Правда ли ты птица счастья?

      Так приятно, так непривычно ощущать, как сквозь сон тебя притягивают к себе в объятия. Как невообразимо хорошо ощущать бережную хватку, когда так ненавязчиво, но с желанием быть рядом и ощущать как можно ближе, притягивают.       Найтмер никогда не просыпался в таких объятиях. Он в принципе обнимался очень редко, зная, что обычного монстра негатив, без контроля, может поглотить.       Но сейчас.       В чужих объятиях так тепло, сияет в улыбке лицо. Он с нежностью потёрся о чью-то грудь, выдыхая. Такую крепкую, широкую. Его точно так защитят, в обиду не дадут.       Но вдруг осознание после, на удивление, очень крепкого и приятного сна ударило, как наковальней.       Ведь возле него не могло быть никого.       Распахнув глаза, увидел только голубоватую футболку с солнцем. С ужасом поднял глаза, чуть отодвинувшись. И вскрикнул.       Моментально отскочил, едва не запутавшись в простыне и не упав на пол.       Дрим, который до этого бережно прижимал к себе Найтмера, начал просыпаться, еле открывая ещё сонные глазницы.       Негативный прекрасно помнил о том, что вчера было. Да уж, вот такая вот реакция теперь.       Лишь только принял сидячее положение, тут же почувствовал, что на нём одна футболка, таз голый, а ощущения внизу...       Взяв рядом лежащую подушку, пока ещё птица не проснулась, сел сверху, ногами прижав руки того к кровати, и принялся бить его изо всех сил.       Он ещё не вспомнил, что произошло вчера, такое действие наркотика, но помнил, что было до этого. Подумал, что тот его всё-таки нашёл, и принялся защищаться. Да так, что из подушки полетели перья. – Ай! – вскрикнул крылатый, недовольно пыхтя и чуть повозившись с Найтмером, всё-таки отобрал эту подушку и крепко прижал старшего к себе. – Не, я конечно понимаю, что вчера мы очень хорошо повеселились, но такая реакция даже для этого была неожиданной. – Сволочь пернатая! – ругался он во всё горло, активно елозя. Даже не отметил того, что уже ставшей привычной боли нет, – Да как ты посмел сотворить такое?! – и со всей силы, пока рядом было плечо, укусил его. Когда чуть отпрянули, и кулаками по спине забил, – И то было три дня назад, гад позитивный! Отпусти меня сейчас же!       Дрим, вновь зло прошипев, прижал Найтмера к себе так, что тот только дергался, но особых шансов освободить руки или ударить у него не было. – Совсем не помнишь, что произошло вчера? Или хотя бы на пару секунд убавь свой пыл и обрати внимание на ощущения. Я уверен, что твоё тело не осталось равнодушным после вчерашнего.       Дёргаясь, вопреки всему, всё же решил проверить. Правда, ощущения в теле были... Странными. Как будто по-новому.       Чуть отодвинулся. Увидел укус под подбородком птахи. Хотел было пошутить над кармой, но увидел вполне видное очертание зубов. Следы остаточной магии. Его магии.       И вспомнил всё.       Как обманом привели к Инку. Как сопротивлялся, как прокусил тому язык, извиваясь на столе. Как влили сладкую краску со вкусом роз и корицы, как разум помутился...       Обрывками мелькали воспоминания. Он не помнил, кого звал во время этого. Лишь видел себя будто со стороны. Когда прижимался. Когда тёрся. Требовал поцелуя. – Нет... – неверяще прошептал. Тело содрогнулось. Он же не мог...получить удовольствие? – ...нет... – не мог же в самом деле принимать птицу? – ...нет!       Крича, бил его кулаками по груди. Вымещал всю злобу, боль от осознания, что в самом деле отдался ему. Что просил продолжить. Пал так низко... Неужели такой бесхребетный, что пошёл на поводу удовольствия? Неужели совсем ничего не стоит? – Нет!       Совсем ничего. Слабый. Готов на всё ради крохи тепла. Была ведь возможность, да? Мог же сопротивляться краске.       