«If you don’t wanna know, don’t ask it,
Just keep it in the back of your mind.
If you don’t wanna know, don’t wonder.
Believe me I’ve got nothing to hide from you»
Пристанище изгнанных. Ничейные земли на границе Сердинии
Марейр шумно выдохнул, уронил голову на шершавую поверхность огромного гранитного стола и уставился в потолок пещеры, усеянный мерцающими всеми оттенками алого кристаллами. Со сталактитов стекала вода, капала в образовавшиеся лужицы на сыром каменном полу и мерным перестуком отдавалась в воцарившейся тягучей тишине. Под боком довольно сопела Дженна, уложив голову ему на плечо. Поглаживала его бледный живот, очерчивая коготками напряженные мышцы, темные дорожки вен и магических каналов. Марейр с тоской осознал, что после такой желанной разрядки облегчение не пришло. Только накатило отвращение к самому себе. Да какого мора?! Он — Бог, и имеет право делать все, что пожелает! Но почему-то от этого легче не становилось. Мысли вихрились вокруг жены и ее обиды. — Дженна, — протянул Марейр, не желая обижать еще и это дорогое сердцу создание. — Да? — выдохнула она, поцеловав его плечо и уложив на него подбородок. Марейр повернул к ней лицо и утонул в искрящемся обожанием взгляде. Слабо улыбнулся и приласкал нежную щеку костяшкой указательного пальца. — Да так… Ничего, — шепнул он и ласково поцеловал льнущую к нему эватеру. «С каких пор я стал таким сентиментальным?..» Мерзкое ощущение предательства расползалось за ребрами. Вот тебе и Бог. А проблемы мало отличаются от человеческих. — Темно стало, — повернув голову, тихо произнесла Дженна. — Словно затмение, — добавила она, поглядев на вход в пещеру. Марейр напрягся и скосил туда взгляд. — Это точно, — встревоженно проговорил он. — Лапочка, сходи на нижние уровни, поищи мне сифорт, — улыбнулся Мар, пригладив Дженне волосы. — Там должен быть. — Ты уверен? — приподнявшись на локте, она нахмурилась. — Он вроде давно закончился… — Нет, поищи. Уверен, он там есть, — перекатившись на бок, произнес Марейр. И для пущей убедительности притянул к себе Дженну за подбородок. Нежно втянул ее нижнюю губу, а затем провел языком по кромке острых зубов. Дженна моментально разнежилась от ласки, довольно заурчав и обвив тонкой рукой его шею. Прижалась обнаженной грудью, и Марейр застонал от досады и желания продолжить. Но оторвался от эватеры, проведя когтем от шеи до груди, и зацепил затвердевший сосок. Дженна всхлипнула и прикрыла веки, подставляясь под ласку. Марейр усмехнулся и легко шлепнул Дженну по ягодице. — Топай давай, — выдохнул он, и Дженна сползла со стола с блаженной улыбкой, блуждающей на губах. Подобрала сорочку и медленно, изящно покачивая бедрами, скрылась во мраке коридора. Стоило ей пропасть из виду, Марейр вскочил на ноги и натянул одежды. Спутанные волосы, которые ему распустила Дженна в порыве страсти, посыпались на лицо, и Мар чертыхнулся, пытаясь найти ленту, чтобы собрать хвост. Спешно одеваясь, он надеялся, что Луны не видно на небе из-за туч. — Перенимаешь человеческие ругательства? — Послышалось за спиной, и Марейр замер, расширив зрачки. — Здравствуй, муж мой. Надеждам не суждено было сбыться. Как он и подозревал, Луна затмила и покинула пост. Обернувшись, Марейр пригладил волосы и уставился на жену, гордо вскинувшую подбородок. Она стояла на пороге и сверлила его взглядом. — Привет, — выдохнул он, распрямляясь. — Я… — протянула Луна, пока неспешно окидывала взором помещение. — Не знаю на самом деле, зачем, но… Хочу понять, — посмотрев прямо в глаза, честно произнесла она. — Понять тебя. Марейр выдохнул, преисполняясь облегчением. — Рад это слышать, — кивнул он. — Не радуйся так сильно. Если бы не Шеда, я бы не пришла. И свой интерес не проявила бы, — холодно отчеканила Луна, не мигая глядя на него. — Ты знаешь, я не могу отказать, когда она плачет. — Как и я, — слабо улыбнулся Марейр. — Присядешь? Он мысленно поблагодарил любимую дочь. Если бы еще Луна пришла немного попозже, было бы совсем прекрасно… Хотя хорошо, что не раньше. — Да, пожалуй. — Луна направилась к столу, и Мар прикусил язык. — Не туда, — остановил он ее. Луна в изумлении обернулась и приподняла бровь. — Здесь будет удобнее, — указав на импровизированные кресла, вытесанные из горной породы и устланные шкурами, нервно усмехнулся Марейр. Усевшись рядом с женой, он перебросил волосы на одну сторону, чтобы не мешали. — Ты распустил хвост, — скользнув по его волосам и лицу нечитаемым взглядом, заметила она. А Марейр все больше нервничал. И от близости своего лучика, и от того, что совсем недавно натворил. — Да… Голова разболелась, — соврал он, усмехнувшись. — Я собирался отдыхать. — Мешаю? — встрепенулась Луна, но Мар схватил ее за руку и сжал тонкую бледную ладонь. — Нет. Конечно, нет, — тепло произнес он, погладив нежную кожу. К его удивлению, Луна не воспротивилась прикосновениям. А Марейр не торопился