План, пошедший вкривь

      Этот ясный и безоблачный день идеально подходил для того, чтобы наслаждаться им на воздухе, что Катрин и делала во внутреннем дворике монастырского приюта, с нею же были и дети — мальчишки и девчонки. Сёстры-монахини следили за играющими около них малышами, в то время как около Катрин сбились в стайки дети постарше, с которыми молодая женщина вела беседы, попутно читая им библию. То и дело дети отвлекали её вопросами о том, правда ли, что она скоро выходит замуж, и по любви ли будет её брак. Катрин удовлетворяла любопытство детей, отвечая на их вопросы, что она действительно скоро выходит замуж по любви и что её жених — очень хороший человек, с которым она счастлива. Новость о том, что Катрин выходит замуж за того «красивого сеньора с чёрными глазами и чёрными волосами, который на коленях просил её руки» облетела детский приют, благодаря рыжеволосой бойкой девчушке — малышке Сесиль, которая не могла не поделиться с подругами и друзьями этим событием. Причём в курсе, благодаря Сесиль, оказались и монахини. Христовы невесты от всей души поздравили Катрин с тем, что она выходит замуж и пожелали ей обрести счастье в замужней жизни, на их пожелания Катрин ответила словами благодарности, заверив святых сестёр, что так оно и будет. Во внутреннем дворике сейчас же Катрин сидела под деревом и болтала с детьми, уже и забыв про чтение библии. — Сестричка Катрин, ты же уверена в человеке, за которого выходишь замуж, что он хороший и не станет тебя обижать? — в волнении задал вопрос светловолосый мальчик с серо-зелёными глазами десяти лет на вид. — Уверена, Колен. Я выхожу замуж за хорошего и очень меня любящего человека, — успокоила Катрин ребёнка. — Если у него руки растут из того места, на котором он сидит, не иди за него замуж, — сказала одна девочка с двумя густыми каштановыми косами. — И если считает, что женщины должны только заткнуться и подчиняться. — И если деньги от тебя жадничает, экономит на тебе. — Если за воротник заливает как чёрт и крушит обстановку. И если для него нормально оскорблять близких. — И если считает, что жену и детей можно лупасить, когда они в чём-то не подчиняются. — Если считает, что женщины хуже мужчин. — Если заставляет с ним спать, когда ты не хочешь. — Если не заботится, не уважает и не считает важным к тебе прислушиваться. — Если он недолюбливает твоих родителей и братьев с сёстрами. — Если запрещает тебе общаться с родными и друзьями. — Если запирает в комнате… Слышались эти фразы со всех сторон наперебой от детей, а Катрин в лютой прострации сидела и с ужасом думала, что ни один ребёнок на свете не должен быть жертвой и свидетелем того, о чём дети говорили. — Сестричка Катрин, а ты возьмёшь меня к себе, когда ты и тот красивый сеньор поженитесь? — спросила малышка Сесиль, забравшись к Катрин на колени и вручив ей гребень с ленточками. — Ты же заплетёшь мне косички? — Конечно, милая. Заплету. Я поговорю с Арно о том, чтобы мы тебя удочерили, — мягко проронила Катрин, бережно расчёсывая густые рыжие волосы Сесиль, которая широко улыбалась, зажмурив глаза от довольства. — То есть, ты станешь моей мамой, да, сестричка Катрин? — звучала робкая надежда в вопросе Сесиль, запрокинувшей голову, чтобы видеть лицо молодой женщины. — Да, милая. Тогда я стану твоей мамой, и у тебя будет самый лучший папа, — ответила Катрин с ласковой улыбкой. — Не верти головой, детка, а то косички не получатся. — Хорошо, — проронила Сесиль, послушно сев ровно. Катрин ещё часа два оживлённо болтала и играла в салочки с детьми — после того, как заплела косички Сесиль. Занятие Катрин прервала матушка-настоятельница, подошедшая к молодой женщине и заинтересованно её