Стекло по Шамдарио

– Эй, Гарри! Тяжёлый вздох. А он ведь почти ушел. – Ну что ещё? – Гарри разворачивается, не дойдя пару шагов до двери. Пара шагов, и он был бы на свободе, дышал свежим воздухом... – Давай ещё разок, – Мэтт стоит у стола, чешет голову и жует нижнюю губу. На него не смотрит. Смотрит куда-то в сторону тарахтящего холодильника. Глубоко вдохнуть. Терпение. – Да сколько можно, сто пятьсот раз уже прогнали. – Ладно. Как скажешь. Обиделся. Ну за что, господи? – Поздно уже, спать же хочется, – делает ещё одну попытку Гарри. – Я же сказал, иди, – Мэтт держит голос, садится за стол, утыкается в телефон. Актёр из него все-таки не очень. – Ладно, давай, – Гарри садится напротив. – Только быстро. Добром это не кончится. Они прогоняют сцену пару раз. Сцена без поцелуев. Слава тебе, господи. Может их закроют после второго сезона, а? Гарри запрещает себе так думать. Деньги важнее расшатанных нервов. Тем более, сейчас все в норме. Ничего не происходит. Больше не происходит. Один раз не считается. Он был в хлам. Они оба. – А вот здесь Алек мог бы обнять его, или хоть в щечку чмокнуть, а то как-то странно выглядит, – Мэтт все не смотрит на него. – Они только что переспали, а он пришёл и даже руки ему не пожал. – Да они только утром расстались. – Ну и что! – У него же это первый раз был, стесняется, наверное, – Гарри уже было неловко. Пора валить. Пора. Пора. Опять губы кусает. Трёт шею. Что-то задумал, как пить дать. – Я бы хотел...то есть, Алек хотел бы тебя обнять... Магнуса, обнять Магнуса, – щеки краснеют, как и щеки Гарри. Ну что за черт. Вдруг поднимает глаза. Смотрит, как побитая собака. – Можно? – тихо, почти шепчет. Облизывается. Хмурится. – Нет, – быстро отвечает Гарри. Паника, паника, паника. Можно, что? Нет, все равно нет. На всякий случай, нет. – Ладно, я... ладно, – пальцы теребят листки, снова не смотрит. – Ладно... – Мэтт, что ты хочешь? – выдыхает Гарри. Зря, зря, зря! – Я не знаю, не знаю... – складывает на столе руки, кладёт на них голову. Его едва слышно. – Не знаю... Его волосы как всегда торчком в разные стороны. Такие непослушные. Их так много. Они завиваются на затылке. А что если... Они жесткие и плотные. Гарри знает это, потому что его рука гладит их прямо сейчас. Какого черта его рука его не слушается?! Надо уходить. Сейчас. Гарри встаёт. Мэтт встаёт следом. Опять смотрит. Мучает своим дурацким взглядом. Почему он не может просто уйти? Почему он стоит так близко? Почему пахнет так противно и так возбуждающе? Почему цепляется за его плечи? Почему их губы соединяются? Почему его тело ему не подчиняется?! Почему, почему, почему?.. Гарри застегивает ширинку и садится на стул, уронив лицо на ладони. Мэтт ходит туда-сюда, чем-то шуршит, матерится. Вода льётся. – Хочешь пить? – ставит бутылку с водой на стол. – Я к себе поеду, – Гарри встаёт, теперь он прячет глаза. – Ладно, – на этот раз без обиды, просто тоскливо. – До завтра, – хрипит. Уходит. Оставляет за дверью. Самое важное. Почему?..