их прекращать. — Что ты хотел показать? — невозмутимо спросила она, едва посмотрев на его пальцы на своем запястье. — Зависит от того, что ты хочешь увидеть, — прошептал Марейр, чуть приблизившись к супруге. — Могу показать все. А могу опустить кое-какие… Детали. — Раз уж я здесь, — выпрямив спину, нервно произнесла Луна, — хочу увидеть все. — Как скажешь, — вздохнул он. Крепче обхватил кисть жены и скользнул к предплечью, скрытому под тяжелой белоснежной накидкой. — Держись за меня. Луна кивнула, тяжело сглотнув, и сжала его руку. — Мар, там пусто, я могу поискать… — Услышав голос Дженны, Марейр скривился и медленно поднял глаза. Ожидаемо встретился с быстрой сменой эмоций на лице супруги — от замешательства и растерянности до возмущения и злости. Луна резко обернулась. Как раз в тот момент, когда из проема показалась Дженна в перекошенной рубахе, наспех накинутой на нагое тело. Марейру показалось, что его сейчас стошнит от напряжения, которое ощущалось в накалившемся воздухе. Дженна замерла, распахнув в испуге глаза. Когти Луны впились в кожу. Сама же она выпрямилась настолько, словно обратилась каменным изваянием. — Г-госпожа, — Дженна стушевалась. Тут же склонила голову и присела в поклоне, пытаясь дрожащими пальцами поправить юбку. Марейра начал одолевать истерический хохот, и он с трудом сдерживал его внутри глотки. Но вспыхнувший алый свет на стене пещеры возвестил о том, что его нервозность выплеснулась за пределы самоконтроля, окрасив сферы у висков в кричащий цвет. Луна медленно повернула голову и устремила цепкий, холодный, словно высеченный из мрамора взгляд, от которого у Марейра огнем обожгло иссохшую от напряжения гортань. — Я ожидала увидеть нечто подобное. Иного от тебя нечего и ждать, дорогой, — ядовито процедила она, и рука в его хватке дернулась. — Дженна, — вздернув подбородок, позвала Луна. Эватера приблизилась на негнущихся ногах, так и не подняв головы. — Да, госпожа? — пролепетала она. — Где ты должна отбывать наказание? — ледяным тоном поинтересовалась Луна. — В… — вздрогнула и запнулась Дженна. — В третьем квадрате восточной акватории… — Далековато тебя занесло. — Луна смерила Дженну испепеляющим взглядом. — Давно ты покинула свой грот? — приподняла бровь она. А Дженна распахнула глаза еще шире, открыла и закрыла рот, хватая воздух. Луна вздохнула и покачала головой. — Иди, Дженна. Потом с тобой разберусь. Эватера, промямлив «спасибо», ретировалась с неимоверной скоростью. После того, как послышался плеск воды, Луна осунулась и обмякла на кресле, зажав переносицу двумя пальцами и прикрыв веки. Расслабила ладонь и вынула когти из кожи мужа, но руки не одернула. Марейр напряженно наблюдал за ней и боялся дышать. — Милая… — начал он, но столкнулся со льдом в ее взгляде. — Замолчи. И показывай, — прошипела Луна, и ни один мускул ее лица при этом не дрогнул. Марейр сглотнул и кивнул. Семью сохранить у него вряд ли получится…Сибекпорт. Владения клана Мореплавателей
Темница дышала всеми оттенками сырости. И хоть выглядела она относительно сносно — стены и пол чистые, что свидетельствовало о регулярной уборке, и в камере пленника есть все необходимое, от еды с водой до одеял и нужника — тем не менее подземелье есть подземелье. Теодор стоял рядом с Кристианом и разглядывал Сервика, который забился в угол и бормотал неразбериху. Захари стоял чуть поодаль, скрестив руки на груди. Патриций в сопровождении стражника то задирал Сервику голову, то оттягивал веки, то щупал шею. Невозмутимо и бесстрастно прикладывал к нему трубки и пластины, в назначении которых Теодор ничего не понимал, накладывал хтиоров, тыкал пальцы тонкой иглой. Когда закончил, нахмурился и крепко задумался. Затем тяжело поднялся на ноги, смахнул хитрые инструменты в саквояж и вышел в коридор. За ним неприятно скрипнули петли решетки, которую закрыл рослый охранник. Шаги лекаря и звон ключей эхом отдались от сводов подземелья, и Теодор мотнул головой в желании избавиться от пульсирующего звука, который вызывал медленно накатывавшую боль в висках. — Что скажешь? — тихо спросил Кристиан, покосившись на узника. — Скажу, что здоровьем он не пышет. Помимо солнечного удара и последствий длительного голодания и обезвоживания, похоже, парень свихнулся. Повторяет одно и то же — «Простите, капитан, дом, лекарство». Также не реагирует на внешние раздражители. Дыхание поверхностное и хриплое, кожа серая. Еще и кровь слишком густая и темная, — задумчиво протянул Патриций, пригладив густую бороду. — Не берусь судить, сперва нужно вскрыть хтиоров, чтобы понять наверняка. Но похоже, пленников чем-то пичкают на том корабле. Что и вызывает такие симптомы. — Чем-то?.. — изогнув бровь, уточнил Кристиан. — Чем-то галлюциногенным, — спокойно ответил Патриций. — Объясни проще, — фыркнул Кристиан. — Ломает его, милорд. Без галлюциногенов. Еще хочет, вот и свихнулся. Кристиан