– Давай разведемся. – голос Чонгука отрезвляет Джина, который застывает перед туалетным столиком. Он резко разворачивается к альфе, который стоит с невозмутимым видом и снимает с себя пиджак небрежно, как и бросил слова ранее. Джин откладывает в сторону крем и разворачивается всем корпусом к мужу, не находя слов в ответ. – Начнем все с начала. Сыграем нормальную свадьбу и сделаем фотографии на память этого дня. – Джин все еще молчит. Его будто кинули в шторм и сразу же спасли. – Джин? – Чонгук застывает, с интересом смотря на мужа. – Хэй.
– Я подумал, что ты действительно хочешь развестись. – Джин оживает и выдавливает из себя фальшивую улыбку. Его руки все еще подрагивают от перенесенного стресса, и он пытается взять себя в руки, пропуская нервный смешок. Чонгук в доли секунды преодолевает расстояние, которое разлучает их, и обеспокоенно садится перед омегой.
– Я вижу, как ты смотришь на хенов. Мне жаль, что у тебя нет таких теплых воспоминаний. Все, что ты испытывал, да и я, было наигранным и обязательным. Я подумал, что ты хотел бы испытать настоящее счастье стоя перед алтарем, и искренне сказал бы мне «да» перед свидетелями. Прости. – вдруг говорит альфа и заключает Джина в свои объятия, который все еще молчит. – Я никогда не откажусь от тебя. – произносит Чонгук куда-то в волосы. – Я никогда не смогу отпустить и жить без тебя.
Джин в ответ обнимает его и встает с насиженного места, буквально растворяясь в сильных руках своего мужчины. Он корит себя за то, что до сих пор допускает такие омерзительные мысли, заставляющие сомневаться в выбранном пути. Также как и Чонгук, он никогда не смог бы прожить и минуту вдали от супруга.
– Я люблю тебя. – слова слетают с губ также быстро, как бьется его взволнованное сердце. Чонгук издает громкий выдох и подхватывает его на руки.
– Скажи еще раз. – альфа заглядывает в глаза, его улыбка такая искренняя и красивая, что Джину остается только повторить свое признание громче.
Губы альфы обжигают его в нетерпеливом поцелуе, омега обхватывает шею мужа руками и отдается своим чувствам. Он чувствует, как тело парит от любви, которую дарят они друг другу. Чонгук спускается поцелуями ниже, втягивает воздух глубже у запаховой железы и тихо рычит. От издаваемых альфой звуков, Джин слегка дрожит и открывает свою шею, подставляясь жарким губам и укусам, которые расцветают бутонами на тонкой и чувствительной коже. Он издает слабый стон и Чонгук торопливо отпускает его на постель, сразу же припадая к его губам для более глубокого и требовательного поцелуя. Руки Джина дергают рубашку мужа, оголяя его верхнюю часть и давая больше пространства для действий. Он хватается за широкие плечи, поднимается к шее и держится крепче.
Руки Чонгука тем временем развязывают тонкий шелковый халат и оставляют свои нежные следы на нетронутом теле омеги. Сокджин соврет сам себе, если скажет, что не хотел этих откровенных прикосновений. В последнее время он мог думать только о том, как Чонгук берет его то нежно, то грубо на любой из поверхностей, а он подставляется страсти, отдаваясь ей сполна.
Чонгук удерживает своего внутреннего зверя, не давая ему контроль полностью. Он боится, что может сделать любимому больно и сдерживается, но с каждым надрывным стоном Джина, с его каждым смелым касанием по коже, контроль отходит на второй план. Сжав упругие ягодицы руками, он спускается поцелуями ниже, и Джин разводит ноги шире, хватается за его отросшие волосы своими пальцами. Он целует живот, кусает чувствительные места и ласкает одной рукой член омеги. Ниже пахнет сильнее, и он припадает к паху носом, втягивая восхитительный аромат роз, проводит языком в опасной близости от основания члена, дразнит и ухмыляется, когда Джин выгибается в его руках.
