбрами. Хэнк хохотнул и хлопнул себя ладонью по колену. Питер даже не сомневался, что подобная ручища таким ударом могла бы расколоть его черепушку надвое. Колену хоть бы хны. — Чувство юмора, я погляжу, имеется, — довольно пророкотал он, прищурившись и потерев бороду. — Значит, сработаемся, парень. У нас тут без юмора никуда! Без юмора и без ствола, да. Питер изумлённо вскинул брови. Он прочитал штук десять блогов про жизнь на Аляске, но ни в одном не нашёл упоминания об оружии. Да и ему, если честно, не хотелось бы держать его в доме. После смерти дяди Бена он не переносил одного вида пистолета. Хэнк расценил чужое удивление по-своему. — Если не умеешь стрелять — наш местный шериф, Логан, научит, не бойся. Лучше, если под рукой будет ружье, но можно и каким-нибудь револьвером обойтись. Некоторые наши пацифисты носят ракетницы, но их неудобно использовать. — Зачем нужно оружие, мист… Хэнк? — одёрнул себя Питер. Они ведь договорились общаться неформально, чего это он опять перескочил на официоз, в самом деле. Хэнк нахмурился и наклонился чуть поближе к Питеру, упершись локтями в колени. — Ты много знаешь об Аляске, Пит? — Ну, уроки географии в школе, пара передач от Дискавери, — стеснительно сказал Питер. — А когда решил работать здесь, то прочитал в сети впечатления блогеров. — Понятно, — хмыкнул Хэнк. Кажется, его ответ Питера вообще не удивил. — Знаешь только о том, что тут холодрыга и всё лесами поросло. — Примерно так, да. — Блогеры и телевизионщики не заходят далеко от поселений, потому что там можно спокойно потеряться. Связь ловит слабо, интернет — тем более, а леса, сам видишь, тянутся и тянутся. Один бедняга как-то раз решил прогуляться по неизведанным местам и сгинул с концами, — сделал Хэнк страшные глаза. — Так что блогеры только частично могут рассказать, что у нас и как, ясно? А на самом деле есть медведи и они могут забрести к тебе на крыльцо или покопаться в мусоре. Есть волки, койоты и лисы. Иногда случаются браконьеры и придурки, которые думают, что мы тут спим на золотых слитках. Есть просто плохие люди, Пит, несмотря на то, что нас тут — раз, два и обчёлся. И лучше, если ты от всех них сможешь хоть чем-нибудь защититься. Суровый край — суровые нравы. Питера пробрало колючим ознобом. Несмотря на то, что они с тётей жили в Квинсе и его сложно было назвать благополучным районом, слова Хэнка произвели жуткое впечатление. И так накрученный сверх меры из-за того, что прилетел чёрт возьми куда и останется один, Питер немного боялся того, что случится, если уже сегодняшней ночью к нему в гости наведается медведь. Или искатель золота. А у Питера не будет ничего, кроме умения неловко шутить, которое ему вряд ли поможет выжить. — Да ты не бойся, парень, мы тебя в обиду не дадим, — спохватился Хэнк, заметив, как побледнело лицо напротив. — Ружье тебе уже завтра Логан организует, лады? А в доме есть ракетница, так что не трясись раньше времени. Ничего не случится. Просто лучше, если ты будешь готов ко всему, так? — Да, — кивнул Питер и слабо улыбнулся. Хэнк недовольно скривился. — Ну вот, нагнал жути на тебя, кусок я идиота. Роб! Эй, Роб! — рявкнул он, обратившись к пилоту, который за всё время пути не проронил ни слова. — Чего? — крикнул Роб в ответ. — Топлива хватит на ещё один кружок? Я тут Пита испугал маленько, пускай посмотрит сверху на красоты наши и расслабится! — Да что вы, Хэнк, я не… — промямлил Питер, но его никто не собирался слушать. Приехавшие из Нью-Йорка тут, видимо, права голоса особо не имели. — Хорошо, пройдемся над заливом! — гаркнул Роб, растянув рот