издал неразборчивый звук и с пониманием покачал головой. — И что же мне с ним делать? Вздернуть помешанного не очень-то милосердно… — Ну… — хмыкнул Патриций. — Для его больного разума освобождение вполне сойдет за милосердие. Мое мнение — парню уже не помочь, а потому я бы предложил трепанацию черепа, чтобы избавить Сервика от мучений. Хотя вероятность того, что препараты его отпустят, еще есть, хоть и небольшая, — невозмутимо пожал плечами он. Теда прошибло мурашками от этого предложения, а Кристиан вздрогнул. — Знаю, процедура немного устаревшая… — добавил лекарь, покосившись на Кристиана. — Но ежели наркотик окончательно отравил тело и разум Сервика, то смысла в его жизни и дальнейших мучениях я, увы, не вижу. Самый, на мой взгляд, простой вариант сейчас — подождать немного, понаблюдать. Попробовать разговорить, возможно. Если же никаких ихменений не будет, то можно отвезти в Эрихион. Там умеют развязывать языки даже самым нездоровым. Да и, как-никак, Сервик — хоть какое-то доказательство существования призрачного судна. — Думаешь, лучше подождать? — нахмурился Кристиан. — Решать вам, милорд. От ожидания хуже точно не станет. Я не знаю, сколько времени он провел на том корабле и как долго его опаивали, а потому не могу сказать, как долго продлится все это. И закончится ли вообще, — поправив бороду, вымолвил Патриций и кивнул на Сервика. — Но ежели решите его везти… Улучшения я вряд ли могу прогнозировать по его нынешнему состоянию. А вот хуже стать может. Смотрите по тому, какие планы у вас на пленника. Помочь ему или выжать максимум пользы. Теодор наблюдал за ними, не произнося ни слова. — Я все же попробую его разговорить и здесь, — с долей сочувствия посмотрев на Сервика, выдохнул Кристиан. — Может, в его бреде удастся разобрать, за что зацепиться. — Дело ваше, милорд. Но к пыткам не прибегайте, не помогут они, он только окончательно с ума сойдет от боли. Это я вам как врач говорю. — Патриций бросил взгляд за решетку, а Кристиан кивнул. — Я проведу анализы и передам стражникам кое-какие эликсиры. Сильно они не помогут, но немного ему должно полегчать. Возможно, и удастся что-то связное из него выжать. — Патриций взглянул на Сервика, покачал головой и развернулся. — Пойду я, милорд. Меня там ждет больной, снова хворь разбушевалась, — задумчиво протянул он. — Конечно, иди. Благодарю за помощь, Пат. — Он хлопнул лекаря по плечу, и тот откланялся. — А вы что скажете, милорд? — повернувшись к Теодору, спросил он. — Я думаю, что попытаться разговорить Сервика или для начала послушать его бормотание — идея хорошая. Но потом… — Тед взглянул через прутья решетки на несчастного. — Правильнее будет доставить его в Эрихион. Теодор даже мысли не допускал о трепанации. Хотя и понимал, почему Патриций это предложил… — Я тоже склоняюсь к этой мысли. Тем более что парень, хоть и предатель, но невольный. И не он виновен в нападениях. Не приемлю смерти ради смерти. Хотя в качестве исключения Чернорукого я вздернул бы без колебаний. — Капитан! — вдруг завопил Сервик, свалившись на пол и схватившись за голову. — Мне нужно лекарство… Я чувствую, как она разъедает меня! Чувствую… — Нехило так накрыло парнишку, — шепнул Теду на ухо Зак. — Я даже от грибов такой ломки не припомню. — Не припомнишь, потому что сам столько грибов не ел, хвала Богам, — шикнул на него Тед и подошел ближе к решетке. Сервик заскулил, ударив себя кулаком по лбу. Скрючился на полу, а затем резко поднял взгляд, на удивление быстро сфокусировавшись на лице Теда. — Он и до вас доберется. Вам всем нужно пройти проверку. Каждому! Каждому! — закричал он и кинулся к прутьям. Теодор отступил на шаг, содрогнувшись от безумия, которым сияли глаза Сервика и сочились его слова. Стражник ударил дубинкой по решетке — узник взвыл и отполз в дальний угол. — Черт бы его побрал, — ругнулся Кристиан, непонятно к кому посылая проклятие. — Так, тут делать больше нечего. Пойдемте, — тихо добавил он. Обернулся на Сервика, вздохнул и устремился к выходу. Поднимаясь по винтовой лестнице следом за Кристианом, Теодор никак не мог взять в толк, какие цели преследуют моровы Чернорукие. Захватить судно, опоить команду какой-то дрянью, чтобы те свихнулись, потом перебить всех… Логики не проглядывалось в этих действиях. Развлекаются они так?.. «Что говорил Сервик? — попытался припомнить Теодор. — Всем нужна проверка, и капитан до всех нас доберется?» Понятнее отнюдь не стало, но одно Тед уяснил — что-то вдалбливают в голову пленным на том судне. Отчего они начинают верить в некую благую миссию. Поведение и речи Сервика, когда он хоть как-то связно их изъясняет, указывают на то, что он искренне уверовал чуть ли не в святость своего капитана-мясника. Выйдя на воздух из городской темницы, Теодор глубоко вдохнул в попытке изгнать запахи темницы из легких, а из гудящей головы вопли Сервика. Солнечный свет полоснул