Дрим принимал все эти удары, лишь крепче держа этого несчастного монстра, прижимая к себе и успокаивающе гладя по головке, периодически спускаясь к спине. – Успокойся, Найтмер... Сейчас всё хорошо... – Пошёл ты! – вскрикнул он. Уже не в силах сдержать рвущийся наружу вой, – Как я мог! Надо было сразу же зайти в барьер – уж лучше бы распылило!       Противился тому, что вспомнил поглаживания. Как тёрся, принимая ласку. Думая, что готов отдать всё, лишь бы продолжали гладить.       Сейчас он ощущал лютую ненависть. К себе, к птице. За слабость, за то что позволил себе... – Ненавижу тебя, чёртова птица! – начали появляться слёзы от дикой ненависти к себе, от обиды, от разочарования в себе же.       Скелет продолжал прижимать Найтмера к себе, надеясь успокоить того. Дабы не вредить больше, он абсолютно вобрал в себя ауру, как только мог. Осторожно поглаживая, что-то успокаивающе шептал. Что-то ласковое, что-то нужное. Но вместе с этим слова старшего насчёт барьера пугали. Нет... Нет. Он не мог потерять его.       От того, что его продолжили обнимать, лишь ещё больше себя возненавидел.       Найт все эти три дня думал, что хочет если не убить, то сильно покалечить птицу. И что в итоге? Всего лишь пол флакона розовой краски – и он уже, подобно распутной барышне, отдаётся на столе? Ещё и целуя... – Первый поцелуй... – не зная, что произнёс вслух, всхлипнул Найтмер. И заплакал, проклиная свою слабость.       Позитивный на эти слова немного удивился и уложил Кошмарика на кровать, накрывая одеялом. Но сам он не ушёл, а продолжил сидеть рядом, мягко гладя по голове и чуть приобнимая.       Сжавшись в комок и обнимая себя, ударил птицу по ладони, которой его гладили. – Руки убрал.       Он не хочет ничего слышать. Закрыл уши руками. Не хочет ничего видеть. Накрылся одеялом с головой. Не хочет быть здесь. Представил, как вышел за барьер. Как размолотило. Но хотя бы исчезнет стыд. Надеется, что его Дрим простит.       Вдруг, подумав, снял с себя футболку. Смял её, выглянув из-под одеяла, и швырнул это в лицо скелета. – Я не твой чёртов брат. А ты никогда не станешь для меня хоть кем-то.       И скрылся вновь, желая больше не проснуться. Позор. Просто позор.       Держа футболку, крылатый тяжело вздохнул. Ну всё. Терпение закончилось. – Найтмер, – грубо бросил он вытаскивая скелетика из-под одеяла и прижимая к кровати, – Ругайся сколько хочешь, но ты никогда. Никогда! Не сможешь отсюда уйти. Смирись с этим, тебе же лучше будет.       Нависая над ним, наклонился ещё ниже и, бросив: – И только попробуй укусить.       Настойчиво и грубо поцеловал Негативного.       Не кусать. Хорошо.       Тут же, со всей силы замахнувшись, звонко ударил по щеке. Да так, что магия моментально скопилась в месте удара. – Пошёл. Нахер, – выделяя каждое слово, зашипел, – Я уйду, хочет принять это твоё эго или нет. Я никогда не останусь с тем, кто собирается запереть! Я, чёрт возьми, устал тебя слушать, грёбаный эгоист!       Сразу после этого Найт получил смачный и тяжёлый удар по лицу. Видимо, окончательно Дрима из себя вывел. – Будет жаль потом видеть, как ты будешь рыдать, понимая, что ошибся.       После этого его вновь оплели путы, что давили на запястья и, в особенности, шею.       Сам же виновник успел за это время максимально быстро одеться и выйти из комнаты, громко хлопая дверью.       Найтмер ощутил, как струйка крови начала стекать из носа. Не рассчитал силу.       Шею сильно сдавили, запястья едва не раскрошили. И он безумно хочет сейчас пойти и расцарапать лицо этой позитивной дряни. Или щупальца тому в таз затолкать. Или засунуть тому его же ноги в рот и завязать шнурки через задницу.       А ещё опять хотелось спать. Забыться. Надеяться, что кошмаров не будет.       