слушающим детям, неся в руках набитую булочками и пряниками корзину. — Матушка Маргарита, вы что-то хотели? — поинтересовалась Катрин, переведя взгляд с детей на мать-настоятельницу. — Катрин, девочка моя, тут велели кое-что передать для детей, — мать-настоятельница поставила корзину перед Катрин и детьми. — Ну, налетайте, дорогие мои дети, — сказала с добродушной улыбкой матушка Маргарита мальчишкам и девчонкам, которые тут же расхватали все принесённые для них вкусности, принявшись уплетать за обе щёки. — А от кого сюрприз, матушка Маргарита? — задалась вопросом Катрин, с улыбкой глядя на детей, с аппетитом уплетающих сладости. — Ваш жених передал, с ним был ещё мессир Ксантрай, — ответила матушка Маргарита. — И в комнате для свиданий тебя ожидает некая женщина по имени Сара, которой не терпится увидеться с тобой. — Сара в Орлеане?! — восторженно вырвалось у Катрин, прижавшей к подбородку кулачки от нахлынувших эмоций. — Неужели Сара здесь? — С вашей подругой был ещё один человек. Брат Этьен, — дополнила матушка Маргарита. — Пойдём со мной, дитя моё. — Дети, мне нужно отлучиться по делам, но мы ещё увидимся завтра, когда я приду на работу, — сказала Катрин детям, не желавшим её отпускать, уходя с матушкой Маргаритой. В комнате для свиданий её ожидали мужчина в монашеском одеянии и в плаще паломника, с ним была женщина, одетая паломницей. То были брат Этьен и Сара. — Брат Этьен, Сара, я так рада вас видеть! — Катрин позабыла обо всём и бросилась обнимать своих друзей. — Вы добрались сюда невредимыми? Сара, а как ты сбежала от Фортеписа и его бандитов? Верно поняв, что Катрин стоит оставить наедине с её друзьями, матушка Маргарита вернулась во внутренний дворик к детям. — Не беспокойся, Катрин. Мы добрались хорошо, — прозвучало от Этьена. — Что до меня, моими стараниями в день моего побега эти остолопы изрядно мучились желудком. Всё же им не стоило доверять мне готовку их обеда, — чёрные глаза Сары при этих её словах лукаво сверкнули. — Катрин, мы привезли нечто, что принадлежит тебе, — с этими словами брат Этьен достал из потайного кармана плаща мешок и высыпал его содержимое на стол. С удивлением Катрин узрела, что это были её подаренные мужем украшения, в том числе и серебряный обруч с фероньеркой со вделанным в неё чёрным бриллиантом. — Брат Этьен, Сара, вы с такими рисками везли мне это… спасибо, — проговорила вполголоса Катрин. — Мы подумали, что твои украшения тебе ещё понадобятся, — сказала Сара и помогла Катрин собрать в мешок все украшения молодой женщины. Катрин спрятала мешок с украшениями в потайной карман её платья. Троица расположилась в креслах. Катрин расспрашивала своих друзей более подробно о том, как прошло их путешествие до Орлеана, а брат Этьен и Сара расспрашивали Катрин о том, каким был её путь до желанной цели. Друзья удовлетворяли любопытство друг друга, рассказывая о том, что с ними приключалось за всё время пути. — Сара, я ведь не сказала тебе одного. Я выхожу замуж, Арно попросил моей руки, — с гордой и счастливой улыбкой сообщила Катрин своей подруге. — Ты и Арно женитесь?! — врывалось шокированное восклицание из уст Сары. — Признавайся, что ты подмешала в еду этому упрямцу? Он же проклинал тебя каждую вашу встречу! — Теперь это в прошлом, Сара. Арно выяснил правду о гибели Мишеля и знает о моей роли в этом, знает о моей невиновности, больше ничто не омрачит нашей любви! — пылко и с восторгом делилась Катрин с друзьями последними событиями своей жизни. — Так значит, скоро нам предстоит праздновать вашу свадьбу, Катрин? Это же прекрасно! — выразил свою радость за молодую женщину брат Этьен. — Брат Этьен, конечно, вы приглашены. Сара, тебя я возьму свидетельницей. Ты