Atlas Hands

Торин сражался мечом, рассекая сизую кожу и пурпурную плоть. Орки визжали от боли и ревели от злости, но добраться до него им не удавалось. Краем глаза мужчина видел, как Двалин сталкивает двух тварей между собой, а Балин вынимает меч из пораженного орка. «У нас есть шанс на победу», — подумал Торин. Но для такой роскоши как чувство облегчения было слишком рано. Внимание его привлекла белая вспышка. Вглядываясь, он увидел деда, а рядом с ним — гигантского разъяренного орка. Остальное произошло так стремительно, что Торин даже моргнуть не успел. Бледный орк нанес удар, и спустя мгновение дед Торина был повержен, отец его обезумел, а сам он… сам он стал королем. Он вскочил на кровати и долго смотрел в потолок, прежде чем осознать, что находится в своей лондонской квартире, а не в покоях Эребора, что в Средиземье. После возвращения из Афганистана ему снились одни и те же сюжеты: он бьется против врага с товарищами из афганской пустыни, однако теперь они вооружены мечами, а не автоматами, и вместо пуленепробиваемых жилетов на них тяжеловесные кольчуги. Ему снится, что он принц. Не просто принц — еще и гном. Который к тому же носит то самое кодовое имя, что он использовал в Афганистане. Ричард провел рукой по лицу. Он привык к этим снам. Более того, первое такого рода сновидение оставило хорошие воспоминания. В нем Ричард расхаживал по залам, которые его альтер-эго величал «чертогами» — могучей системой пещер, уходящей в самые недры горы. По виду они напоминали выточенный из камня кафедральный собор. То было королевство под названием Эребор. Да, сон был приятным… Его психолог, доктор Грей, предупреждал, что страшные сны тоже высоковероятны, но Ричард надеялся, что станет исключением. Однако, в конце концов, предположения доктора сбылись. Сны перестали быть безмятежными и превратились в кошмары. Ему снились бегство от чудовищных созданий и жизнь на волоске от смерти, потеря близких друзей и гибель родни. Однако элемент фантазии почему-то присутствовал неизменно — во снах он был гномьим принцем из могущественного королевства (пусть даже разгромленного врагом). Каждую ночь ему снился новый сон. Спустя несколько месяцев Ричард понял, что действие его сновидений происходит в одном и том же мире, но не в хронологическом порядке. Со временем мужчина стал записывать свои сны, таким образом он пытался собрать картинку событий воедино, однако всё тщетно. Сны не выстраивались по определенному порядку, они были то слишком «чужими», то чересчур странными. Ричард никогда не знал своего настоящего деда… Но он с нежностью думал о вымышленном гномьем короле из своих снов. А теперь его не стало. Вот так просто. Ричарда трясло. Лицо покрылось испариной, а ладони и кисти болели от напряжения. Он встал с постели и попытался убедить самого себя, что все это глупости, ведь это всего лишь сон. Мужчина позавтракал и в попытках отвлечься взял в руки газету. Устав от монотонного чтения, Ричард встал из-за стола. Его взгляд упал на листок, прикрепленный к чайнику. «Фили и Кили придут в 3. Не забудь сделать им послеобеденный чай», — вот что говорилось в записке. Он написал ее еще вчера и, надо сказать, не зря — совсем из головы вылетело! Ричард устало вздохнул, но не от раздражения или недовольства, ведь он очень любил племянников. Однако, по правде говоря, не за горами как раздражение, так и недовольство — зная мальчишек, от них непременно жди проказы. С другой стороны, хоть какая-то определенность ему на пользу. Обычно в распорядок дня входил поход к психологу, а после Ричард забирал племянников. Психолог утверждал, что ему нужно строить как можно больше планов на день — очевидно, это помогает бороться с депрессией. Ричард не был «в депрессии», скорее, его ощущения можно было описать как… отсутствие интереса к окружающему миру. Кого волнуют новинки кинематографа или следующий чемпион мира по футболу? Он сражался за тех самых людей, которые сейчас живут, смеются и ходят по делам как ни в чем не бывало. Ричарду не хотелось выходить в реальный мир. Ему хотелось побыть дома, в своей постели. Ему хотелось спать. (Справедливости ради доктор Грей говорил, что именно это и есть депрессия). Мужчина не понимал, раздражают ли его от сеансы терапии или приносят удовольствие. Следует признать, Доктор Грей был весьма интересным собеседником, но имел привычку относиться к Ричарду с небрежной неформальностью, что не могло не удивлять. Временами он проявлял суровость и в то же время неизмеримую доброту и понимание. Проще говоря, он был необычным, но очень мудрым человеком, и Ричард это уважал. Что не нравилось мужчине, так это мысль о том, что кто-то копается у него в голове, но если выбирать из всех психологов, то пусть лучше будет Грей. Возможно, хотя бы у него получится снести тщательно выстроенные в сознании Ричарда стены. Если, конечно, доктору удастся преодолеть упрямство пациента. — Как самочувствие сегодня, Ричард? — Лучше не бывает. — Все еще преследуют воспоминания? — Часто. — Как обстоят дела со сном? — Плохо. Доктор Грей вздохнул. — Если ты хочешь, чтобы сеансы принесли пользу, Ричард, мне нужно больше информации. Тебе все еще снятся