Душа скорбей

― Это не всё, ― продолжила Розали, и в её голосе слышалась вина. ― Я… я сказала об этом Эдварду. Он едет к Вольтури. Он тоже хочет умереть. Сесилия села, придерживая одеяло на груди, внимательно глядя на Карлайла. Вампир взглядом нашёл спортивные штаны и потянулся к ним. Потом он перевёл взгляд на Сесилию, успевшую натянуть на себя нижнее бельё. Её глаза странно блеснули. Будто бы Розали сказала то, что Сесилия давно уже хотела услышать. ― Розали, я ничего не понимаю, ― сказал Карлайл. ― Объясни ещё раз, пожалуйста. Розали глубоко вдохнула. Было понятно, что она нервничает. ― Эдвард был у нас, зашёл повидаться. Они сидели с Джаспером и Эмметтом, а мы с Элис были в магазине. Вдруг у неё случилось видение, что Белла прыгнула со скалы. И всё, больше ничего. Она не видела, как её вытащили или чтобы она вынырнула. Вероятно, она мертва, ― сухо заключила Розали, и Карлайл увидел, как губы Сесилии дёрнулись в лёгкой улыбке. Она поспешила прикрыть рот рукой. ― Элис тут же умотала, вероятно, она уже где-то на полпути в Форкс. Я была так ошарашена этим, что, вернувшись домой, не смогла скрыть свои мысли. Эдвард всё узнал. Я не сразу сообразила, что говорить. Он… он сказал что-то про Вольтури и исчез. В комнате повисла тишина. Сесилия встала и зашла в спальню, а вернувшись, была уже в джинсах и свитере. Протянула руку, предлагая Карлайлу взять телефон, чтобы он сам смог одеться. ― Что нам делать, Карлайл? ― с отчаяньем спросила Розали, и Сесилия с удивлением услышала, что её голос дрожал. ― Я понятия не имею, Розали, ― произнёс Карлайл. Его голос тоже подрагивал, а, по мере осознания ситуации, его лицо всё больше искажалось страхом и каким-то мученическим выражением. Розали тяжело вздохнула, пообещала держать в курсе новостей и сбросила трубку. Карлайл и Сесилия остались наедине с этими новостями. Карлайл посмотрел на Сесилию, словно стараясь понять, что делать, благодаря ей… но Свон выглядела слишком счастливой, чтобы просить у неё совета. Сесилия понимала его. С одной стороны, если Белла действительно умерла, то и Эдварду на этом свете делать нечего, и милосердно было бы отпустить его. С другой, Карлайл не хотел терять сына. Подобная двоякая ситуация вызывала ступор даже у вампира. Но не у Сесилии. В её голове с кристальной яркостью сияла только одна мысль: Белла сбросилась со скалы. Скорее всего, она умерла. Человек, который причинил ей столько боли, был мёртв. И, боже, как умерла Белла! Эдвард оставил её, она провела в депрессии последние месяцы, а потом решила покончить с собой, спрыгнув со скалы! Сесилия закусила губу, чтобы не рассмеяться. Боже… боже! Смех вырвался из неё резким порывом, был каким-то булькающим и подавленным. Карлайл посмотрел на неё, думая, что ему показалось, но вслед за одним смешком вылетел следующий, потом ещё один, и, когда сдерживаться уже было невозможно, Сесилия прикрыла рот ладонью и захохотала. Её тело слегка дрожало, словно в экстазе, а смех всё никак не проходил. Чтобы облегчить себе дыхание, Сесилия запрокинула голову на спинку дивана, продолжая хохотать. Она просто не могла остановиться. На несколько секунд ей показалось, что она сейчас задохнётся, и её рука соскользнула со рта к горлу, чуть сдавливая кожу. Смех её отскакивал от стен. Подобное веселье отчётливо уродовало Сесилию, делая глаза непомерно большими, кожу пятнистой, а скулы неправильно острыми. Она смеялась так долго, что под конец стала уже лишь надрывно хрипеть. ― Закончила? ― довольно сухо спросил Каллен, когда Сесилия молчала дольше двух минут. Свон прыснула. ― Ты не понимаешь, ― сказала она с улыбкой. ― И никогда не сможешь этого понять. Чтобы это сделать, надо пролететь чёртов лестничный проём, потерять ребёнка и услышать от сестрицы, что для него это было лучше всего. Не родиться у такой матери, как я. И она снова рассмеялась. Карлайл дрогнул. Свон никогда не говорила этого, но правда была в том, что он действительно не мог понять. Для него подобная ненависть была противоестественна. Он вдруг понял, что эта пропасть между ними никогда, вероятно, не исчезнет. Он никогда не прочувствует ту гамму чувств, что могла чувствовать сейчас Сесилия. Свон встала и ушла на кухню. Карлайл услышал, как она включила чайник. Он так и остался стоять посреди гостиной, когда Сесилия вернулась к нему, обняла за плечи и прижалась щекой к спине. ― Мне жаль, что с Эдвардом всё закончится так, ― сказала она. Девушка не знала, как ей стоило реагировать. Всё казалось невозможным. Они были вырваны из одной реальности и выброшены в другую, оставленные там, чтобы наконец разобраться, как им жить. Но это был не сон. Всё было по-настоящему. Карлайл ощущал её запах, он окутывал его, успокаивая, и даже дарил ощущение спокойствия. Внутри свербело от боли, и Каллен тихо застонал сквозь плотно сжатые зубы. Сесилия прижалась ближе. Карлайл положил руку на её, и Свон показалось, что сейчас он отстранится. Но Карлайл лишь толкнулся корпусом назад, и Сесилия обняла его крепче, обвивая руками его грудь и торс. ― Он был первым, кого я создал, ― вдруг глухо проговорил вампир. ― Первым, кого я смог полюбить как члена семьи. Мой первый ребёнок. ― Золотистые глаза словно застыли, лицо осунулось и мертвенно побелело, его тело судорожно вздрагивало. Вместе с тем Карлайл почувствовал, как Сесилия дрогнула, но девушка промолчала. Конечно, ей с её торжеством сложно было понять вампира, который считал, что потерял сына. Их ситуации были зеркальным отражением друг друга: умерла та, которая была причастна к потере ребенка, и собирался умереть первенец. Боль Каллена и застарелая боль Сесилии были похожи и вместе с тем различались, как вода одного океана в разных концах света. Несколько минут они стояли в тишине, разделяя тяжесть и скорбь всего того, что потеряли. Карлайл чувствовал дыхание Сесилия на задней стороне своей шеи. ― Я и представить не мог, что Эдвард когда-нибудь закончит свою жизнь так. Её сознание было в какой-то бешеной агонии, но она всё равно не позволила себе проявить её. Неужели она и вправду освободилась? Неужели с этим этапом её жизни покончено? Неужели последнее, что ей осталось сделать, ― избавиться от матери? О, Сесилия уже знала, как можно это сделать. Обязательно после похорон Беллы, чтобы Рене увидела любимую дочь в гробу… Если там будет на что смотреть. Свон упрямо тряхнула головой и прижалась губами к лопаткам Каллена. Об этом можно подумать и позже. Карлайл всегда был внимателен к ней — она должна была проявить понимание. Сесилия сосредоточилась на своём сознании и оттеснила мрачное торжество и все связанные с ними чувства на краешек. Вот так, пусть пока побудут там, пока она с радостью не вернётся к ним. ― Карлайл, ― шёпотом позвала она. ― Если ты… Если ты считаешь нужным и возможным, мы можем попытаться остановить его. На самом деле, ей было далеко всё равно на Эдварда. Она избавилась от всех тёплых чувств к нему после той сцены в дверях квартиры и была уверена, что Эдвард поступил точно так же. Так что умрёт он или будет жить ― роли не играло. Сесилия плохо утешала людей, да и не умела это делать, но понадеялась, что желание как-то облегчить боль Карлайла поможет ей. ― Я не знаю, ― прошелестел любимый голос. ― Я не знаю, что можно сделать. Правильно будет дать ему умереть. Но я не могу… не могу вот так отпустить его. Сесилия прижалась крепче. Не было похоже, что