очень удивишься, но второй свидетельницей я хочу пригласить Деву Жанну — снявшую осаду Орлеана, — рассказывала Катрин о своих планах. — Ты подружилась с Девой Жанной? — удивилась Сара, глядя на Катрин округлившимися глазами. — Конечно же, я буду твоей свидетельницей. — Сара, когда-то много лет назад ты предсказала мне встречу с ангелом. У меня нет сомнений, что это Жанна, — Катрин крепко обнялась с Сарой. Ближе к вечеру Катрин, Сара и брат Этьен вернулись в арендованный Арно дом, куда Катрин их привела и помогла устроиться со всем комфортом в комнатах. По приходе домой Катрин ждал приятный сюрприз — вместе с Арно и Ксантраем там была и Жанна! Катрин радостно обняла Деву, сказав, что очень рада её видеть. Ксантрай и Арно дружески приветствовали Сару и Этьена, пригласив всех садиться за стол — тем более, что Арно приготовил петуха в вине и потушил овощи. За ужином дружная компания обсуждала предстоящий праздник в честь намеченной свадьбы Катрин и Арно. Сам же Монсальви сообщил, что уже всё уладил со священником — готовым их обвенчать в любой угодный для них день. Жанна и Сара взялись вместе решать вопрос с платьем для Катрин, причём Дева уже знала — к какому лучше обратиться портному, к тому же охотно согласилась быть свидетельницей на свадьбе Катрин. Арно, Жан и брат Этьен взяли на себя закуски. Душа Катрин ликовала, что все её близкие сумели поладить между собой. Все последующие дни проходили в суете подготовки к свадьбе, портные снимали мерки с Катрин и шили для неё платье — молодая женщина выбрала ткань из синего бархата, Жан Ксантрай и брат Этьен с Арно готовили праздничный ужин в честь свадьбы, Сара и Жанна помогали Катрин не сойти с ума от всей этой суеты. Да ещё Арно горел первоначально идеей устроить торжество городского размаха, что заставляло едва не паниковать Катрин, желающую простую и скромную свадьбу с присутствием только самых близких друзей и видеть на своей свадьбе добрую половину города не входило в её планы. Но всё же Катрин сумела убедить Арно пойти ей на уступку и не закатывать шумных торжеств, поскольку Катрин их не любит. Катрин не забыла о своём обещании, данном малышке Сесиль, поговорить с Арно о том, чтобы удочерить её. Монсальви удивился тому, что Катрин решила удочерить ребёнка из приюта, но поддержал Катрин в её намерении и согласился, сказав, что это благое дело — дать семью и родительское тепло хотя бы одному осиротевшему ребёнку, чем вызвал в душе Катрин счастливый трепет. В перерывах между подготовкой к свадьбе Катрин часто навещала детей в приюте, проводила с ними время, читала им книжки и играла с ними. Безмерно обрадовалась малышка Сесиль тому, что Катрин и Арно твёрдо намерены её удочерить, о чём Катрин заявила матушке Маргарите, не имеющей ничего против этого, и даже одобрившей намерение Катрин. — Сестричка Катрин, так теперь мне можно называть тебя мамой? — сияя восторгом, в надежде спросила Сесиль молодую женщину, глядя на неё своими большими ореховыми глазами. — Конечно, моя милая. Арно поддержал меня в моём желании тебя удочерить, — Катрин с нежностью потрепала по щеке свою будущую дочь, ласково ей улыбаясь. Сесиль обняла Катрин и крепко к ней прижалась. Тем же днём, что Сесиль узнала, что Арно согласен удочерить её, малышка Сесиль переехала жить в дом к своим будущим приёмным родителям. Все обитатели дома, снятого Арно, были рады переезду Сесиль. Арно охотно занимался ребёнком, брал на речку рыбачить, читал ей книжки, играл с ней в подвижные игры и учил её драться, по желанию девочки учил её готовить. Катрин делила с Арно и Сесиль их досуг. Мужчина и женщина были счастливы, что стали родителями. Сесиль была счастлива, что теперь в её жизни появились те, кого