по глазам, и Тед поморщился, прикрыв их ладонью. Уличный шум и гомон наполнили горячий влажный воздух и вместе с грохотом запираемой массивной двери, обитой железом, окончательно отрезали от криков и завываний узника. Завернув за угол, Тед тряхнул волосами и проморгался, окончательно привыкая к яркому дню. Перед взором тут же замелькали цветастые крыши домов, витрины лавок, клумбы с цветниками, груженые повозки. Все это создавало до странного яркий контраст с тем, что происходило внизу. Не успели они сделать и двух шагов, как к Кристиану бросилась заплаканная женщина. Она рухнула на колени и схватила его за край темно-синего плаща. — Милорд!.. — взвыла она. — Я знаю, что он там. Мой мальчик, — содрогаясь от рыданий, с трудом говорила женщина. — Пустите меня к сыну!.. — Симелия, — мягко произнес Кристиан и присел на корточки. — Я не могу пустить вас к нему. Он… — Прошу вас! — снова зашлась в рыданиях Симелия. — Я так долго его не видела. Я уже похоронила его. Умоляю!.. — Вам не понравится то, что вы увидите, — взяв женщину за мозолистую ладонь, сказал Кристиан. — Поверьте, лучше не надо. Сервик отправится в Эрихион, и легче вам не станет от того, что вы увидите, каким его сделал плен. — Будь это ваше дитя, — жарко зашептала Симелия, и Кристиан тут же напрягся и переменился в лице. — Будь это Джиа, вы бы не захотели свидеться с ней?.. — Симелия вцепилась в руки Кристиана, едва не повиснув на них, и заглядывала ему прямо в глаза. — Узнайте вы, что ваша дочь жива, спустя столько лет, не захотели бы прижать к груди свою кровиночку?.. Даже если бы это была уже не та малышка, какую вы запомнили? Теодор тяжело сглотнул от того, что сердце сжалось от боли и отчаяния. Крутанулся на месте, нашел взглядом Джереми и шагнул к нему. — Сделайте что-то, — шепнул он замершему на месте ошарашенному помощнику. — Милорд совсем оцепенел, помогите ему! — Джереми вздрогнул и поторопился к лорду. Кристиан уставился невидящим взглядом в пространство перед собой и будто не видел и не слышал ничего. Лицо стало белым, словно с него схлынула вся кровь. Губы сжались в тонкую линию. Лорд лишь продолжал сжимать ладонь Симелии. — Стража! — гаркнул Джереми. — Симелия, вы переступаете границы, — зашипел он, когда склонился к ней. — Какое вы имеете право… — Оставь ее, Джереми, — ледяным тоном бросил Кристиан и перевел взгляд на Симелию. — Патриций готовит ему снадобья. Если Сервик хоть немного придет в себя, вы его увидите. Кристиан рывком поднялся, и Симелия разрыдалась пуще прежнего, захлебываясь словами благодарности. Теодор застыл в нерешительности, не зная, как быть. Сделал шаг к Кристиану, но тот резко повернулся к нему, вперился острым, словно лезвие, взглядом и поджал губы. Теодор расценил это как «не приближайся» и отступил. Дальнейший путь до замка вся их небольшая процессия провела в тягостном молчании.Большой Край. Владения клана Феникса
Ричард провел по лицу ладонями и сел подле Реджины. Искоса взглянул на… Лиссу и ощутил стаю неприятных мурашек вдоль позвоночника. Не мог привыкнуть к этому облику. Не по себе от него. Так, наверное, и выглядела бы Лия сейчас… Реджина гораздо меньше походила на сестру под маскировкой. Совсем едва. А Лисса… Ричард отвернулся и зажмурился, подавляя волну дрожи. Реджина выдохнула и расплылась в улыбке, но тут же нахмурилась. Ричард тоже. — Рич, — на плечо легла ладонь брата. — Я провожу Лиссу, ладно? Ричард поднял голову. Покосился на свиреллу, которая, сморщив нос, принюхивалась к какой-то книге. Затем перевел взгляд на Фреда. — Не нравится мне эта непогода. И завывания тоже не по душе. Лучше провожу, — виновато пролепетал Фред. — Да, конечно, — выдохнул Ричард. — Только не задерживайся. Лисса оттолкнула от себя кочергу ногой и зашипела, и Ричард приподнял в удивлении брови. — Что такое? — спросил Фред и сунул руки в карманы. — Гадость какая, — повела плечами свирелла. — Оно железное! Не люблю такое. Гадкое. Железо не любит воду, а я не люблю железо, — фыркнула она, и Рич вновь подумал, что с подружки брата ему еще предстоит удивляться. И не только от ее внешнего вида. Странная она. Фред его к такому не готовил. Рич едва понимал, что она говорит, коверкая и перекручивая фразы. Еще и ведет себя, как дитя. Пожалуй, в каком-то роде так и есть. Вряд ли ей доводилось встречать нечто из людского обихода, вот и диву дается, как ребенок. Фред усмехнулся и склонился к Реджине, коротко и неуверенно сжал ее ладонь. Рич вздохнул, наблюдая за ним. — Ауч! — следом за этим возгласом последовал грохот. Рич вздрогнул и обернулся. Фред подскочил и кинулся к Лиссе, которая зацепилась юбкой за крюк на очаге и рухнула на пол, потянув за собой котел. «Хорошо, что пустой», — пронеслось в голове Ричарда. — Не ударилась? — заботливо поинтересовался Фред, помогая ей подняться. Ричард с усталой усмешкой отметил, как меняется брат рядом с Лиссой. — В порядке, — с улыбкой ответила та, и тут же расстроенно опустила уголки губ. — Я только бардак развожу. Неуклюжая. Прости. — Это ничего, — погладив ее по щеке, бросил Фред, и Ричард отвернулся, не желая подглядывать за их трепетным общением. — Мы пошли! — бросил брат, и он кивнул, махнув рукой на прощание. Устремил взгляд на Реджину, что все сильнее сводила брови к переносице, погладил по волосам. Убрал прядки с лица. Оставил на лбу невесомый поцелуй и вздохнул. — Что же там происходит, ириска?.. В твоей голове. Как бы я хотел помочь тебе. Быть рядом. Сейчас, в твоих кошмарах. И тогда… когда ты одна продиралась через них в реальности…✧ ✧ ✧
