Min far

      Регилл никогда не жаловался на своё здоровье. Ни в молодости, когда он был крепок и полон сил, ни сейчас, когда он стал достаточно зрел и Выцветание даже успело коснуться его. Впрочем, неожиданное появление семьи в виде довольно деятельной супруги и двух её детей от первого брака обратило процесс вспять, застопорив старость на не меняющейся отметке.       Так вот, на здоровье параликтор Деренге никогда не жаловался, был довольно крепок и вынослив, а если изредка какие-то болезни к нему и цеплялись, он легко переносил их, что называется, на ногах, и они отступали быстро, не имея никаких серьёзных последствий. Так продолжалось на протяжении очень многих лет, и Регилл честно считал, что так будет продолжаться и дальше, но у высших сил, похоже, были на это совсем другие взгляды.       Это был абсолютно непредсказуемый момент, когда Регилл вдруг слёг. Накануне вечером он чувствовал себя несколько неважно: голова была тяжёлой, мысли туманными, а в глаза будто сыпанули песка. Однако он не придал этому большого значения, списав своё состояние на усталость — последние месяцы контрразведка Дрезена активизировалась, после того как Аневия изловила неросианского шпиона. Тот действовал тайно и под жесточайшим прикрытием, но опытным дознавателям всё-таки удалось расколоть его связь с самой королевой Голфри. Довольно ожидаемое событие, конфронтация со столицей, к которому Ир прозорливо начала готовиться, едва Мировая Язва оказалась закрыта, а крестовый поход окончен. В конце концов, Голфри ещё во время борьбы с демонами явила свою завистливую и ревнивую натуру, так что никто из ближайшего окружения леди-командора не сомневался, что противостояние между двумя политическими центрами неизбежно.       Поэтому да, контрразведка активизировалась, как активизировалась и разведка. Действовать приходилось тайно и очень осторожно, чтобы королева раньше времени не заподозрила неладное. Разумеется, война между Дрезеном и Неросианом уже маячила на горизонте, но пока что Ир желала оттянуть её настолько, насколько возможно, чтобы фундаментально подготовиться по всем направлениям и нанести Голфри быстрое и сокрушительное поражение. Так что шпионам приходилось трудиться особенно усердно и секретно, пока леди-командор и её супруг внимательно отслеживали ситуацию. Поэтому работы было много, и оба они отдавались ей, не щадя себя, оставляя время разве что на детей, ведь их воспитание было не менее важной и ответственной задачей, чем защита своих территорий.       Так вот, признаки недомогания Регилл списал на усталость, но стоило ему открыть глаза утром, как он отчётливо понял, что не может встать. Голова шла кругом, тело горело, а в горле застыл ком тошноты. Дожили. Параликтор Деренге слёг с лихорадкой.       Справедливости ради, Регилл всё же попытался встать. Упрямо стиснув зубы и держась за стену, потому что мир вокруг качался, будто судно в шторм, он попытался сделать несколько шагов, когда в спальню зашла Ир. Увидев потуги супруга, она уверенно приблизилась к нему, и опустив руку на плечо, крепко сжала, помогая сохранить устойчивое положение. — Муж мой, — её спокойный голос мягко коснулся воспалённого сознания — голова почти буквально раскалывалась на части словно расплавленный шар железа. — Ты нездоров. Тебе нужно отдыхать и восстанавливаться, поэтому вернись, пожалуйста, в постель, — она настойчиво потянула его к кровати, и Регилл оказался настолько слаб, что не имел сил как-то сопротивляться ей. — У меня нет на это времени, — пробормотал он, сухо закашляв. — Работа никуда не денется, — Ир покровительственно улыбнулась, и тон её смягчился, наполнившись заботливыми нотами. — Ситуация не настолько критичная, чтобы ты мог пренебречь своим здоровьем в пользу дела. Позаботься о себе и позволь мне помочь тебе.       Регилл проворчал в ответ что-то неразборчивое, но послушно вернулся в постель и позволил Ир накрыть себя одеялом. Затем она отошла к окну, открыв форточку, впуская в комнату тёплый свежий весенний ветер. После вышла в коридор, оставив супруга в одиночестве. Недомогание разливалось тотальной слабостью по всему телу, головокружением и шумом в ушах. Глаза резало, отчего было больно смотреть, так что Регилл смиренно вздохнул, признавая своё поражение, и прикрыл веки.       Он упустил тот момент, когда провалился в дрёму, но обратно в реальность его привело копошение по обе стороны от него. Болезненно нахмурившись, Регилл скосил глаза, и тень удивления мелькнула во взгляде лихорадочно блестящих бледно-жёлтых глаз: к его бокам, словно два маленьких котёнка, жались Рагна и Фурий-младший. — Дети... — он попытался прозвучать сурово, но вместо этого получилось удивлённо и устало. — Вы что здесь делаете? — Мама сказала, — авторитетно начала Рагна, обстоятельно поясняя, — что ты заболел. — Да, и мама сказала, что ты очень горячий, — энергично подхватил речь сестры Фурий. — Поэтому мы пришли тебя остудить, потому что мы холодные! — мальчик довольно широко улыбнулся, сверкая двумя дырками от выпавших зубов, и девочка со знанием дела кивнула, подтверждая истинность слов брата.       