в белозубой улыбке. Мотор сессны бодро рыкнул и самолет начал плавно поворачиваться, дугой пролетев над внушительным куском земли, покрытым лесами и торчащими вокруг горами. У Питера внутри всё подскочило, перевернулось и плюхнулось обратно слегка не в том порядке, в каком было. Хэнк снисходительно и по-доброму рассмеялся, но Питер на него не обиделся. На хмыкнувшего пилота Роба тоже, который, явно рисуясь, решил испытать желудок и нервы новоприбывшего на прочность. Питер знал, что выглядит зашуганным, неловким и чересчур городским для этих мест. И им уж точно ужасно интересно, как он справится с тем, на что себя сознательно обрёк. Но также Питер знал, что об его упрямство можно разбивать камни и гнуть железо, поэтому он еще докажет всем жителям боро, что он сделан не из хлебных мякишей, а из материала попрочней. А внизу раскинулся настолько великолепный вид, что Питер в очередной раз заворожённо уставился туда, позабыв обо всех страхах и переживаниях. Солнечные лучи бликами игрались в чистых бирюзовых водах залива Чилкэт, пухлые белоснежные облака зависли над покрытыми зеленым ковром небольшими горами, между которыми расположились аккуратные домики Хейнса. А дальше во все стороны до самого горизонта разошлись укрытые снежными шапками горы и зелёные равнины, блестящие озёра и заливы — Питер рефлекторно вытянул шею, пытаясь рассмотреть, что же там еще есть вдалеке, за той высоченной заснеженной верхушкой, но, конечно же, ничего не заметил. Но не особо расстроился из-за этого — увиденное в боро Хейнс захватило дух и присвоило себе небольшое местечко в сердце. Медведи и волки уже не казались такими уж страшными. С ними, наверное, можно как-то договориться. Здесь места, судя по увиденному, всем хватит с головой. Спустя еще минут сорок, когда пилоту Робу надоело рисоваться мастерством полетов по прямой, а Хэнк удовлетворился тем, что Питер больше не выглядел так, будто вот-вот испустит дух, они начали снижаться. Хэнк сообщил, что в Хейнсе всего один аэропорт, гражданский, обслуживающий только местные рейсы. Именно поэтому Питер приземлился в Джуно, а не в самом Хейнсе. Одна скромная взлетная полоса не смогла бы приютить крупный пассажирский самолёт. Питер был просто счастлив тому, что наконец-то покинул сессну и размял затекшие ноги. Крутил спиной и руками, пока Роб, прикурив, буркнул что-то вроде «городские». Хэнк помог с багажом и не послушался Питера, который порывался забрать свои вещи и говорил, что не стоит утруждаться. Хэнк был на две головы его выше и широтой плеч мог бы вполне перекрыть взлетную полосу поперёк, поэтому ему было сложно перечить. Возможно, Питеровы возмущения звучали для него скулением маленького трусливого щенка. Воздух был прохладным, поэтому Питер порадовался тому, что решил переодеться в аэропорту Джуно во что-то потеплей. Пилот Роб лихо скинул с себя куртку и остался в одной лёгкой рубашке, выпендрежник. Хэнк шёл по аэропорту, со всеми звучно здороваясь. Питер пробовал не привлекать к себе внимания, но, конечно же, не получилось — он затылком чувствовал любопытствующие взгляды, потому старался перебирать ногами быстрее, чтобы поспеть за идущим семимильными шагами Хэнком и поскорее избавиться от липкого интереса местных жителей. Он не успел нормально осмотреться по сторонам — смущение накрыло с головой и пришлось пялиться исключительно под ноги. Машина Хэнка, серый внедорожник, была припаркована рядом с аэропортом. Хэнк закинул сумку Питера на заднее сиденье, а самому Питеру приказал с комфортом располагаться впереди. В салоне пахло хвойным освежителем