Лиловый туман клубился густыми барашками, из него проступали очертания предметов — кровать с балдахином, тумба рядом. На полу большой кукольный дом и лохань, полная корабликов, бумажных и деревянных. Дальше стол и шкаф из белого дерева. Там расставлены книги: сказки, легенды, сказания, справочник лекарственных растений. Правила этикета и грамота на другой стороне, обособленно от других, интересных изданий. По стенам, выкрашенным в светло-голубой цвет, плыли тени. В преддверии ночи оранжевые и алые краски заката, просачивающегося через большие окна от пола до потолка, бежали от теней, но гонка завершилась проигрышем. Ночь вступила в свои права. На высоких канделябрах зажглись свечи. Люстра вспыхнула светом, комната погрузилась в теплый уют. Джие пять лет, и она рисовала подарок для мамы. — Солнышко, — прозвучал ласковый голос из дверного проема, и Джиа повернула голову, оторвавшись от разукрашивания. — Мама! — вскочив на ноги, она подбежала к Сигрид и обняла ее за талию. — Смотри, это тебе! Джиа протянула маме рисунок, на котором большой кривенький корабль почти на весь лист боролся с морским чудовищем. Сигрид тепло улыбнулась и пригладила дочери волосы. — Спасибо, это очень красиво, — произнесла она и подхватила Джию на руки. — Ты сегодня долго, — протянула Джиа, надув губы. — Прости, у меня было важное дело, — хитро сощурившись, сказала мама и пошла к кровати. — Это какое? — так же прищурившись, спросила Джиа. — Уговорить папу взять меня с собой в плавание, — хмыкнула мама с победной улыбкой. — А меня?.. — нижняя губа Джии дрогнула. — А ты сначала подрасти немного, ладно? — нежно проведя по подбородку дочери, сказала Сигрид. — Ты и в прошлый раз так же говорила, — скривилась Джиа. — Я подросла! — Прошлый раз был в прошлом месяце, — рассмеялась Сигрид. — Ты, конечно, подросла, но еще недостаточно, — чмокнув пухлую щеку, добавила она. — К тому же, когда мы отправимся в гости, ты тоже сможешь поплыть. Ты ведь уже плавала. — Ла-а-дно, — протянула Джиа, моментально избавившись от просящего выражения лица. — Тогда расскажи сказку, — крепко обняв маму, попросила она. — Какую сегодня? — Х-м-м, — приложив указательный палец к подбородку, задумалась Джиа. — Давай… Про леди Арисанну, покорительницу штормов! — Хорошо. Полезай в кровать. Мама села на постель и укрыла Джию одеялом. Погладила по голове и усмехнулась. — Что? — рассмеялась Джиа. — Неужели не про Ищущего, — покачала мама головой. — В другой раз. Сегодня хочу эту, — произнесла Джиа, умащиваясь на подушках поудобнее. — Что же, слушай. Однажды, давным-давно, жила на Тверди дева по имени Арисанна. Была она не стара и не молода, не красива и не страшна, но силой обладала огромной, способной любой шторм усмирить одним щелчком пальцев. Всегда брали ее моряки в море, чтобы она помогала им в случае непогоды. Все любили Арисанну за это. И взымала она с каждого моряка высокую плату за свой талант. — Какую? — спросила Джиа. — Поцелуи, — ответила мама. — Что же тут дорогого? — нахмурилась Джиа. — А то, что все, кто однажды поцеловал Арисанну, были навек к ней привязаны. — Это нехорошо, — мотнула головой Джиа, и мама утвердительно кивнула. — Конечно, нехорошо. Потому что нельзя подавлять чужую волю. За все придется отвечать. Ну так вот. Выйдя в очередной раз в море, Арисанна собрала свою дань с моряков и стояла на носу корабля, высматривая предвестники шторма. А в это самое время морской Бог Ирравин наблюдал за нею из глубин моря. Ирравин слыхал о человеке, мешающем ему вершить стихию, и вот он сумел узреть его воочию. Ирравин поднял волну, соткал из воды себе оболочку и возвысился над морем, представ перед судном. Арисанна вскрикнула и отступила на шаг, а Ирравин заговорил. «Нельзя нарушать баланс и вмешиваться в силы природы, — молвил он. — Люди не предназначены для этого». «Если Боги наделили меня такой силой, значит, я могу повелевать штормами, — отвечала Арисанна, гордо вздернув подбородок. — Значит, таков их замысел». «Силой тебя наделил плут и развратник людских душ, — покачал головой Ирравин. — Если ты продолжишь гасить мои штормы — настанет вечный штиль. Корабли не смогут ходить по воде, Твердь станет измывать от зноя без бриза, рыбы и прочие морские твари