Ощущая, как тело странно холодит без одежды, поджал ноги. Путы оплели не совсем удачно, заставив лежать в неудобной позе, кроша кости.       Чёртов придурок.       Стали проноситься горькие мысли. Его ль вина, что жизнь двуличия полна? Отчего он попал сюда, где эта чёртова птица? Почему он не погиб там, возле своего брата? Почему пришёл к Эррору, желая вернуть Дримтейл?       Он бы сдох смело, если б было дело.       Кусая язык от горечи, всё же сумел перевернуться. Уткнулся лицом в колени, невидяще смотря на дверь. Отдохнёт – и удерёт. Теперь ходить может. Он не останется здесь. Нужно – прыгнет из окна, но не позволит больше прикоснуться к себе. Никогда. Никому.       Позитивный в это время ходил туда-сюда по штабу, выполняя различную работу или давая задания другим, не находя себе места.       Сперва его разрывали злость, ревность и обида. По разным и вполне ясным нам причинам.       Но вскоре эти эмоции стали уходить, и пришли совсем другие... Стыд... Сожаление... Печаль...       Он не жалел о том, что произошло, но понимал, что зря не сохранил самообладание. Ну зачем он ударил Кошмарика? Мог ведь просто уйти. Но нет.       И без того знал, что и так за столько лет много где накосячил. И потерять это золотце он не мог.       Как и прийти сам, понимая, что Найтмер точно не захочет его видеть.       Так что отправил служанку принести Негативу обед.

***

      В это самое время в комнате около маленького скелетика стоял достаточно высокий скелет, сложив руки на груди и осматривая спящего. – Эррор, подойди сюда. Давай побыстрее! – Иду я, иду, – в противовес лениво из портала показалась одна нога. Затем вторая. И вот он уже с мученическим вдохом (ну право – он хотел полежать на диване, зачем они сюда опять припёрлись? У него сериал начнётся через десять минут!) подошёл к зовущему. Перевёл взгляд на кровать. И тут же расширил глаза. – Это... Это что? Или кто?       На кровати лежал связанный скелет, покрытый большим слоем странной чёрной жижи. Без одежды, абсолютно. И с капельками крови на кровати у головы. – Он... Он мёртв?       Кросс осмотрел лежащего и покачал головой. – Точно нет.       Потом он чуть повернул голову и увидел смятую пропавшую футболку Найтмера. – Нет, я конечно знал, что Дрим отбитый, но чтоб настолько. – Он же н-не... – осмотрел внимательнее. Подошёл ближе, поправив очки.       Всё тело было в шрамах. Свежие укусы на шее, странно пошедший трещинами таз, нагота... – Не изна...       Тут же от представления того, что могло быть, покрылся глюками. Его затрясло.       Кросс, отмечая состояние друга, закопошился, но трогать не стал. – Так! Эррор, спокойно! У нас мало времени, так что не впадай в истерику!       Перед глазами всё ещё мелькали глюки. Но Кросс был прав. Им нужно выбираться отсюда, прихватив пленника. Очередного. – Понял-понял. Я в норме. Ты его поднимай – всё равно оковы спадут, лишь только выйдем из мира. Но для начала, – немного подойдя ближе, нитью собрал эту жижу с тела скелета. Пожалел, и, не касаясь, накинул на того свой длинный широкий шарф, – Ты замотай его. Найтмер был прав – тут правда появилось позитивное поле. Я оставлю это, – потряс нитью, – у купола. Так хоть Дрим подумает, что он сбежал, и не кинется сразу за нами.       Так и сделали. Нить подлетела к куполу, размазав подобранную слизь по земле, и вернулась к хозяину.       В итоге уже в скором времени они стояли не особо далеко от штаба. Вся троица и ещё маленький скелетик на руках у мечника. – Ох, черт... – сказал здешний хранитель негатива, слабо осматривая того, как мог, – Так... Сейчас все срочно домой, там решим, что дальше.       Сказано – сделано.       В это время служанка, вошедшая с подносом в комнату, никого там не нашла. О чём уже в скором времени узнал Дрим.