воздуха и сигаретами. Хэнк, открыв окно и любезно спросив у Питера разрешения, закурил. Двигатель автомобиля мягко заурчал, включилось местное радио — два сердитых эксперта спорили насчёт охотничьего сезона. — Тебе ведь в письме с разъяснениями сообщили о том, что согласно муниципальной программе учителю, заключившему трудовой контракт с боро, бесплатно предоставляется жильё? — спросил Хэнк, выдохнув дым в приоткрытое окно. — Да, — кивнул Питер. — Но я, если честно, подумал, что это что-то вроде маркетингового хода и на самом деле там небольшой сарай или нет жилья вообще. Хэнк хмыкнул в ответ на это заявление, но не обиделся. — Это вы там в своем Нью-Йорке привыкли всех обманывать, а у нас всё по-честному, как написано. Дом неплохой, со всеми удобствами. Правда, находится чуть в отдалении, на возвышенности. Зато красотища кругом! — он растянул рот в довольной улыбке. — Никого нет, тишина, со второго этажа видно залив и деловой центр — тебе понравится. Там еще чуть выше старый маяк и… — Хэнк замялся и затянулся, проведя пальцами по кожаному рулю. — И… что? — конечно же, Питер не упустил возможность переспросить, увидев, как неловко замолчал Хэнк. — Ну, сейчас-то в основном используется автоматизированный маяк Элдред Рок — ты его видел на крохотном островке, когда пролетали над заливом, — спустя полминуты нарушил тишину Хэнк, начав издалека. — А этот, на холме, старше на пару лет — их построили, когда в Линн-Канале затонул пассажирский пароход. Узкий проход был, и по этим двум маякам ориентировались, когда шли по каналу. Но в семьдесят третьем Элдред Рок автоматизировали, а в нашем пропала надобность в принципе. Однако маяк оставили, не разобрали. Боро поддерживает его в качестве музея. И там есть смотритель. — На старом маяке кто-то живёт, я понял, — пожал плечами Питер. — Что в этом странного? — Странного ничего нет, но смотритель будет твоим единственным соседом, Пит. — С ним что-то не так? — Я бы не сказал, но… — Хэнк щелчком пальцев выбросил окурок и метко попал в урну. — Если молодой мужик соглашается жить один на маяке и ни с кем особо не общается — это вызывает вопросы. Хотя ничего дурного он не сделал, ты не подумай. Не то, чтобы Питер испугался, но нервная дрожь галопом пробежалась по спине. — Да, ему где-то около сорока, но спускается он с маяка нечасто, — продолжил рассказывать Хэнк. — Хотя в его обстоятельствах я бы, наверное, тоже так делал бы… — Что за обстоятельства? — Шрамы у него. От ожогов. Лицо немного зацепило, из-за этого рот странновато двигается, — выдохнул Хэнк. — Он так-то мужик нормальный, адекватный, просто… Не повезло ему. Видимо, из-за этого людей сторонится. Питер почему-то представил жутковатое зрелище — обожженного мужчину с пузырящейся кожей и замершими в страшной гримасе губами, бродящего в одиночестве вокруг брошенного маяка. — Ну, раз вы говорите, что смотритель нормальный — значит, бояться нечего, — сделал вывод Питер, подавив сомнение в голосе. — Возможно, нам удастся познакомиться. — Может быть. В том доме давненько никто не жил, так что он точно заметит, что появился сосед, — кивнул Хэнк. — Но ты будь помягче, парень. Не знаю уж, что Уэйд пережил, но досталось ему знатно. Не хватало еще, чтобы он вообще зачах там в одиночестве, если ты скажешь что-то не то. — Да я и не собирался… — Я вижу, что ты вроде неплохой человек, Пит. Просто предупреждаю. — Хорошо, я буду осторожным. Его зовут Уэйд? Хэнк кивнул и тронулся с места. Весь путь до нового дома Питер смотрел по сторонам, слушая комментарии Хэнка насчет того или иного здания, встречавшегося