кошмары? Вместо ответа Ричард кивнул. Он и не подумает играть по правилам Грея. — Не хочешь рассказать о них? — мягко поинтересовался психолог. — Не особенно, — прозвучал ответ. — Ричард, нам нужно кое-что обсудить. Ты не всегда так замкнут. Я понимаю, что говорить о своих кошмарах может быть трудно, но если это всплывающие на поверхность воспоминания, возможно, лучше обсудить их. Ричард облизнул вдруг пересохшие губы и нервно сглотнул. — Это… своего рода воспоминания, — медленно начал он, — не то чтобы о них трудно говорить, скорее труднее понять. Они… точнее я сам… Ричард взглянул на доктора. Грей терпеливо ждал продолжения. — Наверное… мне просто стыдно рассказывать, о чем они, — признался он наконец. Доктор Грей нахмурился и положил блокнот на стол. — В каком плане? — Они… необычны. — Что ж, я не тот, кто станет осуждать. Ричард отвернулся к окну, будто выискивая кого-то взглядом. — Во снах я вижу своих друзей и семью, людей знакомых и незнакомых, — вздохнул он, — но словно в другом мире. — Что ты имеешь в виду под «другим»? — сощурился доктор Грей. — Будто бы… я в далеком прошлом. Мне снится, что мы с товарищами из Афганистана сражаемся вместе, но вместо оружия у нас мечи, а вместо камуфляжа и бронежилетов — кольчуги. Ричард не упомянул, что все они гномы впридачу. Неловкости и так хватало. — Это совершенно нормально, — произнес доктор Грей после небольшого молчания. — Ты поместил своих друзей и близких в романтизированный, сказочный мир, пытаясь таким образом отгородиться от болезненных воспоминаний. В каком-то смысле твое сознание пытается защитить тебя. Ричард нахмурился. — Может быть. — Когда начались эти сны? — После того… — он опустил взгляд и сосредоточил его на своих ладонях, — до того, как меня депортировали домой. — Во время пыток? Ричард закрыл глаза и сморщился. Перед глазами мелькали вспышки зазубренных ножей и крепких веревок, темных помещений без окон и холодных бетонных полов, ведр с окрашенной от крови водой, нехватки кислорода и чувства скорой погибели- — Ричард? Мистер Армитедж? Мужчина резко привстал на стуле и заморгал от нахлынувших воспоминаний, но уже через пару мгновений совладал с эмоциями и пристально взглянул на доктора. — Я в порядке. — Ты готов обсудить это? — Мы это уже обсуждали, — ответил он резко. Доктор Грей достал свои записи и пролистал их. — Человек, который… его имя Азог? Ричард вздохнул. — Да. — Ты думаешь, он работает на крупного бизнесмена, которого зовут Смауг? Ричард утвердительно кивнул. — Смауг — центральная фигура. У него есть связи в политике и в вооруженных силах Великобритании. Смауг работает по обе стороны войны, и именно он в ответе мое похищение. — А также за смерть твоего дедушки? Ричард сжал кулаки. — Я уверен, что Азог убил его. Но да, Смауг приказал это сделать. — Потому что Азог работает на Смауга? — предположил психолог. — Так и есть, — решительно ответил мужчина. Доктор Грей отложил блокнот с записями. — Ричард, твои старшие офицеры сообщили мне о том, что ты одержим местью Азогу и Смаугу. Ричард выпрямился в кресле, в глазах читалась готовность защищать свою позицию. — Разве вы не были бы одержимы поиском человека, из-за которого ваша семья разорилась, который убил вашего деда и свел с ума отца? — голос его ломался и подрагивал от гнева. — Был бы. Ричард отшатнулся от неожиданности. — Что? Когда доктор Грей смотрел таким испытующе-пристальным взглядом на Ричарда, ему казалось, что воздух накалялся и даже комната становилась темнее. — Я был бы полон решимости отомстить, — повторил он. Как по щелчку пальцев, атмосфера вновь разрядилась. Психолог поправил костюм и махнул рукой. — Если бы, конечно, твои обвинения были справедливы — но они беспочвенны. Однако даже если предположить, что в них есть зерно истины, я не имею права поощрять тебя в твоем желании отыскать Смауга и низвергнуть его со всеми приспешниками. С моей стороны это было бы весьма аморально и совершенно незаконно. И уж тем более я не могу оказать тебе в подобном начинании никакой помощи, — доктор Грей вырвал лист из блокнота и спешно начал что-то набрасывать. — Впрочем, если ты захочешь обсудить эти события, чисто гипотетически, исключительно в целях скорейшего выздоровления, то… — доктор Грей передал мужчине блокнотный лист. Ричард взглянул на клочок бумаги и с удивлением обнаружил на нем номер телефона. — Все, что ты сообщил, в теории дает мне повод предположить о твоем намерении применить насилие к представителю общественности, что по закону обязывает меня доложить об этом соответствующим службам. Соответственно, наш разговор не может покинуть пределы этого кабинета. — Я понимаю, — кивнул Ричард, кладя номер в карман. На долю секунды он почувствовал головокружение. Помощь от человека с контактами и хорошей репутацией в обществе — именно в этом он так нуждался. Конечно, биографию психолога Йена Грея еще предстоит проверить, но если все законно, если доктор искренен и действительно хочет помочь, тогда… Ричард почувствовал, что он на шаг ближе к цели. Да уж, не зря ему доктор так импонировал. Психолог улыбнулся и откинулся на спинку стула. — А удалось ли вам зайти в кафе, о котором я упоминал?