Карлайл ждёт от неё каких-то слов, да и, понятное дело, она не могла что-то предположить. Они так и стояли, пока дверь вдруг не распахнулась, а в угол не отлетел сорванный замок. Никто из них не вздрогнул, лишь Сесилия проводила скучающим взглядом крутящийся замок, который через пару секунд замер между комодом и стеной. ― Уже в курсе? ― с ходу спросил Джаспер. Сесилия посмотрела на Джаспера из-за плеча Карлайла, кивнула ему в приветствии. ― Что будем делать? Его можно как-то остановить? ― поинтересовался Каллен. Голос звучал бесцветно. Где-то на краю сознания у Свон возникла мысль, что надо приготовиться к тому, что следующие месяцы вампир будет раздавлен потерей и их жизнь поменяется. ― Он мог уже добраться. ― Джаспер сжал переносицу, а потом вдруг резко глянул на отца. ― Карлайл, успокойся. Я понимаю, ты волнуешься, но волнение не поможет. ― Если бы Джексон в своё время волновался, я бы была уже мертва, ― вдруг прошептала доверчиво Сесилия и слабо улыбнулась. Джаспер смотрел на неё несколько секунд, а потом его глаза распахнулись в недоверии. Очевидно, он уловил её эмоции — те, что она упрятала. ― Подумай логически. Ты говорил, что Аро Вольтури ― твой друг. Он не станет убивать Эдварда просто из-за смерти Беллы… ― Сесилия говорила нехотя, не желая этого, однако говорила только ради Карлайла. ― Белла жива, ― вдруг ошарашил Джаспер. ― Элис почему-то не увидела этого. Руки Сесилии расцепились, и она сделала шаг назад. Карлайл посмотрел на неё, увидев, как сузились зрачки в её глазах. Нет. Пожалуйста. Нет. Девушке показалось, словно её резко опустили в ледяную воду. Ей не хватало воздуха, и она чувствовала давление, сжимающее её тело со всех сторон. Сесилия ощущала, как ускоряется её пульс, пока шум крови в ушах не перекрыл все остальные звуки. Джаспер что-то ещё говорил, но девушка не могла разобрать ни слова. Она не могла дышать. Свон слышала звуки, но не могла связать их воедино. Она задыхалась, пыталась набрать воздух в лёгкие, но её горло словно сдавило тисками. Сердце гулко стучало в груди, и в какой-то момент её грудную клетку пронзила резкая и острая боль, словно в неё воткнули нож. Все звуки вокруг сливались в один неопределенный гул. Сесилия не могла дышать. Её лёгкие горели от усилий, пока она пыталась сделать хотя бы глоток воздуха. Лица вампиров расплывались у неё перед глазами. Казалось, что девушка растворяется в окружающем воздухе. Всё вокруг становилось всё более и более расплывчатым. Сесилия чувствовала, словно в её ноги и руки вонзаются тысячи маленьких иголок. Вдруг перед ней возник Карлайл. Он обхватил её плечи руками. — Успокойся. Его жёсткий голос прорвался сквозь неясный гул в ушах. — Дыши. Сесилия открыла рот, пытаясь глотнуть воздуха, и смогла, наконец, сделать дрожащий вдох. А потом чуть разрыдалась. Нет. Нет. Пусть это будет ошибкой. Пусть её сестра… Пусть она будет мёртвой! Джаспер внимательно посмотрел на Свон, и девушка почувствовала, как он входит в её разум, ворошит там что-то, пока она медленно успокаивается. Она обречённо застонала. ― Ему надо объяснить, что это ошибка, ― горячо проговорил Джаспер, не отпуская её разум. ― Если Вольтури ему откажут… он что-то придумает, чтобы спровоцировать их. Элис сказала, что она с Беллой поедет в Вольттеру. ― Он поднял взгляд и увидел, что отец его совершенно не слушал. Он и сам запнулся, когда увидел, каким отрешённым, ожесточённым и озлобленным стало лицо Сесилии. Да, он успокоил её паническую атаку, но теперь она испытывала всю ту ярость и злость, которую Джаспер уже видел в ней. Они разгорались внутри неё, будто пламя от спички, упавшей в разлитый бензин. Перемены в ней были разительны. Каждый раз, когда девушка делала вдох, её пронзала острая боль, словно нож вонзался в грудь ― Позвольте угадать. ― Она провела языком по губам. ― Мы поедем в Вольттеру, чтобы сказать Эдварду о том, что Белла не мертва? ― Элис с Беллой отправились в Вольттеру. Они будут там раньше нас. Если Эдвард увидит Беллу до того, как сделает глупость, у них будет шанс, ― сказал Джаспер. Оба вампира напряжённо вслушивались в то, как бьётся её сердце. О чём бы ни думала Свон, это заставляло её сердце заходиться в бешеном ритме. ― Но, думаю… думаю, мы должны быть там, чтобы в случае чего урегулировать ситуацию. ― Сесилия, ― позвал Карлайл. Свон подняла голову и обнаружила, что он просто смотрит на неё с неприкрытым выражением собственничества, от которого у неё по спине пробегали мурашки и по венам разливался огонь. Она громко фыркнула и посмотрела на Каллена. Его лицо выглядело измождённым. Сжав челюсти, он наблюдал, как Сесилия с трудом делала вдохи и выдохи. Только через несколько минут она перестала делать поверхностные, прерывистые и немного восстановила дыхание, не отрывая взгляд от Карлайла. Джаспер ещё раз всмотрелся в её сознание. Ярость никуда не ушла, но за чувства к Карлайлу отвечал какой-то отдельный участок её мозга, и он оставался нетронутым. Что бы ни испытывала Свон, она всё ещё любила Карлайла, и эта любовь так тесно сплеталась с ненавистью к Белле, что внутри всё бурлило. Она хотела быть рядом с ним, помочь ему, поддержать его, а ещё она хотела увидеть труп сестры, плюнуть на её могилу и рассмеяться в лицо Рене. ― Я соберу документы и вещи, ― холодно произнесла она. Её горло сжалось. А потом она решительно посмотрела в глаза Каллена. ― Если ты рискнёшь жизнью ради этой суки, я никогда тебе этого не прощу. Карлайл кивнул ей, заставив Джаспера удивлённо распахнуть глаза. Он почувствовал, как тошнотворное чувство боли и ярости поднималось в Сесилии, но её лицо оставалось таким же непроницаемым, как и до этого. Очевидно, что она была зла и разочарована, но эти чувства были такой силы, что не помещались на её лице. ― Что это было? ― непонимающе спросил он едва слышно, чтобы понял Карлайл, но Свон не услышала. ― Я пообещал, что не стану рисковать жизнью, чтобы спасти Беллу, ― произнёс вампир спокойно. ― Но почему? Карлайл посмотрел на сына, подумал, а потом сказал: ― Ты бы не пообещал то же самое, если бы от этого зависело ваше с Элис счастье? Если бы без этого обещания она бы начала верить, что ты вернёшь её в психлечебницу? Джаспер зарычал. Элис не помнила ничего о своём человеческом прошлом, но это слово ― «психлечебница» ― вызывало в ней приступы неконтролируемого страха и отчаянья. Элис признавалась им, что иногда в её сознании всплывают некие воспоминания, но они больше были похожи на ощущения, чем на что-то конкретное. Элис не знала, как это объяснить. Не так давно, используя свободное время, Элис выяснила кое-что про своё прошлое. Когда некоторые люди становятся вампирами, у них развиваются дополнительные способности, выходящие за рамки стандартных. Элис родилась со способностью видеть будущее. Она в раннем возрасте обнаружила, что может предчувствовать события, которые ещё не произошли. Она могла предсказывать случайные семейные визиты и погоду, а необычное поведение заставляло людей в её окружении считать её странной. К сожалению, она провела большую часть человеческой жизни в роли аутсайдера. Некоторые из видений Элис предсказывали нечто плохое для дорогих ей людей, поэтому она делала всё, что в её силах, чтобы предупредить их о том, что грядёт. Она быстро поняла, что это было ошибкой. Люди не хотели верить её предсказаниям, а когда они сбывались, Элис обвиняли в ведовстве. Её отец убедил