Не дожидаясь никакой ответной реакции, дети прижались к пылающим бокам приёмного отца. Сами они, как и мать, были дампирами, так что их температура тела природно была ниже, отчего их прикосновения к горящей коже даже через ткань ночной сорочки ощущались будто прикосновения льда и были такими же желанными и благодатными, несущими облегчение.       Регилл не знал, как реагировать. С одной стороны, дети, хоть и были дампирами, всё ещё были детьми, так что тоже могли подцепить от приёмного отца заразу. С другой же — приятное тепло растеклось где-то внутри от чистой искренней заботы. Пусть Регилл был довольно строгим и требовательным отцом, на свой манер он заботился о близнецах и испытывал к ним что-то, отдалённо напоминающее родительскую привязанность. И то, что дети ощущали это и добровольно хотели отдать равнозначную заботу в ответ, было приятно. Поэтому, наверно, по итогу он сдался, слегка приобняв близнецов, позволяя им немного побыть рядом и «остудить» себя. — Вот вы где, — спокойный голос Ир нарушил молчание внезапно, и Регилл с удивлением отметил, что снова провалился в поверхностный сон. Открыв глаза, он увидел супругу с подносом в руках, на котором стоял дымящийся чайничек, чашка и лежало несколько треугольных пакетиков. — Мама! Мы остужаем папу! — на опережение веско произнесла Рагна, когда Ир опустилась на край кровати, поставив поднос на прикроватную тумбочку и укоризненно посмотрев на дочь. — Папа ещё не остыл! — Фурий поднял голову с другой стороны, поддержав сестру, всем своим видом давая понять, каким важным и полезным делом они заняты.       Ир вздохнула, но её взгляд беззлобно смеялся, а сама она с трудом спрятала улыбку. Вместо этого сдержанно кивнула, и коснувшись плеча дочери, серьёзно ответила: — Боюсь, вы уже слишком нагрелись. Вам нужно остыть. Поэтому теперь моя очередь охлаждать папу, — брат с сестрой взволнованно переглянулись друг с другом, ощупывая себя. Убедившись, что мама права, они нехотя слезли с кровати и подошли к родительнице, замерев напротив неё, глядя выжидающим испытующим взглядом. — Как нам остыть обратно? — обстоятельно спросил Фурий, на что Ир всё также серьёзно отозвалась: — Идите во внутренний двор. Свежий воздух поможет вам остыть. Когда я нагреюсь, я тоже приду к вам, и мы будем остывать вместе. — А папа? — скептично нахмурилась Рагна. — А папе нужно отдохнуть. И тогда он остынет сам, — девочка издала в ответ задумчивое «хм», но всё-таки согласно кивнула.       Тронув брата за плечо, она увлекла его за собой, оставив родителей одних. Когда дети скрылись в коридоре, Ир позволила себе весело усмехнуться, проводив их взглядом. Затем же перевела его на Регилла, внимательно наблюдавшего за происходящим, и протянула ему один из треугольников с лекарством. — Поможет сбить жар, — пояснила, не дожидаясь вопроса, и налила в чашку ароматный горячий чай, протягивая и его. — И что это было? — без особого энтузиазма хмыкнул Регилл, принимая сначала лекарство, а затем чай, на что Ир весело улыбнулась. — Полагаю, это была забота, — беззлобно подтрунила она. — Довольно логичный вывод, что что-то слишком горячее необходимо остудить чем-то холодным, ты не находишь? Жаль, что с лихорадкой это не работает, но тем не менее. — Твои дети всегда были смышлёными, — неопределённо хмыкнул гном. — Приятно знать, что этим они пошли в тебя, — Ир мягко посмеялась и вдруг юрко заскочила в постель, бережно обнимая и прижимая супруга к себе, когда он допил чай, отставив чашку обратно на поднос. — Что ты делаешь? — обескураженно спросил он, и командор потёрлась холодным носом о скулу. — Сам сказал, что дети пошли в меня, — женщина отозвалась с лёгкой ехидцей. — А между тем, тебя необходимо остудить, прежде чем это начнёт делать лекарство, — она снова потёрлась носом. — Ведёшь себя как ребёнок, — смущённо проворчал Регилл, но вырываться не стал, наоборот, охотно прижавшись ближе. — А что если мой недуг заразен? Сляжем всем семейством сразу? — Ради тебя я готова пойти на такой риск. Кроме того, небольшой отпуск нам не помешает, — фыркнула Ир и добавила, вздохнув: — Но вообще, даже если твой недуг заразен, я, в отличие от детей, уже взрослая дампирша, и большинство зараз, от которых страдают нормальные живые, меня не берут, так что не беспокойся об этом.       Регилл вздохнул, признавая своё поражение. В конце концов ещё со времён крестового похода он убедился, что спорить с этой женщиной, если она утвердилась в какой-то мысли, было бесполезно. Да и... если это действительно была забота, то ощущать её оказалось чертовски приятно. Как и отдавать — и глубоко уважаемого супруга леди-командор отпустила лишь тогда, когда он снова уснул, на этот раз глубоким спокойным сном. Осторожно выпуталась из его объятий, оставляя отдыхать и восстанавливаться, и направилась во внутренний двор искать детей, как и обещала, присоединяясь к ним в «остужении».       Лишь для того, чтобы вечером прийти к болеющему папе всем вместе и всем вместе окончательно остужать его и окружать заботой.