Джин чувствует, как возбуждается все сильнее и начинает течь. Естественная смазка вытекает из него и он, не стесняясь, кричит, сжимая в руках мягкие волосы мужа. Он каждой клеткой своего тела чувствует, как альфа возбужден, как нетерпеливы его действия, и как они сгорают в огне. Ему трудно дышать, воздуха в груди становится все меньше и он, откровенно говоря, теряет рассудок от действий альфы. Никому он не позволял касаться себя так откровенно и жадно одновременно. Его тело выгибается, когда альфа целует его ниже, а ноги разводятся сами с собой. Но вопреки ожиданиям Чонгук отстраняется, целует внутреннюю часть бедра, поднимается к икрам, и омегу пробивает на дрожь. Он чувствует сильную хватку, и его ноги оказывается на плечах альфы, который оттягивает в сторону белье и осторожно, ласково целует вход. Он течет все сильнее, и сквозь свои стоны слышит громкое рычание альфы, чувствует, как горячий язык касается его там и замирает. Чонгук тем временем с самыми пошлыми звуками целует его чувствительный вход и рисует языком круги, порываясь войти в него одним лишь языком. Его член стоит и болезненно ноет в руках альфы, готовый выпустить из себя все напряжение, но зная темперамент своего альфы, он терпит до конца.
Чонгук пробует на вкус Джина и внутри разрывает от блаженства. Его омега, изысканный и драгоценный, в его руках, как открытый сундук с сокровищами, и он не торопится рассмотреть и почувствовать всего его. Он снова и снова обрабатывает вход своим языком, глотает слюну вместе с природными выделениями и стонет в голос. Каждую ночь он мечтал об этом моменте, каждый миг, который он проводил рядом со своим мужем, казался для него пыткой, и сейчас он вознагражден сполна.
К языку он добавляет пальцы, аккуратно растягивая и готовя мужа к себе. Он в предвкушении.
– Чонгук! – он слышит свое имя из уст омеги и отвлекается, чтобы с новой волной обрушиться на него. У Джина высокий и прекрасный голос, когда он так сильно нуждается в нем, и это воодушевляет альфу с новой силой. Раскрытый, отдающий себя ему полностью омега, кажется ему плодом его больного воображения, но сильная хватка в волосах удерживает в реальности.
Когда в омеге помещаются все четыре пальца, Чонгук с хлюпающим звуком вытаскивает их, а затем встает, чтобы освободиться от стесняющей одежды, и кидает взгляд на своего супруга. Образ омеги снова подтверждает тот факт, что прекрасней, красивей и желанней омегу Чон никогда не встречал. Его светлая кожа блестит под светом, затуманенные похотью и желанием глаза выглядят как сами звезды в темной ночи, тело его стройное и крепкое, открытое для него одного, заставляют сходить с ума все быстрее и быстрее.
Он ложится на кровать и хлопает себя по бедрам:
– Иди ко мне, любовь моя.
И Джин идет, попутно сбрасывая ненужный халат, прикасается к его ногам, к бедрам, переходя к торсу, припадает своими припухшими губами к его прессу, поднимается выше, прикусывает соски поочередно и, наконец, доходит до губ. Они снова целуются, как изголодавшие животные, отдавая всё желание и страсть одним лишь поцелуем. Сгорая в пламени любви, Джин выгибается в его руках, словно кошка, выпячивая ягодицы и прогибаясь в спине. Член Чонгука, налитый и готовый к действию, дергается от этого вида, и он рывком усаживает омегу к себе на бедра, сжимая в своих объятиях. Омега стонет прямо в рот развратно и пошло, и у Чонгука срывает все тормоза. Он проводит рукой меж ягодиц собирая смазку, прикасается к своему изнывающему члену, смазывая его для более плавного входа.
Джин отрывается от него на доли секунд, чтобы пробормотать:
– Сделай меня своим.
Чонгук выполняет такую желанную просьбу любимого. Он входит осторожно, одной рукой направляя, другой удерживая омегу за талию, при этом, не отрывая взгляда от бесконечно черных омутов. Его разум был обманут долгое время, когда он мечтал о соитии с омегой его мечты, ведь реальность оказалось намного ярче и смелее. Джин дрожит в его руках, находясь в подвешенном состоянии, он не двигается, и Чонгук чувствует жгучую смесь любви и похоти к этому человеку. Он понимает, что упустил столько моментов, о которых сейчас жалел.