шерифа и прочих граждан в том, что Элис безумна и одержима дьяволом. Её отец и тётка заплатили шерифу, чтобы он по-тихому отвёз её в сумасшедший дом. Там Элис регулярно подвергали шоковой терапии. Эти экспериментальные «процедуры» привели к потере памяти. Она позабыла и о матери, и о всех близких. Они с Джаспером никогда не обсуждали это, но Джаспер знал, что воспоминания про лечебницу не ушли из сознания Элис, даже если она и задвинула их на самый краешек сознания, никогда к ним не обращаясь. У Сесилии явно было всё сложнее. Она-то не могла не вспоминать: будучи человеком, она не обладала такой прекрасной возможностью отодвигать мысли. Так что Джаспер легко представил, что именно испытывала Свон и Карлайл вместе с ней. Почему он даёт обещания, которые никогда бы не дал до встречи с ней. ― Сесилии… ― Каллен поморщился и сжал переносицу пальцами. ― Сесилии больно почти каждую минуту её жизни. И самое страшное, я знаю, кто заставляет её чувствовать себя так, и ничего не могу сделать. Так что, если её злость делает ей лучше, пусть она злится. Я готов пообещать ей всё что угодно, лишь бы она продолжала верить в нас. Через полчаса они были готовы. Вампиры так и не сдвинулись с места, пока Свон ходила по квартире и собирала вещи, попутно отключая везде свет и электричество. Она послала Каллена переодеться, но тот справился за считанные минуты. Сесилия спросила, не забыли ли они что-то, и вампиры бесшумно прошлись по квартире, проверяя. Когда они решили, что всё сделано, Сесилия первая вышла из квартиры. Она старалась быть спокойной, лицо её оставалось бесстрастно, как маска, но вампиров не провести ― заметили, как нервно руки трясутся. Сесилия буквально источала враждебность. Её дыхание всё ещё не желало выровняться. Джаспер засунул две сумки со сменной одеждой в багажник, а небольшую сумку с документами, зарядкой от телефонов, кошельком Свон оставила у себя. Несмотря на то, что они всё ещё были в раздробленных чувствах, Свон без лишних сомнений заняла пассажирское сиденье рядом с Карлайлом, и, когда машина тронулась с места, они одновременно потянулись друг к другу свободными руками. Сесилия уложила руку Каллена на своё бедро и сжала в своих. Посмотрела на него и слабо улыбнулась. Джаспер сразу стал звонить всем. Сесилия больно не прислушивалась, но общую суть уловила. Эмметт с Розали чуть не сорвались в Вольттеру своим ходом, но Джаспер уговорил их задержаться и остаться с Эсми. Потом позвонил Элис ― они с Беллой были уже в самолете. Элис сказала, что Эмметт и Розали должны остаться в городе, либо на всякий случай прибыть в аэропорт, который был рядом с Вольттерой. Ей почему-то сумрачно казалось, что они все задержатся в Италии. Элис просила Карлайла быть наготове ― его дружба с Аро Вольтури вместе с даром дипломатии могли оказаться полезными. Когда они были почти у самого аэропорта, Свон достала свободной рукой телефон и набрала один-единственный номер, который сейчас имел для неё значение. ― Луна моя, ― раздался расслабленный голос Джексона на той стороне, и Сесилия почувствовала, как всё внутри неё обожгло болью. Ей было больно говорить то, что она собиралась сказать. Возможно, сейчас она разобьёт ему сердце. ― Джексон, ― хрипло от набежавших слёз проговорила она. Её грудная клетка продолжала дрожать от сбивчивого дыхания. Вампир сразу понял, что что-то не так. ― Что случилось? ― жёстко поинтересовался он. Сесилия кратко, беспристрастно и холодно описала ему ситуацию. Джаспер вдруг услышал, как задрожал её голос. У Сесилии даже осунулось лицо — она опять почувствовала себя униженной. ― Свон, ― вдруг мягко, ласково произнёс некий Джексон на той стороне провода. ― Пожалуйста, не лезь туда. Умоляю тебя. Сесилия прикрыла глаза. ― Я сделаю всё, чтобы вернуться живой, ― пообещала она. ― Но если что… Ты меня знаешь, я лучше лишний раз скажу. Джексон выдержал паузу. Словно, если бы он не позволил сказать Сесилии то, что она хотела, это дало бы ей лишнюю мотивацию встретиться с ним ещё раз. ― Я слушаю, ― наконец коротко и отрывисто произнёс Джексон. ― Я благодарна за всё, что ты для меня сделал, ― быстро и сбивчиво начала она. Сесилия сама понимала, насколько глупо и клишированно звучат эти слова, но сейчас не могла не произнести их. Если с ней что-то случится, эти слова должны были быть произнесены. ― Поверь мне, Джексон. Если что-то было… Прости меня за всё. Сесилия чувствовала, что её сейчас стошнит. ― Я никогда бы не смог на тебя злиться. Она почувствовала, как в уголках её глаз появились слезы, и тихо всхлипнула. Карлайл обеспокоенно сжал её руку, но, перехватив взгляд Джаспера в зеркале, покачал головой. Это был момент между двумя людьми, и в него нельзя было вмешиваться. Даже ради блага Сесилии. ― Если я больше не увижу её, рассказывай Бьянке, как сильно я её любила. Ты нужен ей. Она спасла меня от медленной смерти. Я люблю её. Говори ей об этом почаще, пожалуйста. Не стань, как моя мать. Ты нужен ей, ― повторила она. Её подбородок задрожал, и Сесилия вцепилась в руку Карлайла. ― Я уверен, что ты ещё увидишь её, ― сказал вампир. Слезы беззвучно покатились по щекам Сесилии. ― Я люблю тебя, Джексон. ― И я тебя люблю. Свон, ― вдруг добавил он. ― Будь, пожалуйста, живой. Сесилия сбросила звонок и всхлипнула. Карлайл погладил её большим пальцем по руке. ― Ты ещё увидишь их обоих. Клянусь тебе. Свон подняла на него взгляд влажных глаз, и Карлайл отвлёкся от дороги, чтобы встретиться с ним. ― А ты? ― Больше нет твоей судьбы или моей, ― произнёс он. ― Я сделаю всё, чтобы ты осталась жива и осталась со мной. Сесилия улыбнулась, но Джаспер почему-то подумал, что она не поверила этому обещанию. Ведь это означало, что Карлайлу придётся бросить всю свою семью и выбрать Сесилию. На регистрацию они успели буквально в последнюю секунду. Самолёт целую вечность стоял перед ангаром, а стюардессы неторопливо расхаживали по салону: раскладывали ручную кладь по находящимся над сиденьями отсекам и проверяли, всё ли уместилось. Выглядывая из кабины, с ними беззаботно болтали пилоты. Сесилия крепко обнимала Карлайла, будто призывая успокоиться. — Так быстрее, чем бегом, — тихо напомнила она. Наконец боинг отъехал от ангара, набирая скорость. Он ещё не набрал высоты, когда Джаспер, сидящий позади отца и его возлюбленной, подался чуть вперёд. ― А кто такой Джексон? ― полюбопытствовал он. ― Мой друг. Он вампир, но питается человеческой кровью. ― Она развернулась к нему и мягко улыбнулась. ― Пожалуйста, не говори про него никому, хорошо? Некоторые из вашей семьи могут не понять или даже прийти в ужас от мысли, что я вожу дружбу с кем-то, вроде Джексона. ― Я не скажу, ― пообещал Джаспер. ― А след на левом запястье… от него? Сесилия кивнула. Дальше они летели молча. Джаспер сначала смотрел в окно, а потом перевёл взгляд на Сесилию. Спросил, можно ли ему немного разобраться в её чувствах, и Свон ответила согласием. Джаспер медленно, как в задаче-головоломке на тысячу деталей, стал разбирать её чувства, сортируя их по степени отрицательности. Он не пытался выдвинуть на первый план какие-то эмоции, не пытался что-то запереть, он будто разбирал клубок или собирал пазлы. Через несколько минут Сесилия стала дышать легче. К тому моменту, как он закончил, Джасперу казалось, что Сесилия каждую минуту была готова умереть от хронического стресса. ― Может, поспишь? ― шёпотом спросил Каллен, касаясь