она может назвать отцом и матерью, спустя шесть лет жизни в приюте с самых первых дней появления на свет. Сесиль привыкала к тому, что теперь у неё есть родители, Арно и Катрин с радостью для себя привыкали быть родителями. Между тем подготовка к свадьбе шла полным ходом. Были готовы вкусные кушанья, пошито свадебное платье для Катрин. В день венчания в церкви Катрин была особенно красива и являла для Арно воплощение его сбывшейся мечты. Синее платье с меховой оторочкой по зоне декольте очень подчёркивало стройный стан Катрин, её чудесный золотистый оттенок кожи и удивительной красоты фиалковые глаза. Арно надел свой лучший чёрный колет и чёрные штаны, тоже не ударив в грязь лицом, для малышки Сесиль было куплено бархатное зелёное платье — в котором она и была на венчании её родителей. Свидетелем со стороны Арно был Жан Ксантрай, свидетельницами со стороны Катрин — Жанна и Сара с братом Этьеном. С нескрываемым счастьем улыбаясь, Катрин и Арно, стоя на коленях, выслушали благословение пожилого священника, принесли брачные обеты и обменялись кольцами. В день своего венчания Катрин трудно было удержаться от слёз, но она смогла подписаться в церковной книге своим новым именем Катрин де Монсальви. После венчания были мирные и скромные семейно-дружеские посиделки, как и хотела Катрин — только в кругу друзей и близких. Следующим днём после того, как официально поженились, Катрин и Арно вместе наведались в приют. Катрин отдала приюту все те деньги, которые ей платили, и которые она откладывала — как физическое воплощение плодов её трудов, как доказательство того, что Катрин в случае чего сумеет себя прокормить, что подогревало её самолюбие. Арно же добавил к этой сумме ещё большую, чем та, которую Катрин получила за время её работы в приюте. Матушка Маргарита помогла Арно и Катрин с документами, выдала им на руки метрику Сесиль со свидетельством о крещении — где Арно и Катрин уже значились родителями девочки. Теперь малышка Сесиль, с первых дней прожившая в приюте шесть лет, стала официально Сесиль де Монсальви. После свадьбы и удочерения Сесиль жизнь Арно, Катрин, их дочери и их друзей вошла в привычную колею. Сесиль наслаждалась новой для неё жизнью — обретя родителей. Катрин и Арно наслаждались своим обретённым счастьем. В один из вечеров, когда тьма опустилась на Орлеан, Арно, Катрин и Сесиль все втроём находились в спальне Арно и Катрин. Мужчина, женщина и их дочурка лежали в кровати, наполовину укрытые одеялом. Сегодня планы Арно и Катрин провести эту ночь вместе немного нарушила Сесиль, попросившись спать с родителями из-за кошмарных снов. Арно читал при свете свечей в подсвечнике на прикроватной тумбе «Божественную комедию», Катрин и Сесиль лежали по обеим сторонам от него и внимательно слушали. Всех троих устраивало такое времяпровождение, Арно нисколько не возражал тому, что жена и дочь превратили его, считай, в подушку. Глаза Катрин и Сесиль слиплись от усталости, скоро Морфей окончательно утвердил над ними свою власть. Молодая женщина и маленькая девочка спали, крепко прильнув к Монсальви. Только тогда Арно отложил книгу на тумбу и погасил свечи, плотнее укрыв Катрин и Сесиль одеялом, и поцеловав перед сном обеих в золотую и рыжую макушки. На душу Монсальви снизошли умиротворение, счастье и покой. Никогда бы он не смел даже предположить, что сможет быть таким счастливым с любимой и желанной женщиной, что станет отцом ребёнку, что жизнь его не будет пресной как вчерашний хлеб. Катрин стала его женой, вместе они удочерили Сесиль и дали ей тепло родительского очага, впереди их ждут все отпущенные годы для радости, и никакая война тут не сможет ничего поделать. Это его личный Эдем на земле.