им по пути. Хейнс выглядел неплохо. Аккуратно и мило, как спокойный пригород. Небольшие домики с ухоженными участками, в деловом центре, мимо какого они промчались, сгрудились двухэтажные офисные здания. Хэнк показал ему школу, в которую Питеру предстояло явиться завтра к десяти, также показал бар и бакалейную лавку, продуктовый магазин и полицейский участок. Питер окончательно приободрился и больше не думал о том, что придётся каждый день сидеть на дежурстве с ружьем и ждать медведей, волков или каких-нибудь жестоких убийц. Купив немного продуктов и кофе для ужина и завтрака, вытерпев удивлённый и любопытный взгляд продавца, Питер вернулся в машину Хэнка, пожаловавшись на разглядывание. Тот сочувствующе буркнул, что их интерес скоро уляжется, а пока придётся немного потерпеть. Новый дом выглядел, честно говоря, отлично. Питер и не рассчитывал, что получит двухэтажное жилище, оказавшееся практически нетронутым. Хэнк подтвердил, что в рамках программы они построят еще три таких дома, чтобы способствовать приезду в Хейнс специалистов. Дом был белого цвета, с треугольной серой крышей и небольшой террасой. На втором этаже обнаружился маленький балкон и даже вход на чердак. Питер невольно улыбнулся, когда вышел на балкон и увидел напротив полоску бирюзовой воды и опоясанные густыми облаками снежные хребты гор. Кажется, он нашел свое любимое место в доме. Хэнк отдал Питеру ключи, показал, как включать генератор, если вдруг перестанет работать электричество. Снабдил инструкциями насчет газового баллона, подачи воды, нашел ракетницу, помог подключить интернет и был таков. Питер проследил взглядом, как серый внедорожник удаляется по дороге вниз по склону, а затем повернул голову влево, наткнувшись глазами на торчащий впереди старый маяк. Он казался ухоженным, но необитаемым, несмотря на то, что Питер точно знал — там живет загадочный Уэйд, покрытый ожогами. Думая над тем, что сделать — пойти знакомиться с соседом или же разобраться с вещами и что-нибудь перекусить, — Питер выбрал второй вариант. Сосед может и подождать, а вот пыль, грязь и голодный желудок — нет. Закинув в рот кусок отрезанной наспех сосиски, Питер, скинув с себя верхнюю одежду и засучив рукава, начал наводить в доме порядок. Протер везде пыль, вытряхнул грязь с чехлов, которыми накрыли мебель, проветрил комнаты и постелил в спальне на втором этаже новый комплект белья, найденный в комоде. Потом, с чувством исполненного долга, спустился вниз, поставил чайник и нарезал сэндвичей с колбасой и сыром. И только после того, как сделал глоток кофе, понял, что так и не включил телефон. Тётя Мэй, конечно, прикрикнула на него, но не ругалась слишком долго. Питер убедил её, что всё в порядке, пообещал завтра сфотографировать для неё новый дом и сам Хейнс, после чего отключился. Больше никто ему не писал и не звонил. Что-то больно кольнуло в груди, но Питер не обратил на это особого внимания. Он ведь и хотел, чтобы его оставили в покое. Они и оставили. Для знакомства с таинственным соседом было уже слишком поздно, поэтому Питер решил, что зайдёт к нему завтра утром перед тем, как отправиться в школу. Почему-то мысли о нелюдимом смотрителе никуда не хотели уходить. Питер вышел на улицу, чтобы вкрутить лампочку в настенный светильник над дверью и зачем-то пару минут смотрел на то, как медленно обволакивается сумерками здание старого маяка. Ждал, что в одном из окон загорится свет и он будет точно знать, что находится здесь не один, что есть еще одна живая душа, делящая с ним возвышенность. Но ни в одном из окон свет так и не загорелся.