виска Сесилии губами. Свон помотала головой. ― Вольтури могут её убить? ― спросила она. ― Да, ― ответил Карлайл, стараясь не замечать проскользнувшую в вопросе надежду. ― За то, что она человек. Сесилия кивнула. Она прекрасно знала о правилах, которые установил королевский вампирский клан. ― Если что, я буду не против превратиться в вампира, хотя это не по расписанию, ― невесело пошутила она, и Карлайл ответил такой же невесёлой усмешкой. Они оба понимали, что превращение в вампира ― тот крайний способ разрешения проблемы. Люди не должны знать о существовании вампирского рода, но если Сесилия прямо на их глазах начнёт обращение, то правила уже не будут её касаться. ― С нами проще, ― пожал плечами Карлайл, очевидно имея в виду их отношение к данному вопросу. ― Я могу сделать тебя вампиром, и ты не против. Главное ― уладить смертные дела. Ты хотела бы, чтобы она умерла? Сесилия прикусила губу, глядя на него снизу вверх, и изо всех сил старалась выровнять дыхание. Её лёгкие продолжали неконтролируемо сжиматься. Всё её тело сотрясалось, когда она делала резкие, прерывистые вдохи. Глаза Карлайла метнулись к Сесилии. Она выглядела так, словно кто-то ударил её вазой по голове. Её лицо было пепельно-серым, и она выглядела почти ошеломлённой. ― Да, ― тихо и решительно выдохнула она. ― Я потеряла ребёнка и лучшую подругу, которых любила. Потом умер парень, которого я ненавидела. Если есть справедливость, вторая, которую я ненавижу, тоже должна умереть. Когда у меня только начиналась депрессия… ― Она начала заикаться, изо всех сил пытаясь дышать и не заплакать. Её затрясло. ― Я помню, что последняя моя яркая эмоциональная мысль была: «Если я убью её и съем её сердце, это вылечит меня от бесплодия». Я никому так не желала смерти, как Белле. Я уже готова ко всему на свете. Сесилия тихо всхлипнула. Бесконечная растущая боль была похожа на то, как будто её сердце медленно давили и превращали в пыль. Рука Сесилии продолжала обнимать Карлайла за плечи, но голова откинулась на подголовник кресла, а глаза закрылись. Свободная рука вампира прижалась к щеке, кончики пальцев запорхали по виску. Но, по итогу, их появление в Италии было бессмысленным ― по крайней мере, так считала Сесилия. Ничего сделать они не могли, поэтому лишь нашли отель во Флоренции и сразу забронировали несколько номеров. Паренёк за стойкой администрации скользил по Сесилии заинтересованным взглядом, намеренно медля с выдачей ключей, но одного взгляда Джаспера, который и так был на пределе своих возможностей, хватило, чтобы ускорить работу. В самом номере Джаспер ещё раз позвонил Эсми, Эмметту и Розали, чтобы сказать, что, нет, приезжать не нужно, в видениях Элис пока что всё четко и вполне обнадёживающе. Лучше потом позаботиться об обратной дороге и подождать их в Нью-Йорке. ― Я пойду закажу в номер что-нибудь поесть, ― растерянно проговорила Сесилия, когда они минут десять сидели без дела и девушке надоело листать каналы по телевизору. Она схватила со стола кошелёк, но тот, плохо застёгнутый, вдруг распахнулся, и из небольшого отсека на пол плавно опустилась чёрно-белая фотография. Сесилия напряжённо наблюдала за тем, как Карлайл взял её, опередив девушку на доли секунды. Он бросил первый равнодушный взгляд на фото, а потом, когда понял, что у него в руках, его глаза в удивлении распахнулись и в золотистых очах появились отголоски лёгкой боли. ― Это?.. ― Да, ― сухо проговорила Свон, нервно сжимая кошелёк в пальцах. Джаспер взглянул на них, но быстро отвернулся и, пробормотав что-то, вышел из номера. ― Какой у тебя был срок? ― шёпотом спросил Карлайл. Сесилия едва не взвыла. Она не хотела это обсуждать, не хотела говорить про своего неродившегося ребёнка тогда, когда они были здесь, чтобы помочь той, которая косвенно была виновна в его гибели. Сесилия иногда чувствовала себя сильной, чтобы обратиться к этой фотографии, посмотреть на неё, но этот момент явно был не сейчас. ― Заканчивался второй месяц, ― сквозь зубы пробормотала она. ― Карлайл, пожалуйста, отдай фотографию и сделай вид, что её никогда не было. ― Сесилия требовательно протянула руку, и вампир, задержав на узи взгляд ещё пару секунд, вернул его Свон. Девушка поспешно спрятала фото обратно в кошелёк и проверила, чтобы внутренний кармашек был закрыт. ― Мне жаль. Сесилия посмотрела на Карлайла и изо всех сил сцепила челюсть. ― А мне-то как жаль, ― пробормотала она и вышла из номера. Каллен тяжело вздохнул. Уже было ясно, что тянуть сюда Сесилию за собой было ошибкой, большой ошибкой. Они ничем не могли помочь, так он ещё и сделал ей только хуже. Сесилия скорее сняла бы с себя заживо кожу или раздробила кости, чем согласилась помочь Белле. Но она поехала сюда, чтобы быть рядом, чтобы поддержать его. Она любила его, но никого другого. Для Сесилии Белла и Эдвард не имели значения, и она была здесь только потому, что Карлайл должен был быть здесь. Но вампир прекрасно понимал, как ей больно и сложно. Она села в спальне и занималась чем-то в компьютере. Она не прислушивалась к тому, о чём говорили. Эдвард, Элис и Белла приехали ближе к ночи. Белла была никакой ― Эдвард тащил её на руках, она с трудом могла держать глаза открытыми и шевелить языком, чтобы поздороваться. Поймав взгляд Сесилии, она ничего не сказала, словно не узнав её. Но Карлайл заметил, как старшая из сестёр одними губами произнесла «ничтожество». Эдвард тоже услышал и устремил полные гнева глаза на Сесилию ― он был на взводе из-за всего этого, и меньше всего ему хотелось слышать оскорбления его любимой девушки, которая рисковала жизнью, чтобы спасти его. Однако Свон не стушевалась ― моментально напрягла плечи, выпрямила спину, готовясь принимать на себя удар слов Эдварда. Карлайл метнул в него предупреждающий взгляд. «Не надо, Эдвард», ― жёстко мысленно произнёс он, и сын, услышав прямое обращение, вздрогнул, раздражённо повёл плечами, но всё-таки промолчал. Сесилия проводила их взглядом. Гадкие мрачные мысли озлобленным шумным роем крутились в её голове. ― Сесилия… ― Карлайл коснулся её плеча, и Свон не ушла от прикосновения. ― Я, наверное, пойду пройдусь перед сном, ― пробормотала она. ― Хочу подумать. ― Это может быть небезопасно, ― мягко проговорил вампир, надеясь, что сможет убедить её остаться. Сесилия вела себя довольно враждебно, если не сказать агрессивно, однако с Карлайлом всё было по-другому. Даже злясь ― то ли на него, то ли на обстоятельства, ― она старалась не срываться хотя бы на него, хотя после каждой фразы было понятно, что она на пределе. Она либо убьёт кого-нибудь, либо заплачет. И Карлайл почему-то склонялся к первому варианту. Сесилия поморщилась. ― Это ей небезопасно быть рядом со мной, ― сказала Свон почти шёпотом. Она посмотрела на Каллена и чуть слабо улыбнулась. ― Я не буду уходить далеко, ― пообещала она. Привстав на носочки, она коснулась губ Каллена в лёгком нежном поцелуе, но, когда Карлайл подался вперёд, желая продлить мгновение, Сесилия отстранилась и, молча развернувшись, ушла. Она так и не оглянулась, и сердце вампира сжалось в преддверии чего-то неприятного. Сесилия поспешила выйти из отеля и направилась в сторону. Отойдя от отеля на расстояние, она достала телефон. Было довольно прохладно — она плотнее запахнула пальто на груди и, заметив небольшой сквер, направилась туда. Села на небольшую аккуратную лавочку и набрала номер. Трубку сняли