В Джине головокружительно хорошо, тесно и горячо, и он миллиметр по миллиметру входит в него, собирая в едино свой разомлевший от этих контрастов разум. Его мир взрывается на миллионы маленьких молекул от ощущений. Джин держится за его плечи, кусает свои соблазнительные губы, проводит по ним языком дразня. Он выглядит как сам Бог, и Чонгук готов поклоняться ему, отдать ему всего себя, чтобы лицезреть его каждый день.
Джин забывает кто он и как его зовут, отдаваясь крышесносным ощущениям. Ему не важно все то, что прошло, ведь этот момент стоил того. Единение с супругом то, о чем он мечтал долгое время, и когда это происходит, он отдается ему полностью.
Он делает пару движений вниз и хрипит от ощущений наполненности и правильности. Руки мужа держат его на весу, и он доверят им. Джин улыбается, когда Чонгук под ним содрогается от ощущений и делает больше движений, выбивая из себя громкие стоны. Альфа начинает двигаться, и он теряет связь с реальностью, прижимается к мужу ближе, целует его лицо, вслепую находит губы и шепчет слова любви. Он готов кричать от разрывающих его чувств снова и снова, пока Чонгук делает его полностью своим.
Когда он чувствует себя на грани, подмахивает бедрами и полностью принимает член альфы, он готов расплакаться от счастья.
– Хочу твою метку… – говорит он прямо в губы Чонгуку, который одним сильным движением подминает его под себя и вколачивается все быстрее и быстрее. – Пожалуйста! – просит он и кричит, когда по разгоряченной коже шеи, в опасной близости с запаховой железой проходится язык альфы. Он нетерпеливо подставляет свою шею, пока альфа близится к завершению.
– Ты навсегда мой. – рычит Чонгук, и острая, всепоглощающая боль пронзает его тело словно ток. Он закатывает глаза, впивается ногтями в спину своему супругу и кончает. Перед глазами взрываются звезды, освещая его, и он блаженно улыбается. Чонгук не отрывается от шеи, и с громким рычанием кончает в него. Сквозь туман наслаждения он слышит охрипший и ласковый голос альфы. – Больше жизни люблю тебя, Чон Сокджин.
***
Свадьба Намджуна и Хосока проходит в узком кругу семьи. Растроганный речью молодоженов, Джин прячет лицо в объятиях Чонгука, который, не переставая гладит его по спине и целует в висок. Метка красивым узором расцветает на шее, и он вдыхает аромат, смешанный с его запахом. Кажется, он поймал счастье голыми руками и не собирается отпускать. Никогда.
Чонгук чувствует себя как никогда счастливым и спокойным. Любовь всей его жизни рядом, брат нашел свое счастье и готовится быть папой. Он находит глазами своего отца, который хоть и выглядит как камень, но, Чонгук уверен, также бесконечно счастлив, как и он.
В их жизни было много моментов, когда опускались руки, когда казалось, что нет иного выхода, чем кровопролитие. Вражда расцветала в их душах, но они смогли отыскать что-то более значимое и стоящее среди этого хаоса и боли.
Он крепче прижимает к себе Джина, без которого теперь не видит свою жизнь. Омега покорял его каждый день, заставил взглянуть на жизнь сквозь пелену ненависти. Показал ему яркие краски, повел за собой, будто маяк освещал путь и манил к себе альфу, такого потерянного и разбитого в жестоком океане жизни. И вот корабль Чонгука отыскал свой причал. Тихое и большое счастье в лице одного человека, который стал для него смыслом дальнейшего бытия. Он благодарит Джина за его терпеливость и мудрость, которые смогли удержать шторм и подавили океанические, опасные волны, жившие в Чонгуке. Он благодарит Джина за то, что, несмотря на всю боль и разочарование тот смог найти силы не отпустить его руку, держаться за него крепко и вывести его к свету.
Кем был бы Чон Чонгук без Ким Сокджина?
Наверняка, он разбился бы от усталости и злости, поддался бы гневу, разрушил все в порыве своего беспамятства. В конечном итоге, он остался бы один на один с собой, и смерть настигла бы его мучительная и долгая.
– Спасибо, что спас меня. – говорит он Сокджину, который замирает, вглядывается в его глаза своими глубинами.
– Мы спасли друг друга.
***
Юнги сверяется с адресом в телефоне и заворачивает в узкую улочку, которая становится еще теснее из-за припаркованных машин. На ломаном английском он спрашивает у пробегающего мальчишки адрес и тот подтверждает правильность его направления. Сжав в руках букет цветов, он стоит перед домом, заглядывая в незнакомые окна. Тихий район дарит какое-то умиротворение, и он набравшись смелости заходит в один из подъездов и вызывает лифт.