не смогут путешествовать по течениям. Никому от того толку не будет». Арисанна окинула Бога взором и изрекла: «Ну так забери мою силу. Подари мне поцелуй, о великий Ирравин, и пусть же мой дар перейдет к тебе». Ирравин кивнул и склонился к Арисанне, окутал ее водоворотом и поцеловал так, как никто прежде того не делал. Но не знала Арисанна, что не работает ее сила с Богами, и, когда Ирравин отстранился, она поняла, что не может повелевать им, как хотела. А Ираввин взамен только и сказал: «Иди за мной, Арисанна. Спрыгни с корабля и стань волной, стань штормом, раз ты так любишь ими управлять». Арисанна не смогла противиться приказу. Она шагнула, а за ней следом посыпались отчаянные моряки, крича и рыдая. И никого из них море не воротило на судно. Говорят, что порой Арисанна вспоминает, кем была, и так начинает сердиться на Ирравина и весь мир, что насылает штормы без предвестников. Захлестывает суда и смывает моряков с палуб, забирая их себе. Но правда ли это, вымысел ли — никто не знает. — Это значит, что Боги всегда правы? — зевнув, спросила Джиа. — Это значит, что никому не дозволено рушить порядок, и у каждого действия есть последствия, — мягко произнесла мама, погладив Джию по голове. — И за все плохое придется отвечать? — Именно так, доченька. Арисанна использовала свой дар неразумно и для собственной выгоды. Еще и возжелала подчинить Бога. И за это Ирравин ее покарал, воспользовавшись ее же оружием. А моряки не желали ждать благоприятной для плавания погоды и прибегали к силам, непонятным их разуму. — Значит, добро всегда побеждает? — В сказках — да, — улыбнулась мама. — А в жизни? — нахмурилась Джиа. — А в жизни, моя дорогая, нужно самому нести добро, быть честным и справедливым. И тогда тебе любое зло нипочем, — мама наклонилась и поцеловала Джию в лоб. — А теперь засыпай. Люблю тебя. — И я тебя, — ответила Джиа и закрыла глаза. Под веками клубилась фиолетовая дымка. А когда Джиа их распахнула, оказалась у погребального костра. Вокруг него вился туман, такой же лиловый, с перламутровыми переливами. Тяжесть и тоска тут же навалились на плечи непосильным грузом. Мама не вернулась с того плавания. Джиа крепко сжимала руку отца, глядя заплаканными глазами на горящий плот, гонимый волнами. — Люблю тебя, — прошептала Джиа, не обращая внимания на дорожки слез, катящихся по щекам. Вторую ладонь крепко сжимала Лия, и Ричард с Фредом стояли рядом, склонив головы. Тетя Стелла поглаживала их по волосам, всхлипывая. — Дети, давайте я вас отведу в замок, — послышался теплый голос бабушки, и Джиа повернулась к ней. Чудной льяллавился у ее ног и то и дело поднимал мордочку и щурился, принюхиваясь к задымленному воздуху. — Я хочу остаться с папой, — тихо произнесла Джиа. — Папе нужно побыть одному, — пригладив растрепавшиеся косы Джии, мягко сказала бабушка и всех четверых повела вверх по склону. Джиа обернулась — папа опустил голову, и плечи его затряслись. А затем клубы тумана заволокли его фигуру плотными кольцами, и все побережье померкло и потонуло в лиловом цвете. Джиа зажмурилась. А когда открыла глаза, стояла уже в своей комнате. Теперь ей шесть, и бабушка представляла ей няню. Мисс Джейн. Надзирательницу Джейн, как сразу ее нарекла Джиа. — Мама сама со мной занималась, без нянь, — процедила Джиа, сжав кулаки. — Мамы здесь нет, — холодно отрезала бабушка. — Я думала, у меня есть ты, — прошептала Джиа, и глаза против воли наполнились предательскими слезами. — У меня есть и другие дела, кроме как носиться за тобой по лесам и вдалбливать тебе в голову грамоту, — резко ответила бабушка. Джиа с прищуром окинула ее взглядом. Что с ней сделалось? Куда подевалась ее добрая Айлин, рассказывающая чудные истории про несуществующих богинь и поющая на ночь колыбельную вместо мамы?.. Ба внезапно переменилась, стала суровой и вредной. И Джие это не нравилось. — Я не хочу няню. Папа знает, что ты привела ее? — упрямо проговорила Джиа. — Знает, и он одобрил, — величаво возвышаясь над Джией так, словно швабру проглотила, сказала бабушка. — Это не обсуждается. И не смей мне дерзить. Джиа стрелой вылетела из комнаты, но лиловый туман окутал и поглотил, и вынырнула она уже в кабинете бабушки. Теперь ей одиннадцать, и от злости и отчаяния колотило так, что колени дрожали и зубы стучали друг о друга. — Ты и так все мне запретила! — вскричала Джиа. — Стрельбу из лука, игры на палубе, верховую езду! — Езду я тебе не запрещала, осваивай дамское седло, — невозмутимо ответила бабушка. — Не собираюсь я сидеть в дамском седле! Как… Как… — задыхалась от возмущения Джиа. — Как подобает воспитанной леди, — опустив ладони на столешницу, Айлин поднялась на ноги. Льялла Пушок, уже совсем старенький, юркнул с ее коленей под стол. — Я говорила: выбирай себе занятия, какие хочешь, но те, что приемлемы для девицы твоего положения. — Крестиком вышивать мне предлагаешь? — фыркнула