со второго гудка. ― Сесилия, ― выдохнул Джексон, и Свон услышала в его голосе облегчение. ― Я в порядке, ― поспешно проговорила Сесилия, чтобы вампир убедился, что это она. ― Всё обошлось. Я даже не встречалась с Вольтури. ― Она быстро рассказала, что произошло. Голос её дрожал. Ей всё казалось, что она находится на грани нервного срыва и вот-вот расплачется, но слёз не было. Видимо, она выплакала всё, что могла. Джексон Мартелл услышал это тоже. ― Луна моя… ― сквозь зубы произнёс он, и Сесилия услышала в этих словах почти физическую болезненную необходимость быть рядом с ней сейчас, иметь возможность прикоснуться, обнять, поцеловать, взъерошить волосы. Сделать всё, чтобы она не оставалась с этой болью. ― Я не знаю, куда мы поедем теперь, ― вдруг выдала она. ― Я хочу увидеть… Увидеть Бьянку, ― прошептала она, прекрасно зная, что это невозможно. ― Мы пока еще в Антарктике. ― Теперь в голосе Джексона слышалась ещё и вина. Сесилия почувствовала себя ужасно. ― Но, как соберемся возвращаться, я позвоню тебе, ― закончил он более бодрым голосом. В этот раз говорить долго у Сесилии не было никаких моральных сил. Она бегло попрощалась, Джексон взял с неё обещание позвонить, как только она придёт в норму. Посоветовал идти отдыхать и отключился первым. Девушка тяжело вздохнула. Что делать дальше, она не представляла. Сесилия вздохнула. Ну ничего. Она что-нибудь придумает. Как всегда. ― Прощу прощения, ― вдруг раздался мягкий голос за спиной. Сесилия развернулась, без всякого интереса посмотрев на отвлёкшего от мыслей мужчину. ― Вероятно, я говорю с мисс Свон. Старшей. ― И незнакомец улыбнулся. Сесилия тут же напряглась. Этот мужчина не выглядел опасным, и всё-таки внутри всё мгновенно напряглось, предупреждая об опасности. Какое-то иррациональное неуютное чувство заполнило воздух между ними двумя. Мужчина был… необычным. Без сомнения, он был красив, но как-то не так, как другие вампиры. У него были длинные волосы цвета воронова крыла, кожа прозрачно-белая, как луковая чешуйка, и такая же нежная, в обрамлении смоляных волос казалась ещё бледнее. Он был в чёрном деловом костюме, улыбался удивительно добродушно. И всё-таки Сесилия чувствовала, что добрым он не был. От него шла яркая аура опасности, власти и силы. Сесилия глубоко вдохнула и попыталась взять себя в руки. Ответила на улыбку своей. ― Попробую предположить, Аро Вольтури? ― Что же меня выдало? ― рассмеялся Вольтури. Его улыбка была почти восторженной. Голос мягкий, бархатный. Мужчина сделал шаг к ней с такой невероятной грацией, что Сесилия едва не раскрыла рот в немом восторге. Может, он не был так вызывающе красив, как Джексон или Карлайл, но по грации движений опережал их обоих. Руки он сложил перед собой в каком-то молитвенном жесте. Будь перед ней человек, Свон приняла бы это за жест открытости ― Аро оставлял руки в поле её видимости. Свон заставила голос не дрожать. ― Аура власти, ― сказала она. Радужка его глаз, как и у Джексона, малиновая, но не яркая, а матовая, будто подёрнутая пеленой. Интересно, он видит хорошо или как сквозь дымку? ― Я тешу себя надеждой, что узнаю власть, когда вижу её, ― следя за каждым его движением, ответила Свон. Аро рассмеялся. ― Не надо переживать, очаровательная леди, ― мягко произнёс он. ― Я люблю после плотного ужина прогуляться. ― Он рукой очертил улицу дугой, улыбка его немного померкла, словно Аро о чём-то крепко задумался. Наверное, последние слова были сказаны с расчётом на то, что она испугается или хоть чем-то выскажет своё отвращение, но Сесилия не дрогнула. Ей было не впервой обсуждать с вампирами убийство людей. «Аро Вольтури — старый друг Карлайла, ― подумала Сесилия. ― Раз уж они не тронули Эдварда, Беллу и Элис, то и мне боятся нечего. Надо только быть вежливой и учтивой». ― Очевидно, что бояться вам нечего, ― заметила Свон аккуратно. В голову пришла неприятная мысль, что где-то в темноте могли прятаться и телохранители Аро. ― Как и мне, смею надеяться, ― произнесла она. Аро перевёл взгляд на неё. ― Разумеется. ― Тон его звучал почти удивлённо, словно причина, по которой Сесилия предположила, будто он может навредить ей, была Аро непонятна и оскорбительна. ― Я бы никогда не навредил возлюбленной моего дорогого друга Карлайла. Вам очень повезло, ― заметил он. Сесилия не поняла, в чём именно, по мнению Аро, ей повезло ― что в неё был влюблен такой вампир, как Карлайл Каллен, или в том, что её не тронут. Решила остановиться на первом варианте. ― Я знаю. Никто не будет меня любить так, как он. ― При мысли о Карлайле её губы неловко дрогнули в нежной улыбке. Невзирая на то, что девушка была крайне недовольна сложившейся ситуацией, она не думала о том, что доверие к Карлайлу может пошатнуться. ― Но ему повезло просто ужасно, ― вдруг восхищённо произнёс Аро, и его глаза снова прошлись по ней от макушки до пяток. ― Вы очень красивая, Сесилия. Я могу называть вас Сесилия? ― тоном любящего дедушки спросил необычный вампир. ― Пожалуйста, Аро, ― с нажимом на его имя произнесла Свон, и Вольтури громко рассмеялся. ― У вас есть щит, как у вашей сестры? ― вдруг спросил он. Сесилия не сразу поняла, про что он, а потом она вспомнила, что Эдвард не мог читать мысли её сестры. Аро Вольтури, если она ничего не путала, читает мысли через прикосновения, но не просто сиюминутную мысль, а всё, о чём человек думал, каждое его воспоминание. ― Боюсь, моя единственная способность ― высшая форма стервозности, ― ответила она, улыбнувшись. Аро сделал лёгкий перевес с ноги на ногу и протянул к ней руку. ― Тогда позвольте. Сесилия взглянула на его ладонь, нервно заламывая пальцы свободной руки, потом снова посмотрела в малиновые радужки Вольтури. «Чтобы читать мысли, Аро Вольтури требуется физический контакт, и он видит всё с самого начала», ― вспомнила она слова Джексона. Протяни она сейчас руку, и Аро увидит всё. От первого её осознанного воспоминания до этой самой минуты. ― Выбора у меня, кажется, нет, ― аккуратно произнесла Свон. Ей уже успели объяснить, что ничем хорошим ссоры с итальянским кланом не закончатся. Вольтури были вроде как королевской семьёй в вампирском обществе — теми, кто следит за выполнением всех правил, которых было не очень-то и много. Каллены ― а главным образом Джексон ― раскрыли смертной существование вампиров. За это могла грозить смертная казнь. То есть, в отличие от вампиров, окончательная смертная казнь, мёртвый труп будет окончательно убиен. ― Конечно есть. Но прошу, сделайте правильный. Улыбка Аро получилась почти угрожающей. Руки Сесилии дрогнули. Она позволила себе всего на несколько секунд задрожать, а потом спокойно, с легкой улыбкой, протянула Аро одну из ладоней. Бессмертный ухватился за неё, точно бедняк за золотую монету. Секундное промедление было единственным предупреждением, которое он дал, прежде чем резко войти в её сознание. Джексон в своё время говорил ей, что нельзя научиться отражать ментальные атаки ― например, делать то, что умела некая Джейн Вольтури. Ей бы Сесилия не смогла противостоять. Но когда он узнал о способностях Эдварда и Джаспера, решил, что Свон может контролировать их. Он ещё тогда тренировал её, видя в этом выход, раз за разом окутывая её сознание, заставляя её говорить, когда он оказывался внутри, а когда нет. «Это не щит, ― объяснял он. ― Твои мысли можно читать, на твое сознание можно воздействовать, но, если ты будешь