Звук открывающихся дверей приводит его в чувства и он делает шаг вперед, сразу находя нужную дверь. Номер 51. Он думает, что это, возможно, ирония, но ему в этом году стукнуло 51, а Тэхену, которого он так и не смог забыть 32.
Все четыре года отсутствия беты в его жизни он не переставая думал о нем, порывался его найти и вернуть на родину, но понимал, что Тэхен не из тех, кто готов подчиниться, кто готов променять свою драгоценную свободу на обременяющее замужество. Бета ясно дал понять, что не готов к такой жизни и ценит свою независимость.
«Временное событие» - именно так Юнги называл время, проведенное с Кимом. Однако с его уходом, покой ушел вместе с ним. Он неотрывно думал о бете и не мог понять, эти ли чувства люди громко называют «любовью». Смотря на своих сыновей, которые светились от счастья, он также был счастлив, но это было другое, родительское, когда душа стремилась к другому. Он искал в людях напротив то, что так и не смог найти. В каждом из них он искал Тэхена, с его заразительной улыбкой, острым умом и безудержным характером. Он искал Кима и понимал, что, все, что он делает - это бесполезные попытки заменить оригинал на копию. Никто так и не смог тронуть его душу, как это сделал Ким Тэхен.
Он смотрит на закрытую дверь и нерешительно поднимает руку, нажимая на кнопку домофона. Время в этот момент будто останавливает свой ход и кидает его в пучину долгих воспоминаний, ярких моментов с Кимом и не менее яркого ухода Тэхена из его жизни.
Дверь открывается и являет перед собой Тэхена, такого же красивого и рокового. Его отросшие чуть ниже плеч волосы растрепаны, на его лице появляется глубокое удивление, о чем свидетельствуют его распахнутые глаза. Юнги не может поверить в то, что смог сделать это и найти Кима.
– Глава Чон? – и голос его все тот же, с хрипотцой. Юнги безумно скучал по нему.
– Здравствуй, Тэхен. – он чувствует волнение и не находит слов, чтобы сказать о причине своего прибытия в Нью-Йорк.
– Папочка! – маленький ребенок трех лет врезается в ноги Тэхена, и не обращая внимания на гостя, пытается карабкаться наверх, к папе.
Тэхен реагирует только тогда, когда ребенок начинает хныкать и поднимает его на руки. Мальчик сразу же прекращает попытки заплакать и теперь во все глаза смотрит на Юнги. У Чона дежавю, потому что он знаком с этим взглядом. Настойчивые темные очи, распахнутые глаза смотрят на него точно также, как когда-то смотрели на него его сыновья. Сначала Хосок, а затем и Чонгук. Эти упрямые и дерзкие глаза принадлежали ему.
– Сколько ему? – хрипит он, не веря своим глазам.
– Три года и пять месяцев. – автоматически отвечает Тэхен и прижимает мальчика к себе, будто Юнги может забрать малыша. – У меня были причины. – отчаянно говорит Ким и умоляюще смотрит на него.
– Он невероятно красив как и ты. – Юнги улыбается ребенку, и тот вдруг улыбается ему в ответ, обнажая десна. У Юнги перехватывает дыхание от этой улыбки, и сердце, словно сумасшедшее, скачет галопом. – Как его зовут?
– Ара.
– Прекрасное имя. Он омега? – уточняет он, и Тэхен коротко кивает. Юнги смотрит неотрывно и спрашивает: – Можно? – по лицу Кима видно, как он мнется в нерешительности, но все-таки разрешает. – Привет, Ара. – Юнги принимает ребенка из рук и прижимает к груди. Мальчик снова смотрит на него неотрывно, но затем обнимает своими тонкими ручками за шею. Альфа гладит по спине малыша и закрывает глаза. Ощущения непередаваемые, словно он наконец-то нашел то, что так долго искал, словно он нашел свой дом. – Я скучал по тебе. – Юнги делает шаг вперед и одной рукой тянет застывшего Тэхена в свои объятия. Ким утыкается ему в шею и шепчет ему:
– Чон Ара. Его полное имя Чон Ара.
