Без лишних чувств гори сильнее!

      Елена смотрела на дорогу, все еще подрагивая плечами, вжимаясь в переднее сидение Порше Стефана. Вампирам не бывает зябко — тогда что это с ней? Она не хотела задевать за живое младшего Сальваторе, но все-таки не выдержала раздирающих ее чувств: — Как странно это было. Видеть его таким… беззлобным, спокойным… Я помню его совсем другим. А потом, когда он ушёл… такого обреченного взгляда я не видела даже когда он узнал, что Кэтрин нет в гробнице. Неужели Деймон и правда так меня любил? Стефан сдавил руль, хотя дорога была прямой и безопасной. Костяшки его кистей побелели от напряжения. Потом, будто вспомнив что можно дышать, шумно втянул воздух и тихо ответил: — Все еще любит, Елена. Он всё еще Так тебя любит… *** — Аларик, ты еще не спишь? — Нет, Елена, заходи. Я не могу уснуть. И вампиризм не дает расслабиться с выпивки — словно это мое личное лекарство от алкоголизма. Студентка Гилберт натянуто улыбнулась. — Слушай, я понимаю тебя. Сам не нахожу себе место после этой истории. — Я не уверена, хочу ли знать, что у нас было. Но чувство вины не дает мне покоя. Он отключил чувства из-за меня… — Да, похоже на то… Он тоже не справился… Как и ты… — Да. Стефан рассказал мне, что я тебя попросила стереть мне память… Но я думала не об этом… — А о чем тогда? — Я помню как он внушил Джереми не страдать. Может есть способ повлиять также, чтобы его так не тяготило моя… мое неприятие. — Ты предлагаешь… стереть ему сегодняшний день? Не считаешь, что это уж слишком? — Конечно. Считаю. Но ты ведь лучше всех знаешь на что он способен! И вина за его действия автоматически ляжет на меня… — Он не хочет меня видеть. Но ты права, мы изведем себя пока не будем уверены, что он ничего не сделает. Я найду его. —Ты знаешь где он? — Нет, но я узнаю это у Лоренцо. *** Бар давно закрыт, естественно замок черного входа вскрыт. Значит Энзо не соврал. — Разве не понятно, что я выбрал бар подальше от колледжа дабы побыть одному? — раздалось из темноты ещё до того, как глаза настроились и различили фигуру перед стойкой. — Ты отключил человечность. Уверен, что тебе лучше одному? Как это вообще произошло? — Рик, не начинай. Мое приключение с Кэт закончилось. Не думаю что ей приспичит за мной возвращаться. — О ней я беспокоюсь сейчас меньше всего. — М? И на том спасибо, — он отпил из низкого стакана свое горячительное с безучастным лицом. — Но знаешь что беспокоит? Каждый, от кого ты отгородился, винит себя в том, что ты дернул переключатель. — С чего бы это? — Да с того, что ты спас всех, а сам вернуться не успел. С того, что мы и потом не смогли тебя вытащить. Не говоря уже о том, что произошло далее. И я понимаю, почему ты не хочешь нас видеть. Но и ты пойми, что мы тебе не позволим сорваться снова. Деймон смотрел перед собой невидящим взором. Будто пытаясь припомнить что-то, заговорил: — Я точно не знаю как это произошло… отключение. Я словно слышал чужой голос. Ведь Ребекки не должно было там быть. Неужели я сам заставил себя вообразить ее, гипнотизирующую мое сознание? Ведь у нее не было ни одной причины быть там, а потом сразу исчезнуть. — Я профессор, который преподает историю, отрицающую мое собвственное существование. Деймон, я порой сам схожу с ума от количества ходячих доноров в моей аудитории! Я понимаю и легко верю в твое временное замешательство, когда столько всего свалилось. Но этого больше не повторится, — добавил в последние слова особую убедительную интонацию. Деймон в ответ лишь усмехнулся. — Мне и этого раза достаточно… Аларик встал к Сальватору вплотную, Деймон удивленно поднял на него взор и не успел сообразить. — Ты забудешь этот момент, как ты отключил человечность и все что произошло до сегодняшнего дня. Ты успокоишься, отдохнешь и подумаешь как нам бороться с Каем. Об остальном позабочусь я, — добавил уже сам себе, оставляя друга наедине со стаканом чистого ирландского виски.