готова, только ты контролируешь, какое это будет воздействие. Насколько глубоко ты готова впустить вампира?» Сесилия уже была наготове, и силы, с которой Аро вонзился в Свон, было достаточно, чтобы заставить её голову идти ходуном так, словно он ударил в гонг внутри неё. Аро продолжал с силой давить на её стены, снова и снова, пока она не начала задыхаться от боли, удерживая его. Поняв, что для неё будет лучшим исходом, Свон припустила своё сознание, и, когда Аро оказался внутри, Сесилия чуть не споткнулась. Джексон не называл это щитом и точно не знал, чем именно это было. Свон просто хорошо владела своей раздробленной психикой и сознанием ― гении господствуют над хаосом, и многочисленные психологи-психотерапевты-психоаналитики не починили разум Сесилии, а позволили ей взять верх над ним. Её вмешательство было выше вмешательства чужих вампиров. У неё не было врага страшнее её самой, и разум не был готов подчиниться кому-то, кроме неё, под страхом смерти. Проблема была в том, что ни Джексону, ни Сесилии не было известно, как долго выдержит её разум. Ещё несколько лет? Пару месяцев? Или он может рухнуть в любой день, превратив Сесилию в ничто? Но Аро ей пришлось впустить. Оказавшись внутри, она почувствовала, как он хозяйственным взглядом огляделся, словно рассматривал дом. Без интереса пропустил её детские воспоминания, лишь немного задержавшись на событиях четырёхлетней давности и отношениях с матерью, потом просмотрел её падение с лестницы, депрессию, заинтересовался отношениями с сестрой. Сесилия, которая будто бы проводила ему экскурсию по галерее своей памяти, постаралась отвлечься. Подтянула на край сознания воспоминания о танце с Карлайлом на крыше ресторана и погрузилась в него. Аро, почувствовав её манипуляции, посмотрел на воспоминание, но, не увидев там ничего интересного, двинулся дальше. Через какое-то время Аро мягко покинул её сознание и расцепил руку. Сесилия посмотрела на него, вдруг с удивлением увидев, что наигранную дружелюбность на лице Аро сменило нечто, напоминающее удивление. ― Какая потрясающая тьма, ― сказал он. Его невесомая, как паутинка, ладонь прошлась по её плечу, поглаживая, будто успокаивая. Неужели её история смогла впечатлить даже многовекового вампира? ― И потрясающая ментальная подготовка. ― Вольтури покачал головой. ― Значит, не Каллены поведали вам о существовании бессмертных? ― Моего бывшего разодрали вампиры, ― произнесла она, не меняя выражения лица, хотя внутри взорвалось ликование. Ни Бьянку, ни Джексона Аро в её мыслях не увидел. Аро смотрел на неё очень внимательно. Он улыбнулся. ― Судя по всему, туда ему и дорога, ― произнёс он. ― Как я скучаю по моему другу Карлайлу! Узнать от Эдварда, что он наконец-то нашёл свою спутницу жизни, было для меня великой радостью. Даже если она оказалась смертной, что, впрочем, легко можно исправить. ― Аро оскалился в улыбке, и Свон на секунду стало страшно: не захочет ли он изменить её прямо сейчас. Вольтури вполне мог себе это позволить, прикрываясь тем, что не хочет лишний раз совращать душу друга. Наверняка ему было известно, как тяжело Карлайл переживает каждое превращение нового члена семьи. ― Позволю себе сказать, что безумно рад нашей встрече. ― Позволю ответить тем же и проникнуться к вам симпатией. ― Сесилия улыбнулась. ― Когда я стану вампиром, думаю, мы сможем стать хорошими друзьями. К собственному удивлению, голос Сесилии звучал беспощадно, губы скривились, обнажив чуть ли не звериный оскал, ― когда долго общаешься с вампирами, ты начинаешь им подражать. ― Не сомневаюсь. ― Аро снова рассмеялся. Тени за его спиной заколыхались. ― Поскорей бы настало это славное время. ― Оно настанет, ― решительно произнесла Сесилия. Ей было известно, как глубоко ценят Вольтури свои законы. Впрочем, она находила их весьма разумными. ― Если мне позволено будет объяснить, то я жду момента, когда я смогу спокойно разорвать отношения со своим отцом, став бессмертной. Чтобы хранить вашу, а потом и мою тайну. Закон превыше всего, ― с намёком произнесла она. «Да, мне известны законы, и даже будучи смертной, я их почитаю и собираюсь это делать, будучи вампиром». Аро посмотрел на неё с выражением лица, которое могло вполне сойти за удивлённое. ― Ваши слова да в разум бы вашего пасынка и сестры. ― Сесилия скривилась от отвращения при упоминании Беллы и Эдварда, но Вольтури сделал вид, что не заметил этого, продолжая добродушно улыбаться. ― Вы само очарование. И вы удивительно умны, насколько я могу судить. ― Благодарю. Если об этом говорят столь древние вампиры, скорее всего, так и есть, ― сказала Свон, не прекращая улыбаться. Она вспомнила, что есть тактика, которая неосознанно расположит к тебе любого человека. Надо только повторять его жесты и мимику. Тогда он будет подсознательно чувствовать в вас родную душу. Свон не знала, будет ли работать это с вампирами, однако попыталась скопировать выражение лица Аро и тоже сцепила руки в замок. ― Был безумно рад с вами познакомиться, Сесилия. ― Это взаимно. ― Свон кивнула. ― Буду тешить себя надеждой, что в бессмертии мы станем хорошими друзьями. ― Непременно. Буду ждать встречи в вечности, будущая миссис Каллен. Когда Сесилия моргнула, Аро уже не было, а тени перед ней не шевелились. Свон услышала, как бьётся её сердце, в ушах зашумело. Ноги мягко снялись с места, и девушка, как во сне, направилась обратно в отель. Как призрак она прошла мимо администратора и поднялась на свой этаж. Ноги двигались с трудом, перед глазами периодически темнело, по телу пробежал холодок. Свон уже давно привыкла смотреть в лицо смерти, начиная с тех кратких мгновений полёта в лестничный проём и заканчивая нападением Томаса О’Нила год назад. Но каждый раз она умирала снова и снова, подготовиться к этому оказалось невозможным. Пока она ехала в лифте, схватилась за поручень и смотрела на своё отражение в зеркале, почти не мигая. Это была плохая привычка. Джексон говорил, что она так делает, когда сильно напивается и пытается убедить себя в том, что продолжает контролировать себя. Она простояла так несколько секунд, её взгляд казался отрешённым. Затем лицо приобрело жесткое выражение, и Сесилия зло усмехнулась. Она покрутила шеей до хруста в позвонках и выпрямила спину. Её лицо приняло выражение злого равнодушия. Она открыла дверь своего номера, услышала негромкие переговоры Калленов и почувствовала, как ноги ей отказали. Казалось, её вывернули наизнанку и просунули сквозь узкий обруч. Под её ногами пропала опора, и внезапно она оказалась на полу. Её ужасно мутило. Борясь с приступом тошноты, Сесилия обхватила свой живот руками в защитном жесте. Она попыталась оглядеться. Из её рта вырывалось прерывистое дыхание. Комната плыла перед глазами, её лоб болел в том месте, где она ударилась о пол. Карлайл оказался рядом мгновенно. Перехватил за плечи и обеспокоенно заглянул в лицо. Его лицо плыло перед глазами. ― Сесилия! Ты в порядке? ― спросил он взволнованно, и его руки почти невесомо запорхали по её телу, выискивая возможные травмы, а взгляд не покидал её лица. ― Да так… ― с трудом проговорила она. Злость и сарказм всегда были её защитой, она оборачивалась в них, как змея могла обернуться в старую кожу. Сесилия не видела причин, по которой это могло подвести её. ― Поболтала с твоим старым другом. ― Аро приходил к тебе? ― спросила Элис недоверчиво. Они с Джаспером стояли