Джиа. — Или вязать салфетки? — Почему бы и нет, — пожала плечами Айлин. — Потому что это глупо и скучно! — Посмотри на себя, Джиа Си: ты как чумазый чертенок! — повысила голос бабушка. — Так, по-твоему, выглядят дочери лордов? Носишься с деревенскими мальчишками, как простолюдинка! — Они мои друзья! — воскликнула Джиа, раздраженно утерев слезу. Бабушка тяжело вздохнула. — Джиа, Рич и Фред — замечательные мальчики, но ты уже слишком взрослая, чтобы лазать с ними по деревьям. — Айлин поглядела на нее будто с сочувствием. — Лучше обрубить эту дружбу сейчас. Потом будет тяжелее. — Я не хочу ничего рубить, я люблю их и буду с ними дружить! — Ты можешь дружить с Лией, девочка может стать твоей помощницей наравне с Селестой. Но с мальчиками… — Нет, ба! Я не стану тебя слушать! — топнув в бессильной злобе ногой, закричала Джиа. — И Селеста мне не нужна, я сама могу причесать себе волосы! — Тебе одиннадцать, Джиа! — строго прикрикнула Айлин, нахмурившись. — Тебе нужны помощницы. И это вульгарно — в таком возрасте бегать с мальчишками! Все будут судачить, и кто тебя замуж возьмет? — Не собираюсь я замуж! — Не говори глупостей! — возмутилась бабушка и взмахнула рукой. — Я все сказала. — А мне плевать, что ты сказала! — рыкнула Джиа и бросилась прочь. Она все бежала, рыдая в голос. Боль и обида раздирали от того, что бабушка так к ней относится. Вот вернется отец, она все ему выскажет… Попросит, чтобы он больше не оставлял ее с Айлин. Сама того не заметив, Джиа прибежала к дому тети Стеллы. Лия сидела на крыльце, окруженная лиловой дымкой, и раскладывала шерсть для пряжи. — Привет, — постаралась улыбнуться подруге Джиа, но вышла только смазанная гримаса. — Что случилось? — Лия обеспокоенно посмотрела на Джию и поднялась на ноги, отряхивая юбку. — Да так… Бабушка, — скривилась она и утерла слезы кулаком. — Что теперь? — Лия приблизилась и обняла Джию. — Запреты, запреты, сплошные запреты. Теперь мне, оказывается, нельзя дружить с Ричем и Фредом, — горько усмехнулась Джия. Тяжело вздохнула и уложила голову подруге на плечо, пока та поглаживала ее по спине. — Почему? — изумленно спросила Лия. — Не знаю. Опять небось перечитала книг по этикету. Мне больше нравилась та бабушка, которая учила меня вязать морские узлы и брала с собой на «Вал». А эта… Только и талдычит о том, что подобает и нет воспитанной леди. Что с ней случилось? — всхлипнула Джиа. — Я совсем не понимаю… Лия сочувственно вздохнула и крепче обняла Джию. — Я не знаю, Джи, — прошептала она. — Но думаю, она хочет как лучше… — Как лучше, как же, — фыркнула Джиа. — Не хочу о ней говорить. Давай, помогу тебе, а потом поиграем? — Хорошо, — тепло улыбнулась Лия, — мне тут немного осталось. Джиа развеялась, работая с Лией. Но потом они увидели надзирательницу Джейн, что рыскала по округе в поисках подопечной, и побежали в лес на поляну, подальше от досужих глаз. Договорились завтра покататься с Ричем на лодке. Рядом с лучшей подругой, казалось, все стало легче и проще, и Джиа искренне смеялась, играя в «солнышки» с ней. Но стоило переступить порог замка, все переменилось. Тревога окутала с ног до головы вместе с плотными кольцами фиолетового тумана. Все куда-то бежали, о чем-то переговаривались, едва не сшибали Джию с ног. — Джереми, что случилось? — ухватив папиного помощника за край мантии, спросила настороженно Джиа. Джереми перепугался, и на лице его пролегла растерянность. — Миледи, боюсь, я должен… — Джереми! — громкий голос отца прозвучал из-за угла, и Джиа бросилась к нему. Прижав к себе дочь, Кристиан опустился на колено и пристально осмотрел ее с ног до головы. — Хвала Богам, — обронил он. — Где ты была? — Я… Я гуляла, — пролепетала ничего не понимающая Джиа. — Хорошо, что цела, — поцеловав дочь в макушку, сказал он и встал. — Джереми, отряды готовы? — Так точно, милорд, — кивнул он. — Ричарда я отправлял домой, но он упирался и отказывался. Торчит на улице. — Ричарда? — встрепенулась Джиа. — Папа, что происходит? Проигнорировав ее вопрос, Кристиан нахмурился. — Ладно. Пойдет со мной. — Джиа! — воскликнула растрепанная бабушка, пересекающая коридор. — Негодница, я тебя обыскалась! — звенящим голосом выдохнула она. — Цела? Пойдем, отведу тебя в комнату… Бабушка уже обхватила локоть Джии, но та вывернулась и потянула отца за рукав. — Что происходит?! — громко спросила она, начиная трястись от безотчетного страха. — Дочка… — Не мешайся взрослым под ногами, иди к себе! — прикрикнула бабушка, отчего Джию еще больше бросило в дрожь. — Мама, оставь ее, — отрезал Кристиан и вновь присел на корточки. — Джиа, милая… — начал он и осекся. — Что-то… случилось с Лией. Сердце моментально ухнуло в пятки. Что могло случиться с Лией?.. Они ведь совсем недавно играли вместе! Джиа смотрела на папу округлившимися глазами, не мигая. — Фред сказал, что на нее напал зверь, — продолжил отец. — Мы