чуть поодаль, смотря на картину молча. Джаспер неотрывно наблюдал за Сесилией, словно стараясь взять под контроль её чувства. ― Я этого не видела, ― произнесла мисс Каллен. ― Очевидно, ты была занята моей сестрицей, ― вдруг безжалостно выплюнула Сесилия. Она дёрнула рукой, высвобождаясь из хватки Карлайла, и посмотрела на удивлённую её выпадом Элис с каким-то странным выражением лица. Вампирша хлопала глазами, не ожидая такого резкого ответа, и Свон сцепила зубы. ― Не думай об этом, я же в порядке, ― пробормотала Свон сквозь зубы. Взгляд Джаспера стал растерянным. Он качнулся вперёд, но всё ещё не мог найти вход в сознание Свон. Обычно разум людей для него был то же самое, что и приветливо распахнутые стеклянные двери, а тут он вдруг кружил вокруг и не мог войти. ― Что тебе говорил Аро? ― мягко спросил Карлайл, поглаживая девушку по плечам. ―Он потребовал твоего обращения? ― В его голосе Сесилия услышала напряжение и поспешно помотала головой. ― Нет, но понадеялся, что это случится скоро и я предстану перед ним в роли бессмертной миссис Каллен поскорее. Извини, я пойду прилягу, голова раскалывается, ― не глядя на Каллена, кинула она и скрылась в спальне. Скинув обувь, девушка без сил растянулась на кровати, обняв подушку. Голова раскалывалась, а низ живота пронзила острая боль. Её горло сжалось, а плечи неприятно свело, но она заставила себя прикрыть глаза, стараясь не думать о боли. О, как она ненавидела их всех. Беллу, Эдварда, Элис, Джаспера, Карлайла… Свон чувствовала себя на грани. Ей хотелось что-то сделать, куда-то бежать, кричать, что-то бить… убить кого-нибудь. Сестру, например. Сесилия прикрыла глаза и позволила себе представить это. Она даже не остановится, чтобы понаблюдать за ужасом на лице Беллы, она просто сделает это ― скинет её из окна, воткнёт нож в сердце, перережет горло. Сотни и сотни способов убийства. Карлайл… Его образ так резко встал перед глазами, что Сесилия распахнула глаза, спровоцировав новый приступ головной боли. Кажется, у неё начиналась мигрень. Сердце Сесилии билось так быстро, что боль охватила всю её грудную клетку. При всём желании Свон не смогла бы его возненавидеть. Карлайл был слишком хорошим человеком и слишком сильно любил её, чтобы она могла ненавидеть его. И Сесилия была уверена, что тоже любит его. Не было на свете человека, ради которого она шла бы на такое истязание самой себя. Она не стала бы поддерживать его после новостей о смерти Беллы и скорой гибели Эдварда, не поехала бы сюда вместе с ним, ненавидя их всей душой, но, зная, что Карлайл должен быть здесь, не пыталась быть тихой и спокойной, пока сгорала от ненависти ― она бы не сделала ничего, если бы не любила его. Сесилия полагала, что ради любимого человека можно пожертвовать своим комфортом. Совсем немного перетерпеть внутреннюю боль, чтобы твой любимой человек был спокоен, знал, что с родными ему людьми все хорошо, что они в порядке. Сесилия зажмурилась. Негативные эмоции бурлили в ней, требуя выхода, какого-то выплеска. Она была как змея, которая не могла выпустить яд, а потом отравляла сама себя, копя его внутри. Ей надо было перестать делать это. Возможно, ей снова нужна была помощь специалиста. Сесилия была уверена, что не переживёт такое ещё раз. Она вдруг вспомнила, как при отдыхе в Италии она забыла в номере свою любимую кепку, потому что надела новое платье, и Джексон купил ей шляпу. Она очень понравилась Сесилии ― большая, белая. Только вот восторг исчез спустя минут десять после прогулки. Её поля почти полностью блокировали её периферическое зрение. Приглушали её слух. Она могла видеть только прямо перед собой. Если она хотела посмотреть на что-нибудь слева или справа, ей приходилось открыто поворачивать голову. Она едва слышала, едва видела, и в переломленном сознание продолжалась иррациональная цепочка того, что Сесилия могла «едва» и не могла вовсе ― не могла сопротивляться, не могла защититься, не могла помочь… Всё это было тщательно продумано, чтобы породить уязвимость. Прям как сейчас. Сесилия понадеялась, что у неё не случится паническая атака, как в тот раз. Джексон даже сам испугался, когда она вдруг сдёрнула шляпу с головы и с силой швырнула её в сторону. Сесилия до боли сжала руки. Карлайл зашёл бесшумно — Свон услышала только, как щёлкнул замок, и, прислушавшись, поняла, что в другой комнате полная тишина. Вероятно, Элис и Джаспер ушли, возможно, Элис даже обиделась на Свон. Или после новости о том, что Аро Вольтури здесь, им надо было проверить территорию. Карлайл положил что-то на тумбочку за её спиной. Сесилия так и не повернулась. ― Таблетки. Голова всё ещё болит? Она помолчала какое-то время. Ей пришлось приложить усилия, чтобы убедить свой разум в том, что уж кто-кто, а Карлайл не враг ей. У неё не было причин ненавидеть его. Девушка вздохнула и села на кровати. Поморщилась. ― Уже легче. ― Она протянула руку и взяла таблетки. Рассматривала белые капсулы, потом положила в рот и запила. Карлайл присел на кровать рядом с ней. ― Нервничала, наверное, давление поднялось. ― Что-то не так? ― напряжённо поинтересовался Карлайл, замечая, как трясутся руки Свон. Она с трудом поставила стакан обратно на тумбу и в упор посмотрела на Карлайла. ― Мы вернёмся в Форкс? Девушка ещё некоторое время смотрела перед собой, на свои руки, потом осторожно глубоко вздохнула, больше ничего не говоря. Сесилия хмурилась, но он не чувствовал, что она сердится или как-то недовольна. Карлайл вообще не чувствовал никаких эмоций с её стороны. Она просто молчала, и он подумал, что, возможно, дар Эдварда сейчас бы очень ему помог. Карлайл отдал бы всё на свете, чтобы знать, о чём думает его любимая девушка. ― Вероятнее всего, ― аккуратно ответил он. Она посмотрела на него, не меняясь в лице, а потом вздохнула, уже не так глубоко. ― Ты не хочешь? ― Мне казалось, в Итаке нам было неплохо, ― почти шёпотом произнесла девушка, снова уводя взгляд. ― Зачем возвращаться? ― Сесилия, посмотри на меня. ― Он взял её за подбородок и заставил посмотреть на себя. ― Мы можем не возвращаться, если не хочешь. Я останусь с тобой, где угодно. Губы девушки скривились, обнажая зубы и делая её выражение лица похожим на оскал. ― «Но»? ― Голос однако её дрожал и немного хрипел. Карлайл вздохнул, явно расстроенный тем, что она ему не доверяла и искала подвоха. Он внезапно снова вспомнил, что знал её плохо, урывками, моментами ― не знал её полностью. Были какие-то области, в которые она его не пускала. После её откровения про прошлое, Карлайл пытался в них попасть, считая, что после всего рассказанного Сесилия станет охотнее открываться ему. Он всё ещё пытался и вдруг почувствовал, как между ними возводится стена. В голове у него всплыли слова, которые он неоднократно слышал за свою врачебную практику: «Мы его теряем». «Я её теряю», — и противный ровный писк на фоне, означающий, что сердце перестало биться. ― Нет никакого «но», ― сказал он. Сесилия мотнула головой, вырываясь из его хватки. Это оказалось внезапно болезненным. Каллен замер. ― Ты мне явно что-то не договариваешь. ― Её лицо приняло измученный вид, а губы сжались. ― Виктория пыталась убить Беллу. Сесилия почувствовала, как дёрнулось её лицо. Она пару секунд молча смотрела на Карлайла, пока внутри неё всё трещало, стучало и билось. Она так больше не могла, не могла. У неё не осталось никаких сил на то, чтобы