отправляемся на поиски. Поэтому прошу тебя, иди к себе. — Нет! — вздрогнула Джиа. — Я пойду к Фреду! Ему, наверное, совсем страшно… — Джиа не заметила, как по щекам покатились слезы. — Папа, вы же найдете ее? — с надеждой спросила она. — Мы… Сделаем все, что сможем, солнышко, — выдохнул Кристиан. — Джереми, проводи Джию к Рафам. — Кристиан, что за вздор! — вмешалась бабушка. — Пусть дома сидит! — Мама, — прорычал Кристиан. — Не лезь! Айлин округлила глаза и обиженно поджала губы. Джиа шмыгнула носом и мимолетно порадовалась, что папа поставил бабушку на место. — Я могу сама… — сказала Джиа, но отец одернул ее. — Там где-то бродит зверь. Ты пойдешь с Джереми и стражей, это не обсуждается. — Ладно, — согласилась Джиа, сжавшись от страха. Не за себя. За Лию. Добравшись до домика друзей, окутанного густыми клубами лиловой дымки, Джиа ворвалась внутрь и уставилась на встрепенувшуюся тетю Стеллу и Фреда, что сидел на стуле с остекленевшим взглядом и исполосованным лицом. Сердце сжалось от боли и горя, и Джиа против воли всхлипнула, зажав рот ладонью. — Что же ты прибежала, опасно ведь, — осипшим от рыданий голосом произнесла тетя Стелла и прижала Джию к себе дрожащими руками. — Что случилось? — прошептала Джиа, посмотрев на нее, и тут же перевела взор на Фреда. — Я… Я не знаю точно, — тихо ответила Стелла и отошла к окну, а Джиа подошла и присела на пол рядом с Фредом. — Хэй, рыжик, — позвала она, осторожно проведя пальцами вдоль пересекающей всю щеку раны с запекшейся кровью, но он даже не поморщился. Как смотрел в одну точку, так и продолжил. — Ох, Фредди, — всхлипнула Джиа и бросилась его обнимать. Он вздрогнул, неуверенно опустил маленькую ладошку на предплечье Джии, и по щекам его покатились слезы. — Фред… Послышался грохот, и Джиа вздрогнула. Обернулась, осмотрелась по сторонам, но, казалось, никто, кроме нее, ничего не услышал. Шум повторился, на сей раз он сопровождался глухими ударами и приглушенными криками. Джиа нахмурилась. Прислушалась и отчетливо услышала, как чей-то мужской голос зовет Фреда… Возникло странное ощущение, что эти шум и голос, такой знакомый, выталкивают из реальности. Тревога заполонила нутро, заставила сжаться сердце. Фиолетовый туман стал стремительно рассеиваться, а вместе с ним и очертания окружающих предметов. Все плыло, рассыпалось, развеивалось. Один за другим исчезали элементы интерьера, двери, окна поглощались сизой мглой, быстро обретающей оттенки синевы и черноты. Фред, которого Джиа обнимала, стал походить на полупрозрачного призрака, когда вся комната растаяла и обратилась в сплошное пульсирующее ничто. Последним сквозь пальцы просочился друг, Джиа вздрогнула от очередного громкого вскрика. — Фред! Реджина села на постели и распахнула глаза. После сна не могла сориентироваться и понять, где она и что происходит. Но взгляд зацепился за Фреда, пошатывающегося в дверях. Доля секунды — и он рухнул, как подкошенный, лицом вниз. Не издав ни звука. Зато Реджина вскрикнула и подскочила на ноги, ничего не понимая. Ухватилась за изножье кровати и, услышав утробный рык, подняла глаза. В шаге от крыльца во тьме ночи сияли два красных глаза с вертикальным зрачком, рев все нарастал. Монстр бросился ко входу, намереваясь схватить Фреда за ногу. — Нет! — Реджина подалась вперед, выставив в безотчетном порыве ладонь. Монстр замер и, казалось, вжал голову в плечи. Рык из злобного сделался растерянным, а затем и вовсе… Испуганным?.. Жалобным скулежом. Реджина сделала еще один нетвердый шаг, и монстр с визгом бросился прочь, тем самым ввергнул в недоумение и Реджину, и Ричарда, который стоял рядом вооруженный кочергой. Ричард взглянул на нее и облегченно выдохнул, но, переведя внимание на брата, сцепил челюсти. Кочерга со звоном отлетела в сторону — Ричард бросился на колени и принялся ощупывать Фреда. — Можешь помочь? — сипло спросил он. Реджина упала на пол и неосознанно пригладила Фреду волосы. — Подожди, — прохрипела она, когда Ричард попытался перевернуть его. — Тут, кажется… — она провела по прорезям на куртке. — Нужно осмотреть. Пытаясь снять куртку, Реджина морщилась от боли и слабости, то и дело чертыхалась непослушным пальцам. — Давай я, — мягко убрал ее руки Ричард и принялся за дело. Реджина переместилась и приподняла голову Фреда, повернула ее на бок и подставила ему под щеку ладонь. Судорожно нащупала сонную артерию и прислушалась. Сердцебиение угадывалось, но совсем тихое. — Что тут произошло?! — ввалился в дверь растрепанный Аврелий и замер, переводя глаза с Реджины на Фреда. — Помогите, — только и выдохнула она, всхлипнув. Ричард снял, наконец, куртку и разорвал окровавленную рубаху. На спине Фреда красовались глубокие следы от когтей, кровь пропитала всю одежду. А под пальцем Реджины вдруг перестало пульсировать. Она напряженно вслушивалась, затаив дыхание, чуть переместила руку. Но удара не последовало.