игнорировать существование сестры, запирать ненависть к ней, пытаться смириться. Ей показалось, что её хлипкие стены рухнули, а потом восстановились в какой-то извращённой форме самих себя. Словно в ней сломалось то, что она считала целым. — Это грустное слово «пыталась», ― сказала Сесилия, и количество ненависти в её голосе поражало. ― И что, ты должен её остановить? ― с презрением выплюнула она, не смотря на Карлайла. Вампира, кажется, озадачила такая резкая смена настроения. Он не ждал ничего хорошего, но Сесилия вдруг почувствовала себя хорошо. Истекая ядом, презрением и ненавистью, она испытывала настоящее удовольствие. Да, пожалуй, эти чувства застоялись внутри неё. ― Вместе с семьёй, да. Она представляет угрозу… ― Для Беллы, ― резко прервала Сесилия. Грудь девушки сдавило свинцом от этой мысли. Она чувствовала ком в горле каждый раз, когда пыталась сделать вдох. ― Представляешь, насколько мне всё равно на это? Глаза Сесилии были прикованы к лицу Карлайла, ненависть в её взгляде была такой сильной, что Каллен почти чувствовал, как она проникает в её кожу. Сесилия улыбнулась холодной безрадостной улыбкой. ― А Чарли? ― произнёс Карлайл, понимая, что это нечестный приём, и с болью наблюдая за тем, как дрогнуло лицо Сесилии. ― Твой отец тоже в опасности. Сесилия, давай так. ― Он протянул руку и коснулся её ладони. ― Мы вернёмся. А в конце года, вне зависимости от обстоятельств, уедем. Не обязательно в Итаку, куда захотим. Всего пять месяцев. Сесилия убрала руку. Её глаза на мгновение вспыхнули и похолодели. ― Всего пять? ― с презрением проговорила девушка. ― Я с ума сошла меньше чем за месяц. Я не хочу туда. Я не хочу снова оказаться одна, ― судорожно произнесла Свон. Её пальцы дёрнулись. Чувства ужаса и отчаяния давили на неё со всех сторон. Словно она стояла посреди воды и та уже почти достигла её лица, поднимаясь с каждой минутой, а девушка могла лишь ждать, когда приливная волна накроет её с головой. ― Ты не будешь одна, ― горячо, с каким-то рыком, произнёс Каллен, и, поскольку она не давала ему свои руки, он сомкнул пальцы на её лодыжке. Он почему-то чувствовал, что этот контакт был безумно важен, словно без него он потеряет её. ― Бога ради, что за вздор! Я буду с тобой. Она резко рассмеялась, и её смех был похож на звук разбившегося стекла. Так же резко она замолчала, и взгляд её стал холодным, отстранённым. ― Ты будешь с ними, ― исправила она и вдруг добавила совсем тихим, паническим голосом: ― Наверное, где ты и должен был быть с самого начала. Карлайл вздрогнул от этих слов. Совершенно не хотелось думать о том, что за этим стоит. Сесилия молчала, и в её глазах зрело какое-то решение, и по мере того, как Свон решала, как ей поступить, взгляд её становился всё болезненнее. Она стиснула пальцы в волосах, сильно потянув. Все подсознательные страхи Карлайла медленно пробирались к поверхности кожи, когда он, не моргая, смотрел на Сесилию. Он боялся, что она может его оставить. По любой причине. Ему не хотелось снова быть одному. Без Сесилии, казалось, он с ума сойдёт. Просто в какой-то момент не сможет подняться с места, чтобы пойти дальше, начать что-то делать. Он будет просто сидеть, упиваясь своей памятью о ней, об их счастье, и превращаться в камень, пока кто-нибудь не прикончит его из жалости. Он не сможет без Сесилии. Они были настолько близки, что, когда Карлайл думал о чём-то, иногда думал о них, как о едином целом. «Нам нужно сделать это, мы пойдём вот туда, да, так для нас будет лучше». Карлайл заглянул в её лицо, стараясь прочитать в её глазах ответ ― или хотя бы намёк на то, что она не оставит его сейчас. Сесилии хотелось кричать и ломать всё, что попадалось под руку. Она кипела от ярости, чувства вины и опустошения, и у всех этих эмоций не было выхода наружу. Сесилии казалось, что они разрушают её тело, отравляя кровь в венах. Хотелось поступить по-своему, хотелось сделать как лучше для себя, как ей хотелось. Просто сказать: «Карлайл, ты можешь ехать в Форкс, чтобы защищать свою семью, но я никуда не поеду». Она сможет и сама прожить, разве нет? Денег у неё достаточно, сил тоже. Сесилия сможет не скатиться в очередную депрессию. Но она боялась подвести этим окончательную черту. Она либо оттолкнёт Карлайла этими словами, либо сманипулирует им. Сесилия слишком хорошо понимала цену вампирской любви. Если она попросит, Карлайл уйдёт с ней, да… Но кому это принесёт счастье? Ей? Совсем ненадолго, потому что, что бы о ней ни думали, она любила Карлайла, и, если он станет мучаться, она будет мучаться вместе с ним. Ему? Но он будет вдали от семьи, не имея возможности помочь им. ― Мы вернёмся в Форкс. О проблемах нужно говорить словами и через рот, но нет никакого толку пытаться вдолбить нечто в духе «ты делаешь мне больно» тому, в чьей черепной коробке уже сложился план действий, идеальный план. И обижаться на это не положено — любимые так не поступают, они опускают голову, сдавливают эмоции и высекают их из собственного тела чем-нибудь острым. ― Сесилия. ― Оставь меня, пожалуйста. — Это не было похоже на злость, Сесилия не злилась. Она даже не была обижена. В голосе была лишь нотка грусти и слишком много понимания. Карлайлу казалось, что так даже хуже. Он бы предпочёл ярость, а не тихое принятие. Словно бы Свон думала, что не достойна внимания, и просто была благодарна за то время, что на неё потратили. Он потянулся к ней, но Сесилия отстранилась, отвернулась и молча легла на кровать. За эти секунды, что она отворачивалась, Карлайл успел разглядеть её. Успел увидеть, как в уголках глаз собираются слезы. Веки чуть покраснели. На щеках появились еле заметные дорожки слёз. Эти её слова ранили его до глубины души. Она не верила ему. Она не верила в его чувства. И всё это время думала, что он уйдёт. И поэтому не пускала его ближе. Потому что ждала, когда он-таки передумает. «Вот значит как», — подумал Карлайл с глухой злобой. Даже не понимал, на кого он больше злился. Ведь оказалось, что Сесилия опасалась не зря ― в конечном итоге он решил быть со своей семьей, а у Сесилии не было сил уйти. А что, если со временем у неё появятся эти силы? Что если через пару… чего? ― дней, недель, месяцев, она найдёт в себе силы собраться и уйти от него. На душе было горько, тянуче, будто сердце ему вынимали без наркоза. А потом резко стало так пусто. Будто сердца этого и не было никогда. Ни одни из ранее сказанных слов не ранили его так, как эти. Она не заговорила с ним на следующий день, не заговорила в самолёте. На посадке едва ли обменялась с ним десятью словами, а в машине так смотрела на дверь, что Карлайлу стало страшно ― не выбросится ли она на ходу. Не выбросилась. Спокойно доехала до дома, но столь же молча взяла чемоданы и сама дотащила, что смогла, до двери. Карлайл взял то, что у неё осталось, и Сесилия лишь кивнула в благодарность. Потом она съездила в ближайший магазин и купила виски. Она выпила его молча, смотря в окно, и легла спать, не переодеваясь. Следующим утром, испытывая сухость в горле и отмокая в ванне, Сесилия глубоко вдохнула. Она так отчаянно стала ненавидеть этот город. Место, которое считала своим домом, в котором ей было хорошо и спокойно, в котором она чувствовала себя хозяйкой положения. Она была здесь своей. А теперь всё изменилось. Сесилии показалось, что она заперта в ловушке. И ничего уже не могло быть как раньше. Конец второй части